Not a teacher but I can teach you a thing or two

      Гэвин сидел на диване, уставившись в пространство, глаза были скрыты тенями, а рот сжат в твердую линию. Он был на ногах с четырех утра. Он не знал, который сейчас час, и на самом деле ему было все равно. На улице было светло, прохладный солнечный свет струился через балконное окно, так что, вероятно, было около семи или восьми утра.       Он должен что-то сделать.       Однако ничего не происходит. Вместо этого он продолжал сидеть на диване, тупо уставившись на черный экран телевизора, правая рука слегка подергивалась, когда он пытался избавиться от зуда под гипсом. Он не должен был использовать левую руку ни для чего, кроме легких растяжек, о которых его инструктировали, если бы он это сделал, заживление могло бы занять еще больше времени.       Большая часть его не заботилась об этом. Она хотела оторвать перевязь, использовать эту руку, чтобы разорвать гипс и просто разодрать ногтями кожу под ним на куски. Перевязь была слишком тугой, его пальцы торчали, как красные, распухшие сосиски. Он хотел снять это. Он хотел снять это. Казалось, что там были насекомые, которые ползали вокруг, гадили повсюду. Они выползали из-под облегающего гипса и щекотали его кожу, их шипастые лапы скользили по застарелому поту, покрывавшему его тело. Он изнывал от часотки по его плечам, груди и лицу: худшая часть из всех.       Он собирался сбрить все. Его дурацкую, отвратительную бороду. Он выходил, покупал тонкую одноразовую бритву, и снова бросал все это. Его не волновало, что он будет выглядеть как ребенок с чисто выбритым лицом или что некоторые из его старых шрамов будут выставлены на всеобщее обозрение. Он бы просто зарылся обратно в развалины своего дома и никого бы не впускал.       Пока он был на улице, ему следовало бы купить еще немного обезболивающих. У него уже неделю заканчивались запасы, и он пытался растянуть их настолько, насколько он только мог бы. Теперь они все закончились. Его запястье болело. Ему нужно было это сделать все это. Они спросят об этом в следующий раз, когда он будет в больнице на осмотре, ведь они узнают, что он не воспользовался этим гребаным рецептом.       Его одежду тоже нужно было постирать. У него закончились вещи, которые он мог бы легко надеть, но стиральные машины стояли в подвале, а лифт не работал... Он сделает это завтра. Он мог бы остаться в этой одежде немного дольше, не обращая внимания на то, что она все еще была влажной от пота после кошмара, который разбудил его. На простынях тоже было чертовски мерзко лежать, так что он, пошатываясь, поднялся, сел на диван и с тех пор не двигался. Там было ненамного лучше. Гэвин сидел здесь уже несколько ночей подряд, и это стало видно по пятнам на покрывалах и запахе подушек. Он мог бы отослать их, отправить все в химчистку. Но тогда ему пришлось бы стаскивать их с дивана и нести. Он не мог сделать этого прямо сейчас. Он и раньше пытался отнести туда белье, но у него не было сумки, а он не мог нести корзину только пальцами правой руки. Следовало бы купить, что-то вроде мешка для белья, который он мог бы перекинуть через плечо, как потный, долбанутый Дед Мороз.       Да, он бы вышел и сделал все это, привел бы в порядок свою жизнь.       В любую минуту.       Гэвин продолжал смотреть на пустой экран телевизора. Под ним громоздились старые контейнеры из-под еды из микроволновки, готовые к тому времени, когда он уберет весь мусор. Они были выскоблены дочиста. Он бы не оставил гниющую еду там, где Кит, будучи тупицей, мог бы ее съесть. Однако в воздухе все еще витал запах несвежей, застарелой еды. Возможно, доносящийся из кухонной раковины, где бесчисленные тарелки были свалены в воду недельной давности вместе со всеми его столовыми приборами, готовые к тому моменту, когда он сможет собраться с силами, чтобы обернуть пластиковый пакет вокруг гипса и помыть их.       Гэвин даже не мог собраться с силами, чтобы сделать это ради гребаного душа. У тарелок не было никаких шансов. Но он должен все это сделать. Ему следует хотя бы принять душ. Он мог бы заняться всем остальным дерьмом завтра, но ему нужно было помыться. Это должно было быть сделано еще несколько дней назад.       Гэвин все еще не двигался.

