***
Лили влетела в больничное крыло, чуть не сбив с ног новую медсестру. — Ради бога, извините, — сбивчиво попросила она, шаря глазами по кроватям. Северус в постели уже сидел, ширма была отставлена, так что она хорошо могла увидеть, как он довольно улыбнулся при её вторжении. Она бросилась ему на шею, игнорируя протесты медсестры, — но, вообще-то, Дамблдор говорил, что внутренних повреждений у Северуса нет, так что вряд ли объятия пациенту могли быть противопоказаны. — Полегче, малыш, — засмеялся он, обнимая её тоже. — Поппи, всё хорошо, это моя жена, оставьте нас, будьте добры, — попросил он медсестру. Та поджала губы, но ширму задвинула и удалилась. — Как дела? — спросил Северус Лили, заглянув ей в глаза. — Как Гарри? — В порядке. Заработал шрам, но это единственное — все обследования утверждают, что у нас самый здоровый ребёнок в Соединённом Королевстве, — Лили не могла перестать оглаживать его лицо взглядом и улыбаться. — И дела, я считаю, отлично. Волдеморт, слава богу, на том свете. Наши все живы, Римус уже на ногах, хотя, конечно, войти в полнолуние с переломом… Это была наверняка малоприятная трансформация. В стране совершенный бедлам — количество нарушений Статута о секретности превысило все прецеденты, маги просто собираются на улицах и празднуют, никого не стесняясь, совы летают туда-сюда у маглов на глазах… Кое-кто из ваших сдался добровольно, упирают на Империус, сообщают имена коллег, идут облавы… Но тебя Дамблдор отстоял: в целом, аргумент был железный — ты рискнул жизнью, защищая Мальчика, который выжил (так Гарри теперь зовут в «Пророке», мрак, по-моему). Ты пролежал тут всего неделю — даже снег выпасть не успел. Из всех нас только Регулус не совсем хорошо — он в Азкабане, но и там, вроде, дела идут приемлемо. Дамблдор подключил все связи, что мог, а мы по ночам дежурим в камере в виде Патронусов, так что, в целом, можно надеяться на лучшее. Северус кивнул задумчиво. — Удивительно, как это вы справились со мной всего за неделю, — хмыкнул он, хотя мысли его явно были о чём-то другом. — Для мандрагор не сезон. Лили погладила его по волосам, нежно распутывая их пальцами. — Сто процентов, самое главное в твоём выздоровлении — молитвы моей мамы, — улыбнулась она, а потом заговорила серьёзно: — Римус через мистера Дея — из аптеки, где мы работали вместе — добыл для тебя боливийских мандрагор, они уже созрели. Дамблдор сам варил зелье, отправил на покой мисс Берри и взял перспективную целительницу на её место, потому что определённо есть разница: лечить фурункулы подросткам или работать с бумерангом кровных чар… Северус удивлённо покачал головой. — Я иногда в упор его не понимаю. С его возможностями… почему иногда он делает всё, а иногда — практически бездействует? Лили скользнула взглядом по витражному окну у него за спиной. — Ребята говорили, он ушёл от ответа на прямой вопрос об этом. Но знаешь, есть у меня чувство… Но это всё умозрительно, разумеется, — она приподняла брови, удостоверяясь, что он не собирается воспринимать её как истину — а он, поймав взгляд, вдруг улыбнулся и погладил её щёку большим пальцем, а потом и губы, и глаза у него были нежные и невозможно красивые; Лили тоже улыбнулась и напрочь забыла, про что говорила — потянулась поцеловать… — Слушай, не знаю, нужно ли было это делать — я твоей маме написала… — прошептала она ему в губы чуть позже. — Можно было и не писать, — усмехнулся Северус, отодвинувшись и поправляя её сбившиеся волосы у лица. — Она обычно не в курсе, что у меня происходит, и, как правило, это нас обоих устраивает. Ну да и ладно. Расскажи мне про Гарри? Что было в ту ночь? После того, как кровная защита сработала? Лили отстранилась и потёрла мгновенно занывший зажим на виске. — А ничего не понятно, что произошло, Сев. Там был Регулус, Джеймс в мантии-невидимке и, собственно, Волдеморт, — постаралась