Когда ты меня убьешь?

-Ты поранил меня. Человек встрепенулся от неожиданности, отвлекаясь от мыслей, и тут же сник. Вампиры никогда не прощали проступков. -Да. – Негромко согласился Винс охрипшим голосом, прекрасно осознавая, что за этим должно последовать. -Будет логичным и мне ответить тем же. Лицо Винса вытянулось, он отвел глаза, напряженно вглядываясь в пламя костра. Им пришлось сделать привал и разжечь костер, так как Дрим не мог долго идти и постоянно мерз. Айзек сам настоял на этом, видя, как вяло человек начал передвигаться и ежиться от ветра. Надо отдать должное, человек не жаловался, а молча продолжал движение вперед, буквально синея от холода и здесь умудряясь демонстрировать свой упертый характер. Стригою виделось, что тот бы скорее упал от бессилия и переохлаждения, чем попросил остановиться. -Что ты сделаешь? – тихо спросил человек. В голосе отчетливо слышались отчаяние и зарождающаяся паника. -Подойди ко мне. – Спокойно отозвался Айзек. Дрим, свесив голову, медленно с трудом поднялся и поплелся, остановившись в двух шагах от Айзека. Два шага выглядели как трусость, однако были явно выше ожидаемого. Стригой вообще полагал, что Винса придется подтаскивать силой. -Ближе. – Подозвал Айзенхерц, и Дрим послушался, переступив через свой страх. Он остановился лишь когда его грудная клетка коснулась груди вампира. Растерянный взгляд впился в лицо стригоя, пытаясь угадать его намерения. Вампир усмехнулся. Наверняка человек мысленно представлял жестокую и болезненную кровавую расправу. Как в прошлые разы. Однако целью вампира было отнюдь не наказать и заставить кричать, хоть и это тоже отчасти имело место быть. Мстительность щекотала стригоя изнутри. В первую очередь он желал поставить личную метку, касаясь которой Дрим бы знал, кому принадлежит, и оставить свой след на гладкой коже как свидетельство того, что чувствует стригой по отношению к нему. Айзек такой меткой уже обладал, оставалось отплатить тем же. Средней степени болезненность виделась необходимой во время и после укуса, когда человек будет заживлять рану своими силами. Дриму лучше думается и запоминается, когда боль отрезвляет его пустую голову. Авось он не только извлечет урок, но и додумается до того, чего хочет от него вампир, но особой надежды на это, конечно, не было. Винс был неподражаем в своей непонятливости. Вампир вплел пальцы в волосы и притянул его голову так, что ухо оказалось почти вплотную прижатым к губам вампира. -Я сделаю то же самое, что ты сделал мне. – Прошептал вампир, не удержавшись и легко прихватив губами мочку уха. Айзек надеялся, что в книгах написана правда и уши действительно были чувствительными местами у людей. Хотя бы в этом книги не солгали и Винс слегка вздрогнул и отпрянул, судорожно вздохнув. Его едва зародившийся протест был проглочен и похоронен вместе с надеждами на отсутствие последствий. Поначалу напряженное тело постепенно расслабилось, отдаваясь на милость вампира. Сопротивление не вело ни к чему хорошему. Дрим это усвоил. Рука спустилась от шеи Винса ниже, пока не достигла лопаток. Уверенным движением Айзек прижал к себе Винса, не оставляя и миллиметра между ними и вдохнул бесподобный запах человека. Айзек не спешил, пытаясь насладиться каждым мгновением их близости. Вторая рука обвила талию. Так было приятнее чувствовать Дрима целиком. Ощущение послушного тела, полностью находящегося во власти стригоя, подводило к краю безумия. Он ждал этой близости очень долго. Слишком. Его кровь забурлила от переполняющих его желаний. Открывшиеся возможности будили фантазию, рождая перед глазами кроваво-прекрасные сцены. И воображение безудержно