Somebody To Love (Тот, кто влюблен)

День сменялся днем, солнце опускалось за горизонт каждую ночь и возвращалось обратно каждое утро. Для всех время шло и жизнь продолжалась. Для Чонгука время внезапно остановилось. До какого-то момента его жизнь была словно поле со свежескошенной травой и распустившимися цветами, теперь это были засохшие деревья и мертвые листья на земле — и все, что он мог делать, это плакать. Он был жалок, подумал он про себя. Жалок, когда бегал за человеком, который никогда его не любил. Жалок, когда бегал за человеком, который был женат. Жалок, когда бегал за мужчиной, чья жена была беременна. Он был жалким женатым мужчиной. Жалким мужчиной. Чонгук посмотрел на дорогу перед собой. Она выглядела как пропасть в никуда. Почему он оказался здесь? Чонгук увидел нескольких мужчин, которые прошли мимо него, вероятно, поддерживающие по жизни свой имидж, свой уровень в обществе и статус, но позволяющие им разрушиться, когда теряются между облезшими стенами. Чонгук пошел следом, ища какого-то спасения. Было ощущение, как будто всю жизнь он был пуст. Он не знал себя, находился в постоянном замешательстве, и ничто никогда не казалось ему правильным, ничто никогда не казалось ему подходящим. Производилось впечатление, что всю свою жизнь он жил во лжи до тех пор, пока не встретился с ярким огнем, который окутывал его теплом в самые холодные дни, показывал ему свет и заставлял узнавать и принимать собственную тень, — этот же огонь теперь сжигал его кожу и оставлял пепел. Но Чонгук никогда не переставал тянуться к этому теплу, к этому огню, к этой безопасности, к этому счастью. Чонгук пошел вперед по тропинке и тут же остановился. Он увидел маленькую дверь, за которой скрывался мир, неизвестный лондонскому обществу, и шагнул к ней. Человек, стоявший перед дверью и охранявший ее, посмотрел на него с сомнением. — Потерялся? — спросил мужчина, пристально смотря на него. — Я… я хочу попасть внутрь. Для этого нужны какие-то документы? — тихо сказал Чонгук. Мужчина смотрел на него несколько секунд, а затем открыл дверь. — Не создавай проблем. — Понял, сэр, — Чонгук кивнул и вошел в большой коридор — темный, пустой коридор. Он шел все быстрее, пока не дошел до двери, после чего толкнул ее и почувствовал, как дыхание срывается с его губ. Живая музыка, смех и танцы наполняли комнату, дым от сигар поднимался к потолку, и Чонгуку пришлось пробираться сквозь этот дым. В его сердце зарождалось счастье при виде всех этих мужчин, открытых, улыбающихся, смеющихся друг с другом, которые целовались, обнимались или просто наслаждались обществом друг друга. Чонгук подошел к барной стойке. Бармен посмотрел на него, а затем по-доброму усмехнулся. — Я тебя помню. Ты же был с тем симпатичным блондином. — Верно, — тихо ответил Чонгук. Мужчина улыбнулся. — Не хочешь чего-нибудь выпить? Чонгук кивнул. — Но я не очень уверен… — начал он, но мужчина тут же протянул ему коктейль. Чонгук улыбнулся и обернулся, замечая двух парней, которые сидели за маленьким столиком и разговаривали друг с другом. Они выглядели слишком молодыми, лет на шестнадцать. — Ох уж эти дети, — сказал бармен, прислонившись к барному столу. — Мы обычно не пускаем их, но мальчики сами нашли этот бар и умоляли нас впустить их. Мы не могли им отказать. Думаю, они влюблены, да? — бармен посмеялся. Чонгук посмотрел на мальчиков. Один был меньше ростом, широкоглазый, по виду — застенчивый, у него были прилизанные светло-каштановые волосы, другой был выше, с черными волосами, улыбался своему другу, держал его за руку и что-то нежно шептал, пока тот в ответ робко улыбался и краснел. — Юная любовь, — выдохнул Чонгук, сверкнув глазами. — Какая прелесть, — в его тоне прозвучала нотка зависти. Он завидовал им, потому что у него никогда не было такой красоты и, вероятно, никогда не будет. — Сомневаюсь. Скорее всего, они скоро поженятся, забудут друг о друге, заведут детей, встретятся лет через двадцать и сделают вид, что никогда не были влюблены. Вот