Family Matters

      — Я не пойду к Дамблдору.       Умение орать на собеседника не повышая голоса было у Регулуса в крови. Сириус, на самом деле, тоже умел так, но ему не нравилось этим пользоваться.       — В больницу я не пойду тоже.       Сириус перебрал уже все возможные подходы к этому фантастическому упрямцу, но.       — Оставь меня в покое. Хватит думать, будто ты знаешь, что для меня лучше. Ты выбрал свой путь — иди. И не мешай мне идти моим.       Джеймс сидел в гостиной на полосатом пуфике и не знал, чем помочь. Сириус последние два часа проявлял редкие чудеса терпения, пытаясь поговорить с братом, но тот был непреклонен. Он не отвечал на вопросы о своих ранах и отвергал помощь — ну, не всю, конечно. Лили оперативно добыла на работе полтонны каких-то склянок и с исследовательским интересом натирала его тем и этим не меньше получаса. Регулус морщился, но терпел, время от времени комментировал ощущения.       Однако сваливать в закат не торопился. Как будто ему было важно, чтобы Сириус уяснил его позицию, согласился с ней, принял и подтвердил. Чтобы не возвращаться к этим препирательствам снова и снова?       Вообще, Регулус поразительно отличался от того мальчика, которым они все его помнили. Или дело было в том, что Сириус притащил его домой полуголым и потому выдал ему свои вещи?       У Джеймса коротило между полушарий от всей этой эклектики: чёрные узкие джинсы с цепью на ремне, широкая белая футболка с дерзким «I love sex» на груди; аккуратная, идеальная стрижка, в которой даже после всех потрясений ни одна кудряшка не легла неправильно; Метка на бледной нежной руке. Чёрные мощные изгибы, распахнутая смертоносная пасть.       Но ладно; внешний вид — полбеды.       В Регулусе изменилось что-то краеугольное. Нет, конечно, он не превратился в жуткого головореза: ни жестокости, ни кровожадности не отражало его бледное красивое лицо. Зато незнакомая твёрдость вдруг раскрылась в нём. Неприступная, скальная твёрдость: суть структуры, определяющая характеристика. Невозможно смягчить — только расколоть насильно.       Пока Джеймс тормозил, размышляя, Блэки плавно перешли на личности и, возможно, к рукоприкладству.       В кабинете что-то грохнуло — не хватало, чтоб эти придурки расколотили отцовский бар! Джеймс мгновенно подорвался разнимать.       Там уже был Римус. Он сказал им что-то почти бессмысленное, вроде простого: «Так», Джеймс не расслышал. Но Римус умел включать своего внутреннего зверя в такие моменты: звучал он более чем многообещающе, лучше было молча повиноваться. Вот и Блэки застыли друг напротив друга, как отражения в кривом зеркале.       Похожие и одновременно до мурашек разные.       У Регулуса при себе не оказалось палочки, так что они действительно собирались драться врукопашную. На самом деле, наверное, это было бы смешно — по крайней мере Сириус точно это делать не умел по причине полного отсутствия опыта. Впрочем, лица у обоих были весьма и весьма решительные.       — На выход, — бескомпромиссно скомандовал Римус Сириусу. — А с тобой мы поговорим.       Регулус посмотрел на него исподлобья, но возражать не стал.       — Что там Рим хочет ему заяснить? — тревожно поинтересовался Питер, когда Джеймс с Сириусом покинули кабинет, а Римус проконтролировал, чтоб дверь оказалась заперта.       — Распишет, что бывает с теми, кто бьёт его детку по личику, — хмыкнул Джеймс нервно. — Чтоб дважды думал в следующий раз, когда захочет распустить руки.       Сириус поморщился. Он любил поддерживать игру в детку, но сегодня настроения у него очевидно не было.       — Глянет его на проклятия, — пояснил он раздражённо. — Рим, конечно, не Дамблдор, но раз к директору Регулус идти отказался…       Питер кивнул. Среди них Римус глубже всех знал защиту от тёмных искусств и в части проклятий соображал в том числе.       — Вы, конечно, извините, что отвлекаю вас от драматических выяснений взаимоотношений, но я с работы, и я хочу есть, — сообщила Лили, собирая густые рыжие волосы в высокий хвост. — Кто со мной?       Сириус молча поднял руку. Рука Питера взлетела в воздух на долю секунды позже. Джеймс прищурился в сомнениях, но тоже, подумав, кивнул.       Римус не слишком задержал Регулуса: они вышли из кабинета, когда Питер ещё раскладывал пюре по тарелкам.       Регулус с нескрываемым презрением посмотрел на его довольное лицо и опустился на крайний стул, а Римус прокомментировал для всех:       — Он останется до завтра. Мы с тобой его понаблюдаем, — это было сказано Лили.       Та кивнула и сообщила:       — Сегодня курица, как ты просил. Садись, давай.       Регулус обвёл их всех взглядом и чуть вздрогнул, когда Лили опустила руки ему на плечи:       — Да, мы тут играем в семью. И по правилам нашей семьи дети с недовольным ебалом выходят из-за стола.       Питер прыснул в тарелку, Римус тоже улыбнулся, Регулус почему-то стрельнул глазами в Сириуса, а тот — в ответ, и, если только Джеймсу не показалось, в уголках губ младшего Блэка затаилась обычная человеческая улыбка.       После ужина Регулус преувеличенно вежливо поблагодарил Лили и ушёл в сад, подхватив первую попавшуюся куртку с вешалки у задней двери.       — Как тебе удалось уговорить его остаться? — спросил Сириус Римуса, тот неопределённо улыбнулся.       — Тебе ли не знать, каким Лунатик бывает убедительным, — подтолкнул его плечом Джеймс.       — Он просто нашёл тайный подход к Блэкам, — хохотнул Питер и приложил руки к губам, как будто держал невидимую дудочку заклинателя змей.       Сириус продемонстрировал ему великолепно овальный, выкрашенный чёрным ноготь на среднем пальце правой руки и накинул на плечи свою кожанку.       — Может, дашь ему передышку? — предложила Лили, но напрасно, он уже шагнул за дверь.       Регулус сидел тут же на ступенях, опираясь локтями на расставленные колени. Он не обернулся, как будто ждал, что Сириус выйдет к нему. Тот опустился рядом и занял ту же позу.       — Куришь? — негромко спросил он после долгой паузы.       Регулус кивнул, уголок его губ скользнул вверх. Он принял у Сириуса пачку, прикурил от его сигареты.       Дымили, глядя в разные стороны тёмного яблоневого сада.       — Прости, — сказал Сириус, наконец. — Надо было взять твою палочку.       Регулус молча кивнул.       — Меня бесит, что мы не можем нормально поговорить, — поделился Сириус с болью.       — Мы можем, — невозмутимо возразил Регулус. — Тебя бесит не это. Тебя бесит, что я не веду себя так, как ты хочешь.       Сириус возвёл глаза к пасмурному тёмному небу, но следом Регулус подвинулся к нему. Едва-едва, но так, что их плечи соприкоснулись. Сириус на чистых инстинктах закинул руку ему на плечи и притянул к себе ближе — раньше, чем успел подумать, стоит ли. Регулус ткнул окурок в землю между своих ног.       — Спасибо, — сказал он. — Как бы то ни было, всё это зверски больно, а мази Эванс действительно хороши. И Люпин не дурак.       Сириус улыбнулся.       — Конечно, он не дурак. Дурак здесь только ты, — сказал он с любовью.       Регулус тоже улыбнулся, как будто получил шикарный комплимент.       — И что, он реально так хорош? — покосился он на брата. Тот кивнул, прикрыв глаза. — Вервольф?..       — Мой вервольф, — ударил Сириус веско.       Регулус усмехнулся и поднял ладонь в знак отступления. Снова помолчали.       — Вот этого я жду от тебя, — вдруг нарушил тишину Регулус и нашёл взгляд брата. — Чтобы ты не пытался вскрыть меня, подтесать под свои понятия. Как я не пытаюсь лезть к тебе. У тебя есть парень? Ок. Он оборотень? Ок!       Сириус понял, что не дышит, глядя Регулусу в сверкнувшие глаза. Момент был совершенно точно из ряда вон. Такой искренности он не ждал, он не был к ней готов. Кажется, они вообще никогда в жизни не говорили настолько открыто.       — Я хочу, чтобы ты… верил. Мне. В меня, — горячо поделился Регулус, но в следующую секунду его губы привычно искривились: — Ну или не верил, но не лез под руку.       Сириус запустил пальцы в его идеальную причёску и притянул его голову к себе.       — Мне просто не плевать, Реджи. Никогда не было плевать…       Сириус замолчал, потому что не мог найти слов для всех своих чувств. Разумеется, он не думал, что Регулус принял метку вместе с идеалами и ценностями своего Лорда. Но его разрывало от мысли, что Регулусу вообще нужно было идти вслед за Волдемортом, идти на убийства и чёрт знает, что ещё; регулярно истекать кровью по неизвестным причинам и всё такое прочее, о чём Сириус понятия не имел. И больше всего боли причинял тот факт, что это он, а не Регулус, должен был вступить на этот путь, что Регулус расплачивается — за него.       — Я знаю, придурок, — тот боднул его головой. — Пойдём в дом, я совсем околел.       После все разбрелись по комнатам — Регулус занял свободную гостевую и заперся там; Римус убрал посуду и поднялся на чердак, ему нравилось там читать. Сириус с Джеймсом и Питером о чём-то говорили в кабинете.       Лили пару часов пыталась себя заставить сделать что-нибудь полезное, последовательно: почитать справочник по лекарственным травам, написать письмо маме, помыть голову или хотя бы послушать музыку — но в конце концов зависла, опираясь кулаками на подоконник в кухне. На душе было паршиво.       Она сегодня накладывала мази на старые и новые шрамы на стройной спине Регулуса, и в голову забиралось такое, с чем принципиально нельзя подходить к кому-то с лечебными целями.       Регулус отвернулся к стене. Горделивое движение приподнятого подбородка было абсолютно такое же, как у Сириуса, только вот волосы у Регулуса были не той длины, чтобы совсем закрыть его от взгляда. Лили следила за его лицом — вообще-то, по делу, чтобы понимать, насколько ему больно от её прикосновений; и видела, что ему тоже явно было неловко.       Вряд ли он стеснялся обнажённого торса — нечего ему там было стесняться. К метке на предплечье он тоже относился на удивление спокойно. Но что-то заставляло его нервничать. Лили могла предположить: то же, что висело камнем и на её душе.       Они разграничены, как линией фронта, этой змеёй на его руке. И при этом — больше ничем. Лили даже не подумала не откликнуться, когда Сириус отправил ей в аптеку Патронус. Она сгребла всё, что хоть мало-мальски имело шансы Регулусу помочь, и отпросилась у мистера Бэбкока на полтора часа раньше положенного. Регулус в первую очередь был для них всех братом Сириуса.       И всё-таки это не могло стереть с его руки череп, исторгающий чёрное скользкое змеиное тело. Он нервничал, что они все возятся с ним; Лили снова задавала себе вопрос: всё так, как есть, потому, что Регулус не убил никого у них на глазах? Это ведь случится однажды. А если он вообще… убьёт кого-то из них? Что будет потом? Не пора ли принять выбор Регулуса сейчас, ведь он уже совершён? Но как можно его принять, когда абсолютно безопасный, знакомый, нуждающийся в помощи Регулус просто мирно сидит на кушетке, периодически шипит от боли и непроизвольно дёргает красивым бледным плечом в попытке уйти от прикосновения?       И всё это идеально перекладывалось на Северуса.       Лили решила, что ей не помешает ещё кружечка чаю. В холодильном шкафу нашлись остатки тирамису, и Лили прикинула, что Сириус переживёт, если она их доест.       Пока закипал чайник, весёлые лепестки огня вились и отвлекали от вязких мыслей.       Лили вообще здорово удалось отвлечься от Северуса. На целых четыре года.       Сначала она разозлилась и из чувства противоречия решила всё-таки принять настойчивое приглашение Джеймса погулять у озера.       Джеймсу честно было сказано: это один раз, просто чтоб ты отвалил.       Северус или не видел их, или сделал вид, что ему всё равно; а Джеймс внезапно оказался не таким уж невыносимым придурком.       