Когда ты меня убьешь?

Первым делом, отыскав более-менее чистое помещение в отдалении от места…зачистки, он бережно уложил Дрима рядом с собой. Легко коснулся пальцами его щеки, уверяя себя в реальности происходящего. Винс жив и снова с ним рядом. Несмотря на тянущую, местами острую боль, гибрид ощутил небывалую легкость в груди. Будто все уже позади. Будто будущее, которое он так жаждал, уже наступило. Будто прошлое, которое когтями одиночества и разочарования держало крепко и временами впивалось нестерпимо, внезапно отпустило его. Склонившись над Винсом и уткнувшись носом в шею, гибрид с наслаждением принюхался. К собственному удовлетворению и облегчению, не ощутил посторонних запахов на теле или одежде человека. Это значило, что его человек никого не обнимал. И уж точно не занимался ни с кем сексом. Дрим принадлежал только стригою. Всеми своими частями. Вампиру пришлось нехотя отвлечься от лежащего и приподнять футболку, местами с усилием оторвать ткань вместе с засохшей корочкой и начать крайне неприятную процедуру извлечения пуль. Из плеча и груди. Больно, всегда больно ковыряться в себе ножом, стараясь зацепить и вытащить пулю, и он ненавидел это, как в свое время кипел от негодования из-за застревавших в теле стрел. Развитие вооружения шагнуло далеко вперед, но не в сторону удобства извлечения. Режущие и колющие ранения были не то, чтобы приятнее, но гораздо проще в плане регенерации. Стригой обрадовался, но одновременно с этим насторожился тому, что пуля попала в грудь, а он все еще стоял на ногах. Айзек старался припомнить последний раз, когда он был ранен в эту область. И не смог. Как-то фартило в этом плане. Или он был внимательнее и быстрее, а в этот раз потерял бдительность. Винс был его слабостью и стригой терял голову в его присутствии. Он усмехнулся, зажмурившись от боли. Хорошо, если бы это случалось не в прямом смысле. Застонав и вытащив последнюю пулю, стригой с горькой усмешкой подумал, что, возможно, Винс был прав и у него и вправду сердце отсутствовало. Пусть будет как угодно, пока гибрид оставался дееспособным. Шипя сквозь зубы и проклиная род людской, он откинул окровавленный нож в сторону. Осталось лишь дождаться, когда регенерация сделает свое дело и раны перестанут кровоточить и ныть. Он вновь обратил внимание на спящего. Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, он указательным пальцем задел губы, которые от прикосновения сомкнулись, пленник завозился, но не проснулся. Айзек коснулся подбородка, бровей, мягких волос, провел пальцем по переносице. Он бы хотел делать все это, когда человек будет в сознании, ощущать его симпатию, наслаждаться касаниями, а не тайком, подобно вору. Но гибрид боялся реакции Винса. Человек мог открыто посмеяться над ним, особенно когда совсем недавно заявил об осведомленности насчет симпатии Айзека к своей особе. Стригою не хотелось быть осмеянным или отвергнутым. За столь грубое унижение и подлость Айзек бы открутил голову Винсу, поэтому следовало повременить с этим и дождаться взаимности. Дрим был пока не готов к этому, но они все успеют, у них много времени впереди. Пока Дрим спит, следовало позаботиться о его здоровье, напоить кровью, чтобы свести с лица бледность и вылечить горло, а заодно и невидимые глазу инфекции, повсюду витавшие в воздухе и которые наверняка нацеплял Винс. Задумчиво окинув взглядом ладонь, Айзек передумал разрезать ее ради нескольких капель крови. Ему в голову пришла крамольная мысль совместить приятное с полезным. Прокусив острыми зубами собственную губу, вампир взял голову Дрима обеими руками и мягко коснулся губ Винса. Они были расслаблены, податливы и стригой жестко впился в них, пытаясь утолить свою жажду касаний. Он чуть ослабил напор, прикрыл глаза и обхватил, слегка