Family Matters

      Регулус осторожно отставил толстостенную банку с проклятой водой. Прототип справился в прошлый раз с малым объёмом тёмной магии, если выдержит и теперь, надо будет слетать в пещеру, набрать воды для контрольного образца. Обычно на этой стадии прототипы и сдавались, но надеяться каждый раз это не мешало.       В дверь постучали. Регулус быстро окинул взглядом стол — вроде ничего опасного на виду не лежало. Даже воду не прокапал в этот раз.       — Заходи, — позвал он.       Это, конечно, был Джеймс.       — Глянь, — коротко предложил он и шлёпнул перед Регулусом тетрадь, на четверть исписанную формулами, а сам утонул в пушистой перине на бабулиной кровати.       — Ты что, всю ночь считал? — удивился Регулус, изучая убористые строчки. — Или на работе?       — На работе я работаю, — глухо отозвался Джеймс из угла.       Вчера после зала случайно вышло, что они с Джеймсом зашли к Регулусу вместе, да так допоздна и засели. Джеймс предложил использовать для прототипа драконий камень, а ещё двинул идею нейтрализации вместо поглощения. Регулусу не сильно хотелось менять стратегию — он пока не разочаровался в старой, к тому же слишком много наработок тогда пропало бы зря. Попросту было жалко. Но глаза у Джеймса загорелись хоть чем-то, кроме тлеющей тоски, и это было хорошо, так что Регулус согласился попробовать.       Это было странно со всех сторон: Регулус не планировал делиться с кем-то деталями своего проекта, но позволил Джеймсу вникать в свои записи; не нуждался в посторонней помощи, но разрешил проникнуться своей задачей. Просто чтобы он не слонялся вечерами на манер привидения. Чтобы не зависал, глядя в окно и ничего там не видя.       — Есть проблема, — заметил Регулус, закончив читать. — Эти расчёты для камня весом четыре тонны. Если он будет нейтрализовывать любую магию, как его расколоть? Мне нужно, чтобы прототип помещался в карман.       Джеймс примял край перины и выглянул из-за него:       — Мы расколем его физически.       — Врежешься в него своей головой? — скептически уточнил Регулус.       — Ты помнишь тот матч? — хохотнул Джим.       — А кто нет? Эту эпическую историю будут передавать из уст в уста вовеки веков, — саркастически провозгласил Регулус. — Это ж надо было, бладджер треснул, а череп — нет. У тебя, должно быть, с тех пор смузи вместо мозгов. Я вообще не знаю, как ты ещё что-то соображаешь.       — Я не соображаю, — Джеймс улыбнулся. — Мне и так прикольно.       Регулус хмыкнул — оно и видно; однако почему-то внутри было очень мягко от этой дурацкой беззлобной пикировки.       Шутит. Ну и хорошо. Хорошо.       Опять просидели до двух часов. Регулус досчитал свою версию с поглощением для драконьего камня, а Джеймс ещё и подобрал руны к прототипу нейтрализации. В конце концов все кости скрипели, мозги спеклись, а ещё надо было выкроить с полчасика на очистку сознания. Регулус мысленно застонал, спускаясь по лестнице вслед за Джеймсом.       Тот зацепился руками за дверной проём своей спальни, покачался, растягивая грудные мышцы, потом перехватился и потянул спину.       — Спокойной ночи, — тихо сказал Регулус, сворачивая к себе, но остановился, почувствовав взгляд в спину.       Джеймс обернулся и теперь смотрел очень странно, как будто можно было попасть в уязвимость пожеланием доброй ночи — хотя, скорее всего, дело было в чём-то другом. Он не уходил, но ничего не говорил. Пауза была не слишком длинной, но затянулась немного дольше естественного, и тогда Регулус осторожно скользнул в его сознание. Неглубоко, едва-едва задев последние мысли, просто чтобы понять.       — Спокойной ночи, — почти в тот же момент отмер, наконец, Джеймс.       Регулус закрыл дверь своей комнаты и прилёг на кровать, медленно нащупывая пуговицы сюртука.       