Когда ты меня убьешь?

Отдых шел Винсу на пользу. Он стал больше заниматься, регулярно употреблять пищу, воду и перестал светить бледностью кожных покровов и тусклостью глаз. Айзенхерц не приближался к нему и наблюдал издали, держа слово. А заодно старался избегать соблазна впиться в нежную шею человека раньше времени, так как голод давал о себе знать все чаще, испытывая на прочность его характер. Гибрид, конечно, мог бы выпить кого-нибудь другого, однако решил дождаться Дрима. И его теплое тело. И ощущения. И голубые глаза, которые смотрели только на стригоя. Мысли об этом заставляли трепетать Айзенхерца, и стригой только сжимал челюсти крепче, с нетерпением ожидая окончания чертовой недели, тянущейся нестерпимо долго. Человек смотрел на него настороженно, будто в любой момент ожидал нарушения данного гибридом слова. Стригой лишь недовольно фыркал на эти взгляды, полные сомнений, искренне осуждая гнилую природу людей, вечно предающих друг друга и ожидающих того же от всех остальных. Вампиры отличались верностью данному однажды слову, хоть это и давалось им весьма непросто. --- Через неделю Винс ждал его в своей комнате, спокойно глядя на Инвиктуса. Стригой, едва не умерев от удушающего голода, мрачно созерцал оживившегося Дрима. У Айзенхерца не было сил на разговоры, и единственное, что он слышал, это пульсирующую кровь в артериях. Человек встрепенулся и бодро подошел к нему без страха. Хоть что-то. Гибрид осторожно провел пальцами по манящей артерии и тогда Винсент снова шагнул и прижался к нему, сжимая руки за спиной. И внезапно вампир ощутил нечто непонятное… Низ живота стригоя будто мягко стянуло, невидимыми нитями концентрируя удовольствие, а в груди потеплело, будто земля, скованная льдом, внезапно ощутила греющие лучи солнца. И гибрид прикрыл глаза, целиком отдаваясь новым непривычным ощущениям. Жало безошибочно нашло свою цель, наконец-то поглощая живительную кровь. Вампир почти потерялся в новых приятных ощущениях, чуть не забыв про данное слово. Руки стригоя взметнулись и едва ощутимо приземлились на затылке и спине. Айзенхерц мягко вплел руку в шелковистые волосы и мысленно приказал человеку спать. Тело Винсента послушалось безмолвного приказа и моментально повисло на удерживающих руках, и гибрид спокойно закончил трапезу. Инвиктусы сдерживали обещания, поэтому человек не ощутил боли от втянутых когтей жала и изматывающей слабости обескровленного тела. Если Дрим так страшился боли, то гибрид просто замаскирует и не позволит чувствовать ее. Как всегда, все было просто. И логично. Подхватив под руки слабое тело, стригой перенес его на кровать и на этот раз укрыл новым толстым одеялом, чтобы пленник не мерз по ночам и дальше продолжал делиться своим теплом при объятиях. Затем одним точным режущим движением ногтя заставил кровь выступить на ладони и выдавил несколько капель в рот Винсу. Айзенхерц задумчиво прикоснулся к своему животу, который сегодня реагировал на прижатое тело человека необычно. Такого он не испытывал ни разу, он мог в этом поклясться, но ему определенно понравилось тянущее напряжение, сосредоточенное внизу живота. Будто сладкое натяжение было лишь началом, клятвенным обещанием чего-то большего. И если начало чего-то было таким ослепительно приятным, то что же он может ощутить в процессе и в конце? Что это было и почему появилось сейчас, он не догадывался, однако Дрим был полностью в его власти, поэтому стригой пообещал себе обязательно утолить любопытство и прояснить природу пока неясных, но таких желанных новых ощущений. Он довольно ухмыльнулся. Высшие создания по своей сути, они всегда получали желаемое. Так или иначе.