прикусив, сначала верхнюю, затем нижнюю губу, размазывая по ним свою кровь. Его острые зубы прихватили нежную кожу и прокусили. Тут же выступила кровь, защекотавшая нос хищника. Айзек замер, позволяя их крови смешаться и ощутив, как тугая спираль возбуждения закручивается в паху, а дыхание учащается. Гибрид расслабился и с упоением продолжил целовать человека. Их дыхание смешивалось, становясь общим, и одна из рук Айзека спустилась чуть ниже, к груди и скользнула к животу. Руки проснувшегося Винса с силой уперлись в его грудь, как раз по обе стороны от пулевого ранения, пытаясь оттолкнуть, а упрямые губы сомкнулись, прервав поцелуй. В глазах полыхало возмущение, и стригой неохотно решил уступить и отстраниться, не применяя силу. Ему хотелось продолжения, но Винс явно не разделял желаний стригоя. Дрим поспешил отползти, настороженно глядя на вампира. Айзек отступил на два шага, предоставляя пространство для маневра занервничавшему человеку, не сводя с него глаз. Во взгляде Винса недоумение смешалось с бессильной злобой, когда пленник скользнул глазами по испачканному в крови стригою, поджав губы. А затем Дрим просто потупил взор. Рукой человек вытер рот, стирая следы поцелуя, а когда заметил на руке мазню крови, поморщился. Наблюдать за ним можно было бесконечно, все эмоции человека отражались на лице. Его губы покраснели, ярко выделяясь на бледном лице. Винс молча облизывал укус, пытаясь остановить кровь. И опять Дрим не сообразил, что пустячная ранка сама заживет через несколько минут. Винс больше не поднимал глаз, а был сосредоточен на своих губах и молчал, словно ничего важнее этого пустяка не было на свете. Стригой также не проронил ни слова, ожидая инициативы от человека. Когда тот насидится и намолчится, то обязательно заговорит. Дрим мрачнел прямо на глазах и насупился, поэтому стригой ожидал от него скорой вспышки ярости и потоков недовольства. Айзек предпочел бы не становиться свидетелем отвратительной сцены, но деваться было некуда. Винс обладал взрывным характером. Раны Айзека затягивались быстро, особенно на сытый желудок, и уже почти не беспокоили его. Он успел выпить второго мужчину до того, как жизнь покинула тело. Вкус оказался пресным, однако, необходимость диктовала свои правила. Приникать к шее Винса в грязном вонючем подвале не входило в планы Айзенхерца; он предпочитал дом, постель, чистоту, безопасность периметра и отсутствие вездесущих стригоев, находящихся под контролем Хозяина. -Что ты сделал с…? Слова прозвучали слишком громко, взрезав тишину. Начало было неожиданно мирным, но Айзек все равно напрягся, вынырнув из раздумий. -Все они мертвы. Голубые глаза Дрима пронзили гибрида жгучей ненавистью, и жало вампира недовольно отозвалось в горле. Айзеку нелегко было держать себя в руках, когда Винс смотрел на него зверем. -Как ты мог? – человек начал задыхаться, еле выговаривая слова. Его сердце ускорилось за считанные мгновения и в прямом смысле выпрыгивало из груди. Странная реакция. Вампир в недоумении склонил голову набок, оценивая ситуацию. Айзек пытался считать сердечные удары, игнорируя поток слов, который обрушил на него Дрим. Лишь некоторые особенно громкие и хлесткие слова воспринимались вампиром. Будь состояние говорившего стабильным, стригой бы быстро усмирил гневную тираду, направленную на характеристики Айзека лично и его рода в целом. В данном случае стригой лишь снисходительно кривил губы, сосредоточившись на проблеме. «…нечестно» Айзек навскидку пытался определить, угрожает ли текущее состояние здоровью человека и как он бы смог помочь. Было похоже на … сердечный приступ. Какова частота пульса? Сто? «…уроды» Он перебрал в уме еще несколько вариантов типа астмы или инсульта, но все они было просто невозможны. «…сдохли» Стригой был уверен: его кровь действовала безотказно, но, в таком случае, что происходило с Дримом? И почему. «…умер» Человек все это время не умолкал, пока его сердце бойко, но ровно стучало о ребра, а на щеках выступил румянец. Вампир внимательно вслушивался и всматривался в человека, в любой момент готовый подхватить падающее тело на пол. «…невинные» Окинув придирчивым взглядом брызжущего слюной Дрима, стригой решил, что не так выглядят люди при смерти. Айзек прекратил перебирать в уме варианты возможных заболеваний и унял тревогу, остановившись на варианте нервного напряжения. Человек узнал о гибели товарищей и забеспокоился, не жалея себя. А все, что касается души и нервных клеток, не подлежало лечению кровью вампира. - Они умерли быстро. – Заверил вампир, прервав бесконечную тираду и пытаясь как-то утихомирить бешеный сердечный ритм, но тщетно. Сердце Винса не унималось, как и рот. Айзек не знал, чем еще мог помочь. Можно было ударить человека по щеке, несильно, чтобы привести в чувство, но вампир сдержался, попытавшись его понять. Винс злился и горевал. Ему требовалось время для оплакивания мертвых. Он успокоится, когда устанет болтать. Или просто устанет. Вампир смотрел на разъяренного Дрима, залюбовавшись зрелищем и поражаясь, как бесконечно много красноречивых слов знал человек и какие яркие чистые эмоции демонстрировал. Зрелище было «великолепно прекрасным» и в этой фразе растворялись словесные потуги Винса выплеснуть свой гнев. Когда словесные потоки прекратились, а сердце перестало угрожать коллапсом, Винс закрыл лицо ладонями. Закрывать обзор было нельзя, небезопасно и беспечно. Нужно всегда быть начеку. Айзек ощущал крайнее недовольство учеником. Он учил Винса основам выживания, повторял неоднократно важные правила, но человек упорно поступал вне логики. Будто все, чему обучал его стригой, было забыто. Будто это ничего не значило для Дрима… Когда раздражение готово было выплеснуться уничижительными словами о бестолковом роде человеческом, Айзек вдруг заметил прозрачные капли, которые срывались с ладоней и падали на пол. Вампир осекся, осознав, что человек…плакал. И передумал высказывать что-либо Винсу, решив подождать. Лил слезы Дрим нечасто. Стригой никогда ни о ком не горевал, вообще не знал, что это такое и как положено поступать в таких случаях. Вампир читал об этом и неоднократно видел плачущих. Но запоминание информации о том, что не испытываешь и даже не понимаешь, похоже на надувание шарика. Вроде бы он становится все больше, увеличиваясь до невообразимых размеров, но внутри него все равно пустота. Тот факт, что причиной слез являлись люди, которые ранили гибрида и чуть не убили самого Винса, вызвал у Айзека изумление на грани кипящей злобы. Дрим видел перед собой безжалостного убийцу, а людей представлял невинными жертвами, когда как Айзек защищал его ценой своей… жизни от агрессоров. Гибрид был даже согласен оставить их в живых, плюнуть на свой первоначальный план лишить Винса поддержки извне, если бы те идиоты не начали палить и злить его. Но человек не осознавал этого, теряясь в печали и горе. Не замечал, что тот, кто защитит от неприятностей, всегда поможет, вылечит и приласкает, стоит напротив. Дрим руки от лица убрал, моргал часто, будто ему в глаза насыпало песком, взял себя в руки и выровнял дыхание. Несмотря на стоявшие в глазах Винса слезы, стригой оценил его состояние как терпимое для разговора. Для попытки втолковать в глупца здравый смысл. -Это след от пули, которая предназначалась тебе. – Спокойно произнес вампир, указав пальцем на затягивающийся след. – Я бы на твоем месте хорошенько подумал прежде, чем оплакивать этих людей. И не только оплакивать. А еще любить их и тянуться к ним, жаждать свободу, но об этом он предпочел умолчать. Итак ведь