Не уходить — вот о чём просил его Джеймс этим странным взглядом. Там было много всего в одной секунде, как это часто бывает с цепочками мыслей, но вектор Регулус уловил безошибочно. Джеймс рад был поводу отвлечься — тренировками, расчётами, он вцепился в эту возможность фанатично, всем собой, пытаясь заполнить этим свою пропасть. Или хотя бы чуть-чуть смягчить каменистое дно. Но Регулус собирался домой. Уже завтра. И не было причин оставаться.       А Джеймсу так трудно было разжать руки и позволить жизни течь, унося от него всё сколько-нибудь значимое.       Впрочем, Регулус не приравнивал свои проекты к расставанию с Эванс или, тем более, к уходу родителей. Да и в целом мысль была спорной — не всё значимое Джеймс потерял в одночасье. Ни Сириус, ни Люпин бросать его на произвол судьбы не собирались, у него оставалось доброе имя, работа, Орден этот их дурацкий; в конце концов, если он хотел отвлечься, мог бы родительскими магазинами поинтересоваться. Но нет, он хотел грустить в сумраке коридора, что завтра Регулус не скажет ему «Спокойной ночи».       Тот от души фыркнул в потолок и закрыл глаза, приступая к упражнениям окклюменции.       Быстро лечь спать не вышло. На часах было почти три, когда он покончил, наконец, с очисткой сознания и понял, что ему нужно тёплого чаю. Может быть даже, вопреки обыкновению, сладкого.       Бесшумно спускаясь по лестнице, Регулус досадовал, что даже окопник отказывает в приятном эффекте бодрости в три часа ночи. Интересно, что пьёт Тёмный лорд, чтоб быть бодрым круглые сутки? Если это не какая-нибудь конченая жесть вроде крови единорога, Регулус позаимствовал бы рецептик…       Сириус сидел в гостиной, обложившись таблицами, и что-то сосредоточенно считал. Регулусу нравилось видеть его таким: так он становился понятнее, а потому — ближе, несмотря на заложенную за ухо волшебную палочку, дыры на коленях и очередную пошлятину на футболке.       Регулус налил чаю и для него и с двумя кружками неслышно ступил в гостиную.       — Сходится? — спросил он негромко у брата за плечом, заставив того вздрогнуть от неожиданности.       Оставив кружку под осуждающим взглядом, он хмыкнул и собрался было уйти к себе, но Сириус с шорохом отодвинул свои бумаги и, переставив чашку поближе, взглядом указал на место рядом с собой.       Регулус сел.       Сириус вытащил из-за дивана пачку солёного печенья, на вопросительный взгляд ответил:       — Римус запретил мне много курить. Спасаюсь, чем могу.       — Строгий он у тебя, — подначил Регулус, добывая себе крекер.       — Это только кажется, — отмахнулся Сириус беззаботно.       Некоторое время молчали. Регулус разглядывал ворох таблиц, крошечные дырочки в шахматном порядке на ромбиках печенья, угловатую коленку Сириуса в обтрёпанной дыре на джинсах, сочно-алые гранатовые зёрна сквозь трещину в золотистой корке — интересно, не зачарованы ли эти чашки на то, чтобы провоцировать окружающих созерцать?       — Не хочешь узнать, как дела дома? — спросил Регулус, наконец.       Сириус наморщил нос.       — Не хочу, — честно признался он. — Маман ведь, наверное, неинтересно, как дела у меня?       Регулус молча скользнул взглядом по его лицу. Казалось, что из них двоих Сириус — тот, кто младше. Разумеется, на то, чтоб плыть против течения, нужно очень много силы — Регулус эту силу в брате видел и признавал. Но эти обиды и капризы, и импульсивность…       — А ты не думал — вот она умрёт… что ты почувствуешь? — задумчиво спросил Регулус.       Приглушённый свет, усталость, внутренняя вымытость после окклюменции — всё вместе создавало уютный кокон, в котором Сириус казался близким, как раньше, и можно было спрашивать откровенно и получать соответствующие ответы.       — Она собирается умирать? — напряжённо уточнил Сириус, остро взглянув в ответ.       