Когда ты меня убьешь?

Дрим, упрямо игнорируя все прогнозы Айзенхерца об его продолжительном беспамятном состоянии, все же сбежал. Гибрид недоуменно смотрел на пустую кровать, пытаясь угадать, по каким законам биофизики функционировал его пленник и был ли тот вообще человеком. Потому что бегать после перенесенного невозможно. Подавив скребущее недовольство, не человек почуял его след. Он давно выучил запах Дрима и мог безошибочно определить дорогу, которую выбрал Винс для побега и перехватить его. Сжав губы, он вышел из дома. Искать пленника. --- -Нет! – воскликнул Винсент, выставив вперед руку. Айзенхерцу было любопытно, как его попытается остановить человек. Открыто нападет или будет умолять отпустить девку. -Не надо, прошу. – гибрид различил отчаяние в глазах и услышал мольбу в голосе. Все же второй вариант. Айзенхерц не слышал такого явного отчаяния в голосе, даже когда он сжимал человека слишком сильно, до треска ребер, когда хватал слишком грубо, оставляя долго проходящие синяки, когда выпивал почти до смерти. Винсент упрямо молчал или, в крайнем случае, тихо стонал. Было нетрудно догадаться, что та, кого гибрид сейчас держал за горло, была дорога его пленнику. И отчего-то на душе гибрида, наверно, она у него все же присутствовала где-то за ребрами, стало неспокойно. Это не походило на дикую бурю чувств, гибрид на такое не был способен, лишь легкая рябь на воде. Незначительная, но оттого не менее заметная и раздражающая, так как испытывать человеческие эмоции ему не нравилось, и он не всегда мог определить, что именно чувствовал. Айзенхерц нахмурился. Ему явно не нравилась эта девушка, и жутко нервировало, как уже по праву ЕГО пленник смотрел на нее. Логичным вариантом стало бы ее беспощадное убийство, но гибрид решил иначе. Но не потому, что пожалел; он бы с удовольствием оторвал ей голову на глазах Дрима, впитывая его душевную боль и наблюдая страдания. Это чувство было ему не свойственно и уж точно не распространялось на жалких людей. Он не сделал этого, потому что ясно видел, что чувства человека были сильны к ней и если гибрид расправится с девушкой на его глазах, его игрушка непременно сломается. Перестанет быть собой и превратится в куклу, а он не желал расставаться с этим пленником так быстро. Даже после его побега. Особенно после его невероятного побега. Вампир никогда не шантажировал людей и, уж конечно, не пытался договориться. Подобно людям, которые не спешат заключать сделки с коровами. Увидеть и присвоить – вот был девиз представителя бессмертного рода. Но вид умоляющего Винсента был слишком привлекательным, слишком эмоциональным, чтобы просто проигнорировать его. Отношение к новшествам у стригоя было осторожным, но в случае с человеком жутко манящим. Дрим будто специально пытался манипулировать желанием стригоя глубже проникнуть в тайны человеческой души, поэтому чередовал ярость и податливость. И заставлял стригоя хотеть большего. Поэтому Айзенхерцу оставалось только выслушать пленника, его условия освобождения девушки и выторговать себе выгоду. Вампиру надоело молчание и бездействие Винса, и он крепче сжал ее горло, вызвав всхлип. Человеку надо было поторопиться с условиями капитуляции, терпение гибрида не было резиновым. -Тебе нужна кровь? Я буду давать тебе ее добровольно, не буду убегать. Только не убивай ее. Отпусти. Все, что хочешь. Я сделаю. Пожалуйста. А вот это заявление понравилось ему куда больше, открывая бесконечные возможности этого расплывчатого «всего». Айзенхерц не держал людей дольше недели, так как они приходили в моральную и физическую негодность из-за необходимости связывать их. Вариант, при котором человек бы по какой-то причине остался сам, добровольно, был бы весьма интригующим. Почти идеальным. Внутренний мятежный человеческий дух остался бы нетронутым и непоколебимым. Такого он еще точно не пробовал. Гибрид резко убрал от нее руки, исполняя свою часть сделки, и она рванула прямо в объятия человека. Дрим, обнимая девушку, не сводил глаз с ухмыляющегося стригоя, будто ожидая какого-то подвоха. Они попрощались, и она быстро убежала, наверняка лелея несбыточную надежду на спасение человека. Винс стоял и настороженно смотрел Айзенхерцу в глаза. Гибрид поманил его рукой, и человек осторожно, но послушно подошел. Вампиру понравилось послушание. Внешняя покорность, скрывающая страх и ненависть. Сильные эмоции, привлекательные. -Если ты нарушишь обещание, я найду ее и убью самым ужасным способом на твоих глазах. А потом я подарю тебя тому, кто любит развлекаться с людьми. Понял? Дождавшись кивка, гибрид вдруг осознал, что несколько кривил душой; первую угрозу он бы с радостью выполнил, а вторую – никогда. То, что принадлежит ему, таким и останется до конца. Каким бы он ни был, этот конец. Но Винсу необязательно знать об этом, пусть живет и боится обмануть стригоя.