восстановить события она. – Было два смертельных проклятия… Одно предназначалось мне, но попало в Гарри… и отразилось в Волдеморта. Второе послал Регулус ему в спину. Всё случилось очень быстро, мы охнуть не успели, если честно… Северус прищурил чёрные внимательные глаза. — Какое проклятие достигло Тёмного лорда раньше? Отражённое или то, что послал Блэк? -…Как вообще можно отразить Аваду Кедавру, когда у тебя даже палочки волшебной нет?.. — пробормотала Лили риторически, Северус усмехнулся загадочно: — Сейчас расскажу. Но постарайся вспомнить сначала. — Я не знаю. Наверное, то, что послал Регулус — Волдеморт ведь начал падать, и только тогда попал по Гарри?.. А что? Почему это важно? — Лили нашла его взгляд своим. — Пока не важно, — качнул он головой. — Там посмотрим. Как отразить смертельное проклятие, хочешь знать? — он улыбнулся, глаза его засияли азартом. — Этот обряд на крови выглядит как одноразовая защита. Я, приняв удар, становлюсь бесполезен… Но Блэк был прав бесконечно, говоря, что кровь — это всегда надёжно… Лили с ошеломлённой улыбкой покачала головой. Воодушевление, в которое мгновенно пришёл Северус от своей многоходовки, просто поражало — особенно, учитывая, что это были не гипотезы ради гипотез и даже не эксперименты на книззлах, а прямо-таки опыты на самом себе. -…Знаешь про такую штуку, как Добровольная жертва? Если по собственной воле жертвуешь жизнью в пользу кровных родственников в подобной ситуации, это работает как мощный полог. Он не то что Аваду отведёт… Злоумышленник дотронуться не сможет до человека, я имею в виду — в прямом смысле, прикосновение с весомыми недобрыми намерениями грозит минимум ожогом, максимум — разрушением телесной оболочки. Можешь себе представить?.. — он явно был в восторге от того, о чём говорил. — Но, разумеется, мы с Гарри не связаны по крови. Были. До моего обряда. — Ты сумасшедший, Сев, — пробормотала Лили, обнимая его за шею. — Я теперь понимаю, что ты там говорил про то, как пошёл за Волдемортом ради знаний. Ты просто чокнутый во всём, что касается магии. Чокнутый и великолепный. Северус засмеялся довольно, но возразил: — Конечно, стопроцентной гарантии успеха не было, потому что я ведь мог и не умереть — ну, собственно, как и случилось. Зачтётся ли это за добровольную жертву — заранее знать было нельзя… — Так, всё, с меня хватит, — прервала его Лили, крепко поймав его лицо в ладони. — Хватит меня кошмарить! Я всё поняла, а слушать тебя про то, что для стопроцентной гарантии стоило всё-таки отдать концы, я больше не могу… Он с улыбкой повёл бровью: как скажешь, — и потянулся тогда за поцелуем.***
Регулуса доставили на очередной допрос сразу четверо плечистых мракоборцев в алой униформе. Дорога в Министерство магии из Азкабана была одна, через портал в штабе мракоборцев. Прибыли, а там — цирк в огнях. — Вашу мать! — орёт прямым текстом Крауч, дёргая усами. — Легилименцию для кого разрабатывали?! Что за выкрутасы с телепатами?! Миссис Эттвуд решительно отовигает за плечо Джеймса Поттера, чтобы тот не бросался на заслуженных членов Визенгамота с кулаками, и плюётся огнём у него из подмышки: — Я вам Блэка не отдам! Вы ему так мозги распашете, он потом имя своё назвать не сможет! — Вы исходите из презумпции виновности, мистер Крауч? — профессионально звучно поддерживает её журналистка из «Пророка». — Вы понимаете, что это нарушает Конвенцию о защите прав человека? Готовы ли вы прокомментировать ситуацию? Крауч только махнул на них рукой. Регулус обвёл компанию взглядом и не удержался от улыбки. Развлечения, видимо, тоже входили в программу для особенных заключённых. К слову, свой статус ему так и не удалось установить. Не задержанный, но и не заключённый; допросы слушал Визенгамот полным составом, присутствовали наблюдатели — Джеймс в том числе, защиту представлял