такая у нас жизнь, — пробормотал бармен, и Чонгук затих. — Вашему вниманию — Шампань Глосс! — громко объявил мужчина, в баре потемнело, и все притихли. Свет прожекторов упал на сцену. Чонгук чувствовал себя завороженным, когда Юнги, вспоминает его имя Чонгук, вышел на сцену в фирменном черном коротком платье, с короткими черными волосами и ярким макияжем. Он двигался чувственно, но с издевкой подражая женщинам в кино, пытаясь их высмеять. Чонгук засмеялся. Юнги приглушенно повторял слова песни, и Чонгук отметил, что его красные губы ни разу не искривились в улыбке, что выглядело устрашающе. Всю песню он подпевал, держась за шест в центре и даже слегка раскачиваясь вокруг него, заставляя зрителей аплодировать. В конце концов, песня подошла к концу. Юнги улыбнулся зрителям. Чонгук видел в чужих глазах, что тому нравилось то, что он делал. Затем Юнги развернулся и ушел со сцены, а зрители захлопали. Чонгук с напитком в руке пошел за сцену, чтобы найти его. Дойдя до раздевалки, он постучал в дверь. — Я не в настроении с кем-то встречаться. Уходите, — послышался суровый низкий голос за дверью. Рука Чонгука нерешительно сжалась в кулак. — Это я… Чонгук. Парень, которого ты видел с Тэхеном? — попытался он, нервничая и стоя с колотящимся сердцем. Тишина длилась несколько секунд, прежде чем перед ним распахнулась дверь. — Ах, это ты, — посмеялся Юнги. Его прическа исчезла — парик лежал на столе, а его натуральные черные волосы были вьющимися и слегка прижатыми ко лбу от пота. — Конечно я тебя помню. — Это здорово. Я… я просто пришел встретиться с тобой… прости, если это было неожиданно. Я просто не знал… — начал Чонгук. Юнги нахмурился. — Ты в порядке? — спросил он и, схватив Чонгука за локоть, завел в комнату. Юнги закрыл за ним дверь. Чонгук постоял несколько секунд, а потом покачал головой. — Тэхён… он порвал со мной. Его жена беременна, — он говорил это с трудом, потому что не произносил эти слова вслух никому, кроме себя. — Он женат? — спросил Юнги, широко раскрыв глаза. — Боже. Неплохо было бы узнать об этом до того, как я трахнулся с ним в ванной два года назад, — усмехнулся он. Глаза Чонгука удивленно расширились. — Ты что? — Извини, это было неуместно. Присаживайся, — предложил Юнги, и Чонгук кивнул, увидев сбоку маленький коричневый диванчик. Он сел, и мужчина, подойдя к нему, уместился рядом. — Расскажи мне, что случилось. — Мы были вместе три месяца. Да, мы оба женаты, но… Юнги усмехнулся. — Ты не виноват. Ты никогда не был влюблен в свою жену, а он показался тебе привлекательным, — сказал он, как факт. — А что случилось потом? Чонгук выглядел немного растерянным, но тем не менее продолжил. — Вначале это был просто секс. Тэхён сказал мне, что хотел просто секса. Я без задней мысли согласился, но… но я… — Ты влюбился, — вздохнул мужчина, прислонившись к спинке дивана. Чонгук посмотрел на него. — Откуда ты знаешь? — Мы все через это проходили, Чонгук, — рассмеялся Юнги, и Чонгук почувствовал себя еще более озадаченным. Тогда Юнги выпрямился и посмотрел на него, мягко улыбнувшись. — Малыш, позволь мне сказать тебе кое-что, — он положил руку на колено парня. — Видел всех этих мужчин там? — он жестом указал за пределы комнаты, откуда доносились звуки смеха и болтовни. — Я более чем уверен, что почти каждый из них влюбился в человека, с которым просто не может быть вместе. Чонгук замер. — П-почему? — растерянно спросил он. — Просто такова их… судьба. Твоя история любви о том, что ты, будучи женатым, влюбился в другого женатого мужчину, с которым позже переспал и скрывал это от жены — и все мы проходили через это. Вот так мы и живем. Чонгук покачал головой. — Ты не… не понимаешь. Тэхён… он… он сказал, что тоже чувствует это ко мне, — он пристально глядел на Юнги. — Тэхён сказал мне, что я не просто какая-то очередная интрижка. Он… он сказал, что влюбился в меня, — мужчина нахмурил брови. Чонгук опустил глаза, собираясь с мыслями. — Он взял меня с собой во Францию. Он занимался со мной