О чудовище и его музе

Вопреки своим страхам, Альбедо быстро оказался на свободе. Его отвели в местный крохотный полицейский участок, где он смиренно ожидал приезда Крепуса. Когда встревоженный Рагнвиндр ворвался в участок, то увидел взлохмаченного и помятого гомункула, который тихо ковырял ножницами сиденье стула и был погружëн в свои грустные мысли. Полицейский был старым другом Крепуса, а Фредерики рядом не оказалось, поэтому юношу вернули на волю ценой долгой беседы и дорогой бутылки раритетного вина. В конце концов, даже если мальчишка и проник в чужой дом, он ничего не украл и никого не ранил, поэтому добродушный полицейский лишь с усмешкой погрозил пальцем, когда Крепус с Альбедо направлялись к машине. Дома их встретили сонные Дилюк и Кэйа. Несмотря на беспокойство, они оба постоянно зевали и так и норовили провалиться в сон. Крепус отпустил до невозможности уставшего Альбедо в кровать, оставив серьёзный разговор на утро. Юноша провалился в неспокойный сон, стоило только добраться до кровати. Ему всё чудились какие-то склянки с зельями, пустые коридоры и толпы незнакомцев. На следующий день Крепус выполнил обещание. С уже введëнными в курс дела сыновьями он сидел на диване в гостиной. Альбедо вспомнил, как однажды они находились в этом же месте, однако скорее лежали друг на друге, превратившись в причудливый комок. Сейчас же все трое сидели с идеально ровными спинами, едва соприкасаясь плечами, а Альбедо поместился напротив них, чувствуя себя неловко под их серьёзными взглядами. На губах Кэйи привычно играла лëгкая усмешка, и лишь в глубине ледяных глаз могло промелькнуть понимание и сожаление. Кэйа верил, что Альбедо не мог совершить преступление. По каким-то неведомым причинам Тарталья не позвал его с собой, но Альберих вовсе не сомневался в том, что друг со скуки ворвался в чужой дом. Хотя и другом считать этого подлого человека уже окончательно не хотелось. Даже некое чувство вины зародилось в Кэйе от осознания того, что из-за его беспечности по отношению к занятиям друзей Джинн и Альбедо оказались в такой ситуации. Дилюк не мог скрыть ноток презрения в своём голосе. Он славился праведностью, а потому поступок Альбедо ему категорически не понравился. Теперь он невольно видел в названном брате малолетнего преступника и хулигана. А вот Крепус... Крепус внешне казался спокойным и доброжелательным, но внимательный наблюдатель разглядел бы тихое разочарование в его взгляде. Как будто злые слова Фредерики оказались правдой, и он, сам того не зная, взрастил злодея. Крепус считал, что Альбедо тихий и добрый малый. Было сложно поверить в его невиновность, когда все факты указывали против. Но он не мог винить мальчишку. Скорее сам Рагнвиндр виноват в том, что он не усвоил норм поведения. — Альбедо, надеюсь ты всё запомнил, — произнёс Крепус после долгой и нудной лекции о законах Германии, сопровождаемый рассуждениями о морали с библейскими цитатами. — Пожалуйста, впредь не позволяй желаниям замутнить твой разум. Помни о правилах, оставайся человеком. Понял меня? — Да, герр Крепус. Альбедо пытался рассказать правду, но для стороннего наблюдателя Аякс казался воспитанным юношей, а вот гомункул был достаточно чудаковатым, чтобы вломиться в чужой дом. Поэтому он смирился и позволил вдоволь себя отругать. К тому же, в каком-то ключе он и сам считал себя виноватым. После разговора Крепус потрепал Альбедо по волосам и заключил в крепкие объятия, показывая, что всё ещё на его стороне. Вчетвером они отправились пить чай со свежей выпечкой, казалось, забыв о произошедшем. Всё снова было хорошо. Как оказалось, ненадолго. *** — Я не хочу с тобой разговаривать, — холодно отрезал Кэйа невидимому телефонному собеседнику. Альбедо настороженно поднял голову, отрываясь от нарезки фруктов. Крепус отряхнул от муки фартук и тоже обратил внимание на сына. Две пары внимательных глаз наблюдали, как Кэйа с равнодушным выражением лица разговаривает с парнем. Аякс ненадолго успокоился после своей выходки, но в последние несколько дней прямо-таки накинулся на Альбериха, навязывая свою компанию. — Хорошо, нам действительно есть, что обсудить. Но сейчас мне неохота. Адьос. Кэйа цокнул языком и бросил трубку. — Снова твой благоверный? — съязвил Дилюк из дальнего угла гостиной. — Ой, да завались. Кэйа со вздохом побрëл в сторону кухни, нагло стащил горсть старательно нарезанных Альбедо яблок и изящно облокотился о барную стойку, разделяющую