Family Matters

      Камин в гостиной пылал изумрудным пламенем, в огне Джоркинс дочитывал список некоммерческих партнёров, чьи заявки на участие в организации квиддичных турниров для детей и юношества были одобрены на утреннем совещании. Перо порхало над пергаментом само собой, записывая за Джоркинсом — Джеймсу до конца дня следовало стребовать с каждого участника пакет документов. Гарри сосредоточенно жевал можжевеловую сову у отца на коленях. Джеймс сортировал приличную пачку заявок на одобренные и те, что ушли в отвал.       — Ну, что я могу сказать, — резюмировал он, когда Джоркинс замолчал. — С количеством мы встряли.       Тот с чувством кивнул, рассыпая зелёные искры на ковёр.       — Ладно, я поскакал. Ида уже полчаса меня щиплет за правую булку, надо узнать, что там.       — Конечно, следует узнать, что там, если тебя щиплют за правую булку, — поиграл бровями Джеймс. — Я вечером отпишусь, как успехи.       Голова Джоркинса исчезла, пламя снова стало жёлтым; Джеймс отправил заявки и список в кабинет и поднял Гарри на вытянутых руках.       — Ну что, чемпион, — поработали, теперь можно и поесть? Как ты, проголодался?       Мальчик заулыбался, не выпуская из рук сову.       Бутылочка, смесь, вода — привычное раз-два-три; почти невесомый ребёнок у плеча, тёпленький крошка. Джеймс улыбнулся ему в вихрастую макушку, встряхивая бутылочку, как шейкер, чтобы смесь растворилась, и увидел в окно Снейпа и Лили.       Она подстриглась. Рыжие волосы теперь едва доходили до плеч.       Шло ей ужасно.       Она вся светилась изнутри, улыбалась — Снейпу, про что-то толкала его под локоть. Он улыбался тоже — очень сдержанно, только левым углом рта, глянул на неё в ответ коротко и горячо и подхватил чемодан, который теперь неудобно было катить из-за драконьих камней.       Джеймс отвернулся от окна, нащупывая точку душевного равновесия, и вручил бутылочку Гарри в обмен на сову.       Тот услышал голос Снейпа на крыльце и повернулся в сторону двери.       Сириус про это что-то объяснял. Вроде как дети слышат звуки ещё до рождения и способны их узнавать, вот Гарри и идентифицирует Снейпа по голосу, потому что слышал его постоянно. Но, чёрт возьми, всё равно это выглядело примерно как: «Поторопись, папа, и забери меня у этого мужика. Он прикольный, но я уже хочу домой».       Джеймс вздохнул и улыбнулся сыну.       Ладно, может быть, ты подрастёшь и разберёшься, кто из всех прикольных и неприкольных мужиков твой настоящий отец.       После того, как Лили осыпала ребёнка миллиардом поцелуев, она вручила его Северусу, как само собой разумеющееся, и радостно распотрошила чемодан в поисках сувениров.       «Как поживаешь, мистер Поттер?» — мягко спросил Снейп Гарри, заглядывая в маленькое лицо у своей груди. Тот выглядел у него на руках спокойным и расслабленным.       Они устроились в кресле; Джеймс сел на диван поодаль.       — …Сириусу традиционные печенья, — воодушевлённо делилась в это время Лили, сев прямо на пол между Северусом и Джеймсом и вытаскивая очередную коробку, — мы пробовали, очень вкусно… А, вот ещё шарфики им с Римусом. Я не смогла пройти мимо, они такие мягонькие, как раз на осень уютно… И тебе — кепи! Смотри, как здорово тебе пойдёт!       Джеймс сидел, подперев щёку кулаком, и улыбался, глядя, как она извлекает из недр чемодана всё новые штучки, как будто весь Лидс умудрилась запихнуть в коробки и привезти им.       Снейп тоже смотрел на неё с молчаливым обожанием. Как будто любовался каждым взлётом руки, каждым новым положением рыжих прядей, каждой улыбкой. Время от времени он смотрел на Гарри — со сдержанной мягкой радостью от встречи. Джеймс не видел у него такого выражения прежде. Возможно, Нюниус был немного больше человеком, чем они все привыкли считать…       — Раундхей парк — это то, что стоит увидеть, Джим, — сообщила Лили и принялась заново паковать перекопанные вещи. — И аббатство Киркстолл. И театр! И Королевская оружейная палата! — она засмеялась. — Сейчас ты решишь, что я в отпуск ездила, а не в школу. Но — Вебстер был невероятно хорош, я привезла тонну конспектов, и практики было аж семьдесят два часа; и, к счастью, программа не была перегружена, у нас был воздух, мы столько всего успели…       Джеймс заломил брови с улыбкой, всем видом демонстрируя, что был бы благодарен за воздержание от подробностей всего, что они там успели, но Лили и без того не стала распространяться дальше.       — Я вот что вам хотела сказать, — начала она с многообещающей улыбкой и положила локти им со Снейпом на колени. — Спасибо вам обоим, ребята. Конечно, и Регулусу, и Римусу, и Сириусу. Я им потом скажу лично, а сейчас пока — вам. Без вас моя школа не случилась бы.       Снейп выгнул бровь с неловкой улыбкой, неготовый такие моменты делить на троих; Джеймс наклонился и потрепал Лили по макушке. Она потянулась его обнять. Он прикрыл глаза, прижимая её голову к своей груди.       — Будете обедать? — предложил он, когда объятие распалось. — У Бингла сегодня луковый суп и кок-о-вен — петух в вине, если что, — в ответ на вопросительный взгляд Лили пояснил он с улыбкой. — У нас Регулус — фанат французской кухни, а Бингл — фанат Регулуса, так что…       Лили покачала головой, хитро улыбнувшись.       — Нет, спасибо, мы домой. Я сейчас, только вещи Гарри соберу.       — Сириус всё собрал. А ты как думала? На сто раз всё проверил.       — Боже, спасибо тебе за всех этих чудесных людей вокруг меня, — с чувством сказала Лили и легко поднялась на ноги.       Когда все ушли, Джеймс отправился в кабинет — нужно было работать. Стопка одобренных заявок ждала на столе, и он сразу же взялся за неё, полный решимости отвлечься.       Вечером все, кроме Римуса, который тоже уехал на свою стажировку, собрались за ужином. Ужинать без Гарри у кого-нибудь на руках было неожиданно неудобно. Джеймс без интереса жевал шедевральный киш Бингла и пересказывал всем благодарности Лили.       — Она завтра вечером к нам зайдёт, чтобы вас всех лично обнять — тебя, Регулус, в первую очередь.       — Какая честь, — в шутку закатил глаза тот.       Раздался треск трансгрессии — на пороге возник Кричер, заламывающий тонкие руки.       — Хозяин! — воскликнул он отчаянно, вызывая непонимающий взгляд Бингла, который как раз внёс в столовую изумительно ароматный вишнёвый клафути. — Простите, что прерываю трапезу… Вы нужны дома!       Бингл приосанился и явно вознамерился сделать чужаку внушение насчёт того, где дом у мастера Регулуса, но тот уже поднялся на ноги.       — Я иду с тобой, — предупредил его Сириус, тоже вскакивая из-за стола.       Регулус взглянул на него испытующе.       — Сходи, — разрешил он в конце концов. — Впечатлись. Только переоденься. Она и так там на грани между добром и злом, не провоцируй её хоть сейчас, пожалуйста.       Сириус без возражений кивнул.       — Я тогда тоже с вами, — решил Джеймс.       — Не вопрос, — не стал спорить Регулус.       — Сохатый, можно тебя на минуту? — позвал Сириус уже с лестницы.       — Что, помочь тебе рубашку застегнуть? — нервно пошутил Джеймс, следуя за ним.       — Брюки, мамаша, брюки! — фыркнул Сириус. — Без тебя не разберусь, с какой стороны ноги совать!       Конечно, оказалось, что смурное настроение Джеймса мимо Сириуса не прошло. И что он, проницательный чёрт, с самого начала всё понял насчёт причин, хоть и зашёл издалека.       — А ты чего такой мрачный? Снейп что-нибудь выкинул? — спросил он, заправляя рубашку в брюки.       — По-моему, мы давно выяснили: дело в самом факте его существования, — с улыбкой заметил Джеймс, уходя от темы.       — Это да, — кивнул Сириус солидарно. — Но всё же?       — Ну что, — Джеймс сел на постель, зажал ладони коленями. — Учёба учёбой, но это, знаешь, был их медовый месяц, походу, — он наморщил нос, не чувствуя никакого желания развивать тему.       Сириус внимательно на него посмотрел и нырнул в рукав мантии.       — Твой медовый месяц был в Париже, если позволишь, — напомнил он.       Джеймс выгнул бровь и выпрямился.       — Что ты имеешь в виду?       — Что по такому поводу нехрен сидеть с постной миной у Регулуса на глазах, — сказал он без злости, но прямо.       — Мы разберёмся, — раздался голос Регулуса у него за спиной. Тот стоял в дверях, подперев плечом откос. — Если позволишь, — он улыбнулся брату.       Сириус посмотрел на него, посмотрел на Джеймса.       — Придурки, — сказал он с любовью. — Идём. Я готов.       Кричер семенил перед ними, быстро и хрипло бормоча по существу, на удивление не отвлекаясь, чтобы отмерить Сириусу положенную порцию презрения и порицания.       — В этот раз госпоже совсем нехорошо. Они с юной госпожой выбирали жемчуг для церемонии…       — Лия тоже здесь? — Регулус прибавил шагу. — С ней всё в порядке? Кричер?       Сириус и Джеймс переглянулись, пытаясь друг по другу понять, насколько тут всё обычно плохо, раз Регулус так переживает. Но ни один, ни другой явно были не в курсе этой стороны его жизни.       На пороге угловой гостиной в Регулуса влетела Одиллия, не ожидавшая встретить препятствие.       — Слава Мерлину, ты здесь! Регулус… я ей Петрификус Тоталус влепила, — призналась она с широко открытыми глазами.       — И правильно сделала, — кивнул тот. — Я говорил тебе без меня сюда не приходить… Это что? — спросил он, имея в виду её разбитый лоб, из которого уже не шла кровь.       Одиллия вопрос попыталась проигнорировать.       — Мы выбирали жемчуг для церемонии. Не дёргать же тебя по такой ерунде… И, потом, знаешь, она в последнее время выглядела адекватной.       Регулус поморщился недовольно.       — Милорд тоже иногда выглядит адекватным, — заметил он, понизив тон. — Птица моя. Что это, я спрашиваю? Что она сделала?       — Бросила шкатулку. Не думаю, что специально, — сдалась Одиллия. — Ерунда. Сведу за минуту.       Сириус адресовал Джеймсу ещё один взгляд, куда более встревоженный, чем прежний. Джеймс напряжённо свёл брови.       Всё это время он пристрастно осматривал Одиллию, тщетно пытаясь совладать с жёсткостью своего неуместного внимания. Регулус не обманывал — она была удивительно красива. «Как ангел», — когда-то характеризовал её он, и это было абсолютно так. Юная, белокурая, тоненькая, изящная, со светлым лицом и голубыми глазами…       Они действительно друг другу шли великолепно. Невысокий, гибкий и изящный, с ней рядом Регулус выглядел внушительнее… мужественнее?..       Явился эльф с музыкальной шкатулкой в сухих руках.       Регулус обернулся к Джеймсу. Плотное, упругое напряжение между ними игнорировать не получилось, и он сухо сказал:       — На тебе диагностика.       Потом бросил испытующий взгляд на брата:       — Не передумал? — тот коротко отрицательно качнул головой. — Тогда идём.       Джеймс с Одиллией остались в холле вдвоём. Она тоже окинула его быстрым изучающим взглядом и протянула ладонь.       — Одиллия Коллинз.       У неё была нежная, хрупкая рука, но ладонь Джеймса она пожала твёрдо.       — Джеймс, — предложил он отказаться от церемоний в свой адрес.       — Я помню, — кивнула она вежливо. — Звезда гриффиндорской сборной, гроза бладджеров, — они оба улыбнулись, припомнив незабвенный матч, в котором Джеймс на лету разбил головой чёрный мяч, не получив при этом ни одной трещины в собственном черепе, — блестящий студент класса трансфигурации, амбассадор нестандартных направлений внеучебной деятельности, лучший друг Сириуса Блэка. Ничего не забыла?       Джеймс неловко повёл головой: в общих чертах — ничего. Она качнула головой в сторону соседней комнаты.       — Подождём в кабинете?       Он согласно проследовал за ней. В курительном кабинете стояли большие бархатные изумрудные кресла, несколько банкеток и обширный бар тёмного дерева, украшенный витой резьбой. Блестящая рама портрета на стене была пуста — обитатель отлучился.       — Кофе? Чаю? Сигарету? — предупредительно предложила Одиллия.       Джеймс отказался, вместо этого вынул волшебную палочку. Одиллия наморщила хорошенький носик.       — Регулус просил, — пояснил Джеймс и наложил чары обследования.       Сотрясения у неё не было. Джеймс осторожно залечил её лоб, она поправила волосы у виска, взглянула на него с интересом снизу вверх, близко и как-то… доверчиво? …Боже, у них каких-нибудь четыре года разницы в возрасте, почему же она выглядит такой обжигающе юной?..       