любовью. Он плакал, когда я хотел уйти к жене. Он… — Чонгук почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, и изо всех сил старался сдержать их, чтобы не расплакаться перед человеком, с которым был знаком не так хорошо. — Все в порядке, — прошептал Юнги, поглаживая его по колену. — Ты можешь плакать. Я все понимаю. Чонгук открыл глаза, его зрение затуманилось из-за слез. — Я заботился о нем, — жалобно выдавил он, перебирая пальцами. — Он часто беспокоился, поэтому звонил мне на рассвете и я его успокаивал. Он называл меня своей… своей любовью. Он даже подарил мне это, — Чонгук захрипел, держа бриллиант ожерелья между кончиками пальцев. — Чонгук, — позвал его Юнги своим самым мягким голосом. Парень посмотрел на него глазами, полными слез. — Прости меня, милый. Иди сюда. Чонгук на секунду засомневался, но потом Юнги схватил его и притянул к себе, усадив на колени. — Н-нет, все в порядке, я… — начал было Чонгук, но тут почувствовал, как мужчина обнял его и прошептал: — Тише, не переживай, все нормально. Ты можешь плакать. Не держи все в себе. Чонгук впился зубами в нижнюю губу и разрыдался, закрыв лицо руками. Юнги аккуратно поглаживал его по спине, рисуя маленькие круги, давая парню время выплакаться. — Прости меня, — сказал Чонгук, качая головой, по его щекам текли слезы. — Я не должен был обременять тебя… — Не волнуйся, — сказал Юнги, и от его голоса по позвоночнику пробежали мурашки. — Это нормально, тебе сейчас больно, и я знаю, что ты чувствуешь. Я тоже влюблялся в мужчин, которые бросали меня, потому что боялись мира вокруг нас. Чонгук посмотрел на него, шмыгнув носом. Юнги улыбнулся, а затем потрепал его за щеку. — Знаешь, я думаю, из тебя вышла бы прекрасная женщина. Чонгук закусил губу. — Ты так думаешь? — Конечно. Немного макияжа, красивой прически, юбки, — перечислял Юнги, пока Чонгук краснел, — и ты был бы прекрасен. — Звучит круто, — прошептал парень, и Юнги посмеялся, попутно подталкивая его встать. Чонгук встал, мужчина положил руки на его талию и направил к туалетному столику, усадив лицом к зеркалу. — Посмотри на себя, — ласково улыбаясь, прошептал он, нависнув над Чонгуком. — Ты прекрасен, — парень покраснел, его глаза заблестели. — Не позволяй какому-то гнилому мужику говорить тебе обратное. Чонгук кивнул, улыбнувшись Юнги через зеркало. С тех пор он появлялся здесь каждый вечер в течение следующей недели. Это помогло ему почувствовать себя легче, здоровее, увереннее. За это время Чонгук узнал всех присутствующих гораздо лучше. Например, Марк — бармен этого клуба — был удивительно интересным и милым человеком. Кроме того, Чонгук очень сблизился с Юнги, смотрел все его выступления, а потом разговаривал с ним по душам в его комнате. Одним субботним вечером Чонгук закончил работу и подготовку к предстоящим экзаменам в колледже и, как и каждый день на протяжении последней недели, был готов отправиться в секретный клуб, чтобы провести остаток дня. Как обычно, Чонгук надел белую блузку и брюки, однако не удержался и нанес на щеки немного румян. Чонгук вышел из дома, напевая под нос песню, под которую Юнги выступал прошлым вечером. Он шел не спеша по оживленной торговой улице, хоть и до клуба было довольно далеко — Чонгуку захотелось немного прогуляться. Проходя мимо витрин магазинов, он увидел на манекене красивое розовое платье, посмотрел на него с закушенной губой, а затем тихонько покачал головой и продолжил идти. Но когда он свернул, то его тело остановилось быстрее, чем он понял, что произошло. Видимо, сама судьба заставляла Тэхёна появляться на каждом углу, да? Широкие плечи и светлые волосы он мог различить за милю. Мужчина стоял и смотрел в витрину магазина, как и в прошлый раз, только сейчас с ним была еще и Вероника. Чонгук мог их видеть, но они его — нет. Это был детский бутик, один из тех дорогих, где продаются маленькие нарядные платья, рубашки и штанишки для малышей. Тэхён указал на эти платьица, и Чонгук, весь напрягаясь, увидел, как Вероника