рвалось вперед, не сдерживаемое даже рамками смерти. Стригой глотком своей крови мог с легкостью вдохнуть жизнь в едва теплящееся тело и начать все с начала. И так до тех пор, пока не утолит свою жажду. Он мог бы прямо сейчас дать волю своим рукам с острыми ногтями, с легкостью царапающими металл, не менее острым зубам и жалу, способному проломить человеческий череп. Вампир так ждал того момента, когда Винс окажется в его руках, такой теплый и желанный. Стригой мог бы с наслаждением по капле выдавливать жизнь из Винса, чередуя боль с яркими вспышками наслаждения. И так бесконечно долго, вновь и вновь утоляя свою ненасытность крови и обладания. Но вампир все же отыщет силы сдержать себя, стоя здесь, у костра, ограничившись укусом в шею. Оставит напоминание о своей привязанности и запрет свои рвущиеся наружу желания в дальнем чулане, чтобы однажды достать бережно хранимую жажду и подать лакомством изголодавшемуся по ласкам Дриму. О да. Губы стригоя быстро нашли подходящее место. Чуть ниже уха, примерно посередине. Вполне подходящее место, которое будет видно и в зеркале Дриму, и Айзеку. Айзенхерц прижался губами к бьющейся жилке и прикрыл глаза, щекоча дыханием уязвимое место. Он уже сделал вдох, чтобы не спеша исполнить задуманное, как… -Айзек! Сквозь тягучую пелену предвкушения гибрид осознал, что его позвали, замер и приоткрыл глаза. Человек что, позвал его по имени? Нечастое событие. Отвлекаться не хотелось. Наверняка Винс хочет попросить вампира не делать ему больно. Что ж…Можно и послушать. Стригой отстранился ровно настолько, чтобы посмотреть в глаза отвлекающего его Винса. Там плескался страх. И возбуждение. Может быть, что-то еще, но стригой больше ничего не смог разглядеть из-за зудящего нетерпения вонзить зубы в плоть. -Что? – нетерпеливо спросил вампир. -Можно попросить…не в шею. Вампир озадаченно нахмурился, посмотрел в широко открытые голубые глаза. Что за дичь? -Ты не спрашивал, какое место я бы предпочел. – Издевательски проговорил вампир, недовольно поведя жалом. Было очень похоже на то, что человек просто тянул время. Какая разница, куда кусать? Опять Винс что-то задумал? Инстинкты немедленно пришли в боевую готовность, обостряя чутье, зрение и слух. Но секунды шли и ничего подозрительного он не ощутил. Вряд ли он решится на еще одну бесплодную попытку покушения, после которой, Айзек был уверен, он без капли сожаления переломает все четыре конечности глупцу. -П…рости за это. – Тихо произнес Дрим, вглядываясь в глаза стригоя. – Пожалуйста…не в шею. Порыв Айзенхерца получить удовольствие от маленькой мести начало сходить на нет. Умоляющий и извиняющийся Винс разбудил что-то колющее за ребрами, будь неладны эти дурацкие эмоции! И глупый Винсент! Раздражение начало вольготно разворачиваться в груди, рискуя целиком поглотить намерение прокусить кожу. -Почему? – рявкнул стригой, сощурив глаза. Человек умел портить настроение и разрушать планы. Тем более так … Айзек подозрительно сощурил глаза. Ему показалось или Дрим начал делать то, чего так боялся Айзек: манипулировать чувствами стригоя, прекрасно осознавая симпатию последнего. Он внимательно осмотрел Дрима, и точно, тот использовал весь свой арсенал: назвал его по имени, жалобно широко распахнул глаза, чуть искривил в страдании губы и нахмурил брови. В прошлом, когда Айзек его истязал и человеку было действительно плохо и больно, он выглядел также. В данный момент вампир еще даже не успел к нему прикоснуться, а на лице Винса уже написано непередаваемое страдание. Паршивец явно хитрил и делал это пока не очень умело, но вполне убедительно. Так, что Айзек повелся. Почти. -Когда ты пьешь