две комнаты. Альбедо, решив пока не трогать его, молча продолжил помогать Крепусу с приготовлением яблочного штруделя. В тишине, нарушаемой лишь глухими ударами ножниц о деревянную дощечку и шкворчанием масла на сковороде, Кэйа монотонно поедал хрустящие яблоки и наблюдал за слаженным процессом готовки. Бросив взгляд на Альбедо, он неопределëнно хмыкнул и подошёл вплотную. Гомункул слегка поднял лицо, мысленно проклиная свой рост, из-за которого он сейчас выглядел как аниме-школьница, которую зажимает у стенки местный качок. От горячей плиты и духовки щëки Кэйи порозовели, он положил смуглую узкую ладонь на скулу Альбедо и нежно смахнул пятнышко муки с его лица. — Даже не знаю, как ты умудрился изваляться в муке, если работаешь с фруктами, — усмехнулся он и снова вернулся на свой пункт наблюдения. Когда пирог уже стоял в духовке, Альбедо отправился в ванную, чтобы бросить испачканную одежду в стирку, но, когда он шёл по коридору обратно, раздался мелодичный звук дверного звонка. Юноша сразу же открыл дверь, ожидая, как обычно, увидеть за ней кого-нибудь из соседей. — Ух ты, чудик, мы снова встретились! — улыбнулся Аякс, облокотившись о перила крыльца. — Не хочу с тобой разговаривать, просто позови моего упрямого парня, хорошо? Альбедо смерил его пустым взглядом, сделав вид, что раздумывает над просьбой, и закрыл дверь. Он вернулся на кухню и, осторожно боднув Кэйю плечом, сообщил о незваном госте. Кэйа закатил глаза, но всё же отправился на встречу. Стоя возле двери, он в нерешительности посмотрел в глазок. — Ты говорил, что любишь его. Потом — что ненавидишь, — заметил Альбедо. Кэйа подмигнул ему и невесело закивал головой. — Мы в отношениях, цветочек. Ты же представляешь, что это значит? Но я не хочу видеть его лицо каждый божий день и слушать очередные бредни. Эти отношения бестолковы, но врагов заводить желания нет. Альбедо положил железную руку на его локоть в неуверенном жесте поддержки. Кэйа пальцами погладил его холодные лезвия, как если бы они были нормальной конечностью. — Знаешь, у Аякса всегда тëплые руки. А сердце холодное. У тебя наоборот, — зачем-то сказал он и вышел на улицу. Альбедо, всё ещё ощущая фантомное прикосновение, опустился на пол рядом с аккуратно расставленными парами ботинок. Он не хотел подслушивать разговор двух влюблëнных, но и просто так оставить Кэйю рядом с Аяксом он не мог, поэтому при выборе между правильностью и беспокойством последнее одержало верх. — Так и скажи, что я тебе больше не нужен! Я хочу услышать это прямо в лицо, — рассерженный голос Тартальи звучал приглушëнно из-за двери. — Ты целыми днями ошиваешься с этим уродом, что такого интересного в нём нашёл? Не захотел пойти с нами, из-за тебя нас чуть не поймали, эта истеричка Гуннхильдр потом такой шум подняла! Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза и скажи, что происходит. — Ты мне больше не нравишься, Тарталья. Нет, не трогай меня, — видимо, Аякс попытался привычно взять его за подбородок. — А что же так? Раньше тебя всё устраивало, когда ты стал таким неженкой? Может, я хочу поцеловать тебя... Ты давал мне, как подзаборная шлюха, раздвигал ноги и позволял оставлять на теле кучу следов, а сейчас мне нельзя даже пальчиком тебя коснуться? Кэйа, милый, объясни же... — Я всё объяснил. Аякс, я предпочту больше никогда не видеть твоего лица. Просто уйди. Аякс цокнул языком, набросился на Кэйю в страстном поцелуе, мгновенно проникая языком всё глубже в рот. Альберих скривился от отвращения и оттолкнул его от себя. Хотелось, конечно, хорошенько вмазать, но он понимал, что повëрнутого на сражениях идиота это только взбудоражит. А вот сам Аякс был готов подраться и без провокации. Он замахнулся кулаком, Кэйа увернулся, но другая рука больно впечаталась в живот. Резко втянув в себя воздух, он поднялся и нанёс ответный удар. Кто знает, сколько бы они размахивали кулаками, если бы Аякс не достал острый узкий нож и не направил его на Кэйю. — У тебя нет права бросить меня. Я всегда добиваюсь своего, — полубезумно угрожал он. Кэйа понял, что стал много ближе к проигрышу. Он мог позвать на помощь, но переживал, что вошедший в раж Аякс может совершить что-то импульсивное раньше. Альбедо в позиции наблюдателя в этот момент соображал, как ему подступиться к Аяксу. Необходимо было действовать безотлагательно, но при этом обдуманно. Он не может просто смотреть, как его самого дорогого человека вот так оскорбляют да ещё