легонько шлепнула его, а Тэхён в ответ засмеялся и обхватил ее за талию. Девушка, откинув голову назад, засмеялась тоже. Мужчина потащил ее в сторону магазина, но на полпути она остановилась и посмотрела на него. Тэхен немного надулся, а затем что-то прошептал ей, на что Вероника в ответ робко улыбнулась и потянулась, чтобы чмокнуть его в губы. После она еще что-то сказала ему и пошла в магазин одна. Чонгук почувствовал, что у него сводит живот, а сердце сжимается в комок. Почему он продолжал смотреть? Почему он никогда не может отвести взгляд? Но, к его удивлению, как только Вероника вошла в магазин, вся поза Тэхёна резко изменилась, поникла, а сам мужчина повернулся лицом в другую сторону от магазина, доставая сигарету и прикуривая ее с такой скоростью, которую Чонгук никогда раньше не замечал. Он выглядел хмурым, отрешенным, радость, которая была у него с Вероникой, теперь исчезла. Затем до Чонгука дошло, что это то самое место, где Тэхён впервые нежно поцеловал его. Тогда Чонгук считал его ужасным, безумным и сумасшедшим. Как же все изменилось. Чонгук плюнул и пошел своей дорогой дальше.

***

Парень вошел в тускло освещенный бар — на этот раз человек в очках у входа с улыбкой пропустил его внутрь — и увидел Юнги, сидящего у стойки. Он бросился к нему. — Юнги, — поприветствовал его Чонгук. Сегодня на нем не было ни макияжа, ни женской одежды, ничего подобного. Он был в пальто, брюках и рубашке, со своими естественными черными мягкими волосами. — Сегодня ты — это ты. — Я всегда я — это я, куколка, иногда я просто… играю в, так скажем, переодевание, — Юнги подмигнул ему. — Но да, сегодня выступаю не я, а другая королева. — Правда? — спросил Чонгук, улыбаясь. — Здесь много королев? Кто сегодня выступает? — Узнаешь. Пошли, я сниму пальто, а то здесь довольно жарко, — Юнги встал, и Чонгук последовал за ним, перед этим кивнув ему в ответ. Они зашли в гримерку. Юнги скрылся в другой части комнаты, чтобы оставить свое пальто, потом пришел владелец клуба, чтобы что-то обсудить, и Юнги вышел вместе с ним из гримерки. Чонгук остался в комнате один. Хмыкнув себе под нос, он повертелся на месте, оглядывая небольшую гримерку. В ней были белые обшарпанные стены, ковровое покрытие на полу, а на туалетном столике лежала косметика. Чонгук подошел к столику. Он и не подозревал, что существует столько разных средств для макияжа. Он посмотрел на себя в зеркало. Ты прекрасен, мой малыш. Чонгук вздрогнул, услышав в голове глубокий голос Тэхёна. Он сел на стул Юнги и заметил жемчужные серьги, тут же вставив их в свои уши. Он посмеялся, покачал головой из стороны в сторону, глядя на болтающиеся жемчужины, а затем взял в руки странную металлическую штуковину. Чонгук почти дотянулся ей до своих ресниц, а потом задумался. Может, это для бровей? Или… — Это для ресниц, милый, — неожиданно раздался голос Юнги, и Чонгук, испугавшись, в мгновение ока выронил щипчики. — Ой, прости меня, я не должен был рыться в твоих вещах. Я просто… — судорожные оправдания полетели из его рта, но Юнги подошел к парню и повернул его лицом к зеркалу. Он улыбнулся. — Посмотри, как шикарно ты выглядишь с этими серьгами, — помотал головой Юнги. — Я могу только представить, как ты будешь выглядеть в ожерелье, с макияжем, в красивом платье… — Что ты такое говоришь… — Чонгук покраснел. — Нет, я не хочу выглядеть так, как ты. Не пойми неправильно, я думаю, что это чудесно, но я не могу… я… — и тут Юнги приподнял его подбородок. — Куколка… Если бы ты не хотел, то не смотрел бы так тоскливо каждый раз. Рот Чонгука открылся, но слов не последовало, и он опустил взгляд на свои пальцы. — Это выглядело бы странно. — Нет, не странно. Кто бы тебя здесь осудил? — спросил Юнги. Чонгук заколебался и поднял голову. — Я не влезу в твою одеж… — Влезешь. Твоя талия меньше моей, милый. — Юнги, я не знаю… Мужчина цокнул. — Красавец мой, ты можешь отказаться, если хочешь, но я знаю, что ты хочешь этого, и ты сам знаешь, что ты хочешь этого. Ты будешь выглядеть