кровь, здесь больно. Очень больно. Может, плечо? – чуть не плача произнес человек. Вампир фыркнул, не сводя глаз с хитрого паршивца. Айзек раскусил обман и, увы, проникновенные речи о нестерпимой боли не возымели действия, но он вынужден был признать, что предложенная альтернатива все же была приемлемой. Ранение плеча было менее рискованным, чем уязвимая шея. Вне сомнений, его кровь лечила, однако не так быстро, как того иногда требовали обстоятельства. И вампир не смог бы простить себе, если бы Винс истек кровью у него на руках только из-за желания пометить человека как собственность. С другой стороны, если Айзенхерц согласится уступить и подыграет Дриму сейчас, то Винс войдет во вкус и станет вертеть стригоем так, как ему будет угодно. Люди быстро усваивали, в каких случаях они могут добиться желаемого. Айзек не мог позволить этому случиться. Айзек не знал, как поступить, а поскольку сомнения не вели ни к чему хорошему, вампир решил действовать так, как положено в любой спорной ситуации. Вампир прочел уже столько книг, что их количества хватило бы на новую библиотеку Конгресса. Однако, как показали недавние события, разбираться в душах людей стригой так и не научился, постоянно спотыкаясь на ровном месте. Но распознать желания людей, остающиеся неизменными веками, Айзек смог достаточно быстро. Это было извлечением выгоды. Уступить, но в то же время выторговать выгоду и себе было неплохим компромиссом, который бы устроил всех. Будучи высшим видом, вампир не привык договариваться с теми, кто по развитию недалеко ушел от тараканов. Но желание захватить душу Винса было сильнее его принципов, поэтому он нехотя сдался. -Я уступлю. С условием. -Каким? – тут же подхватил Винс, вмиг оживившись. Даже бледность, которую он каким-то образом смог призвать на помощь, чтобы разжалобить вампира, мгновенно улетучилась. -Ты поцелуешь меня. Айзек с удовольствием смотрел на то, как удивление расползается на лице Винса. Тот явно не мог поверить в услышанное. Даже дар речи пропал, остались лишь чуть приоткрытый рот и поверхностное дыхание. Наблюдая за эффектом от своих слов, вампир понял, что теперь до Винса, кажется, дошло. И человек находился в полнейшем шоке. -Зачем тебе это? Я говорил, что я не… -Тогда подставляй шею! – заявил стригой, начиная потихоньку закипать. Он даже предложил компромисс, чего не делал очень давно. Существовало лишь два варианта, и следовало выбрать один. Ничего сложного. Винс же разыгрывает из простого «да-нет» целый спектакль. Хотя, следовало отметить, отнюдь не раздражающий. Айзеку нравилось разговаривать с человеком, парировать его фразы и наблюдать яркую реакцию. -Нет! Нет. Подожди. Я думал, что ты тогда из любопытства. Но ты…Я не…Мы ведь… Тогда было не из любопытства, но человек этого не понял. Стригой не мог разобрать большую часть слов, будто Винс что-то жевал и пытался говорить одновременно. Но из невнятных и тихих обрывков слов сделал вывод, что Дрим отказывается исполнять требуемое и все еще не пришел в себя. Неудивительно, ведь по людским меркам вампир относился к мужскому полу. А человеческим мужчинам с детства прививают любовь к женщинам и, вырастая, они порицают однополые связи. Айзек данные предрассудки не то, что не понимал. Ведь ясно, как день, что если бы его мать интересовалась своим же полом, то вряд ли забеременела им, Айзеком. Выкладки весьма логичны и приемлемы с точки зрения размножения. Но для стригоя, который на дух не мог переносить женщин и никогда не задумывался о продолжении рода, если такое вообще могло быть, они теряли всякий смысл. А суть всей этой затеянной кутерьмы как раз и состояла в мужчине по имени