Три попытки самоубийства Энид

Всю ночь Уэнсдей не спала, она не могла даже закрыть глаза на несколько секунд, ведь перед глазами сразу появлялась картина полуживой Энид. Сама Аддамс не была готова к такому всплеску эмоций от себя, но ничего не могла поделать. Тёмноволосая крутила в руках одно из лезвий, упаковку которых она нашла в шкафу у Энид. Это было большое лезвие, которое находится в канцелярских ножах. Именно таким она и порезала себе вены. Неужели в тот момент, когда Энид пыталась убедить Уэнсдей в том, что с ней всё в порядке, она уже планировала это? Она врала прямо в глаза Аддамс, и тёмноволосая не понимала, почему она не заметила эту откровенную ложь. Из-за того, что мать Энид была в очень хороших отношениях с директором Уимс, на многое сделанное Энид просто закрывали глаза. Например, на бесчисленное количество пропусков Синклер ничего не сделали. Старшая Синклер просто вешала лапшу на уши директору про плохое состояние Энид, будто она чем-то болеет. Но когда Уимс попыталась сказать, что лучше отвести Энид в больницу, чтобы девушке не стало хуже, мама ответила, что она держит всё под контролем. И, конечно же, попытка суицида Энид также пройдёт «незаметно». Её мама действительно имела такие связи. «Если бы я раньше заметила эти признаки, то сейчас могло быть всё иначе, — корила себя Уэнсдей. — Зачем я издевалась над ней, когда ей было плохо? Чем я думала? Было же всё понятно, когда она вернулась в школу. Почему я не могла нормально с ней поговорить, она же так нуждалась во мне. В этой ситуации я должна была быть для неё опорой, а не загонять её в гроб, — Уэнсдей продолжала думать, что по её вине Энид решилась на этот поступок. — Я видела, как она смотрит на меня. Я была ей нужна. Это чуть ли не первый человек, которому я была действительно нужна, а я этого не понимала». Уэнсдей резко вспоминает прошлый год обучения. «Она же… она же чуть ли не в любви мне признаётся. Весь прошлый год она давала мне намёки, — сердце Уэнсдей пропустило пару ударов. — А что, если не только родители привели её к депрессии? Вдруг она хотела от меня не дружбы… а я её неосознанно отвергла, и это так отразилось на ней»? Уэнсдей просидела так до утра, и её мысли прервали только часы, которые отбили ровно восемь часов утра. Она почти моментально вылетела из комнаты, но явно не на уроки. Если она прогуляет один день, то вряд ли ей что-то сделают. Уэнсдей нужно было узнать, в какую именно больницу увезли Энид. Поэтому она поспешила зайти в кабинет директора. Скорее всего, ей должны были сообщить. Без стука Аддамс зашла в кабинет и прошла к центру, встречаясь взглядом с Уимс. — Здравствуй, — начала женщина, удивленная таким ранним визитом. — Почему ты так рано? Разве у тебя сейчас не уроки или тебя выгнали с них? — Доброе утро, — стальным голосом ответила Уэнсдей. — Нет, я не была в классе. Меня интересует один вопрос. — Конечно, я слушаю тебя, и ещё и причину, почему ты сейчас не в классе, — сказала Уимс и села за стол, складывая руки в замок. — Вы прекрасно знаете, что было вчера, и мне нужно знать, в какую именно больницу увезли Энид. Думаю, вас должны были проинформировать. Как думаете, почему я сейчас не на уроках? Директриса была озадачена тем, что Уэнсдей настолько переживала за свою соседку. Женщина точно не могла предполагать, что они так сблизятся. — Это, конечно, похвально, что ты так беспокоишься за свою подругу, Уэнсдей, — спокойно произнесла женщина. — Но я не могу распространять эту конфиденциальную информацию, пойми меня. Понимая, что таким способом она ничего не добьётся, Уэнсдей села напротив директора и решила пойти по другому плану. — Вам врут, — Уэнсдей смотрела прямо в глаза. — Мать Энид не такая невинная, которой старается быть. — О чём ты, Уэнсдей? — искренне не понимая, спросила Уимс. — Это должно остаться только между нами, — директриса кивнула, но Уэнсдей и без этого знала, что Уимс