Регулус отрицательно качнул головой.       — Тогда зачем об этом думать?       Регулус сгрыз печенье — сырное, солёное и ужасно вкусное, как всякая дрянь на свете.       — Не верю, чтоб ты в самом деле не соображал, — сказал он наконец. — Но, с другой стороны, вы с ней так похожи. Упрямые гордецы.       Сириус стиснул зубы, но спорить не стал. Нахмурился, словно уговаривая себя сменить тему, и действительно заговорил о другом:       — Я хотел тебя поблагодарить.       — За что? — удивился Регулус.       — За Джеймса, естественно. Он держался молодцом, но после того, как Лили уехала… — Сириус говорил известные вещи, но как-то так, что чувствовался под ними подразумеваемый слой его собственных переживаний, слой знания о чём-то, чего Регулус не видел — чего Джеймс ему не показал. Стало любопытно, но Регулус не опустился до расспросов. — Ты здорово придумал с дуэлями. И с остальным тоже. Хотя, конечно, я ревную.       Регулус улыбнулся, глядя на выгнутую бровь брата.       — Его или меня?       — Вас обоих, — проворчал Сириус и зацепил сразу три солёных печенины. — Мы с ним всегда тренировались вместе, чтоб ты знал. И, к тому же, со мной ты не обмолвился ни словом о том, над чем работаешь, а Джеймс бегает мимо с видом избранного. Жутко бесит, знаешь ли.       — Ты тоже меня бесишь, когда зажимаешь своего вервольфа, не стесняясь свидетелей, так что мы квиты, — с улыбкой заметил Регулус.       — Я дома, имею право никого не стесняться, — парировал Сириус.       — Тоже хочу домой, — невпопад вздохнул Регулус.       Сириус осекся и замолчал.       — Чем тебе там хорошо? — спросил он после долгой паузы. — Я, наверное, никогда не пойму. Ни разу не пожалел, что ушёл.       Чем может быть хорошо дома? Да всем.       Регулусу нравилось в большом пространстве родового гнезда — разные настроения гостиных и строгие спальни, располагающие к отдыху перед трудом, но не к неге; нарядная парадная столовая и малая столовая, вопреки названию просторная и прозрачно, акварельно светлая по утрам.       Ему нравились портреты предков, плотно заполняющие стены: вся неугасаемая родовая мощь здесь, с тобой, за твоим плечом. Твой тыл и — одновременно — твоя суть.       Регулус любил историю своей семьи. Не только официальную, вылизанную, с зачищенными именами маглолюбцев — всю, какой она была. А в роду было всё. Сумасшедшие, убийцы, кровавые тираны, анахореты, образцы милосердия, верности, чести.       И он — был одним из них. Немного сумасшедшим, немного убийцей, немного, он смел надеяться, образцом чести. В любом случае — плотью от плоти. Он чувствовал биение их жизней в своём пульсе с благодарностью и почтением.       Теперь его очередь жить. Его — и Сириуса. И они вплетают свои нити в родовой гобелен ради общей полноцветной гаммы — даже не ради потомков…       Будут ли у них потомки? Тоже вопрос.       Он взглянул на брата. В нём тоже была вся бездна рода, но лучше всего, конечно, проглядывала матушка с её яркими чертами, скорее синими, чем серыми, глазами и горделиво вздёрнутым подбородком. Конечно, в Сириусе было гораздо больше от неё, чем одна красота, но он пытался откреститься от наследия, как будто это в принципе могло быть возможным.       Сириус со вздохом сдался и опустил голову ему на плечо, повозился, устраиваясь.       — Объясни мне, почему? — пробормотал он, тоже уловив искреннее настроение. — Почему ты ведёшь себя, будто всё нормально?       Регулус помолчал. Он мог бы съязвить в ответ, он почти слышал, как разворачивается их разговор, как Сириус снова заводится, и они по пятому кругу пытаются внушить друг другу свою точку зрения.       — Потому что я служу высшей цели, — сказал он вместо всего этого, потому что это был самый честный, из глубин сердца истинный ответ.       