Винсент Дрим и разрушалась от его нежелания вступать в связь с другим мужчиной. Вампир относился с пониманием к стремлению Дрима спариваться лишь с противоположным полом, чтобы оставить потомство. Однако он точно знал, что мужчины годами могли искать нужную женщину и некоторые умирали, так и не найдя ту единственную. От вампира ускользали критерии отбора, ведь на его взгляд, все самки имели две руки, две ноги и почти одинаковые лица, обрамленные густой растительностью, но не в этом суть. Он читал о том, что иногда самцы, разочаровавшись в поисках особых женщин, начинали обращать внимание на мужчин. Лично Айзек приветствовал подобную половую расположенность, так как намерение вампира было однозначным и бесповоротным. Он хотел Дрима. Винс был его мужчиной, и чем быстрее тот смирится с данным фактом, тем быстрее наступит их красочное будущее. Айзек даже был согласен дать время и не давить слишком сильно, не заставляя за одну минуту пересмотреть свои половые ориентиры. Вампир старался подходить к вопросу рационально и ненавязчиво, не применяя силу. Однако время шло, а вопрос оставался открытым. Дрим не пылал желанием добровольно сближаться с ним. Кажется, Дрим вообще до этой секунды и не догадывался, чего именно хотел от него стригой. Нескрываемое желание стригоя находилось вне плоскости банального любопытства уже давно. В тот момент, когда Винс собрал воедино крепость духа, смелость и дерзость, воздух заискрил. От личика, полного жалобного страдания, не осталось и следа. Миру предстал новый Винсент – возмущенный. Стригой не мог решить, какой вариант ему нравился больше. Оба были хороши по-своему и одинаково притягивали взгляд. -Ты говорил, что не можешь заниматься сексом. -И ты решил, что я ничего не хочу? -Я думал, ты не…Ты обещал! -Я держу обещание. Может быть, человек плохо помнил тот их давний разговор о сексе и то, что последовало после. Память стригоя тем и отличается от человеческой. Люди склонны смазывать или блокировать тяжелые воспоминания. Примерно как сделал Дрим. Упоминание о том инциденте не вызвало в нем настороженности и грусти. Стригой же помнил все в мельчайших деталях. Айзек держал в памяти все его вздохи и судорожные выдохи, испуг человека, дрожь в голосе, даже то, как Винс сжимался и умолял не трогать его. Повторения того случая стригой не желал и впервые благодарил дырявую память Дрима. -Ха! Примерно как сдержал то обещание про «отпустить меня». -Я отпустил, разве нет? – подыграл стригой. Он не обманывал, но люди сами себя подставляли, когда оставляли простор для трактовки обещания в нужную ему сторону. Людям следовало быть мудрее и предупреждать все лазейки. -Ты жульничаешь! -Как и ты. Что было только что? Тебя пальцем не трогали, а ты сделал такое лицо, будто тебя до смерти замучили. Человек немного смутился, но продолжил наступление. -Ты обещал не трогать меня в этом смысле! -Вспомни, Винсент Дрим. Я обещал, что не буду делать того, о чем ты не попросишь. Или не захочешь. Винс фыркнул. -Я помню. Допустим, я поцелую. А дальше что? А дальше вампир бы с удовольствием не выпускал человека из постели неделю. Или больше. Но предпочел вслух не озвучивать свои мысли. -Все, что захочешь. -Ты…с ума сошел? Я не хочу тебя! И вряд ли захочу. У меня была девушка. И мы с ней… Ты…пьешь мою кровь! Как можно тебя желать? Любопытно, что Винсом была озвучена лишь одна причина отвращения к стригою. Наверняка уже мертвую девушку вампир не брал в расчет. И ни слова не было сказано о том, что перед ним стоял полукровка с метровым жалом в горле. Может быть, Винс на самом деле допускал сближение с мужчинами, даже не похожими на людей, но противился