великолепно, и это ты тоже знаешь, — прошептал Юнги, поглаживая его по щеке. Сердце Чонгука застучало. В конце концов он кивнул. — Хорошо, — прошептал Чонгук, и по его лицу расплылась улыбка. — Давай. — А вот это мой мальчик, — с ухмылкой сказал Юнги, разворачивая хихикающего Чонгука лицом к зеркалу. Нет, нет, не подумайте, Чонгук не хотел быть женщиной. Он также не хотел быть Рози, он только хотел быть похожим на нее. Он хотел быть красивым, хотел носить платья, макияж и, может быть, даже парик — но он понимал, что все еще будет оставаться мужчиной. И это никуда никогда не денется. Он стал бы просто красивым, накрашенным мужчиной. Но он и не против этого. Юнги начал делать макияж Чонгуку. Мужчина сделал что-то непонятное с его бровями, после чего нарисовал более тонкие — Чонгук выглядел странно, потом Юнги нанес на его кожу что-то светлое, перекрывая более темным его скулы, челюсть и нос, сделал макияж глаз, нанес красивые розово-желтые тени, накрасил губы розовым цветом и, наконец, сделал небольшую родинку на щеке. После, приступив к прическе, Юнги взял короткие, завитые черные волосы и каким-то образом уложил их на голове Чонгука. Парень смотрел на свое отражение удивленными глазами — он выглядел… красивым. Не то чтобы он не был красив, просто сейчас эта красота заиграла по-другому. И он, бесспорно, наслаждался этим. Мужчина нашел розовое платье с пуделем. Чонгук на это отрицательно покачал головой, но Юнги продолжал уговаривать его, и он наконец сдался, прикусив губу, потому что на самом деле он очень хотел его надеть. Чонгук посмотрел на себя в зеркало. У него были завитые черные волосы, его глаза казались больше, чем обычно — макияж делал их больше. Он выглядел женственно. А платье — это… нечто, и Чонгуку оно чертовски нравилось. Нравилось, как оно обтягивало его талию, а затем расходилось по фигуре. Нравилось, как оно поднималось и кружилось, когда он вертелся. Ему нравилось, как он выглядит. — Черт возьми, — пробурчал Юнги, глядя на парня. — Ты выглядишь намного красивее меня. Что я наделал? — Спасибо, — Чонгук посмеялся, а его щеки порозовели. — Я… я чувствую себя довольно привлекательным. — Привлекательным? Ты выглядишь как настоящая женщина! Я действительно превзошел себя, — проворчал Юнги, складывая руки на груди. — Это все благодаря твоему детскому личику. После он взял фотоаппарат и стал делать несколько снимков Чонгука, на что тот застенчиво смеялся и прятал лицо. — Теперь тебе нужно имя, — Юнги промычал, поглаживая подбородок. — Что бы это могло быть… возможно, что-то более изящное. Точно — Никола Шампань. — Почему моя фамилия должна быть Шампань? — нахмурился Чонгук. Юнги насмешливо хмыкнул. — Потому что я твоя мать, Чонгук. Думаем, думаем. Может, Сесилия Шам… — Лунный цветок, — внезапно сказал Чонгук, глядя на себя в зеркало. Он все еще носил подарок Тэхена и поглаживал его пальцами. Парень мягко улыбнулся. — Я хочу, чтобы меня называли Лунный цветок. — Лунный цветок? Это… необычно. И элегантно. Наверное, длинновато, но я думаю, ты мог бы стать королевой с необычным именем! — Юнги хлопнул в ладоши. Чонгук улыбнулся. — Итак, Лунный цветок, ты же не можешь заставлять зрителей ждать, верно? Чонгук замер, выпучивая глаза в шоке. — Что?! — вскрикнул он, отступая в сторону. — Я не могу… Я ничего не знаю! Я не могу выступать, Юнги! — Кто сказал, что не можешь? Это будет здорово. Ты будешь другим. Ты… Чонгук покачал головой и отвернулся. — Н-нет, пожалуйста. Я не могу позволить никому видеть меня таким. Прости меня, но я не готов к этому… Я сомневаюсь, что когда-нибудь буду готов, — лепетал он испуганно. Юнги помолчал несколько секунд. — Все в порядке, милый, я не буду тебя заставлять. Все хорошо. Ты можешь просто красоваться передо мной, — сказал он, и Чонгук вздохнул, позволяя своим тревожным мыслям улетучиваться. Мужчина напоследок поцеловал его в лоб. — Лунный цветок. — Да… это я, — прошептал Чонгук в ответ, а затем снова посмотрел на свое отражение. Лунный цветок.

