Сын барона Араруны

Последние несколько дней Жулиана была сама не своя. − Что вы такого наговорили ему, дедушка? – допытывалась она сквозь слёзы. – Почему он ушёл от нас? − Дитя моё, я же о тебе беспокоюсь, − растерянно ответил сеньор Аугусто, гладя плачущую внучку по голове. − Я уже не дитя, дедушка! И я люблю его, очень люблю! Он такой замечательный! Разрешите ему вернуться, пожалуйста! – умоляла Жулиана. – Я умру без него, дедушка! Честно признаться, старый журналист и сам подумывал, что совершил ошибку, а слёзы любимой внучки стали последней каплей. На другой день он отправился в пансион и разыскал Джимаса. − Я погорячился, – признал сеньор Аугусто, − и прошу тебя вернуться. Ты нужен мне в типографии. − Мне тоже нужна работа, но… − Джимас замялся, тема была ему неприятна. – Ваша внучка… − Думаешь, я прошу тебя вернуться только ради себя? – ответил старый журналист. – Она очень страдает. − Но… − Не может быть никаких «но»! – твёрдо сказал сеньор Аугусто. – Бери свои вещи, и пошли домой. *** Сеньор Мануэл и донна Нина пригласили засмущавшуюся Жулиану в гостиную. − Не стесняйся, − ласково сказала донна Нина. – Моя дочь сейчас придёт. А вот и она… Из комнаты напротив вышла девушка, высокая, стройная, с тёмными, рассыпавшимися по плечам локонами. Вот только лица её, скрытого за вуалью, Жулиана никак не могла разглядеть. − Здравствуй, − сказала Анна. По её голосу чувствовалось, что она улыбается. – Мне сказали, что ты научишь меня танцевать. Это правда? − Да, − ответила Жулиана. Донна Нина и сеньор Мануэл вышли, оставив девушек одних. − Я научу тебя танцевать, − сказала Жулиана, − только ты должна снять вуаль. − Я не могу, − испугалась Анна. − Почему? − Мама не позволит. − Она не узнает, не бойся! − Я, право, не знаю… − Но тебе будет неудобно танцевать с вуалью! – настаивала Жулиана. Анна на мгновение задумалась. − А ты никому не скажешь? – наконец спросила она. Жулиана улыбнулась и покачала головой. − Тогда я согласна. С вуалью действительно будет неудобно танцевать, − сказала Анна и заперла дверь на ключ. *** Ночь была бесконечно длинная и душная. Сеньорита никак не могла заснуть. Она стояла у открытого окна спальни и заново перебирала в голове разговор с Родолфо. Последний разговор… И тут… Действительно ли она услышала конский топот по дороге, или ей только показалось? Да, вот снова… Значит, не послышалось. Сеньорита вгляделась в темноту сада и разглядела, наконец, высокую фигуру всадника, одетого во всё чёрное, с лицом, закрытом чёрной маской. Незнакомец поклонился и бросил в окно спальни алую розу. Сеньорита не успела опомниться, как по дороге вновь застучали копыта, и всадник исчез. − Дочка! – внезапно раздался из-за запертой двери голос барона. – Открой мне! Сеньорита вздрогнула от неожиданности и поспешно спрятала розу под подушку. − Сейчас, отец, − проговорила она сонным голосом, отпирая дверь. – Что случилось? − Ты не слышала стука копыт? – спросил барон, оглядев спальню девушки. − Нет, отец, я спала, − сказала Сеньорита. Вслед за бароном в спальню вошли донна Кандида, Ба и Аделаида. − Прости, дочка, что мы разбудили тебя, − барон поцеловал Сеньориту в лоб. – Спи спокойно. И он вышел. − Мама, можно, Аделаида останется в моей комнате? – спросила Сеньорита. – Я хочу, чтобы она была со мной. − Ну конечно, дочка. Когда донна Кандида и Ба тоже ушли, девушка снова заперла дверь на ключ и достала из-под подушки розу. − Смотри, − прошептала она Аделаиде. – Это снова был тот незнакомец в чёрном, брат по крови! − Он прислал вам записку, − заметила Аделаида. Сеньорита осторожно, стараясь не уколоться об острые шипы, размотала