Рубины и розы

      Через час будет рассвет, и солнечным светом озарится весь остров. В сумерках тихо и безмятежно, идя по лесу можно насладиться еле слышимым пением птиц, звуками от столкновения веток деревьев и журчанием ближайших ручьев. Моргана сидела на земле, закутавшись в старый зелёный плащ и оперевшись на дуб. Она умиротворенно рассматривала совсем-совсем молодую листву. Друид тихо подошёл к ней со спины, и сел рядом, не нарушая мелодии леса, которой они оба наслаждались.       Она неспешно повернулась к нему и встретилась с его глубоко печальным взглядом, направленным в чащу леса. Заметив боковым зрением, что её внимание приковано к нему, он обратил свои глаза к ней. Не сказав ни слова, они слились в чувственном и робком поцелуе. — Я рад тебя видеть, — тихо сказал Мордред, немного отстранившись и нарушив тишину.       Моргана впервые видела его таким потерянным и опустошенным. Он будто бы не открывал полностью глаза, смотрел на нее из-под опущенных ресниц, его голос звучал так, словно он заставлял себя говорить. Ему было тяжело, и сердце Морганы сжималось от этого наблюдения. — Пойдем, — ласково сказала она. — Я хочу показать тебе одно место.       Мордред поднялся с земли и подал ей руку, чтобы помочь встать.       Они шли сквозь лесную чащу, которую медленно, но всё больше и больше освещали рассветные лучи. Наконец, пройдя около двух миль, они вышли к старой лачуге с соломенной крышей и стенами из глины и брёвен. Войдя внутрь, Моргана тут же зажгла очаг, скинула плащ и села на деревянное кресло. — Я жила здесь когда-то, — с долей грусти проговорила она, обращаясь к друиду. — Раньше это был дом моей сестры. Он до сих пор защищён её магией. Можем быть здесь, пока тебе не нужно будет возвращаться в Камелот.       Мордред сглотнул, вновь вспоминая события прошлого дня. Всё его тело ныло от боли, от негодования, от ненависти и от бессилия, что он так ничего и не смог сделать, а что пытался было напрасным. — Камелот, — сдержанно проговорил он, рассматривая стол со старыми и полу гнилыми книгами, склянками и засушенными травами. — Я не хочу туда возвращаться.       Ведьма вдохнула, чтобы что-то сказать, чтобы воспротивиться его словам, но остановилась. Она наблюдала за ним, пока он изучал предметы, лежащие на столе. — Но мне придется, — смиренно продолжил друид.       Мордред начал листать одну из книжек, желая рассмотреть странные иллюстрации: там были нарисованы разные магические чудовища, заклинания и способы их создания. Он несколько грустно усмехнулся, глядя на изображения с бумаги, а затем закрыл книгу и лёг на подобие кровати из сенных подстилок, укрытое шкурами и несколькими подушками. — Моргана, — он обратился к ней. — Да? — она волнительно отозвалась и посмотрела на него, уставившегося пустым, стеклянным взглядом в соломенный потолок.       Затем она встала с кресла и легла рядом с ним, также обращая свой взгляд на соломенный потолок. Пустое зрелище. — Ты можешь мне доверять, — с надеждой в голосе произнесла она, поворачиваясь к нему лицом. — Я знаю, — он тяжело вздохнул и закрыл глаза, чтобы сдержать накатывающиеся слёзы.       Она аккуратно дотронулась до его стеганной куртки и провела рукой, приблизившись к шее. Мордред чувствовал, как затем её холодные пальцы нежно прошлись по его шее и перешли на щеку, тем самым разворачивая его голову к ней. Моргана была обеспокоена его печалью.       Друид подвинулся к ней ближе и положил голову ей на грудь, зарываясь носом в ткань её платья. Он желал найти утешение в её объятиях, в привычной ласке, насладиться её запахом и ощущением сильной магии. Казалось, он не мог сказать ей ни слова из-за собственного чувства вины, из-за разочарования и мук совести. Моргана терпеливо ждала, когда он скажет хоть что-то, и нежно гладила его по голове.       Его гематома совершенно не болела, он излечил себя простым магическим заклинанием, но всё это было ничтожным. Друид слушал как спокойно и ровно билось её сердце, ощущал как вздымалась её грудь, когда она вдыхала воздух, чувствовал её нежные и холодные руки, отчаянно пытающиеся утешить его. Мордред желал продлить это мгновение до бесконечности, несмотря на всю свою боль и тяжбу. Он был не один, Моргана была рядом. — Что с тобой? — тихо спросила она, продолжая гладить его по голове.       Он приподнялся, чтобы достаточно резко и требовательно поцеловать её, чтобы раствориться в ней, избавляясь от собственных мук хотя бы на треть часа. Мордред отчаянно целовал её, не давая ей возможности выбраться из его грубого объятия. Она подчинилась его желанию, одаривала его поцелуями в ответ, пытаясь расстегнуть его куртку.       