из принципа. Или упрямства. Айзек итак уже сделал процесс кормления безболезненным, значит, человек просто упрямился. Не желал сдаваться без борьбы. Ну, что ж. Стригой мысленно принял брошенный ему вызов, уж кого-кого, а более целеустремленного и упрямого вампира было невозможно отыскать. Победить можно в любой схватке, вампир был уверен, даже в той, которая проходит на минном поле, называемом отношениями. И любовью. Айзек своего добьется. -Ты меня ненавидишь. – Услужливо подсказал стригой. Он побеждал всегда, и эту тенденцию не нарушит даже упертый Винс. -Да! Именно так. Ненавижу. – Растерянно подтвердил человек, явно не ожидавший подобной реплики. -Тогда все идет так, как и дОлжно. – Спокойно отозвался Айзек. Винс удивленно застыл. -Это просто…невероятно. – Пробормотал Винсент пораженно, но уже растеряв львиную долю своей уверенности. – Я не буду тебя целовать. -Тогда готовь шею. – Непреклонно заявил стригой, которому нравилась эта навязанная игра в слова. Было чем-то похоже на сражение на мечах, которые он обожал. Удар – блок – снова удар и так до победного конца. Изысканность и развитие мышления люди променяли на разрывные пули и атомные бомбы, явно отупев. Вампир скучал по прошлому, когда еще встречались достойные противники. Винс напомнил ему о тех прошедших временах. Упрямство красило человека. Стригою всегда нравились бойцы, которые сражались до последней капли крови. И не сдавались даже в том случае, когда их сражение, по большому счету, было проиграно. -Я как на рынке, а на прилавке – моя туша. – Смиренно прошептал Дрим, больше не пытаясь торговаться. Айзек усмехнулся. И не только туша, но и душа. Дрим был занимательным созданием, за которым не уставал наблюдать вампир. Человек не разочаровывал его, пока не пытался убить, конечно. И, кажется, стригой догадался, почему его влекли человеческие чувства. Эмоции, которые испытывали люди и которые жадно ловил стригой, в большинстве своем были недоступны Айзеку до некоторых пор. И вампир тянулся к недосягаемому, пытаясь рассмотреть, распробовать и ощутить то же, что и людишки. Интерес – странная штука. -Сегодня ты другой. Стригой вынырнул из размышлений и вопросительно повел головой. Они явно отклонились от темы беседы, перейдя в сферу личного. Айзек давно желал именно этого интереса от человека, поэтому решил реагировать осторожно, подбадривая собеседника продолжать беседу. -Обычно ты…не любил разговаривать. А сегодня ты…говоришь. И вправду, сегодня стригой долго разговаривал с человеком, даже спорил, и ему это почему-то казалось в каком-то смысле…любопытным. В качестве возможности получить выгоду, конечно. Вампир до сих пор считал разговоры с людьми пустой тратой времени. Но не сегодня. -Так что ты выбираешь? – спросил Айзек, ухмыляясь. Винс уже осознал, что проиграл. Айзек ценил не только достойную битву, но и умение вовремя и достойно сдаться. Винс молчал, сведя брови и насупившись. -Думал, что заболтаешь меня, и я забуду о том, что собирался сделать. – Предположил вампир. Винс взглянул на грудь стригоя, помедлив с ответом. В его глазах опять мелькнуло нечто жалостливое. - Око за око, так? Я выбираю плечо и… Точнее не скажешь. Айзек кивнул, с нетерпением ожидая от Дрима этого многообещающего «и…». Вот он, момент поцелуя по инициативе человека. Винс приблизил лицо и прикоснулся своими теплыми губами к губам вампира. Целомудренный поцелуй, который заставил слегка потеплеть район живота стригоя. Все случилось так быстро, что не походило на поцелуй. Насмешка, скорее. Наверно, на лице стригоя отразилось недовольство напополам с возмущением, так как человек покачал головой. -Ты не уточнял, КАК