Сириус тогда отстранился и заглянул в его глаза:       — Что это за цель, Реджи?       «Не прошло и трёх лет, как ты начал задавать правильные вопросы», — фыркнул про себя Регулус, но вслух уколоть не успел.       — И вам не спится, — обрадовался Джеймс на пороге гостиной. — У меня вообще ни в одном глазу. Хочу что-нибудь пожевать. Кто со мной?       — Я спать, — отказался Регулус.       — Да ладно тебе. Посиди с нами, — попросил Сириус от сердца.       — Это с вами завтра ничего не будет, кроме недосыпа. А меня Люпин четвертует. По-моему, он умеет определять количество часов сна по цвету подглазников…       — Умею, — подтвердил тот у них за спинами, сложив руки на груди.       — И ты здесь, — Джеймс обернулся и закинул ему руку на плечи. — Пижамная вечеринка?       — Скоро четыре часа утра, — проинформировал всех Люпин.       — Надо идти, — елейно согласился Регулус. — Пока грозный Римус нам всем не выписал снотворных пиздюлей.       Джеймс захохотал, а Сириус покосился с улыбкой — от Регулуса таких выражений отродясь никто не слышал.       За завтраком — Люпин расщедрился на яйца и сосиски — наконец-то собрались все. Сириус тут же набросился на Джеймса с рабочими делами, тот в ужасе округлил глаза, но честно заслушал всё, что от него требовалось.       — Когда планируешь домой? — спросил Регулуса Люпин, негромко, чтобы не перебивать энтузиазм Сириуса, который как раз предлагал сотрудничать с итальянцами на производстве.       — Полагаю, после осмотра? — вполголоса ответил Регулус, тут же почувствовав, как Джеймс уколол его взглядом. — На твой взгляд, стоит задержаться?       Люпин отрицательно качнул головой.       — По-моему, всё лучше, чем можно было ожидать, — заметил он после, изучая шрамы у Регулуса на спине. — Но, поскольку мы так и не нашли, как ограничить твоё проклятие полностью, я бы не советовал сильно беспокоиться в ближайшее время — непонятно, где это вылезет. Лили… — он осёкся: в кабинет заглянул Джеймс.       Тот тут же сморщился.       — Лунатик, не беси. Я не упаду в обморок, если услышу её имя.       — Чёрт тебя знает, — пробормотал тот, смутившись. — Это не я хожу тут бледным отроком с тлеющим взглядом, — он обернулся к Регулусу и решительно продолжил: — Лили обещала, что на неделе пришлёт тебе что-то стабилизирующее, что можно было бы принимать непосредственно перед… стрессовой ситуацией.       Регулус кивнул.       — Можно одеваться?       Люпин ещё с интересом потёр большим пальцем след на лопатке, как будто рассматривал строчку на кожаном портфеле.       — В этот раз прямо аккуратно стянуло, — прокомментировал он. — Одевайся.       Он вышел, а Джеймс остался. Не то чтобы Регулуса смущало его присутствие — опыт проживания в факультетской общей спальне имелся у них обоих, так что ничего особенного не было в том, чтобы застёгивать рубашку в чьей-то компании, но. Но — что за правила в этом доме?.. Никаких личных границ.       — Когда ты планируешь искать драконий камень? — спросил Джеймс, пока Регулус заканчивал приводить в порядок свой внешний вид.       Тот, в общем-то, не планировал. Пока не сдался последний прототип, острой необходимости в этом не было. К тому же драконьи камни обычно располагались на территориях заповедных, вломиться туда просто так и разнести в крошки охраняемый природный объект Регулус не мог бы. Покупать разрешение на использование природных ресурсов было дорого и опасно — лучше не заверять документально свои интересы.       — Я пробил прайсы магической природоохраны — в целом, терпимые суммы, четыреста-пятьсот галлеонов за камень, — сказал Джеймс, отвечая на его мысли. Регулус затылком чувствовал его взгляд. — Лицензию можно взять на меня.       Регулус медленно обернулся.       