***

Прошло пять дней, и Чонгук обрел покой. Возможно, у него появился шанс жить дальше и найти счастье в своей жизни. Он думал, что все будет хорошо, считал, что на той неделе и на предыдущей все шло просто идеально и гладко, потому что Тэхёна не было рядом. На самом деле, его уход помог парню прийти в себя. Чонгук сидел за своим столом в юридической фирме и рисовал себя в платье и с черными кудрявыми волосами на маленьком листке бумаги, подписывая снизу «лунный цветок». Он улыбнулся своему рисунку, прежде чем почувствовал стук по столу. — У меня встреча с мистером Адамсом. — Он сейчас на обеде, сэр… — начал Чонгук, поднимая голову и тут же жалея об этом. — Тэхён? На него смотрел мужчина, который был одет в роскошный бордовый костюм и светлые волосы которого были зачесаны назад. Тэхён отвел взгляд. — Я здесь, чтобы встретиться с мистером Адамсом. Женщина внизу сказала, что сначала я должен пройти через его помощника. — Как я уже сказал, Мистер Адамс на обеде, — хмыкнул Чонгук, скрестив ноги и руки. Тэхён приподнял бровь и оскалился. — У меня очень плотный график, Чонгук. Я выкроил время из своего рабочего дня, чтобы быть здесь для встречи с мистером Адамсом для заключения соглашения. Так что будь добр, будь профессионалом, скажи мистеру Адамсу, чтобы он закончил свой чертов обед и встретился со мной здесь, — огрызнулся Тэхён. Чонгук молча уставился на него, а после начал просматривать какие-то бумаги, ища расписание. — Твоего имени здесь нигде не написано. Тэхён выглядел крайне раздраженным. Он на секунду посмотрел на свои массивные часы, прикрепленные к запястью, а затем снова на Чонгука. — Мой помощник звонил на прошлой неделе по этому поводу. Чонгук кивнул. — Да, она… она сказала назначить встречу на следующий четверг… — Каким местом получился следующий четверг, если это должно было быть сегодня? — рявкнул Тэхен, нахмурив брови. Его глаза опасно потемнели. Чонгук прошелся взглядом по нему, будто что-то ища, и потом кивнул сам себе, внезапно что-то поняв. — Ты не выспался. Тэхён был ошеломлен таким неожиданным заявлением, но держался очень уверенно. — Что? — Ты не выспался, — повторил Чонгук. — Ты не спал нормально уже где-то неделю, да? — мягко поинтересовался он. Тэхён застыл на несколько секунд, не говоря ни слова в ответ. Чонгук понятливо кивнул. — У тебя дрожат руки. — Чонгук, — мужчина спрятал руки в карманы. — Ты можешь просто позвонить мистеру Адамсу, чтобы он… — Ты грубишь всем, кто работает на уровень ниже тебя, — сказал Чонгук. — Подбирай тон, когда со мной разговариваешь, мне такое не нравится, — возможно, это прозвучало слишком резко, и, возможно, этому поспособствовало длительное времяпрепровождение с Юнги в баре. Тэхён не знал, что на это ответить. — Ты ведь снова принимаешь лекарства от тревожности? У тебя всегда были проблемы со сном после их приема, Тэхён, всегда дрожали руки… — Чонгук, — негромко сказал мужчина. — Хватит болтать. — Это ведь происходит из-за беременности твоей жены, верно? — прямо спросил парень. Он чувствовал острую потребность ранить Тэхёна своими словами. — Вероника не должна сильно напрягаться, черт возьми, конечно нет — это плохо скажется на ребенке. Я думаю, что в последнее время ты работал больше обычного. И, конечно, уже проявляются последствия того факта, что ты на самом деле не хочешь ребенка, не так ли? О, и чувство вины и сожаления, которое ты должен испытывать, потому что