Он пытался утешиться её стонами и томными вздохами и цеплялся руками за её спутанные волосы, желая укрыться в них. Он ощущал, что Моргана принадлежала ему, она отдавалась ему полностью, и он чувствовал собственную власть над её силой и могуществом, но не мог отдаться ей в ответ, не мог больше принадлежать ей, быть всецело открытым и честным. Между ними будто бы была граница, сотканная из его собственной вины и разочарования, из его решения и тайны.       Насладившись ею, он откинулся на подушки и хрипло простонал. Ведьма выдохнула и привстала, чтобы поправить платье и собрать растрепанные волосы, а затем посмотрела на друида, чей взгляд был направлен на пустой потолок. Она взяла его за руку, отвлекая от бессмысленного зрелища.       Мордред увидел отчаянное беспокойство в ее зелёных глазах, требующее ответов и пояснений, но внутри него было лишь глубокое разочарование самим собой и осознанием невозможности спасти магию. — Я думаю, что ты прекрасно знаешь это ощущение безысходности, пустоты, отсутствия возможности… Когда Артур сжёг провидицу, я впервые так ярко это почувствовал. Я смотрел на неё, истошно кричащую в пламени, и не мог отвернуться, не мог показать ни единой эмоции кроме удовлетворения, как у остальных рыцарей, кроме гребаного ликования, что был у жителей деревни. Я чувствовал и был предателем. — Это не так. Ты не предатель. — Я ничего не делаю для сохранения магии, лишь потворствую ее уничтожению. — Ты пытаешься уничтожить Камелот. Источник, от которого магия страдает. — Банда, где были друиды, пыталась убить Артура во время торжественной церемонии, когда Митиан и Леон давали друг другу брачные клятвы, — он приподнялся, одаривая ее до жути холодным и мрачным взглядом. — Им не удалось. В опале выжила только одна девушка. — Ее казнили? — Сожгли на главной площади. Вечером устроили пир вместе с тризной. — Это ужасно, — с глубокой печалью проговорила она. — Я пытался ей помочь, но ничего не вышло, — он судорожно покачал головой. — Сложно незаметно вытащить кого-то из темницы Камелота. Не вини себя. — Мы обречены, Моргана. Так же как и та провидица, так же как и те друиды, только нужно ещё немного времени подождать, когда Артур доберётся до нас. — Это совершенно не так, — с недоумением ответила Моргана. — У нас есть армия, есть крепости. Одного или двух человек легко одолеть, не будь за ними ничего, но мы защищены. — Ты сама только подтвердила мои слова, — он горько усмехнулся. — Армия, крепости, защита… Но мы стали бороться с ними по их правилам. — А как иначе? Как не по их правилам? — Я друид, Моргана, и должен сейчас находиться в общине, изучая врачевание и астрологию, а не вести войну. А ты, как Верховная жрица, должна жить на острове Блаженных, обучая детей и юных магов. Но где мы сейчас? Они отняли у нас жизнь, и теперь мы её посвящаем борьбе за выживание, и даже если мы выиграем войну с Артуром, даже если его кости обглодают волки, а ты станешь королевой Камелота — это всё равно поражение. — Почему ты так говоришь? — с беспокойством спросила она и села на кровати, глядя на Мордреда непонимающим взглядом. — Магия покидает этот остров, — с трудом он закончил свою мысль. — Это не так, — она неуверенно покачала головой. — Мы и есть магия. — Почему ты не понимаешь? — Чего я не понимаю? Я пытаюсь тебя выслушать. — Не пытаешься, — сквозь зубы произнес он, срывая свою злость на ней. — Ты говоришь, что магия покидает остров, так объясни: почему? — Скольких магов, кроме нас двоих и саксонских колдунов ты знаешь? Скольких детей ты видела, что обладали силами? Когда ты последний раз встречала общину друидов? Никого, Моргана, ни-ко-го. — Мы возродим магию, мы сможем найти… — Как ты найдешь тех, кого нет? — Маги есть на острове. — Нет, ты ошибаешься. Ты слишком наивна, чтобы… — Хватит! — она прикрикнула на него и отвернулась, чтобы скрыть от его взора слезящиеся глаза. — Моргана, выслушай меня, — друид чувствовал, что начал срывать свою злость и боль на ней и пытался остановиться.       Он приподнялся с подушек и потянулся к Моргане, что сидела к нему спиной, нежно коснулся её плеч, чувствуя, что ей больно. Так же больно, как и ему. Она поймала его руки и обняла себя ими. Он послушно скрестил их у неё на талии, чувствуя дрожь в её теле. — Ты говоришь, что всё напрасно, и что же теперь? — она повернула голову к нему, и их лица оказались очень близко друг от друга. — Тебе страшно за свою жизнь? — Я не страшусь смерти, — спокойно ответил он, чувствуя её дыхание на своей шее. — Но если мы умрём, то магия умрёт вместе с нами. — Нет, — она положила руку ему на плечо, сжав его, — этого не произойдет.       