В какой-то момент Лили с Северусом очередной раз повздорили в классе зельеварения. Честно говоря, это был отвратительный скандал без повода — хорошо, они были одни, во время самоподготовки. Лили расколотила об стену над его головой колбу с маринованными щупальцами растопырника и решила, что нахрен ей это всё не сдалось. Вот есть Джеймс: адекватный, понятный, в чём-то предсказуемый Джеймс. И хорошо. А эти все истерики в попытках порвать друг другу души в клочья не для неё. Если Северус хочет, может найти себе кого-нибудь, кто на такое согласен.       Северус не захотел.       Лили сняла с огня закипевший чайник и налила себе чаю. Чашки у Эффи были тончайшие, из сияющего напросвет фарфора, расписанные по-гриффиндорски золотисто-алыми гранатами. Лили задержала взгляд на треснувшей кожице, обнажающей сверкающие сочные зёрна.       Всё это: чашки, пуфики, пахнущее лавандой бельё, ротанговые скамейки, да весь дом, — было про Джеймса. Про всю-всю его жизнь, с самого рождения до сегодняшнего дня. И теперь он ждал, что она примет всё это, сделает его и своим.       Ей и самой казалось это естественным… Пока в крошечной комнате под номером семь в «Дырявом котле» на секунду не показалось, что это какая-то чудовищная чушь.       Послышались лёгкие шаги, на пороге кухни появился Регулус.       Лили подняла взгляд от торта. Первой на глаза ей попалась дурацкая надпись на футболке, контрастирующая с серьёзными спокойными серыми глазами.       — Будешь? — предложила Лили, кивнув на тирамису.       Регулус отрицательно качнул головой:       — Не люблю сладкое.       — Джим тоже… — ни к чему подумала Лили вслух. — Просто чаю тогда?       — Благодарю, — согласился Регулус и присел на соседний табурет у старомодной барной стойки.       Лили усмехнулась. Вообще-то, заварник стоял перед ним, чашки тоже было видно сквозь стеклянные створки буфета. Захотелось подковырнуть его: «У нас самообслуживание», но она встала и достала ему гранатовую чашку. Он выглядел независимо, и всё-таки о нём хотелось позаботиться. Может, потому, что она знала, что он привык к прислуге, но не к заботе.       — У меня тут чёрный, — она указала подбородком на чайник. — Любишь чёрный?       Регулус неопределённо повёл головой — мол, пойдёт.       — Как чувствуешь себя?       — Нормально, — снова односложно ответил Регулус.       — Слушай, я спросить хотела… — вдруг вспомнила Лили. — Где ты достал кладонию?       Регулус внимательно посмотрел ей в лицо, потом улыбнулся.       Кладония — тот самый белый мох — была редкостью не по произрастанию, а потому, что ценность имела только правильно заколдованная. Действительно качественную поставляли северные шаманы с континента, которых можно было по пальцам пересчитать.       — Я постоянно езжу в летние школы, — сообщил Регулус без особых эмоций. — Это позволяет иметь полезные связи по миру. И иногда — получать что-то ценное на месте.       Лили вспомнила, как они с Северусом мечтали про Летнюю школу зельевара: зубосводительно элитную и недосягаемую, но невероятно крутую программу. Северус не мог её себе позволить, а Лили, даже если бы копила весь год, не прошла бы в списки — туда принимали только тех, у кого хотя бы один родитель был волшебником.       — Я вижу в твоих глазах зависть, — бесцветно заметил Регулус. — Поверь, тут нечему завидовать. Ты не хотела бы учиться, как я.       — Это не зависть, — Лили раскрошила в своей тарелке нежное пропитанное печенье. — Ну, или может быть. Просто — было бы интересно съездить хоть раз. Наверняка там продвинутая программа, я видела списки кураторов в Летней школе зельевара за прошлый год… один Вебстер чего стоит.       Регулус кивнул, покручивая хрупкую чашку кончиками пальцев.       — Да, там есть, кого послушать. На самом деле, они зря запрещают маглорождённым участвовать, — произнёс он, глядя на разворошенный торт у неё в тарелке. — Они обычно более усердны в учёбе — может, за счёт эффекта новизны во всём, что касается магии?       — А дети из волшебных семей? — без вызова поддержала разговор Лили.       Регулус поднял на неё ничего не выражающий взгляд. Такой взгляд бывал у Северуса — непроницаемая стена, ни оттенка эмоции не выбивается из-за неё.       — По-разному. Кто-то отбывает повинность. Кто-то ультрафанат. Например, как Снейп, знаешь?       Лили кивнула, глядя в серые безразличные глаза. Разговор был странный. Зачем он пьёт с ней чай? Зачем хвалит маглорождённых? Это такая благодарность за мази? Но, с другой стороны, это всё маловажно, в отличие от…       — Регулус, — отрывисто произнесла она раньше, чем обдумала: — ты не хочешь распространяться о своих… повреждениях. Но ты можешь мне сказать?.. Это что-то, связанное с… вашим обществом? — она двинула подбородком в сторону его расслабленной руки на столешнице.       Глаза у Регулуса стали строже и серьёзнее. Лили показалось, что это не она здесь старше.       — Спроси конкретнее, если хочешь ответ, — сказал он после некоторой паузы. — Ты не это хочешь знать.       — У Северуса есть подобные проблемы? — быстро сформулировала она.       — Нет, — удивлённо ответил он сразу.       — Шушукаетесь? — Джеймс появился внезапно, опираясь на дверной проём обеими сильными руками.       — Чай пьём, — по-хозяйски спокойно ответил Регулус, не оборачиваясь.       Они с Лили ещё секунду смотрели друг другу в глаза, она — настороженно, он — изучающе.       — Посмотри на эту идиллию, Бродяга, — весело позвал Джеймс, подходя и обнимая Лили. — Вот так вот, пока мы тут разговоры разговариваем, твой брат у меня жену уведёт!       Сириус недоверчиво хмыкнул. Они с Питером вошли в кухню за Джеймсом и увидели всё, что осталось от тирамису, который Лили больше изуродовала, чем съела.       — Это ещё бабка надвое сказала, а вот что они твой тортик уничтожили, пока мы разговоры разговаривали — это факт, — заметил Питер, Сириус кивнул, соглашаясь, и закинул руку на плечи Регулусу, поймав его шею локтем.       Он выглядел счастливым от того, что у него есть этот момент, в который можно обнять брата. Лили посмотрела на них, одинаково изящно стройных, бледных, великолепно черноволосых. Регулус поднял правую руку, чтобы поймать закинутую на шею руку брата — обе сдвинулись, одна татуированная, другая молочно-белая; у Регулуса на мизинце — фамильный перстень, у Сириуса на каждом пальце по кольцу, на безымянном — простая широкая полоска металла с собственноручно выдавленным «S+R».       Римус как раз торопливо сбежал по лестнице:       — Регулус. Надо поговорить.       Тот сбросил руку Сириуса с себя и легко спрыгнул с табурета.       — Пойдём, — обратился он к Римусу.       — Говорите здесь, — нахмурился Сириус.       На лице Регулуса промелькнула и исчезла острая улыбка.       — Скажи ему, — предложил он Римусу.       Римус молча приподнял рукав свитера. На его коже проступали еле видные линии, обвивающие запястье.       — Это что там? — выглянул Питер из-за спины Сириуса. — Это… он взял с тебя Непреложный обет?       — Каждый из нас имеет право на неприкосновенность информации о состоянии здоровья, — заметил Римус ровно. — Ничего сверхъестественного Регулус не сделал.       Сириус уронил голову назад, всем собой демонстрируя сдачу, но не смирение.       — Змей! — вознегодовал он, когда Регулус и Римус удалились. — Вот на каких условиях он остался! А с тебя? — он резко обернулся к Лили. — С тебя тоже он взял обещание молчать?       Лили в ответ сдвинула рукав толстовки к локтю. Сириус зло уставился на браслет из бледных линий на её руке.       — Римус прав — это стандартная процедура при оказании медицинской помощи, — пожала она плечами. — Правда, в больнице это делается через контракты, а не через Непреложный обет. Но у нас не было времени выверять формулировки. Но можешь не беситься: не знаю, как Риму, а мне он всё равно практически ничего не сказал. Так что я знаю не больше твоего.       — Что ты мне… рассказываешь, — сдерживаясь, возразил Сириус. — Дело не в том, сказал ли он что-нибудь тебе. Он не доверяет мне. Не то чтобы это новости, но… блин, это больно.       Джеймс посмотрел на него сочувственно, а Лили протянула руку и сжала его плечо.       Сириус лёг спать ещё до того, как Римус с Регулусом закончили свои обсуждения, и проворочался почти всю ночь, поэтому утром был совершенно не в духе.       Лили жарила на всех яйца и сосиски, Джеймс варил кофе. Питер вчера ушёл домой и сегодня ещё не появлялся — он единственный из всех жил с родителями, через улицу отсюда. Регулус уже сидел за столом и изучал свежий «Пророк» с независимым видом.       Сириус остановился на пороге столовой, с тоской созерцая это всё. Хотелось, чтобы Регулус никуда не уходил. Чтобы отменил эти дурацкие обеты и рассказал, что с ним происходит. Вместе они придумали бы, как справиться — со всем. Включая метку.       Римус протиснулся в столовую мимо него, заметил выражение его лица и развернул к себе за плечи. Глаза его светились мягкой любовью, и Сириус непроизвольно улыбнулся в ответ. Римус тогда улыбнулся тоже — особенной, многообещающей улыбкой, наклонился и прихватил зубами его нижнюю губу. Через секунду они уже целовались. Жизнь определённо была шире и ярче, чем Сириусу казалось эту самую секунду назад.       Регулус, возможно, закатил глаза.       — Бесят, да? — беззлобно улыбнулся Джеймс, опуская на стол тарелки с яичницей. — Лил, не клади для Римуса, он сегодня завтракает Сириусом.       — Римус! — Лили возникла в арочном проёме кухни. — Сегодня мистер Дей приедет, ты не можешь опоздать!       — Успеем, — решил тот и вытянул Сириуса из столовой буквально за пряжку ремня.       Регулус наблюдал за всеми с вежливой отстраненной улыбкой посетителя сумасшедшего дома.       — Покажись мне через недельку, — обернулась Лили к нему, направив на него всю свою строгость, раз Римус её проигнорировал. — И если будут ухудшения — пиши.       Регулус кивнул и аккуратно взял приборы.       Домой он вошёл ровно в одиннадцать. Матушка в это время ещё была у себя, до половины двенадцатого она пила чай и только после этого спускалась.       Первым делом Регулус снял с себя вычурные шмотки Сириуса. Спина выглядела куда лучше, чем можно было надеяться. Он оглядел её мимоходом, поспешно переодеваясь.       — Хозяин, что с этим сделать? — спросил Кричер потом, складывая чёрные узкие джинсы и белую футболку с безвкусной вульгарщиной на груди.       — Сжечь в ритуальном костре, — пробормотал Регулус, выставляя в секретер стеклянные баночки с мазями, которые ему отдала Лили. — Кричер, — позвал он тут же, сообразив, что эльф принял это всерьёз и отправился исполнять. — Я пошутил. Постирай… так, чтоб мама не видела. Я потом ему отдам.       — Он помог вам, хозяин? — спросил Кричер придирчиво.       Регулус обернулся к нему с улыбкой. Его ворчливая ушастая нянька. Как же он любил этого эльфа.       — Помог, Кричер. Он сделал всё, что мог.       Эльф удовлетворённо кивнул и проскрипел:       — Если бы только он взялся за ум и вернулся домой…       Регулус задумчиво посмотрел в окно. Пару лет он наивно мечтал об этом. Казалось, это решило бы многие проблемы. Возможно, матушке стало бы лучше. Ну и Регулусу, само собой: он не был бы один на один со всем этим. О боже, как ему хотелось тогда, чтобы Сириус разделил с ним ответственность… В общем-то, он открыл глаза только в марте: его цель — только его. Её ни с кем не разделишь, никому не передашь. «И знаю, что не осилить, и некуда положить»… Ну, что ж.       — Он не вернётся, — твёрдо сказал он Кричеру. — Он там… счастлив?       Кричер только поджал тонкие губы.       — Вчера пришло письмо, хозяин.       Регулус вернулся к секретеру. Плотный жёлтый конверт без подписи — но и не нужно было читать подпись отправителя, чтобы понять, от кого письмо.       Сегодня вечером собрание.       Сегодня вечером.