понятно! -Это случайность! – Выкрикнул Дрим, сжав кулаки. Следовало с большим неудовольствием признать, что, возможно, так и было. Могло статься, что тот мужчина, которого выпил вампир и который и в меткости не преуспел, и на вкус оказался не очень, мог в который раз промахнуться. В любом случае, на месте Винса следовало испытывать чуточку благодарности за спасение. Айзек терпел сильную боль вместо него. Можно было, к примеру, прикоснуться губами или обнять. В крайнем случае, короткое «спасибо» еще никого не убило. Вместо этого человек только ругался и напрашивался на порцию боли, не ощутив даже каплю сочувствия. Неблагодарное существо. И как, а главное - когда от него можно было ожидать какой-то отдачи? -Нам нужно уходить отсюда. – Прошипел Айзек. И заметив, что Винс уже открыл рот для протеста, продолжил. – Если ты скажешь «нет», я потащу тебя за шкирку. Айзек не угрожал впустую, он действительно был преисполнен решимости волочь человека по земле, как мешок с крупой. Будет знать, как сочувствовать людишкам. Дрим быстро опустил глаза и, стиснув зубы, послушно кивнул. То-то же. Когда тот вновь посмотрел на вампира, смирение во взгляде отсутствовало. В глазах плескалась смесь из твердой решимости, капли безумия и страха. С момента их знакомства стригой еще ни разу не видел такого шикарного букета чувств, поэтому впитывал новое, завороженно наблюдая за человеком. Винс пылал изнутри, и глаза являли миру лишь бледные отголоски реальных чувств. Гибрид позволил Винсу приблизиться, ослепленный преображением человека, его запахом и предвкушением близости. Доверчиво дал человеческому телу прижаться. Айзек почувствовал неладное слишком поздно. Удовольствие от находящегося так близко Винса смазало восприятие. Закравшаяся мысль о несоответствии того, что Айзек прочел в глазах Винса тому, что тот делал, отрезвила гибрида именно в тот момент, когда Винсент, проведя носом по шее гибрида, вдруг замер. И в тот же миг острая боль пронзила шею, заставив гибрида зашипеть и инстинктивно дернуться. Руки молниеносно вцепились в плечи чертового человека и попытались оторвать его от себя, но боль только усилилась, а мерзавец не отцеплялся, держась крепко. Как будто…как будто этот идиот вцепился зубами в шею! Айзека еще ни разу не кусали в это место. Было больно, чертовски, ослепительно больно. И одновременно страшно. Он не любил об этом размышлять, но будучи бессмертными созданиями, полукровки все же имели уязвимые места, так как до настоящего времени дожило лишь несколько особей, а было их в свое время намного больше. Плохо соображая и запаниковав, Айзек ударил кулаком по виску паршивца. Потом еще раз по затылку, пока зажатая будто в тисках шея не ощутила болезненное облегчение. Зубы разжались, и тело повалилось на землю. Ни один мускул на теле гибрида не дрогнул в попытке придержать падающее тело. Голова Дрима с глухим стуком встретилась с бетонным полом. Зажав рукой рану, из которой резвой струйкой текла кровь, Айзек разъяренно взревел что было мочи, и ногой пнул лежащее тело в живот. В бешенстве глядя на наглеца и едва сдерживая желание ногой раздавить горло или проломить череп, стригой глубоко вдохнул и выдохнул, сосчитав до пяти. Это всегда работало, но сейчас отчего-то легче не стало. Пришлось отойти от лежащего тела еще на несколько шагов и досчитать до десяти. Хоть до полного спокойствия и собранности было еще далеко, а боль и клокочущая ярость мешали думать, но он совладал с собой достаточно, чтобы не убивать Винса немедленно и подумать. Вампир слишком нежничал с паршивцем, этим лживым человечишкой. Тот вконец обнаглел, почувствовав слабину. Надо было срочно пресечь недопустимые вольности со стороны Дрима. Иначе в скором времени на одну особь из могущественного вида полукровок станет меньше.