Рубины и розы

      Всё происходящее на острове было чем-то неординарным и необычным, в воздухе витали изменения. Король Артур пытался рассуждать, что вряд-ли он бы смог остановить переселение саксов из Ютландии на Альбион, но он мог бы стать их королем, а не его жестокая и холодная сестра.       Он устал от её проделок, измотался смертью Саррума и трагичной судьбой большинства его подданных и любимых сыновей несчастного. Поэтому король Артур выехал с женой и парочкой верных людей, с сэром Гвейном и Леоном, отправился на охоту в лес, наслаждаясь ранней весной, наблюдая как почки на деревьев приобретают очертания листьев, и как всё чаще и чаще слышны разные песнопения птиц. — Тебе должно быть весело, Гвиневра, — несколько требовательно сказал Артур, не видя улыбку на её лице. — Три дня свободы от дворцовых дел. Разве это ли не веселье? — Мне весело, — она попыталась улыбнуться, но вышло неестественно, — я беспокоюсь не будет ли войны. — Войны с Морганой? Нет, это не сейчас, — Артур ласково её обнял, — не переживай. Отдохни сейчас. Здесь такой приятный воздух. — Хорошо, — тихо ответила она, отстраняясь от мужа.       Перед Гвиневрой была целая лесная опушка, где только-только начали распускаться цветочки, оживляя это место, сообщая всем о новом жизненном цикле. Королева тяжело вздохнула, подумав о новой жизни, и опустила глаза в землю. Природа обновлялась каждый год, свершая цикл, дарила жизнь каждую весну, ни разу не нарушив этой закономерности. — Всё в порядке, миледи? — с волнением в голосе спросил Мерлин, наблюдая как она топчет землю и ходит кругами. — Почти, — тихо ответила она, отводя взгляд вдаль опушки. — Что-то случилось? — он действительно был напряжен и переживал. — Мы можем пройтись? — неуверенно спросила королева, крепко сжав руками ткань своего плаща. — Конечно.       Они недалеко ушли от основного лагеря, подошли ближе к ручью, и Гвиневра села на колени, наклонилась к воде и умыла лицо немного дрожащими руками. — Что с тобой? — по-дружески спросил Мерлин. — Я… — устало начала она. — Мне страшно признаваться в этом. — В чем? Что случилось? — он искренне беспокоился. — Я бесплодна, Мерлин, — она зажмурилась, сдерживая слезы. — Я не знаю, что мне делать. — Почему? Откуда такие мысли? Ты ходила к Гаюсу? — Нет. Но прошло уже достаточно времени и было много попыток зачать дитя и всё впустую. — Я знаю, что есть одно снадобье, которое может помочь, — утешающе сказал слуга. — Но мне кажется, что ты себя накручиваешь. — Ты принесёшь его мне? — Да, конечно, — он сдержанно улыбнулся.       Гвиневра тяжело вздохнула, глядя на Мерлина, пытаясь успокоить свои переживания и довериться ещё одному снадобью. У нее были мысли по поводу того, почему Боги никак не спошлют ей ребёнка, но она боялась их озвучивать и хранила в секрете, выжигая саму себя.

***

      Впервые Мордред приехал к Моргане не поздним вечером и не ночью, а ещё до полудня. Он прибыл в Амату, сокрыв нижнюю часть лица тряпкой, хоть уже было и не так холодно, чтобы закрывать лицо. Друид сделал это ради конспирации. Подъехав на главную площадь перед цитаделью Амат, он кинул быстрый взгляд на развевающийся саксонский флаг Верховной жрицы и спешился с лошади, отдавая её одному из стражников, который знал его.       Моргана не была предупреждена о его приезде, он ничего не писал, и она не ждала его, хоть и очень сильно хотела увидеться. С того праздничного пира прошли почти две недели, и ведьму больше не мучали кошмарные или вещие сны. Только собственные любовные грёзы.       Она спокойно сидела перед хорошо отполированным металлом, служащим в качестве зеркала, а служанка Айра пыталась расчесать её запутанные темные волосы, чтобы сделать какую-нибудь прическу. Став королевой саксонцев, Моргана стала лучше заботиться о своем внешнем виде, чем раньше. — У этого замка жуткие коридорные лабиринты, — проговорил Мордред, неслышно войдя в её покои.       Моргана, услышав знакомый голос, резко обернулась, а служанка перестала расчёсывать волосы, повернулась, и держа гребень в руках, поклонилась Мордреду. — Я не слышала, как ты вошёл, — немного волнительно ответила Моргана. — Я специально решил прийти бесшумно. — Какая дерзость, — несколько властно сказала она. — Так бесцеремонно прийти к королеве. — Ты против? — Да, — она игриво и ласково улыбнулась.       