__________________

*Стук-стук-стук-стук-стук-стук-стук-стук*       Гэвин открыл глаза, но не оглянулся. *Стук-стук-стук-стук-стук-стук-стук-стук*       Уходи. *Стук-стук-стук-стук-стук-стук-стук-стук *       Просто убирайся блять. *Тук-тук-тук-тук... тук... тук…*       Последовало долгое молчание. Гэвин тяжело вздохнул.       Да. Как раз то, о чем он и думал.       Он закрыл глаза. Все было тихо. Он слышал жужжание своего холодильника, приглушенный шум спора, доносившийся из квартиры наверху, далекий вой полицейской сирены. И шаги. Они были мягкими и приглушенными, но в относительной тишине квартиры были похожи на выстрелы.       Шаги остановились перед ним. Гэвин не открывал глаз.       Затем последовало осторожное прикосновение, до боли теплых, гладких пальцев по бокам его лица, заставившее его вздрогнуть и открыть глаза. Он поднял взгляд, и Найнс посмотрел вниз, бледно-серые глаза были немигающими, неподвижными. Он не сказал ни слова, и Гэвин тоже. Они просто смотрели друг на друга, рука Найнса застыла на грубом и щетинистом контуре лица Гэвина. Гэвин закрыл глаза и отодвинулся, подальше от тепла, пытаясь мысленно собраться с мыслями, чтобы закричать, сказать Найнсу, что ему не следует взламывать замки. Что он не должен прикасаться к нему вот так.       Но гнев просто не приходил. Гэвин устал.       Руки двинулись, больше не зависая в дюйме от его лица, а двигаясь к плечам, крепко сжимая и подтягивая его вверх. Гэвин должен был посмотреть на него тогда, должен был впиться взглядом, должен был, по крайней мере, попытаться бороться и отодвинуться. Найнс ослабил хватку, но не отпустил, просто уставившись на Гэвина с этим глупым пустым лицом и мягко, но неумолимо потянув.       Найнс ничего не сказал, пока они двигались, он просто повел Гэвина на кухню и прислонил его к столешнице. Он все время держал руку на нем, в центре груди, как будто хотел удержать его на месте, пока рылся в шкафах и доставал пластиковый пакет и скотч.       К этому моменту Гэвин перестал свирепо смотреть и перестал пытаться вывернуться. Он просто наблюдал, как Найнс ослабил мягкую хватку на его груди и опустился на колени. Он разорвал ленту скотча зубами, мягкие каштановые волосы подпрыгивали от его движений, и начал накладывать ленты скотча поверх пластика, создавая водонепроницаемое уплотнение вокруг руки Гэвина. При этом он ни разу не поднял глаз, полностью сосредоточившись на том, чтобы воздух не мог проникнуть внутрь.       Что он делал? Зачем он это делал? Гэвин попытался прикинуть это в уме. Он попытался понять, что андроид мог бы извлечь из этого. Найнс встал, снова возвышаясь над ним. Гэвин смотрел вверх, а Найнс вниз. Затем, мягко, он снова положил руки на плечи Гэвина, разворачивая его и направляя в его спальню.       Гэвин не понимал. Зачем он это делал?       Он сел на край своей кровати, когда Найнс повернулся и пошел в ванную, включив душ, чтобы тот нагрелся, и что-то ища. Гэвин уставился ему вслед, приоткрыв рот и нахмурив брови. Он должен сказать ему, чтобы он уходил. Он должен сказать ему, чтобы он отвалил и никогда не возвращался. Он делал это только потому, что Гэвин помогал ему. Он только хотел уберечь своего "учителя" от того, чтобы плесень съела его заживо. Улыбки были ненастоящими. Все это было не по-настоящему. Гэвин скажет ему, когда тот вернется. Он бы сказал ему, что все, что он делает – подделка, что сам Найнс – подделка. Что все его чувства было просто притворством, и что он должен остановиться.       Найнс вернулся. Гэвин не сказал ни слова. Вместо этого он наклонился вперед, когда Найнс снова опустился перед ним на колени, поднеся одну руку к лицу, чтобы держать ее ровно. ...