Четыре года разницы. Ей всего семнадцать, этой маленькой принцессе. А у неё уже есть партия и миссия по производству наследников сумасшедшему во всех отношениях семейству… И ей, судя по всему, с этим абсолютно нормально.       Ну, в конце концов, Регулус — отличный вариант. Молодой, красивый, умный — богатый. Даром, что у него мать швыряется шкатулками в моменты помутнения рассудка. Может, и легко это терпеть, зная, что будешь жить не с ней, а с ним.       Джеймс присел на подлокотник ближайшего кресла.       Одиллия всё-таки организовала чаю и с привычной лёгкостью завязала ни к чему не обязывающую беседу.       — Ты несёшь службу в Министерстве магии, как Регулус?       — В Департаменте спорта.       — Заморская «Королева квиддича» была очень занимательной. Мой младший брат болел за команду с Фолклендских островов — «Стэнли», верно? Но Ангилья держала нас в напряжении до самого финала…       Джеймс рассказал что-то случайное про вратаря Ангильи и загонщиков из «Стэнли», но мысли его текли совсем в другом направлении.       …«Птица моя».       Понятно, почему птица. Одиллия, чёрный лебедь. Дочь злого волшебника из сказки, которая почему-то немножко не сказка, а жизнь. Но кто вообще в здравом уме обращается так к невесте? Им что, по девяносто? За плечами счастливый совместный путь от юности до седин?..       Но хуже всего было то, что они ещё не женились, но выглядели как семья.       Она принимала его сумасшедшую мать, которая раскроила ей голову.       Он метнулся к ней так, как сам Джеймс мог бы броситься к Лили — к человеку близкому… небезразличному.       И сейчас — сейчас Джеймсу вообще казалось, что он гость, которого хозяйка занимает беседами, пока хозяин отлучился.       — Регулус говорил, у тебя недавно родился сын, — как раз сказала Одиллия приветливо и подлила ему ещё чаю. — Прими мои поздравления.       — Спасибо, — рассеянно отозвался Джеймс.       — Подготовка к свадьбе — это мрак, — беззаботно поделилась Одиллия. — Честно говоря, я не ожидала. Как вы с супругой это пережили?       Джеймс остановил на ней взгляд глаза в глаза. Она явно не была такой поверхностной дурочкой, какой хотела казаться. Все эти порхающие жонглирования светскими темами, лёгкий тон, не вяжущийся с тем, что пять минут назад ей разбили голову в кровь — это была тщательно отполированная, начищенная грань, которой она, очевидно, привыкла поворачиваться к чужим.       — Мы не женились, — ответил он глухо.       — О, — сказала Одиллия деликатно.       Джеймс порывисто поднялся и отошёл к окну. Оно явно было с характером — мгновенно распахнуло форточку, чуть не попав по лбу неугодному волшебнику, он еле успел увернуться.       — Ты осторожнее, — посоветовала Одиллия мягко. — Этот дом имеет собственные взгляды на то, кого стоит пускать на порог. Береги пальцы со шкафчиками. И лестница в правом крыле… седьмая ступенька пропадает.       Больше она не пыталась развлекать его беседами.       Прошло ещё несколько минут, прежде чем оба Блэка появились в курилке.       На Сириусе не было лица, он сунул кулаки глубоко в карманы мантии. Одиллия открыла бар и вытащила из пустой крестовины припрятанную пачку «Royal club», Сириус принял её дрогнувшей рукой.       Регулус наоборот выглядел более расслабленным, чем когда они пришли в этом дом.       Он перевёл взгляд с Одиллии на Джеймса, оценивая обстановку между ними, и, видимо, остался удовлетворён.       — Как она? — спросила Одиллия, тревожно всматриваясь в лица Блэков.       — Уснула, — успокоил Регулус. — Мы вызвали целителя.       — И я вызвала.       — И ты вызвала, — повторил Регулус, явно думая о чём-то ещё, а потом привлёк её за плечи к себе. — Обещай мне. Не оставайся с ней вдвоём.       Одиллия сумрачно кивнула.       — Ладно. Идите-ка все по домам, — предложил Регулус. — Я дождусь целителя.       — Я с тобой, — одновременно отозвались Одиллия и Сириус. Джеймс оглядел всех и пожал плечами:       — Я тогда тоже останусь.       Регулус поджал губы.       — Кричер, — позвала Одиллия, и эльф тут же заглянул в кабинет, будто дежурил под дверью в ожидании приказа. — Накрой нам к чаю в малой столовой. Через полчаса.       Эльф вышел молча, правда, прежде метнув недовольный взгляд в Джеймса, посмевшего задержаться, и в Сириуса, который, по-видимому, чтоб заслужить чай в родном доме, должен был минимум неделю валяться в ногах у госпожи.       Последний присел на подоконник, на телесной памяти автоматически увернулся от захлопнувшейся форточки и прикурил. Выражение его лица Джеймсу ни разу не нравилось.       — Бродяга, — позвал он мягко. — Пойдём, перетрём?       — У нас не курят где вздумается, — заметил Регулус. Сириус бросил на него больной взгляд.       — В моей комнате можно.       Регулус молча согласился.       Спальня Сириуса оказалась не заперта; в ней всё осталось таким же, как и шесть лет назад. Ни одной бумажки на столе не потревожили за это время. Ни одного гриффиндорского вымпела не сняли.       На месте осталась даже красотка, которую Сириус в шутку звал Алисией. В юбке, угрожающей воображению длиной, она сидела на мотоцикле позади парня в объёмной кожаной куртке. Её длинная нога соблазнительно повторяла изгиб его ноги — голая нежная кожа и красная туфелька, грубая чёрная джинса и крепкие берцы; фуга бунта в глянце, которая Вальбургу доводила до исступления и только потому висела на самом видном месте, частично перекрывая раззолоченную поталью карту мира.       Джеймс мазнул взглядом по постеру и обернулся к Сириусу, который снова пристроился на подоконнике.       Здесь окно не пыталось убить его форточкой.       — Сохатый, это абзац, — проговорил он, стряхнув приличный столбик пепла в захваченную с собой пепельницу со змеёй.       Джеймс не торопил, присел на стол, сдвинув пергаменты с недописанными письмами себе же.       — Она выла, кричала, плакала… Руки мне целовала, — Сириус поднял взгляд, и под слоем оторопелого ужаса там было отвращение. — Это как будто не она.       Он ещё помолчал, докурил, выбил из пачки вторую.       — Мне казалось, что я потерял мать в шестнадцать — ну, знаешь, весь этот драматический разрыв и всё, что там было сказано… но, по-моему, по-настоящему это произошло только что.       Джеймс пересел к нему на подоконник плечо к плечу и жестом попросил сигарету.       …Чай, целители, повторный осмотр Одиллии профессионалами; домой добрались только в одиннадцатом часу; остались наедине ещё спустя час.       Регулус подошёл, остановился в шаге. Джеймс огладил взглядом его расстёгнутый сюртук, руки в карманах, торс, угадывающийся под белой рубашкой. Хотелось его коснуться, но руки не поднимались. Регулус удержал на его лице тяжёлый взгляд, взывающий не валять дурака, и шагнул ещё ближе, вплотную.       Тут Джеймс не удержался, ладони сами взлетели к его лицу. Он обнял щёки Регулуса и чуть покачал его голову из одной руки в другую, наблюдая, как перекатывается свет по ресницам, а потом уткнулся носом в тёплую гладкую щёку, закрыл глаза и замер так.       — И почему ты у меня такой непроходимый идиот?.. — прошептал Регулус, обнимая его под фланелевой рубашкой. — Что ты психуешь, как будто узнал о ней только сегодня? Скоро год будет, как я тебе сказал. А ты всегда…       Он коснулся губами щеки Джеймса, и тот будто очнулся от этого мягкого поцелуя, отстранил его от себя, но Регулус двинул головой, освобождаясь от его рук, и снова поцеловал — теперь в расслабленные губы.       — Ты всегда живёшь в своих фантазиях, а потом врезаешься в реальность на полном ходу и обалдеваешь, — выговаривал он, осыпая Джеймса быстрыми прикосновениями губ.       — Одно дело — знать о ней, другое — видеть вас, — возразил Джеймс. — Господи боже, ты реально женишься… — простонал он полушёпотом, сжимая Регулуса в объятьях до хруста костей. — И, Регулус, — «птица моя»?.. — он отстранился с болезненной улыбкой. — А она тебя как зовёт?       Регулус усмехнулся.       — Звезда.       Джеймс помолчал, отчётливо ошалевая от незнакомого привкуса чужой жизни. Звезда, значит. Звезда — моя?..       — Это пиздец, — признался он, глядя Регулусу в глаза.       — Как и вся моя жизнь, — нисколько не впечатлился тот.