нитку, которой была привязана к розе бумага. Развернув записку, девушка вполголоса прочла: − «На балу я подойду к тебе и приглашу на танец. Жди меня!» − Как интересно и таинственно! – проговорила Аделаида. − Я так рада! – тихонько воскликнула Сеньорита. – Наконец-то я узнаю, кто он! − А вдруг он негр? – спросила Аделаида. − Всё равно! Я люблю его, Аделаида, несмотря ни на что, понимаешь… Люблю! − А как же доктор Родолфо, Сеньорита? − Доктор Родолфо трус и предатель. А мой незнакомец – самый храбрый и верный! − Вы же совсем его не знаете! − Но его поступки говорят сами за себя, Аделаида. И я люблю его, только его… *** − Я убегу от вас, − проговорил Бентинио, исподлобья поглядев на своего нового хозяина. − Я бы не советовал тебе этого делать, − невозмутимо сказал Родолфо. − Я всё рано убегу! − Ну что ж, попробуй. Я не стану приковывать тебя к стене, чтобы удержать, и решётки на окнах тоже не буду ставить. От барона ты убежать не мог, ну а теперь… Поступай, как знаешь. Только без вольной грамоты тебе далеко не уйти, не забывай об этом, Бентинио. *** В таверне сеньора Мануэла Тейшейра за одним из столиков сидели трое друзей – Марио, Нину и Вило. Они, как обычно, обсуждали полицейские новости. Внезапно двери распахнулись и в помещение ввалился лесной капитан со своими людьми. Заметив Марио, он остановился и, с трудом сдерживаясь, процедил сквозь зубы: − А ну, поди-ка сюда! − К кому вы обращаетесь? – вежливо спросил Марио, даже не подумав подняться. − К тебе, щенок! – рявкнул капитан. − Вам, видимо, нужно поговорить со мной? – невозмутимо продолжал Марио. − Ты угадал. − Раз это надо вам, то подойдите ко мне сами, − сказал юноша. − Ты ещё будешь указывать мне?.. − Не кипятитесь, капитан. Лучше объясните, что вам от меня нужно. − Сейчас поймёшь, щенок! − Не смейте оскорблять меня, капитан! Чернокожие должны отвечать за оскорбление белых, и вам это известно не хуже, чем мне! − Кого ты называешь чернокожим, наглец? – прорычал капитан, надвигаясь на Марио. Неизвестно, чем бы всё это закончилось, если бы в таверну не вошёл доктор Родолфо. − Что здесь происходит? – с порога осведомился он, бросив хмурый взгляд на лесного капитана. – Что вы себе позволяете! − Мы с тобой ещё встретимся, щенок, − злобно бросил капитан в сторону Марио. – Встретимся и поговорим, только в другом месте и без лишних свидетелей! С этими словами он покинул таверну, и его люди последовали за ним. *** Бентинио бежал по тёмным улицам, стараясь как можно дальше уйти от дома доктора Родолфо. Хоть новый хозяин и показался ему добрее, чем прежний, всё же Бентинио был убеждён, что все хозяева рано или поздно становятся одинаковыми. Мальчик завернул за угол и отдышался. Потом снова побежал… И вдруг кто-то преградил ему путь. Бентинио остановился и поднял голову. Перед ним, уперев руки в бока, стоял лесной капитан… Мальчика притащили в полицейский участок, втолкнули в камеру и приковали к стене, надев на шею железный ошейник с шипами. − Сиди, голубчик, и жди, пока за тобой не придёт твой хозяин, − сказал ему на прощание лесной капитан. Бентинио опустился на пол и сжал зубы, стараясь не заплакать. *** Утром в полицейский участок пришёл доктор Родолфо. Комиссар Антеро велел солдатам освободить Бентинио, что они и сделали. − Жаль, что ты не прислушался к моему совету, − покачал головой Родолфо. – Иначе тебе не пришлось бы провести ночь в тюремной камере. − Я всё равно убегу, − буркнул Бентинио. − Ты хочешь получить вольную грамоту? – неожиданно спросил Родолфо. У мальчика загорелись глаза. − Конечно! − Так я дам тебе её. − Когда, сеньор? − Скоро. Но только если ты