Вопрос «Тебе заняться нечем?» отпадал сам собой, незаданный. Резоны Джеймса были понятны без всякой легилименции. Оставалось определить, готов ли сам Регулус на обмен такого толка. Вклад Джеймса в его дела и выгоды, которые тот получит, ввязавшись в эту историю — равнозначны? Регулус не хотел бы оставаться в долгу.       — Не спеши, — выдержав долгий взгляд Джеймса, постановил он. — Я напишу тебе. Подумаю и напишу.       Он собирался в тишине пустого дома: Сириус сгрёб в вихрастую стопку свой ночной бардак и убежал самым первым, Джеймс отчалил за ним, Люпин ушёл последним, стребовав обещание не пропадать бесследно живым.       На этот раз почему-то не хотелось торопиться. Времени не стало больше, но что-то мешало Регулусу злиться на потери, как раньше. Может быть, не впустую он пьёт настойки от нервов, которые наказала принимать Эванс.       Он складывал справочники коэффициентов, плотно притёртые банки с проклятой водой, образцы и кипы расчётов, положил и Джеймсову тетрадь. Думалось: а не стоило ли задержаться? Его бы никто не выгнал. Сириус, тот вообще был бы неприкрыто рад. Джеймсу было бы полезно… немного окрепнуть. Наверное. Может быть.       Домой, конечно, хотелось. Но, в целом, тут тоже оказалось… неплохо.       Он не ждал многого от общения с Сириусом и его друзьями: всё-таки пропасть меж ними была всегда, ощутимая и недвусмысленная. Факультетское соперничество, внутрисемейные проблемы Блэков, конфликт мировоззрений… Одно наслаивалось на другое, и ещё неделю назад он не мог представить, что будет среди ночи почти по-дружески обмениваться с ними шпильками.       Как будто можно взять и забыть о метке, о том, что они ходят на критически отличающиеся собрания — и просто представить, что он приехал погостить к брату, пообщаться с ним и с его друзьями.       Откуда вообще берутся люди с такими распахнутыми сердцами?..       Домой он попал к обеду и с порога понял, что явился вовремя.       В малой столовой слышны были голоса. Матушка и Белла, определил Регулус и нахмурился. Пока он шёл по коридору, в разговор вплелась мелодичная реплика Нарциссы. Лишь бы Люциуса не принесло…       — Где ты был? — как раз раздался ледяной вопрос у Регулуса за спиной. — Отлучка на неделю?       Тот обернулся, крепко держа маску бесстрастности.       — Не собираюсь ничего обсуждать в таком тоне.       Презрительно искривив красивые губы, Люциус уронил:       — Хочешь стать следующим после Юманса?       Мимо юркнул домовик, заломив брови старадальчески. Регулус не встретился с ним взглядом, но почувствовал, что тот винит себя за то, что не успел предупредить хозяина о гостях.       Как много Люциус знал?..       — А ты мечтаешь стать следующим после меня? — прохладно парировал Регулус, держа ментальный щит, как влитой.       Никакой паники. Ровные удары сердца и взгляд, вбирающий ответный блеск серых глаз.       Он не переоценивал свой статус: для Лорда он был ни больше, ни меньше –пластичным куском глины, из которой тот ваял хороший пример кукольной верности. Однако цели замечание достигло — Люциус уязвлённо поднял острый подбородок.       — Я забочусь о тебе, — вкрадчиво заметил он тем не менее. — Мы ведь семья? Цисси любит тебя. Она просила приглядеть, чтобы ты не совершал опрометчивых поступков.       — Мне есть перед кем отчитываться, — отрезал Регулус. — И это не ты. А Цисси может побеседовать со мной по душам напрямую, а не через третье лицо.       Может, и не стоило так говорить с Люциусом — затаиваться и выгадывать момент, чтоб ужалить, он тоже умел, как все змеи. Однако Регулус не сдержался. Никак заражённый прямодушием дома Поттеров, которое даже окклюменции не обуздать.       Двери в столовую он распахнул резко — пожалуй, резче, чем следовало. Все удивлённо уставились на него — матушка и Нарцисса; Белла, обернувшаяся через белое декольтированное плечо, и прадед с портрета.