и набрасываются с оружием. Тарталья продолжал столбом стоять напротив Кэйи. Лицо выражало мрачную решимость, но в глубине глаз полыхали яростные огоньки. Вдруг позади раздался оглушительный грохот, и он рефлекторно обернулся. Никакой человек не может совладать с базовыми реакциями своего организма. Кэйа же видел летящую в железный мусорный бак вешалку, которая при метком попадании издала шум, в тишине вечерней улицы показавшийся неожиданным громом. Секундной заминки хватило, чтобы Кэйа перехватил руку Аякса, не давая доступа к ножу, а Альбедо стремительно слетел по ступенькам крыльца и оказался возле них, приставив ножницы к горлу Тартальи. Тот не то с удивлением, не то с ужасом пробормотал: — Урод, не трогай меня. Кэйа провëл кончиками пальцев по щеке Аякса и, прекрасно осознавая, что слова адресованы не ему, с ухмылкой протянул: — А что же так? Раньше тебе нравились мои прикосновения... Ты практически умолял трогать тебя, ведь не я один раздвигал ноги... — Заткнись! — Нет, это ты заткнись, — вдруг приказал Альбедо. Его голос подобно твëрдой скале обрушился на начинающего паниковать Аякса. — Я советовал тебе прекратить вести себя как мудак. Вижу, ты отказался. Скажи, что мне мешает прямо сейчас убить тебя? — Тебя, сука, посадят. — Думаешь, меня это волнует? Кучка людей сможет мне противостоять? Очевидно, оба блефовали. Аякс только и мог, что сыпать проклятиями, а Альбедо угрожать. На самом деле он не решился бы забрать жизнь человека прямо посреди улицы. Но если первый за раздражением прятал ужас, другой укрывал животную злость холодным спокойствием. Альбедо действительно сейчас был не против убить человека перед ним. — Хм, я ведь уже отпускал тебя. Хочешь ещё одного помилования? — Альбедо, — вмешался Кэйа. — Успокойся. Отстань от придурка. Альбедо, словно опомнившись от наваждения, отпустил Аякса и внимательно изучил лицо Альбериха, покрытое ссадинами и парой синяков. Впрочем, Аякс выглядел не лучше. Озлобленно посмотрев на них, он развернулся и зашагал прочь. Проводив его сгорбленную спину взглядом, Альбедо повернулся к Кэйе. — Извини. — За что? — удивился Альберих. — За то, что лезу в твои отношения. — Это ничего. Ты ведь спас мне жизнь. Не брось ты эту вешалку, кто знает, как скоро этот сумасшедший пырнул бы меня ножом. — Ты бы и сам справился. Правда, мне не стоило... Я зря взъелся на Тарталью. Кэйа схватил Альбедо за локти, вдохновенно заговорив: — Ты всё сделал верно. Спасибо, что спас меня. От истерик Аякса, от одиночества, от потери себя. Ты каких-то полгода назад появился в моей жизни, но уже успел изменить её. Ты считаешь меня, конченого человека, самым прекрасным созданием, и это сводит меня с ума. Произнося это, Кэйа становился всё ближе к Альбедо. И вот, когда их лица разделяло меньше десятка сантиметров, гомункул заметил: — Это самая искренняя тирада в твоей жизни. Чужое дыхание опаляло холодную кожу, Альбедо мог разглядеть каждую пору на красивом лице Кэйи, уловить тонкий запах его шампуня. Сердце ныло от осознания этой близости, он зажмурил глаза, понимая, что по законам романтических сюжетов должно вот-вот произойти. Кэйа приоткрыл рот, и оттуда вырвался хриплый смешок. Он опустил голову, и кончики длинных ресниц затрепетали, пока сам юноша тихо смеялся. — Да, цветочек, кажется, я давно не говорил подобного. Казалось, сама вселенная сейчас разочарованно взвыла. Как будто на самом драматичном и будоражащем эпизоде фильма отключился телевизор, или находящаяся в цвету слива вдруг засохла, не давая плодов. Эй, режиссёр, а как же романтичный первый поцелуй? Кэйа и сам понимал, что испортил такой прекрасный момент, но вся его обычная непринуждённость и спокойная решительность куда-то улетучились, когда Альбедо стоял вот так рядом. Отсмеявшись, он поднял покрасневшее лицо, а Альбедо оказался ещё ближе, чем до этого. Их носы легонько стукнулись, и опешивший Кэйа снова ухватился руками за юношу. Тот вдруг приподнялся на цыпочки и прижался сухими губами к губам Альбериха почти невесомо и незаметно. И пока растерянный Кэйа продолжал стоять, развернулся и направился к дому. Мысли ярким калейдоскопом вскружили голову, всегда бледные, как у трупа, щëки порозовели, а ножницы тихо позвякивали от тремора. Произошедшее за этот вечер всё никак не хотело укладываться в сознании. — Ты действительно самое прекрасное создание, — прошептал он, но в тишине засыпающего города Кэйа удивительно чëтко расслышал его слова.