заслужишь. − Что я должен для этого сделать? − Ну, прежде всего, ты должен дать мне одно обещание… − Какое? − Что не будешь больше убегать. − Хорошо, я не буду убегать. Обещаю, сеньор! − Где твои родители, Бентинио? − Они рабы на фазенде сеньора Медейроса, − ответил мальчик. – Там же работал мой брат, но хозяин забил его насмерть у столба. − Ты будешь помогать мне, Бентинио? − Да, сеньор. Вы мне нравитесь. Вы не похожи на барона, моего прежнего хозяина. А вы правда дадите мне вольную грамоту? − Правда, Бентинио. А теперь пойдём домой. *** − Знаешь, Жусто, − сказал Бентинио, обращаясь к старому слуге Фонтешей, − хозяин обещал дать мне вольную грамоту! Жусто сел на кровати. − Раз сеньор обещал, можешь не беспокоиться, парень. Он обязательно выполнит своё обещание. − А вот ты, Жусто… Как тебе здесь живётся? Почему ты не уходишь? − Понимаешь, когда мой хозяин, адвокат Фонтеш, отец доктора Родолфо, дал мне вольную грамоту, я ушёл отсюда, ушёл, куда глаза глядят, искать счастье. Но вскоре вернулся, потому что у меня не было денег. А без гроша в кармане далеко не уйдёшь, сам понимаешь. Тогда сеньор дал мне денег, и я снова отправился путешествовать. Я влюбился в очень красивую рабыню и выкупил её, отдав за неё хозяину все свои деньги. Но она, как только получила вольную грамоту, сбежала от меня. И вот снова я остался ни с чем. Я опять вернулся домой и попросил сеньора, чтобы он взял меня обратно на службу. Теперь ты понял, Бентинио? Я люблю своих хозяев, и доктора Родолфо, и его отца, и донну Иннес, и молодого сеньора Рикардо… − Значит, ты счастлив, Жусто? − Эх, парень! Я всегда мечтал поймать свою птицу счастья, но до сих пор она почему-то ускользает от моих рук… *** У крыльца господского дома остановилась коляска. Из неё вышел низкорослый плешивый человек и проследовал за Бастианом в дом. В гостиной его принял сам барон. – Добро пожаловать, сеньор Мартинио, – радушно сказал он, предложив гостю кресло. – Благодарю вас, сеньор барон, – ответил тот, усаживаясь. – Как ваши дела? – Превосходно. Не хотите ли отобедать со мной? – С удовольствием. – В таком случае прошу вас в столовую. За обедом прислуживала Аделаида. Мартинио не столько ел, сколько смотрел на красивую мулатку. Барон заметил, что его гость буквально пожирает девушку глазами, и усмехнулся. – Что, понравилась? Аделаида поспешно сняла с подноса принесённые блюда и убежала. – Сеньор барон, – заговорил Мартинио, – может быть, вы продадите мне эту рабыню? Думаю, что у меня ей будет не хуже, чем у вас. Не сомневайтесь, я хорошо заплачу. – Я бы, не раздумывая, продал её вам, уважаемый сеньор Мартинио, – любезно ответил барон. – Но, видите ли, дело в том, что я подарил Аделаиду своей дочери, Сеньорите. И теперь только она может решить вопрос о продаже. – Ну, так поговорите со своей дочерью! Обещаю вам, что за эту мулатку вы сможете выбрать у меня четырёх рабов, каких сами пожелаете! – Хорошо, – секунду подумав, сказал барон. – Это очень выгодная сделка, сеньор Мартинио, и я согласен. Осталось только спросить мою дочь… *** Сеньорита выслушала плачущую Аделаиду и попыталась, как могла, успокоить её. – Ты принадлежишь мне, – сказала она. – И без моего согласия отец не станет тебя продавать. Тебе нравится этот сеньор Мартинио? Аделаида затрясла головой. – Он старый… плешивый… он смотрел на меня, как… Не договорив, девушка закрыла лицо руками и разрыдалась. Сеньорита ласково провела ладонью по её чёрным вьющимся волосам. – Не бойся. Я никому тебя не отдам без твоего на то согласия. Только если ты сама этого захочешь… Вот тогда я не стану тебя удерживать. – Помните, Сеньорита, несколько