сам Дамблдор… За прошедшие несколько дней кое-как разобрались с роковой ночью, но, конечно, это было только начало. — Шеф, он здесь, — сообщил кто-то Краучу. Тот позеленел, очевидно, сознавая, что Регулус стал свидетелем его фиаско, Джеймс бегло ощупал Регулуса взглядом на предмет бледности или, не дай боже, синяков, и Регулус еле удержался, чтоб не подмигнуть. Вместо этого он совсем чуть-чуть напряг губы — можно было и не заметить. Но Джеймс, конечно, заметил. Его лицо расслабилось, но улыбку он сдержал и вернул Регулусу поцелуй тем же способом. — Проводите его в зал заседания, — раздражённо бросил Крауч подчинённым, сдерживаясь изо всех сил. Коридоры, коридоры, коридоры; лифт и снова коридоры; алые мантии впереди, алые мантии сзади, прицелы волшебных палочек, без всякой легилименции ощутимое чужое напряжение. Регулус опустился в кресло, цепи змеями скользнули вокруг запястий, но боли не причинили. За эту неделю он привык к креслу, а оно — к нему. Пока члены Визенгамота рассаживались по своим местам на скамьях, амфитеатром возвышающихся над Регулусом, он рассматривал крупные холодные звенья поверх манжет своей робы. Ждать всего этого было куда труднее, чем теперь жить. Теперь он просто плыл в этом потоке — и, видимо, где-то в глубине, а не на волнующейся поверхности, требующей сопротивляться и отплёвываться в попытках не захлебнуться. Цепи и цепи. Допрос и допрос. Худшее во всём этом, как обычно, было связано с семьёй. Матушка явно была не в форме — Сириус на вопросы отводил глаза, и подробности становились излишни. Это не говоря о том, что через неделю или две, вне всякого сомнения, многоуважаемый Визенгамот заинтересуют имена других Пожирателей смерти: можно ли будет не назвать Беллу и Нарциссу?.. Сегодня же Визенгамот интересовало другое. — Что произошло раньше: принятие Метки или решения о вступлении в Орден Феникса? Вопрос был поставлен именно так неслучайно. — Я действовал независимо. Не состоял в Ордене Феникса. Крауч поморщился. — Это правда? Дамблдор? — Мистер Блэк действительно не был членом Ордена Феникса. — В таком случае, что произошло раньше: вступление в ряды Пожирателей смерти или принятие решения действовать против Волдеморта? — уточнила низким голосом Амелия Боунс, блеснув моноклем. — Принятие решения попытаться уничтожить крестраж. — Откуда вы узнали о крестраже? — строго спросил Крауч. — Если, с ваших слов, вы не были ещё его приспешником — трудно представить, что он поделился подобными сведениями со случайным мальчишкой… Регулус опустил взгляд на свои колени, чувствуя, как по залу разливается солидарное безмолвное непонимание. Он ведь в самом деле — всего лишь мальчишка… Для милорда и для большинства присутствующих. — Он и не делился. Эти сведения были получены случайно благодаря легилименции. — Вы хотите сказать, что смогли прочитать мысли самого Волдеморта? — не поверив ни на секунду, уточнил Крауч жёстко. — Сколько вам было лет? — перебила Амелия Боунс. — Пятнадцать, мэм. — Это возмутительная ложь, — отчеканил Крауч. — В пятнадцать лет невозможно иметь навыки такого уровня, чтобы незаметно прикасаться к сознанию такого могущественного волшебника, каким был Волдеморт. — Это не было прикосновение к сознанию, — пояснил Регулус. — Это был посыл, предназначавшийся не мне, который я случайно уловил вместе с адресатом. — При достаточной практике и изначальной расположенности к ментальной магии пятнадцатилетний молодой человек способен улавливать чужие посылы, — подтвердил суровый седой маг в фиолетовой мантии. — Где это произошло? Где вы находились с Волдемортом и его поверенным вместе? — напирал Крауч, готовый обвинить Регулуса как минимум в посещении собраний Ближнего круга до принятия Метки. — Это был Рождественский приём моей матери, сэр. Вы знаете, я принадлежу древнему волшебному роду, и Волдеморт предпочитал