Что он делал?       Раздался щелчок и внезапный жужжащий звук, когда Найнс поднял электробритву Гэвина и поднес ее к его челюсти. Гэвин стоял неподвижно, широко раскрыв глаза, не отводя взгляда, когда внимание Найнса переместилось на его подбородок, убирая волосы там, не слишком близко, не слишком далеко. Просто идеально.       Его руки были теплыми, оставляя следы на коже, похожие на хвосты комет. Гэвин все еще хмуро смотрел на него сверху вниз, но оставался спокойным. Он просто стоял неподвижно и позволял Найнсу поднести бритву и свои обжигающие пальцы к его челюсти и наклонить ее вверх, чтобы лучше добраться до горла. Гэвин напрягся, и руки перестали двигаться, но только на мгновение, достаточно долгое, чтобы Гэвин глубоко вздохнул, напомнил себе, что это Найнс, и, по какой-то причине, расслабился. Руки снова задвигались, и Гэвин уставился на лампочки, расставленные на потолке его спальни, на то, как они наполняли комнату ослепительно ярким светом. Он закрыл глаза и сухо сглотнул.       Руки ушли, и Гэвину потребовалось мгновение, чтобы открыть глаза и посмотреть вниз. Диод Найнса мигал синим и желтым, но его лицо ничего не выражало. Он резко встал и попятился назад. “Ты умойся, я приберусь здесь.” – сказал он тихим и мягким голосом.       Чары были разрушены. Лицо Гэвина покрылось уродливым румянцем. “Тебе не нужно притворяться, что...” – Гэвин оборвал себя и отвел взгляд. – “Ты не обязан этого делать.” – все же пробормотал он. “Я знаю.” – просто сказал Найнс. – “Но я сделаю это.”       Он повернулся и ушел, мягко прикрыв за собой дверь, оставив Гэвина сидеть на своей кровати и пялиться на закрытую дверь, как будто в ней были ответы на все вопросы в мире.

_______________

      Чистота имела значение. Гэвину все еще было больно, все по-прежнему было дерьмово, и ничего точно не было исправлено, но он чувствовал себя лучше. Он посмотрел на свое отражение в запотевшем зеркале, на мокрые волосы, прилипшие ко лбу, и щетину на подбородке. Он все еще выглядел усталым и все еще выглядел больным, но он также стал похожим на самого себя.       Гэвин еще мгновение спокойно рассматривал свое отражение, прежде чем выйти из ванной. Там он резко остановился. Простыни были заменены. Там больше не было того скомканного месива из складок и пота, к которому он привык. Нет, Найнс сменил его на то новенькое покрывало, которое Тина подарила ему на Рождество несколько лет назад. Тот, что покрыт красными, синими, желтыми и зелеными точками, как в игре "Твистер". Он также разложил комплект одежды. Он был теплым на ощупь. Как будто их только что погладили.       Он-       Агх.       Гэвин отвернулся и поднял свою поддерживающую повязку. Она тоже была чистой. Он старался не думать об этом. Или о том факте, что рядом с ней лежала одноразовая грелка.       Не удалось.       Где, черт возьми, Найнс вообще это нашел?! У Гэвина не было никаких грелок. Ходил ли он в магазин? Как долго Гэвин был в душе?       К этому моменту последние остатки достоинства Гэвина уже стали далекой мечтой. Он все еще не взял грелку. Вместо этого он зубами сорвал пластиковый пакет с гипса, затем быстро натянул чистую одежду и перевязь. Ковер под его босыми ногами все еще был грязным. Очевидно, у Найнса не было времени сделать все. Это почему-то заставило Гэвина почувствовать себя немного лучше, но он все еще колебался, выходя из спальни, рука зависла над дверной ручкой, прежде чем он сделал резкий, ободряющий вдох и вышел навстречу музыке.       