дней назад к вашему отцу приезжал какой-то сеньор со своим сыном… – Сеньор Каутинио, – вспомнила Сеньорита. – Да, наверное. И я познакомилась с Жозе… Но сеньор, его отец, об этом не знает. – Так тебе нравится Жозе? – Да, очень. Он обещал мне, что мы с ним ещё увидимся… *** День спустя сеньор Мартинио снова сидел в кресле напротив барона. Он приехал поинтересоваться, согласилась ли Сеньорита продать Аделаиду. Барон ответил, что да, согласилась, но прежде хочет поговорить с покупателем в присутствии девушки. Мартинио пожал плечами и, закинув ногу на ногу, нетерпеливо покачивал носком ботинка. Наконец они появились – Сеньорита, а за ней Аделаида. Сеньорита остановилась перед креслом сеньора Мартинио, и тот поспешил встать. − Вы хотите купить Аделаиду? – спросила девушка, внимательно глядя на гостя. − Да, − несколько смутившись, ответил Мартинио. − Аделаида рассказала мне, что вы обещали сделать её королевой в своём доме. Это правда? − Конечно! – поспешно ответил рабовладелец. − В таком случае готовьтесь, и через неделю приезжайте за Аделаидой. − Готовиться? Но к чему я должен готовиться? – растерялся Мартинио. − К свадьбе, − спокойно сказала Сеньорита. С минуту все молчали, пытаясь правильно понять услышанное. Потом сеньор Мартинио подскочил на месте и разъярённо повернулся к барону: − Ваша дочь оскорбила меня! Чтобы я женился на чернокожей… пусть даже на мулатке! Это невозможно! − Тогда вы не получите Аделаиду, сеньор Мартинио, − сказала Сеньорита, − и нам с вами больше не о чем говорить. Она повернулась и вышла из кабинета. Красавица мулатка последовала за ней. Мартинио проводил их взглядом и сжал кулаки. − Неужели вы не можете справиться с собственной дочерью?! Барон усмехнулся и развёл руками. *** В огромном просторном зале, залитом ярким светом, собрались приглашённые на бал в честь сеньориты Анны, дочери донны Нины и сеньора Мануэла Тейшейра. Гости подходили к хозяину вечера и почтительно здоровались с ним и его супругой. Здесь были сеньор барон Араруны с женой и дочерью, причём Сеньорита захватила с собой Аделаиду, сеньор Мартинио, сеньор Каутинио с сыном Жозе, сеньор Аугусто с внучкой Жулианой и Джимасом, сеньор Эвералдо со своим сыном Марио, конечно же, Фонтеши… Да всех не перечесть! Одним словом, приглашённых было столько, что складывалось впечатление, будто в зале собралось всё население городка и его окрестностей. Наконец наступила торжественная минута и на середину зала вышел сеньор Мануэл. − Я очень рад, что все вы приняли моё приглашение и пришли сюда в этот вечер. Сегодня самый радостный и торжественный день в моей жизни. Моя дочь Анна, которая несколько лет скрывала своё лицо под вуалью, наконец-то снимет её перед вами! Донна Нина вывела дочь за руку в центр зала. Гости зашумели и подались вперёд, когда девушка обеими руками подняла вуаль, а затем сбросила её совсем. − Какая красавица! – ахнули все, не в силах оторвать глаз от явившегося им чуда. − Господа! – громко сказал барон, наполнив свой бокал. – Предлагаю тост за эту очаровательную девушку! Поверьте, у меня просто язык чешется, до того хочется отчитать вас, сеньор Мануэл, и вас, донна Нина, за то, что вы столько лет скрывали от всех такое сокровище! Заиграла музыка, и начались танцы. Все кавалеры гурьбой бросились к Анне; она была на седьмом небе от счастья и никому не отказывала. Впрочем, нет: никому, кроме Рикардо Фонтеша. Рикардо пытался несколько раз подойти к ней, чтобы пригласить на танец, но Анна смеялась, качала головой и тут же уносилась в море танцующих с кем-нибудь другим. Аделаида вслех за Сеньоритой протиснулась сквозь бурлящую толпу и в