Family Matters

      Домой Лили вернулась не слишком поздно — нужно было собрать вещи и как-то поговорить с Джеймсом.       Парни опять превратили гостиную в лазарет — Регулус образцово истекал кровью, как на картинке в учебнике. Римус, сжав губы в тонкую полосу, обрабатывал его.       — Надо посмотреть зависимость с менталкой, — бросил он через плечо для Лили вместо приветствия. — Всё было хорошо, динамика намечалась исключительно положительная, мы даже с дозировками зелий не слишком экспериментировали. Но после собрания — снова-здорово. Возможно, так выходят эмоциональные всплески.       — И что, мне теперь дневник эмоций вести? — едко фыркнул Регулус.       — От тебя, пожалуй, дождёшься, — Римус припечатал его тяжёлым взглядом. — Ты даже спать не можешь вовремя лечь.       — Я ложусь, когда считаю нужным, — отчеканил Регулус. — Хочешь наблюдать — чёрт с тобой, наблюдай, но контролировать себя я не позволю.       — Заткнитесь оба, — внезапно для себя сказала Лили.       Парни вскинули на неё глаза, Регулус настороженно, Римус — удивлённо.       — Ты же видишь, он не будет паинькой, — устало посмотрела она в ответ на Римуса. — Не мотай нервы — себе, ему и мне. Компенсируем… окопником. Должно хватить, если что — зайдём через эхинацею. А менталку через зверобой попробуем закрыть.       Римус сдержанно кивнул, Регулус позволил себе крошечную торжествующую улыбку.       Лили оглядела гостиную как в первый раз, нащупывая взглядом каждый полосатый пуфик, вздохнула и направилась к лестнице.       На самом деле, собрать вещи будет не труднее, чем перед обычными летними каникулами. По сути, она сюда и приехала с чемоданом из Хогвартса… Лили распахнула шкаф и в оцепенении уставилась на свои платья и свитера.       Собрать вещи не проблема, но как объяснить?.. Прости, Джеймс, я больше не вынесу? Не вынесу — что? Он ведь не в чёрном теле её держал всё это время… Почему это так сложно?       А ребятам как сказать?       А что с ними всеми будет, когда они узнают, что причина землетрясения — Северус?       А с Регулусом-то что?.. Рим, конечно, и один справится, но вроде бы он на неё рассчитывал как на партнёра в этом деле…       Сириус пришёл, когда она уже скидывала в чемодан книжки поверх одежды. Он зашёл без стука и прислонился к стенке шкафа, глубоко засунув руки в карманы.       Взгляд, который он перевёл от выпотрошенного гардероба к открытому чемодану посреди комнаты и книжному завалу на трюмо, будто прочертил огненную руну по голой коже.       Наконец, он посмотрел на Лили. Она так и замерла, закусив губу и запустив руку в рыжие волосы на макушке.       «Сбегаешь, миссис Поттер?» — мог бы спросить он, но всё не спрашивал и не спрашивал, как будто и так понимал, что происходит.       — Иди сюда, — наконец позвал он, и Лили нырнула в его объятья, вдыхая успокаивающий терпкий запах сигарет от его плеча.       — Почему сейчас? — спросил он негромко какое-то время спустя. — Это же у вас не сегодня началось.       — Я думала, что смогу, — ответила Лили ему в плечо. — Мне правда казалось, что всё нормально. Но теперь я вижу, что плачу за эту норму — собой. Своими настоящими чувствами.       — Не говори, что это чувства к Нюниусу, — застонал Сириус, скуксив страдальческую мину, и отстранился, чтобы увидеть в её лице ответ. — Ну, Эванс, ну как так!       Но он укорял беззлобно, так что Лили только усмехнулась в ответ.       — Я его ненавижу, — обозначил свою позицию Сириус, но в его лице не было ни осуждения, ни желания наставить на путь истинный.       — Пожалуйста, — великодушно разрешила Лили. — Я не настаиваю на том, чтоб кто-нибудь из вас или вы все вместе вдруг начали его любить всей душой. Я даже не уверена, что мы с ним что-нибудь… сможем. Просто я больше не могу лепить из себя миссис Поттер. Это медленно убивает меня.       Сириус кивнул. Они никогда об этом не говорили, но в глубине его глаз Лили видела, что ему ясно, каково это — жить не свою жизнь ради того, чтоб не огорчать близких, и каково — выбрать так больше не делать.       — Эм, — сказал вдруг Джеймс у Сириуса за спиной, и Лили выглянула из-за его плеча. — Не хотите рассказать мне, что происходит?       — Иди, Сириус, — попросила Лили.       Тот скользнул взглядом с её лица на нахмуренного Джеймса, но всё-таки молча вышел.       Джеймс опустился на край кровати и с тяжёлым ожиданием смотрел на Лили. Она села рядом и взяла его за руку. Он был родной-родной. Выражение карих глаз, каждая ресница за тонким стеклом очков, чуть проступающая к вечеру щетина на подбородке, движение кадыка на сильной шее — всё было знакомо до отзывающейся в грудину боли.       — Ты много услышал? — спросила Лили мягко.       — Достаточно, — признал Джеймс. — Тебя убивает лепить из себя миссис Поттер. Полагаю, мне нужен контекст, чтоб не сложить неправильных выводов.       — Контекст нас не спасёт, — вздохнула Лили. — Мне очень жаль. Я бы хотела, чтобы был способ сделать это без боли для тебя.       — Сделать — что? — напряжённо переспросил Джеймс. — Что случилось, Лили? Я не понимаю.       Сотрудничество. Вот что он предлагал ей. Даже сейчас. Ни обвинений, ни нападений из самозащиты, ни попыток устроить скандал. Будь на его месте Северус, уже что-нибудь летело бы в стену… А Джеймс даже не ушёл от прикосновения, так и сидел, позволяя держать себя за руку.       Она спрятала лицо в ладони. Вероятно, для него это действительно выглядело непоследовательно и жёстко. Но не мог же он не понимать в самом деле?..       — Милый. Мы всё это время двигались кильватерной колонной к алтарю, и это казалось логичным и правильным… — она вздохнула, потому что в попытках не сделать ему ещё больнее, чем есть, заворачивала какие-то несусветные обороты. Звучать тупо или звучать как жестокая сука? Господи, помоги. — Но, боюсь, это не то, чего я хотела по-настоящему. Чувствую себя ужасно. Но мы больше не можем это игнорировать.       Лучше решить это сейчас, чем тогда, когда она уже станет хозяйкой гранатовых чашек, полосатых пуфиков и грёбаного ротанга. Лучше сейчас, чем когда у них будет куча маленьких Поттеров, которым ещё поди что-нибудь объясни, не травмировав на всю жизнь.       — Я же не тороплю тебя… — Джеймс нашёл её взгляд. — Если ты не хочешь замуж — мы можем повременить. Хочешь… не знаю, хочешь, давай возьмём тайм-аут? Зачем сразу… так, — он перевёл глаза на распахнутую пасть чемодана.       — Тайм-аут ничего не решит. Я больше не могу, мне больно, Джим, — поделилась она тихо. — Я не хочу сказать, что врала тебе каждый раз, когда говорила, что люблю тебя. Я люблю тебя прямо сейчас. Но не думаю, что это то, что тебе нужно.       Он сглотнул и отвернулся. Лили смотрела, как он разминает переносицу, и чувствовала, как сама разваливается на куски.       — Мы хорошая команда, — так же тихо сказала она. — Но, кажется, это ещё не всё…       Криво усмехнувшись, Джеймс кивнул.       — Ладно, — он помолчал, прикрыв глаза. — …Почему тебе нужно уходить прямо сейчас? Я имею в виду… это правда так необходимо — срываться в ночь? Куда ты? К маме?       Лили отрицательно качнула головой.       — В Дырявый котёл, думаю.       — Можешь воспользоваться любой спальней — даже этой. Сколько угодно. Пока не найдёшь нормальное жильё, — сказал он почти ровно, но стоило ей снова покачать головой, как в нём что-то пробило. — Лили! — воскликнул он громче, чем следовало. — Пожалуйста! Я всё ещё не могу въехать, что случилось, но… Но не уходи из дома! Не хочешь со мной — пусть будет так! Но я не смогу спокойно жить, зная, что ты одна, что тебя некому будет защитить!       — Не кричи, — попросила она и обняла его за шею. — Сними меня со своих плеч, — прошептала она ему на ухо. — Пожалуйста, Джим. Я хочу идти своими ногами.       — Я люблю тебя, — сказал Джеймс ей в плечо, как будто это могло всё оправдать.       — Я тоже тебя люблю, — прошептала Лили, зная, что этот ответ не оправдывает его ожиданий. Слёзы скользнули сразу по обеим щекам, неожиданно горячие и быстрые.       К ребятам они спустились минут через пятнадцать, основательно зарёванные и прибитые. Джеймс снёс по лестнице чемодан.       В гостиной висела напряжённая тишина. Сириус нервно курил, Римус тревожно следил за тем, как он кусает губу между затяжками. Регулус, уже одетый, невзначай маячил у окна, заложив руки за спину, будто бы за зеркалящим комнату окном можно было разглядеть что-нибудь сверхзанимательное.       Увидев Лили, Сириус приподнял свободную руку, приглашая в объятие. Лили коротко ткнулась лбом ему в плечо, прикрыв опухшие горячие веки. Он поймал её затылок ладонью и снова затянулся у неё над головой.       Римус стоял рядом, хмуро сложив руки на груди.       — Какого хрена, Лили Эванс, — проворчал он, когда пришла его очередь прощаться с ней. — Ты нужна мне здесь.       — Значит, я буду здесь, когда буду нужна, — отозвалась она обессиленно. — Напиши мне.       Потом Джеймс молча вынес чемодан на крыльцо, молча докатил его до калитки. На улице опять висела вязкая морось, которой и дышать-то было трудно. В тяжёлом молчании они дошли до улицы и остановились, глядя друг на друга.       Одинаковое опустошение на лицах.       Джеймс опустил голову. Лили подняла волшебную палочку.       Из темноты выскочили слепяще яркие фары, фонарный столб отпрыгнул влево, пропуская экстренно тормозящую фиолетовую громаду «Ночного рыцаря».       Пока Лили оплачивала проезд, пока пристраивала чемодан и отказывалась от какао, «Ночной рыцарь» оставил Джеймса необозримо далеко.       Лили забралась в фиолетовое кресло, подтянула колени к груди и уткнулась в них лбом. В голове всё ещё качались отзвуки всех «прости», «люблю» и «спасибо», которые они с Джеймсом шептали друг другу в мокрые щёки.       Ощущение было такое, будто она выбралась из-под драконьей туши. Тело ломило почти физически. Сил не было совсем.       Наутро Лили поняла, что не сможет встать.       Температура шпарила, голова гудела с рассеивающейся вибрацией, как будто между полушарий кто-то с силой ударил в гонг. В ответ на Патронус из аптеки прилетела сова-сплюшка с фиалом Бодроперцового зелья. «Выздоравливайте, мисс Эванс», — написал мистер Дей.       Мисс Эванс.       Лили погладила слова и отложила записку.       Зелье на вкус было не самое неприятное. Лили проглотила его залпом и вернулась в постель.       Проснулась снова она только к вечеру. В комнате кто-то находился — раздавался мерный стук, как если бы что-то резали на разделочной доске. Кровать была отгорожена от стола и пары кресел платяным шкафом, так что Лили не могла увидеть посетителя.       — Привет? — позвала она неуверенно, вылезая из-под неприятно повлажневшего одеяла.       — Это я, — отозвался Северус.       Лили остановилась, прислонившись к шкафу. Голова уже не болела, но слабость пока никуда не делась. К тому же она здорово пропотела, пока выздоравливала. Хотелось в душ.       Северус водрузил на стол котёл, развел под ним волшебный костерок в банке из-под кофе и теперь что-то варил, сосредоточенно помешивая.       — Ты никогда меня не слушаешь, — вздохнул он, закончив считать помешивания. — Разве я не сказал тебе не уходить от Поттера?       У Лили не было сил спорить, объясняться, даже выставить его за дверь. Она просто стояла, подпирая шкаф виском, и смотрела на Северуса.       Он опять выглядел уставшим. Заметные тени под глазами контрастировали с бледным выразительным лицом. Он свел брови, засекая три минуты на песочных часах.       Мистер Мрачное Очарование.       Лили хмыкнула своим мыслям.       Северус вскинул на неё испытующий взгляд.       — Иди в душ. У меня как раз минут через десять всё будет готово.       Когда Лили вернулась из ванной, в комнате уже пахло куриным супом. Лиз, жена Тома, заправляла кровать чистыми простынями. Северус складывал в коричневый видавший виды саквояж свёртки с травами. Над высокой чашкой с зельем поднимался фиолетовый парок. Судя по ингредиентам, исчезающим за коричневыми боками сумки, это что-то укрепляющее собственного сочинения.       — Я пила Бодроперцовое, — предупредила Лили. Мало ли.       — Я вижу, — скупо кивнул Северус, убрал саквояж под стол и занял кресло напротив неё.       Непонятно, что он видел: побочный эффект в виде дыма из ушей уже давно прошел. Но Лили не хотелось уточнять.       Северус всегда был такой. Как будто даже среди волшебников он был волшебником: его навыки всегда опережали уровень большинства. Джеймса это выводило из себя на раз — хотя он сам не мог так только потому, что не хотел столько времени тратить на книги и практики.       Дождавшись, пока Лиз уйдёт, Лили попробовала зелье.       — Левзея? — определила она на вкус основу.       — Сафлоровидная, — эхом отозвался Северус бесстрастно.       Восстановление после физического и умственного переутомления, сопровождение периода реконвалесценции — выздоровления, если не умничать.       Лили залпом допила остатки.       — Не надо было приходить сегодня, — сказала она тихо и угнездилась у Северуса на коленях.       Его мантия хранила терпкий, тёплый травяной запах. Северус был жилистый и сильный, это чувствовалось в объятии. Он наклонился и глубоко вдохнул возле её щеки, как будто насыщаясь её присутствием.       — Не надо было, — согласился он спокойно.       Лили закрыла глаза. Иррациональное ощущение, что она дома, никуда не исчезло. Она верила в то, что сказала: ей нужно было некоторое время, чтобы переболеть перемены, взять за них ответственность. Нужно было время, чтобы решить, что делать дальше, как строить отношения с человеком, с которым лично для неё любые попытки что-то построить противоречили безопасности и здравому смыслу.       И всё-таки тут, у Северуса на коленях, прижатая к сердцу, она вдруг чувствовала себя успокоенной, защищённой, и, что самое главное, — занимающей своё законное место.       — Хорошо, что ты всё-таки пришёл.       — Хорошо, — усмехнувшись, отозвался он.       Эффект от зелья был налицо: утром Лили вылетела из-под одеяла, будто ей в спину бил фонтан.       Северус оставался в постели: закинув за голову жилистые руки, наблюдал с сонной расслабленной полуулыбкой, как Лили ищет в чемодане свежую футболку. Футболка не нашлась, нашлось тёмно-зелёное платье из вельвета. Лили выпрямилась, приложив его к себе и счищая налипшие на мягкую ткань ворсинки. Ладно, сойдёт и так. Северус ощутимо проводил взглядом тёмную юбку, соскальзывающую по слегка загорелым ногам.       Лили распушила пальцами рыжие волосы и улыбнулась ему, видя в его глазах, насколько она для него красива.       Внутри словно сжималась тугая пружина — хотелось позволить ей выпрямиться и дёрнуть себя рывком в новый этап.       — Ты гений, — сказала Лили с чувством. — Это было восхитительное зелье. Не помню, когда в последний раз у меня было столько сил.       Северус улыбнулся.       — Единственное — меня слегка подташнивает наутро.       — У любого состава побочки не исключены, — заметил Северус. — Понаблюдаем.       — К слову о наблюдении, — Лили наставила на него указательный палец. — Что бы ты там ни придумал, чтобы присматривать за мной — прекращай. Я не подопытный кролик, не преступник с подпиской о невыезде и не ребёнок, которому нужна радионяня, окей?       Северус снова улыбнулся.       — Ты злишься, что я пришёл без приглашения?       Лили прислушалась к себе.       — Не злюсь. Но мне не нравится идея контроля, Сев.       Он откинул одеяло и тоже встал, оказываясь напротив, тёплый из постели, ещё самую чуточку сонный.       — Я услышал, — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать в висок.       Для него словно не существовало проходных прикосновений. В каждый, самый незначительный поцелуй он погружался тотально, и Лили чувствовала себя минимум святыней. Это было и неловко, и забавно, и, конечно, абсолютно волшебно.