бросил меня ради нее и ребенка… — Заткнись, мать твою, — прорычал Тэхён. Чонгук вздрогнул от его голоса и с опаской посмотрел на него, замечая, что чужие глаза заблестели, а выражение лица потускнело. — Я не… — Тэхён начал дрожать. — Я не жалею о том, что бросил тебя. — Конечно жалеешь, — прошептал Чонгук, стараясь не дать чужим словам себя ранить. — Ты жалеешь о каждой минуте, жалеешь, что бросил меня, потому что хотел бы снова быть со мной, снова трахнуть меня. Ты жалеешь, что выебал свою жену и заделал ребенка… — Чонгук, — мужчина выглядел потрясенным. — Да что с тобой такое? — напряженно спросил он. Парень встал со своего места и подошел ближе. — Что со мной такое? — ласково начал Чонгук. — Дело в том, что ты ни на секунду не задумался, прежде чем бросить меня, как будто я был всего лишь грязью под твоими ботинками… — Я был реалистом, и если ты не можешь воспринимать реальный мир таким, какой он есть, то не надо винить в этом меня. Тэхён повернулся, приготовившись уйти, но его остановил чужой смех. — Реалистом? — выдохнул Чонгук. — Тэхён, что с тобой случилось? Разве не ты говорил мне, что я должен гнаться за своими пороками и превращать их в свои достоинства? Что я должен хвататься за свои надежды и мечты и воплощать их в жизнь? Разве не ты был первым, кто начал отношения с мужчиной? — его слова были тихими, но режущими, как нож. Тэхён стоял спиной к нему и ничего не говорил, но Чонгук мог понять, о чем тот думает. Поэтому он обошел мужчину, чтобы посмотреть на него, а затем встретиться с ним взглядом и произнести эти слова самому, вслух. — Ким Тэхён… ты не что иное, как неудачная версия того человека, которым ты пытался казаться, — прошептал Чонгук, и мужчина напрягся. — Ты лжив, слаб и смешон, Тэхён, — сердце самого Чонгука сжалось от этих слов. — Ты создал видимость крутого человека. Ты притворялся уверенным, обворожительным и смелым мужчиной, а на самом деле ты ничем не отличаешься от всех остальных в этом мире, — подытожил он, покачав головой. Тэхён посмотрел на него со слезами на глазах и слабо прошептал: — Я знаю… — Ты знаешь, — Чонгук кивнул, его собственные глаза едва не наполнились слезами от любви к этому человеку. — Тогда ты знаешь, в чем правда, — добавил он. — Потому что правда в том, Тэхён, что я очень ошибся. Я совершил колоссальную ошибку, когда встретил тебя в тот день. Что я тогда сказал? Что у тебя все будет хорошо, а у меня — нет? На самом деле все наоборот, не так ли? Я разведусь с Рози, найду другого мужчину, который будет ценить и любить меня. Я буду делать то, что мне нравится. Я буду жить дальше, — процедил Чонгук. — А ты? — он слабо усмехнулся. — Ты что будешь делать, Тэхён? Ты навсегда застрянешь в браке с женщиной, которую не любишь, с ребенком, которого никогда не хотел, все еще будучи влюбленным в мужчину, отношений с которым у тебя никогда не будет. Тэхён будто задыхался от чужих слов, не обращая внимания на скатывающиеся по лицу слезы, поэтому, не выдержав, он прошел мимо Чонгука, столкнувшись мимолетно плечом с ним, и вышел из кабинета так быстро, как только мог. В глазах Чонгука тоже стояли слезы, и он обернулся, чтобы последний раз взглянуть на уходящего мужчину. Тэхен дрожал во время его речи, и он прекрасно знал, что у того может начаться новый приступ тревожности, потому что после его слов Тэхен выглядел очень уязвимым и измученным, каким никогда не был. Потому что Чонгук был прав.