дверях случайно столкнулась с каким-то человеком. − Ой, простите, − смутилась девушка и подняла глаза. – Жозе, это вы?! − Ну вот мы и встретились, Аделаида, − сказал молодой человек и взял её за руку. Сеньорита с нетерпением ждала, когда же, наконец, к ней подойдёт тот загадочный незнакомец, всадник в чёрном, брат по крови. Ведь он обещал пригласить её на танец! Девушка даже отошла подальше от отца, чтобы присутствие барона Араруны не помешало их встрече. Дважды к Сеньорите подходил Родолфо, но она даже не смотрела в его сторону. В конце концов молодой человек оставил свои попытки. − Аделаида, − шепнула Сеньорита. − Я здесь, – ответила та, подходя. – Вам что-нибудь нужно? − Он так и не подошёл ко мне, − тихо пожаловалась девушка. – Наверное, испугался, что его узнают. Аделаида сочувственно пожала плечами. А чуть в стороне от них Рикардо с некоторым удивлением смотрел на старшего брата. Давно он не видел его таким поникшим. − Что с тобой, Родолфо? – наконец не выдержал он. – Ты чем-то расстроен. − Ты выглядишь нисколько не лучше, − огрызнулся молодой адвокат. – Но я же не лезу тебе в душу! − Но у меня есть причина, − сказал Рикардо. – Хочешь знать, почему я хандрю? Изволь. Потому что Анна танцует абсолютно со всеми, кроме меня. Теперь понимаешь? − Ах, вот как! Что ж, и я тебе отвечу, брат. Я невесёлый потому, что Сеньорита отказывается танцевать со мной. Братья уставились друг на друга и, не сговариваясь, потянулись за бокалами. Наконец музыка смолкла, танцы закончились, кавалеры отвели своих дам на места, и в этот момент барон заметил скромно стоящего у стены Джимаса. Он остановился и вперил свой холодный взгляд в молодого человека. Лицо его исказила гримаса брезгливости и презрения. − Сеньор Мануэл! – громко произнёс он, и все гости, привлечённые его голосом, обернулись в его сторону. – Сеньор Мануэл, зачем вы пригласили в этот зал бывших рабов?! Джимас вздрогнул, словно его ударили по лицу, и хотел бросить в ответ барону что-то резкое, но уже в следующее мгновение он овладел собой и сдержался. − Простите, сеньор барон, − сказал подоспевший хозяин вечера, − кого вы имеете в виду? Барон протянул руку и пальцем указал на Джимаса. − Он – бывший раб! Я сам видел его вольную грамоту! − Я не знал этого, сеньор барон, − сказал сеньор Мануэл. – Но даже если и так… неужели это что-то меняет? Ведь сейчас этот юноша свободен, как и все мы. Не так ли? Сквозь толпу с трудом протиснулся Мартинио и встал рядом с бароном. − Сеньор Мануэл, вы унизили наше достоинство, − сказал он. – Я поддерживаю в этом сеньора барона. Я ни за что не пришёл бы сюда, на ваш бал, если бы знал, что среди ваших гостей будут бывшие рабы! − Не смейте дурно отзываться о моём помощнике! – вдруг воскликнул появившийся с бокалом в руке сеньор Аугусто. Все удивлённо замолчали. − Сейчас я тоже скажу речь, − заявил сеньор Аугусто и вышел вперёд. − Дедушка, прошу тебя, не надо! – воскликнула Жулиана, с отчаянием глядя то на барона, то на Джимаса, и схватила дедушку за рукав. – Ты выпил лишнего, пожалуйста, не надо… Но сеньор Аугусто ничего не слушал. Он был настроен очень решительно и, выйдя в середину плотного кольца людей, сразу начал: − Джимас появился в нашем городе не так давно, и кое-кто, быть может, не рад этому, но лично я очень жалею, что он не приехал хоть чуточку раньше. С тех пор, как этот юноша начал помогать мне в типографии, мне стало намного легче работать. Выпуски газеты участились, тираж стал больше, а содержание номеров – намного интереснее. Этим объясняется и то, что номера газеты начали раскупать намного активнее, чем прежде. Да, в городе поднялся