проводить праздники — как и другое свободное время — в компании именно чистокровных волшебников. Однако он не превращал праздники в свои собрания. Члены Визенгамота смотрели на него с некоторым ужасом, кто-то — с оторопью, как будто им не хватало воображения представить Волдеморта, отмечающего Рождество у наряженной свечами ели. Они смотрели с ужасом — однако и с неутолимо голодным интересом. Всё это каждый раз походило на представление. Неважно, насколько их вопросы касались дела; казалось, им просто хотелось знать, что он, юный Блэк, такое. Праздники с Волдемортом? Легилименция в пятнадцать? Уничтожение крестражей самого могущественного тёмного мага современности? Независимость?.. Как это вообще — обойтись в подобном деле без руководства какого-нибудь почтенного ума вроде Дамблдора?! Знали бы вы… Вскоре у них появилась возможность всё узнать. Регулуса только привели обратно в камеру, ещё даже дементоры не успели сменить мракоборцев, как туда же заглянула полненькая, рыжая, усыпанная веснушками голубоглазая ведьма лет тридцати. — Привет, — просияла она на всю камеру, нисколько не смущаясь безответностью. — Грейс Моран, телепат для мистера Блэка, — продемонстрировала она разрешение на посещение ближайшему мракоборцу. Он ознакомился, глянул на неё сочувственно. — А почему здесь? Надо было куда-нибудь в переговорку к нам попроситься… Вы сможете работать с дементорами рядом? Она кивнула, без слов благодаря его за участие. — Мне на секундочку показалось, что мистер Крауч был не очень благосклонен к идее привлечь меня, — доверительно сообщила она мракоборцу. — Думаю, условия работы определяются именно этим — впрочем, могу ошибаться. Но мне разрешили использовать Патронус. Когда, наконец, они остались с Регулусом вдвоём, серебристая кошка возникла в воздухе, потёрлась об Регулуса и замурчала. Ведьма между тем сгрузила свою сумку на единственную доступную поверхность в его камере — на кровать, покопалась там и добыла термос, складные стаканчики и молочную шоколадку. — Со мной можно на «ты»; если тебе удобно, можешь продолжать использовать окклюменцию; то, что я буду делать, не больно и не утомляет… тебя; — чай будешь? — я посмотрю только то, что касается дела, все личные процессы будут неприкосновенны; это займёт несколько часов, если хочешь — можешь вздремнуть, мне не помешает. Она закончила говорить, разливать чай и обустраиваться (теперь в камере имелись ещё кресло и стол) и, наконец, посмотрела на Регулуса прямо, а он — на неё. Телепаты были редкостью не меньше метаморфов, и где её Дамблдор добыл — оставалось загадкой. От легилименции телепатию выгодно отличала экологичность: если легилимент взаимодействовал с сознанием объекта, чтобы что-нибудь узнать или, наоборот, насадить, — он мог быть бережен, а мог и не быть; то телепат работал, по сути, сам с собой. Он настраивался на себя, чтобы слышать других, и такое вмешательство было практически неощутимо для объекта. Она явно ждала, чтобы он что-нибудь сказал. — Грейс… — он прочистил горло. — Нет у тебя с собой свежей газетки, случайно? — Не читаю газет, — улыбнулась она голубыми глазами в окружении рыжих ресниц. — Но могу рассказать, что ты хочешь. Знаешь, многое слышно, когда ходишь по Министерству… Он кивнул, понимая, что она имеет в виду не то, что звучит вслух. Конкретных вопросов у него не было. Просто хотелось бы знать обстановку, увидеть, как распределяется вес между разными взглядами в обществе… — Твою сестру и её мужа заключили в тот же день, что и тебя, — с сочувствием произнесла Грейс. — Ты… жалеешь Беллу? — уточнил он осторожно. — Я чувствую, какую боль это может доставить тебе, — объяснила ведьма мягко. — А другая ваша сестра с маленьким ребёнком уехала. Есть что-нибудь ещё, что ты хотел бы знать? — Почему ты… — Регулус устал сегодня со всеми допросами, слова собирались