Он не успел ей ничего ответить, как Моргана поцеловала его, уверенно и настойчиво. Мордред ответил, и крепче обнял её, сжимая талию сквозь ее полурасстегнутый кожаный корсет. — Я прощаю тебя за твои слова, — трепетно сказала она, немного отстранившись. — Но всё равно я не понимаю, ведь в Ишмире ты говорил мне совсем иное. — Я хотел тебя успокоить, но и сам вчера пришёл к этой мысли. Мы не сможем возродить магию, если погибнем на войне, а если выиграем, то не из чего её возрождать. Ты в праве обижаться или не соглашаться со мной, но я пытаюсь подумать о будущем. — И ты считаешь, что его у нас нет. — Как у магов — у нас нет будущего. Тебе придётся это понять. — Зачем ты снова повторяешь те же слова? — Моргана встала с постели и смотрела на друида с нескрываемым укором в глазах. — Я хочу, чтобы ты сейчас меня услышала. — Что услышала? Рассуждения о бессмысленности наших действий? Или нашего существования?! — она начинала злиться. — Вся наша жизнь стала лишь обыкновенной местью, у нас нет больше выбора, — спокойно ответил Мордред. — Мы никогда не сможем жить, как должны были исходя из Старой Религии. — Я не хочу это слушать, — она демонстративно отвернулась к окну, отдавая взгляд зелёной пелене леса. — А что ты хочешь слушать?! Как же хорошо, что ты стала королевой саксонцев, инородцев, захвативших твои родные земли? Как же замечательно, что Верховная жрица Старой Религии прославляет убийства мирного населения острова ради варваров с Ютландии… — Замолчи! — крикнула она, обернувшись и глядя на него глазами, полными слёз. — Не нравится? — он усмехнулся, но в то же время почувствовал себя ужасно виноватым перед ней за свои речи. Он срывал накопившуюся злость совершенно неверным способом. — Я спасла тебе жизнь, а ты смеешь упрекать меня?! — Если бы ты не пришла в нашу общину, Мерлин бы не привел камелотских палачей и, возможно, сейчас было бы всё по-другому, — он поднялся с постели, глядя на нее неимоверно холодным и непроницаемым взглядом. — Тогда получается, лучше бы я не спасала тебя, не укрывала в своих покоях ценой жизни? — она судорожно стирала слезы с лица. — Да, видимо, нужно было позволить тебе умереть, чтобы сейчас ты не приходил ко мне и не пытался разделить со мной власть. — Лучше было бы, если бы мы никогда не встречались. — Уходи, — она взяла с кресла его плащ и кинула прямо в лицо друиду.       Он перехватил его и начал надевать. — Уходи! — отчаянно крикнула Моргана, вытирая слёзы с лица. — Я не хочу больше тебя видеть! — Куда прикажешь идти? — с пассивной злостью спросил Мордред, застегивая плащ. — Мне всё равно… Сделай свою жизнь не такой бессмысленной как сейчас! Найди себе другую любовницу или короля, которому будешь прислуживать. Может быть, мой брат подойдёт? — Хорошо. Так и сделаю, Моргана, — друид покинул лачугу, оставляя ведьму одну.       Она тяжело выдохнула, медленно опустилась на пол и разрыдалась от горечи, бушующей у нее в сердце, от неистовой обиды на Мордреда за его слова. Моргана не хотела отвечать на его уничижительные речи подобными оскорбительными выражениями, но не смогла сдержаться. Она постепенно успокаивалась, сидя на полу, и начинала переживать, что он действительно бросил её, но в то же ведьма надеялась, что это обыкновенная ссора, что ничего по-настоящему страшного не произошло, и что они обязательно помирятся.       В расстроенных чувствах она вернулась обратно в Аматский замок. Её тело ныло от боли и к горлу подступала тошнота, мешающая ей сосредоточиться на дальнейших планах. У Артура было два достаточно сильных союзника на острове, а у неё были только саксы и Мордред, если, конечно же, он не решил бросить её.       Моргана пыталась успокоиться и решила пройти по саду, где недавно посадила красные розы. Она села на лавочку перед ними, рассматривая зарождаюшиеся бутоны, колышищиеся на ветру. Ещё было холодно для цветения, нужно было ещё несколько недель подождать, когда цветки распустятся. Ведьма чувствовала себя разбитой. — Госпожа, Вы просили подать обед, — Айра отвлекла её от любования розами.       Слуги поставили перед Морганой небольшой столик, а Айра разложила пару блюд и налила бокал вина. Ведьма кивнула, опуская свой взгляд на еду. Она взяла нож и медленно нанизывала сыр, желая утолить голод, но от запаха ей стало противно, и она со злостью бросила нож на землю. — Всё в порядке, госпожа? — заволновалась служанка, наблюдая за своей королевой. — Да, — вздохнула Моргана. — Я просто устала.