Было холодно. Окна были открыты, впуская немного пробирающей, но пахнущий чистотой осенний ветер. Диван был пуст, без чехла и подушек, а посреди гостиной возвышался пылесос. Экси пыталась взобраться на него. “Пол здесь был не так уж плох.” – донесся голос Найнса из кухни. – “Вы также содержали в чистоте лотки для мусора.”       Найнс обернулся, когда Гэвин не ответил, с тарелкой в одной руке и полотенцем в другой. Его пиджак исчез, аккуратно сложенный на одном из барных стульев, оставив на виду строгую черную рубашку. КиберЛайф, вероятно, спроектировала его так, чтобы он выглядел внушительно, с высоким воротником и утилитарным кроем одежды, но Найнс закатал рукава до локтей, и на животе у него были мыльные пузыри. Он уставился на Гэвина поверх стойки, отделявшей гостиную от кухни, молча ожидая ответа Гэвина. “К-как будто я мог позволить этим пушистым ублюдкам отравиться.” – фыркнул Гэвин, небрежно пожимая плечами и мгновенно сожалея об этом, когда его ключица вспыхнула от боли.       Найнс кивнул на это и снова обратил свое внимание на тарелки. Гэвин придвинулся ближе. “Я положил большую часть твоего белья в стирку внизу. Хотя я также постирал несколько штук вручную. Еще я нашел в интернете электробритву с гораздо более узкой ручкой. Ссылка открыта на вашем ноутбуке. Я... Надеюсь, я не слишком переступил ваши границы.”       Он переступил. Он действительно сильно их переступил. Но Гэвин этого не сказал. Он просто сел на один из табуретов у стойки (тот, на котором обычно сидел "Найнс" во время их игр) и стал ждать, когда он закончит. Кит запрыгнул на прилавок и громко мяукнул, явно давая Гэвину указание начать ежедневное кормление. Губы Гэвина изогнулись в нежной, хотя и усталой улыбке, и он с радостью подчинился.       Все, что можно было услышать в течение следующих нескольких минут – это мурлыканье моторной лодки Кита и звон и грохот Найнса, моющего посуду. Гэвин не знал, что выражало его лицо, когда он уставился в спину Найнса. Найнс так выглядел, по-другому... мягче, как-то реальнее.       Гэвин отвел взгляд и сосредоточился на ласках для Кита, стараясь не беспокоиться о жестких движениях своих раздутых пальцев, но безуспешно. Он запишется на прием к врачу, и как можно скорее, он просто обязан это сделать.       Несколько минут спустя Кит, наконец-то насытившийся вниманием, издал последний пронзительный писк, стряхнул руку Гэвина и спрыгнул со стойки. Гэвин уставился ему вслед, затем оглянулся, когда Найнс выдвинул барный стул и сел. “Ты... не должен был этого делать. Я бы все равно помог тебе, даже если бы я... если бы здесь был беспорядок.” “Я сделал это не поэтому.”       Ох.       Взгляд Гэвина упал на его гипс, на идеально сухой гипс и его кожу, красную и раздраженную под ним. Он снова посмотрел на Найнса, который уставился на его руку с желтым диодом, вероятно, просматривая воспаление на WebMD. “Найнс." – позвал андроида Гэвин, прерывая его поиски, прежде чем он смог бы добраться до онкологического отделения. Диод снова загорелся синим, и Найнс поднял глаза. Гэвин ничего не сказал. Он не мог придумать, что сказать.       Он улыбнулся.       Медленно, нерешительно Найнс улыбнулся в ответ. В его глазах не было морщинок, на щеках не было ямочек, а зубы не сверкали. Это был просто небольшой подъем уголков его рта и мягкий взгляд в его глазах. “....Не видел этой раньше. Где ты ее взял?” – спросил Гэвин. “Я не думаю, что я получил это откуда-либо.” “Оу.." – разумно высказался Гэвин. Он прочистил горло и схватил стопку карточек, которые Найнс оставил на стойке.       Улыбка Найнса стала шире, и они приступили к игре.