интерес к моей газете «Голос Араруны», и я горжусь этим! А всё – благодаря этому юноше, Джимасу. И для меня не имеет никакого значения, кем он был раньше. Важно то, кем он является сейчас. Этот юноша очень талантлив, поверьте мне, и его ждёт большое будущее в свободной стране! − Замолчите! – крикнул барон. − Джимас пишет великолепные статьи и заметки для нашей газеты, − продолжал сеньор Аугусто. − Уберите его! Он просто пьян! – закричал Мартинио. Жулиана подхватила дедушку под руку и отвела в сторону. − Как они могут плохо говорить о таком человеке! – пробормотал сеньор Аугусто. – Джимас заслуживает большего уважения! − Эй, ты, черномазый! – окликнул юношу Мартинио. – Если ты так талантлив, значит, можешь быть и хорошим шутом! Раз уж пришёл, так посмеши публику! Развесели нас! Прочитай какой-нибудь стишок! Ну, тебе говорят! Наступила тишина. Джимас слегка побледнел, но оставался спокойным. И вот все увидели, как он сделал несколько шагов и остановился прямо перед бароном. − Хорошо. Я прочту стихотворение. Правда, кое-кому из вас оно может не понравиться. Это стихотворение поэта-раба Кастро Алвеса. Тишина стояла такая, что, казалось, было слышно биение сердец собравшихся в зале людей. − Я как печальная цапля, живущая на речном берегу. По ночам я дрожу от холода, жарким днём солнце не может высушить моих слёз. Счастлива бодяга-птица, что в синем небе кружится… Если б я могла летать, как та птица, то полетела бы искать дитя своё. Где ты, мой малыш? Отобрал тебя у матери жестокий хозяин. Осталась я одна горевать по тебе… Джимас читал эти печальные стихи, не спуская при этом ненавидящего взгляда с барона. Правда, когда он поглядывал на стоящую рядом с отцом Сеньориту, взор его смягчался, но стоило ему опять перевести взгляд на барона, как глаза его снова вспыхивали каким-то внутренним огнём, огнём ненависти. − Так это помощник сеньора Аугусто? – шёпотом спросил Родолфо у брата. − Да, − отозвался стоящий рядом Марио. − Молодец парень! – прошептал Родолфо. – Он мне нравится, этот Джимас… Барон сперва, как загипнотизированный, стоял и слушал стихи, потом вдруг словно проснулся и, опомнившись, схватил за руку дочь. − Пошли отсюда! – рявкнул он. Сеньорита широко раскрытыми глазами смотрела на Джимаса. По мере того, как он читал, глаза девушки раскрывались всё больше и больше… Но тут отец снова рванул её за руку. − Пойдём отсюда, дочка! Кандида! Аделаида! И барон начал пробираться к выходу, таща за собой Сеньориту. Она обернулась назад, словно собираясь что-то крикнуть, но только молча посмотрела на Джимаса долгим отчаянным взглядом. Вот так закончился столь весело начавшийся бал в честь Анны Тейшейры. Закончился совсем не так, как планировали его устроители и участники. Слишком тревожно… *** − Как прошёл бал, дочка? – спросила Вирджиния, когда Сеньорита спустилась на кухню. − Наверное, было очень весело? − Ба, я узнала его! − Кого, дочка? – не поняла негритянка. – Ты очень взволнована. Что случилось? − Это был он, Ба, он! − Да кто «он», Сеньорита? О чём ты говоришь? − О том, что произошло на балу. Там был Рафаэл, понимаешь? − Рафаэл? – изумилась Вирджиния. − Да! Я узнала его. Ведь я вспоминала о нём все эти годы. − Боже мой, − проговорила Ба. – Рафаэл, сын Марии дас Дорес, с которым вы вместе росли, играли в саду… Не может быть! Ты не ошиблась, дочка? − Я не могла ошибиться! Это был он, Ба! Он читал стихи поэта-раба Кастро Алвеса. «Я как печальная цапля, живущая на речном берегу…» Ба, я должна его увидеть! − Да… но как? − Завтра же поеду в город и попрошу брата Жозе сходить к сеньору Аугусто. Ведь Рафаэл работает в его типографии.