Он подошёл к Моргане и Айре, и забрал у последней из рук гребень.       Служанка поклонилась им обоим и вышла из покоев. Моргана повернулась обратно к подобию зеркала, чувствуя, как теперь Мордред пытался аккуратно расчесать её волосы. Видимо, после произошедшего в их прошлую встречу, он счёл дозволенным так себя вести. Моргане, как ни странно, было приятно его внимание. Он с некоторым трепетом перебирал пряди её волос и старался неощутимо для нее избавляться от комков. — Артур уехал на трехдневную охоту. К сожалению, меня он с собой не взял, — друид облегченно выдохнул, — но это и не так плохо. — Ты не смог с ним подружиться, раз он не взял тебя веселиться и убивать животных? — сдержанно спросила Моргана, скрывая некоторое волнение, что было внутри неё от его прикосновений к её волосам. — Я полагаю, что смог, но он захотел провести ещё и время со своей женой. — Ладно, — с снисхождением сказала она, наслаждаясь его попытками расчесать ей волосы. — Нам нужно поговорить о твоём сне. — О моем сне? — она прикусила губы от удивления, смешанного со страхом. — О каком? — Ты не помнишь? — друид нахмурился. — Я не… — она занервничала, вспоминая тот вечер, и опустила взгляд. — Я не хотела тебе рассказывать. — Мы ведь условились о доверии, Моргана, — в его интонации был слышен лёгкий упрёк. — Мне тебе о каждом своем чувстве докладывать? О каждом своем сне? — она вздохнула. — Разве есть хоть что-то, что я от тебя намеренно скрываю? — Ты сказала, что видела во сне меня мёртвым. — Да… Это правда. Но это всего лишь сон. — Ты провидица. — И что? Это не значит, что мои сны сбываются. — Расскажи мне тот сон, — несколько требовательно попросил друид, отложил гребень и положил руки ей на плечи. — Пожалуйста… — Я не хочу. Обычный кошмар, ничего серьезного. — Это важно, — друид слегка сжал ее плечи.       Моргана тяжело вздохнула, чувствуя своё бессилие перед его просьбами и начала рассказ: — Это была битва саксонцев с войсками Камелота. Какое-то ущелье, непонятная обмелевшая река. Я не знаю, что это за место, и я не хочу выискивать его на карте, — она протёрла глаза, — я шла буквально по трупам, стоял ужасный смрад и стервятники кружили, издавая ужасные звуки. Я уже знала, что найду тебя… мертвым, хоть и не верила в это, — ее глаза все равно начали слезиться, отчего она зажмурилась, чтобы сдержать наплыв слёз.       Видя её переживания, и чувствуя её беспокойство, Мордред погладил ее по плечам, чтобы поддержать, пока она продолжала пересказывать этот кошмарный сон. — Я видела тебя и… И ты действительно, — она с трудом говорила, — оказался мертвым… Было понятно лишь то, что ты умер, сражаясь за меня, на стороне саксонцев…       Не выдержав собственных переживаний, ведьма встала со стула и повернулась к нему лицом. Буквально секундное замешательство, беспокойно-нежные взгляды, и они достаточно резко прильнули друг к другу и поцеловались. Поначалу робкое утешение перерастало в пылкую и страстную ласку. Их поцелуи были яркими и пронзительными, словно не было ничего, кроме мгновения наслаждения, и это единение успокаивало их обоих.       Медленно отстранившись друг от друга, они внимательно смотрели друг другу в глаза. Моргана смотрела на него с поклонением и нежностью. Она никогда и ни на кого так не смотрела.       Часто и прерывисто дыша, она опустила глаза на фибулу его плаща и сняла её, а затем провела рукой по его дублету, вдоль застёжек. Она остановилась на уровне его сердца, положила ладонь и попыталась прочувствовать его ритм. — Бьётся, — она ласково улыбнулась. — Моё тоже, — она взяла его руку и положила себе на грудь. — Послушай. — Да, я чувствую, — ответил друид, робко касаясь её груди. — Я боюсь причинить тебе боль. — Почему ты думаешь, что мне может быть больно? — ведьма удивилась. — Из-за моего прошлого? — Да. — Никто раньше не был так внимателен ко мне, — она широко улыбнулась. — Ты позволишь? — он аккуратно положил руку на ее плечо. — Да, — тихо ответила она, глядя в его глаза, и растворяясь в них, в этих кристально чистых горных озёрах.       Мордред, уподобляясь вожделению, нежно провёл рукой по ткани её кружевного платья и медленно стянул рукав с плеча, обнажив его. Она покорно следила за его действиями. Он продолжил и стянул второй рукав, обнажив её до лопаток.       