никому не расскажет. — Родители Энид месяцами пытали её физическим путём. Сейчас у неё ПТСР, которое её и губит. — Так вот почему она совершила это, — понимающе закивала головой женщина. — Но я давно общалась с её матерью. Она выглядит заботливым и любящим человеком. — Я смогу во всём разобраться, дайте мне время, — с настойчивостью говорила Уэнсдей. — Вы не должны предпринимать каких-либо действий. Я знаю, что делать. Только дайте мне нужную информацию. Директриса несколько секунд обдумывала слова Уэнсдей, перед тем, как согласиться. — Только не сделай хуже, — согласилась Уимс. — Энид находится в Медицинском Центральном госпитале. Уэнсдей поблагодарила женщину за полученную информацию и моментально вышла из кабинета. Аддамс быстрыми шагами добралась до больницы, которая только-только открылась. Пройдя к регистратуре, она начала ждать кого-нибудь. — Здравствуйте, — поздоровалась молодая девушка, которая только пришла на свою смену в больницу. — Вы довольно рано. Вам подсказать что-то? — Здравствуйте, — поздоровалась Уэнсдей. — Вчера, ближе к ночи, к вам должны были привезти девушку с попыткой суицида. — У нас много пациентов. Можете указать её имя и фамилию? — дежурная начала что-то печатать на ноутбуке. — Энид Синклер. Девушка минуту что-то печатала, ища нужный документ. — Да, вчера в одиннадцать ночи к нам поступила эта девушка. Но я не знаю, можете ли вы её навестить. Вам стоит поговорить с её лечащим врачом. — А где мне его найти? — Уэнсдей пыталась сохранить свой образ, но не могла, осознавая, что в этом здании лежит полуживая Энид. — Он прямо сейчас проводит осмотр пациентов на втором этаже. Обратитесь к нему. Уэнсдей кивнула и поспешила подняться по лестнице. Осмотрев белый коридор, она увидела среднего возраста мужчину с какими-то бумагами в руках, скорее всего, он и был врачом. — Здравствуйте, можно у вас кое-что уточнить? — Доброе утро. Да, конечно, — ответил врач, посмотрев на Уэнсдей сверху вниз. — Мне сообщили, что Энид Синклер в этой больнице. Можно узнать о её состоянии? Мужчина посмотрел на документы в своих руках, что-то обдумывая, после чего снова перевёл взгляд на девушку. — А кем вы приходитесь больной? — Сводной сестрой, — Уэнсдей быстро среагировала, понимая, что если бы она сказала по-другому, то ей бы ничего не сообщили. — Хорошо, — врач опять на секунду посмотрел в документы. — Вчера её привезли в плохом состоянии. Но очень повезло, что вызвали помощь очень быстро, почти в тот момент, когда она нанесла себе порезы. — В смысле, почти в тот же момент? — неужели Энид весь день думала над попыткой суицида и решилась только к вечеру? — После осмотра стало понятно, что порезы были нанесены примерно за пол часа до приезда врачей, но девушка всё равно потеряла сознание. Благодаря быстрому приезду врачей девушка поправится. Но вам, как сестре, я должен сообщить кое-что ещё. — Что? — Уэнсдей нахмурилась, готовясь к новой информации. — Почти по всему телу вашей сестры были найдены следы физического воздействия. Я имею в виду, будто её избивали. — Она… она, просто занимается единоборствами, а недавно были соревнования, — соврала Уэнсдей. Не нужно врачу знать истинную причину. — Но присутствовали ещё и давние травмы, — не унимался врач. — Ну так соревнования-то проводят постоянно, а не один раз, — продолжила врать прямо в глаза Уэнсдей. — Пусть так, — было видно, что врач не поверил, но продолжать задавать вопросы не стал. — Я могу навестить её? — Она только пару часов назад пришла в сознание. Если она не против, то я не буду возражать. Номер палаты 76. — Спасибо, до свидания, — сказала Уэнсдей и быстрым шагом начала искать нужную палату. Она подошла к закрытой двери, собираясь с мыслями, а после вошла. В просторной белой комнате стояла кровать, на которой лежала Энид. Как только Синклер увидела входящую Уэнсдей, она моментально отвела взгляд. Ей было стыдно смотреть на тёмноволосую.