ИМЕННО тебя поцеловать. – Быстро выпалил Винс, затем лукаво взглянул на вампира. - Вспомни, Айзенхер… Дрим тут же опасливо замер, проглотив последнюю букву в имени, будто вспомнил, с кем имеет дело. Айзек уже приготовился влепить ему легкую оплеуху, но не оттого, что его имя только что превратили в ругательство, а чтобы тот не смел забываться. Но расслабил руку, усмехнувшись. Вампир действительно не уточнял, чего именно он ожидал от Винса. Он был виноват сам. Айзек фыркнул, приподняв один из уголков губ. Забавное существо, этот Винсент. Умеет удивлять. И думать. Иногда. Дрим заметно расслабился, слабо улыбнувшись. Но, вопреки ожиданиям вампира, во взгляд человека не вернулись прежние теплые чувства. Вместо этого Дрим напрягся, его лицо стало серьезным в ожидании боли. Оголив плечо, он чуть развернул корпус и отклонил голову, предоставляя лучший доступ. Айзек с сожалением признал, что ему не хотелось болью портить момент, но нужно было исполнить задуманное. Быстро обхватив руками плечи человека, он притянул его ближе и молниеносно вонзил зубы в податливую плоть, не дав человеку опомниться. Винс успел лишь шумно ахнуть от неожиданности. Болевые ощущения догнали человека, когда на его плече красовались следы зубов, и он скривился от острой боли. Айзек использовал свою скорость, чтобы быстрее поставить отметку. Не оформившаяся мысль «не растягивать» пронеслась на задворках сознания и осталась почти проигнорированной. Винс морщился и завороженно смотрел, как струйки крови выбегают из раны. -А …ты поможешь? Рана была пустяковой и не угрожала жизни. Тем более, лимит благосклонности стригоя был на сегодня исчерпан. -Дальше сам. Должен остаться шрам, поэтому залепи рану. И жди заживления. -Я имею в виду кро… - Моя кровь. Я понял. Ответ тот же. – Непреклонно оборвал его на полуслове стригой, ставя точку в беседе. Винс должен извлечь урок и больше никогда не позволять себе даже мысли о ранении Айзека. Винсент сверкнул глазами и недовольно фыркнул. Присев у костра, он демонстративно сел, уставился на огонь и не предпринял никаких действий, позволяя крови стекать по груди и спине. Кровотечение пока не угрожало жизни Винса, однако запах крови был сильным, и стригой застрекотал жалом, пытаясь справиться с голодом. Одно дело – легкие заигрывания, совершенно другое – наглый перебор. Винс дерзнул открыто продемонстрировать свой нрав и проигнорировать указание. Совершенно неприемлемо. -Если ты не будешь меня слушаться, то пожалеешь об этом. – Произнес стригой без угрозы, сделав акцент на последней части. Винс раз и навсегда запомнил, что с вампиром не следует шутить. Стригой удовлетворенно услышал треск ткани и шипение. Рану прикрыли оторванным лоскутом из футболки, так как кровь перестала раздражать чувствительный нос вампира. Винс громко обиженно сопел и неразборчиво бормотал себе под нос. Необязательно было напрягать слух и быть знатоком психологии людей, чтобы понять, о ком и какими словами ворчал Дрим. Но стригой не был против этого. Не сегодня. Можно было шикнуть на Винса и сидеть, слушая мерное потрескивание дров в костре, но Айзеку нравилось ощущать человека, знать, что он находится рядом. Пусть даже до него доносились едва различимые ругательства, касающиеся несговорчивой натуры стригоя. Вообще любой звук, издаваемый человеком, приветствовался. Только не скрип крюков, на которых висели человеческие тела в бойне. И уж конечно не предсмертные крики женщин, которых недавно уничтожил стригой. Эти звуки ждали своего часа, коварно крылись в темных закоулках и углах домов, готовые в любой момент оглушить вампира в тот самый момент, когда он вновь окажется один.