Друид обхватил её за плечи и почувствовал шрамы на её коже. Те самые шрамы, что оставил Саррум. Бесконечное напоминание о прошлом, которое нельзя было навсегда стереть и забыть. — Не останавливайся, — шепотом произнесла Моргана, взяв его за руку и потянув к кровати.       Она толкнула его на постель, а сама села ему на колени, чувствуя в себе впервые неимоверное страстное желание к мужчине. Мордред поцеловал её мягко и чувственно, и с каждым новым поцелуем был всё настойчивее. Она обвила его шею, пока его руки блуждали по её телу сквозь ткань платья.       Они перевернулась на другую сторону кровати, и друид оказался сверху. Он продолжал ласкать ее: целовал шею, наслаждаясь ее горячим дыханием, и постепенно опускался всё ниже, расшнуровывая её корсет. Он отстранился от нее на секунду, чтобы снять с себя дублет, оставшись в льняной рубахе, сквозь которую просвечивалась друидская татуировка трискелиона. Моргана помогла ему окончательно расшнуровать свой корсет и отбросила его на пол, к другим вещам. Он стянул с нее камизу, обнажая грудь и шрам от удара кинжалом, что сам нанёс ей в Ишмире. Друид осторожно провел по нему пальцами, а затем начал целовать её грудь. Она играла с его кудрявыми волосами, наслаждаясь лаской, пока он не потянулся к её губам за глубоким поцелуем.       Она старалась отвечать на на каждое его прикосновение, словно боялась, что он всё ещё может ее покинуть, словно она не до конца верила, что ее могут любить, и в то же время она была полностью в его власти, власти его умелых прикосновений и ласк.       Почувствов его в себе, она покорилась его ритму и движению, она отдавалась ему полностью, пытаясь подарить всю оставшуюся в ней любовь за годы страданий, она позволила ему овладеть своим телом, и сама смогла раствориться.       Достигнув пика и излившись в неё, друид тихо простонал и откинулся на кровати. Моргана блаженно посмотрела на люстру. Никто никогда не был так нежен с ней и ещё никогда в своей жизни она не занималась любовью с человеком, которого любила и которому правда была небезразлична. Она перевернулась лицом к нему, и с благодарностью на него посмотрела, пока он успокаивал своё дыхание. — Ты никогда не думал о власти? — тихо спросила она, нарушив молчание. — Власти? — он повернулся и внимательно посмотрел на нее, вспоминая предложение Альфреда. — Нет. — Почему? — Наверное, потому что всегда это казалось мне чем-то далёким. У друидов не было короля, лишь старейшины. И в подобных геронтократических общинах бессмысленно думать о власти. А на материке я был слугой и пытался зарабатывать себе на жизнь. — Ты говорил, что учил языки в Арморике, — она подвинулась к нему ближе и прикоснулась рукой к его торсу, рисуя узоры по друидской татуировке. — Да, мне повезло быть слугой ученого мужа. Он выкупил меня на рынке рабов. — На рынке рабов? — она удивилась. — Когда рыцари Камелота уничтожили мою общину, я остался совершенно один и по собственной глупости угодил в рабство. — Это ужасно, — с сочувствием проговорила она. — Теперь всё в порядке, — он улыбнулся, взял её за руку и скрестил их пальцы. — Почему ты спросила меня о власти? — Саксы уважают тебя, — разъяснила ведьма и будто бы хотела сказать что-то еще, но остановилась. — Я твой главный советник, Моргана. Конечно, они меня уважают. — Да, — согласилась она. — Знаешь, когда мне было восемнадцать, я уже пыталась занять трон Камелота. Но это была ужасная неудача, мою сестру смертельно ранил один из камелотских слуг, и она вскоре умерла. — Я сочувствую тебе, — он крепче сжал её руку. — Кем был тот слуга, ты убила его после? — Нет, — ведьма горько вздохнула. — Я не смогла его убить. И если убью, то, боюсь, что Артур сразу же обратит на меня всю свою армию. Он ведь дорожит Мерлином. — Мерлин убил Верховную жрицу? — удивлённо спросил Мордред, чувствуя, как в нём закипал гнев от услышанной информации. — Да. Он так защищал моего брата, и ему очень дорог этот ужасный человек. — Да, он действительно очень любит Мерлина, — с некоторым сомнением ответил друид. Он не хотел ей ничего говорить. У него были свои счёты с Эмрисом, и он испугался, что если Моргана узнает правду об Мерлине, она тут же захочет его убить и полностью уничтожить, наплевав на последствия и свою возможную счастливую жизнь. — Сможем убить его потом. — Конечно, — она улыбнулась. — Может быть, теперь ты почитаешь мне Цезаря? — Ой, — Моргана устало вздохнула, — у меня пока что не с латынью. — Поэтому и нужно читать.