трудно. — Почему все вы?.. — начал он с нового места и снова не смог сформулировать мысль точно, но Грейс поняла. — Почему я отношусь к тебе тепло — потому что я телепат. Работа у меня такая, — она улыбнулась ласково. — И дар, и проклятье. Мне тебя нужно пропустить через себя, я не могу тебя при этом не любить — понимаешь, что я имею в виду?.. Не могу не принимать в тебе заочно все решения, действия, черты, и далеко не только хорошие. Регулус неопределённо качнул головой: возможно, приблизительно он мог себе это представить. В легилименции тоже можно было присоединяться к тому, что живёт другой человек, но это всегда оставалось чужим, тебе не принадлежащим. Но вообще-то, трудно вообразить в точности, каково это — жить другого человека со всей его грязью и болью в полный рост, да ещё и добровольно… — А почему все мы на твоей стороне… — задумчиво протянула Грейс между тем. — Потому что ты этого заслуживаешь, это во-первых, — твёрдо сказала она, будто нащупала единственно верный ответ. — Ты вообще понимаешь, что ты сделал для всей Британии?.. Да, я не игнорирую твою тёмную часть, но агентам под прикрытием иногда приходится делать разное… А во-вторых… Это, пожалуй, вопрос балансов — и маг уровня Дамблдора не может этого не понимать… — Я тебя не понимаю сейчас, — признал Регулус, всё-таки стащив кусочек шоколадки, несмотря на то, что обычно сладкое не доставляло ему удовольствия. Грейс забралась в кресло с ногами, серебристая кошка вспрыгнула к ней на колени, Грейс придвинула к себе стаканчик с чаем — трудно было поверить, что в камере Азкабана можно быть такой расслабленной и всем довольной. — Действий от Дамблдора ждали все — общество в целом и Орден в частности, ты, я и, возможно, сам Волдеморт. По какой-то причине Дамблдор в это вписываться не захотел — имел право, если честно, кому как не тебе знать, какой это всё геморрой… Регулус кивнул и понюхал чай. Пахло мятой — вроде бы, ничем больше. Впрочем, Грейс отпила уже половину своей порции, вряд ли в её планах было его опоить. — А то, что происходит сейчас: его поддержку, личное вовлечение в твой процесс, поиск специалистов — меня, в частности… я слышу как… попытку заплатить. Она замолчала, Регулус долгую минуту разглядывал её отсутствующее лицо, а потом уточнил: — Успокоить свою совесть, ты имеешь в виду? — Заплатить цену, — повторила Грейс, возвращаясь к нему взглядом. — Он звучит именно так. При этом, конечно, он понимает, что платить придётся сверх и что лучше самому выбрать, чем именно. Он выбирает позаботиться о тебе. Не самый плохой выбор, да? Иначе сидеть тебе тут без суда и следствия… А так, скорее всего, ты очень скоро отсюда выберешься. Регулус тряхнул головой и отставил полупустой стаканчик. — Спасибо за чай. Начнём, наверное, работу? — О, мы давно начали, — улыбнулась Грейс. — А ты ждал, что я закачу глаза и буду раскачиваться в трансе? — весело прокомментировала она его удивлённое выражение лица. — Могла хотя бы предупредить! — возмутился Регулус. Очень странно было не ощущать вообще никакого присутствия в сознании. Неприятно не контролировать процесс. — А я и предупредила, — возразила Грейс миролюбиво, добывая себе кусочек шоколадки. — Сказала же — в личное не полезу, больно не будет, — она снова ему улыбнулась. — Ты устал сегодня. Можешь поспать, правда. Он не привык спать при чужих, но моральная усталость от бесконечных разговоров с Краучем давала о себе знать. К тому же, хоть он и видел Грейс впервые, чувство от неё было очень умиротворяющее. Как будто она — сестра, и не просто ещё одна кузина, которую встречаешь раз в год на Рождество, а… как Андромеда. Наверное. В конце концов он сдался и прилёг поверх одеяла. К нему под бок тут же забралась серебристая кошка, свернулась клубочком, спрятав под лапку нос. Он вежливо почесал её за ухом и сам не заметил, как задремал.