Сын барона Араруны

Отношения барона с доктором Родолфо никак не налаживались, даже несмотря на то, что во время бунта рабов молодой адвокат, как мог, пытался защитить отца своей жены. Барон прекрасно понимал, что Родолфо делал это ради Сеньориты, а не ради него самого, и это злило его. Как ни пытался барон привить Родолфо свою точку зрения относительно рабства и связанной с этим политики, у него ничего не получалось. Отчаявшись привлечь молодого человека на свою сторону, барон решил отослать его подальше. Уже через день после бунта рабов он сообщил за завтраком неожиданную новость: – Доктор Родолфо, я хочу отправить вас в столицу. – Для чего? – удивился тот. – Хочу сделать из вас настоящего большого политика, – невозмутимо пояснил барон. – А я? – спросила Сеньорита. – Ты останешься дома. – Ну уж нет! – решительно возмутилась девушка. – Если Родолфо уедет, я поеду вместе с ним! В тот же день на фазенду Араруна приехал адвокат Фонтеш. Собственно, приехал он навестить сына, но узнав, в чём дело, попросил барона о приватном разговоре. Через некоторое время барон разыскал Родолфо. – Вы неправильно меня поняли, – с натянутой улыбкой сказал он. – Я вовсе не отправляю вас в столицу, а просто предлагаю вам поехать туда. И ваше право решать, ехать вам или нет. – В таком случае я остаюсь здесь, – ответил Родолфо. – Благодарю вас за предложение, но я не хочу уезжать. – Очень жаль, – притворно вздохнул барон. – Я так мечтал сделать из вас настоящего политика! Тем же вечером, сразу после ужина, барон пригласил молодого адвоката в гостиную. – Доктор Родолфо, – вкрадчиво заговорил он, – вы представляете, какое состояние унаследуете после моей смерти? – Я никогда не думал о вашем состоянии, сеньор барон, – ответил Родолфо. – Я здесь только потому, что люблю вашу дочь, и вы это прекрасно знаете. – Но всё же когда-нибудь вам придётся всё это унаследовать. И я хочу, чтобы вы знали, чем вы будете обладать. Пойдёмте со мной. И барон повёл молодого человека в сокровищницу. – Твой отец решил показать ему золото, – шепнула донна Кандида дочери, когда оба мужчины покинули гостиную. Вслед за бароном Родолфо спустился по лестнице в подвал, битком набитый золотом. – Вот, – барон сделал рукой широкий жест, будто собрался обнять своё богатство, – вы видите, доктор Родолфо? Всё это станет вашим! Когда мужчины снова поднялись наверх, он добавил: – Но о моём золоте пронюхал Бастиан. Что нам с ним делать? – С Бастианом? – переспросил Родолфо. – Да, с Бастианом. Я предлагаю убить его. – Тогда поручите это мне, – сказал Родолфо. – Я думаю, сеньор барон, что Бастиана нельзя убивать здесь и сейчас. Это вызовет подозрения. Давайте сделаем так: я стану частенько прогуливаться с ним по лесу и в один прекрасный день вернусь без него. – Отлично, мой друг! – барон дружески хлопнул молодого адвоката по плечу. – Вы придумали великолепный план. Займитесь этим сами, я вам вполне доверяю. Чуть позже барон с довольной усмешкой сказал жене: – Я так и предполагал. Доктор Родолфо мой! Он клюнул на золото. Теперь ему есть что защищать! *** К запертому бараку подошли Жусто и Балбина. Они не расставались с тех пор, как отыскали друг друга. – Ну что? – спросила Балбина. – Я не вижу там нашего сына лесного капитана, – ответил Жусто, вглядываясь в темноту барака через прутья решётки. Подошедший надсмотрщик грубо отпихнул их: – Пошли, пошли отсюда! – рявкнул он. Жусто и Балбина засеменили прочь. Не зная, куда им податься, они зашли в дом и спрятались в небольшой комнатке за кухней. – Жусто! – вдруг проговорила Балбина, показывая на старый шкаф. – Это он! Тот самый шкаф, за которым дверь в сокровищницу барона! Да, я хорошо его помню, это он! Жусто кивнул: – Да, я знаю. – Давай откроем, – предложила Балбина. Вдвоём они отодвинули старый шкаф в сторону, и Жусто подёргал дверь. – Заперто. – Придумай что-нибудь, – попросила Балбина. – Ты же у меня находчивый! Жусто пошарил в кармане, вытащил согнутый кусочек проволоки и поковырялся им в замочной скважине. – Готово, – сказал он, открывая дверь. – Сколько здесь золота! – восхищённо прицокнула языком Балбина, когда оба спустились в подвал. – Послушай, Жусто, а давай перенесём его в другое место! – Куда? – Например, в гробницу, где похоронен старик Ферейра! Надуем барона, Жусто! Старый негр улыбнулся: – Ты здорово придумала. Пусть это богатство охраняют духи семьи Ферейра! Сказано – сделано. Несколько золотых слитков и статуэток были сложены в мешок и тайком вынесены из подвала... *** Решётка барака открылась, и вошёл барон в сопровождении двух надсмотрщиков. Рабы поднялись ему навстречу. Рафаэл и Фулженсио стояли у самого входа. Барон вперил холодный, полный ненависти взгляд в лицо юноши. – Наконец ты в моей власти, белокожий ублюдок! Рафаэл твёрдо выдержал его взгляд. Губы барона тронула зловещая усмешка. – Сейчас я проверю, какой ты мне сын! К столбу его! – приказал он своим людям. Двое надсмотрщиков схватили юношу за плечи. – Уберите руки, – сказал Рафаэл, не двинувшись с места. – Я сам пойду. Надсмотрщики невольно отступили и оглянулись на хозяина. Рафаэл спокойно перешёл двор и остановился перед столбом. – Приковать его! – велел барон. Надсмотрщики подняли руки юноши и защёлкнули на его запястьях кандалы. Негры из барака столпились у решётки и следили за всем, что происходило во дворе. – Посмотрим, какой ты мне сын, – повторил барон и не спеша удалился, оставив Рафаэла прикованным к столбу под палящими лучами солнца. *** На дорожке перед домом барон встретил Жусто и Балбину, которые волокли за собой явно тяжёлый мешок. – Стойте! – велел барон. – Что вы здесь делаете? – Ничего, сеньор, – ответил Жусто. – Что у вас в мешке? – Камни. – Камни?! Для чего? – изумился барон. – Мы хотим построить могилу нашему сыну лесному капитану, – объяснил Жусто. – Да, сеньор, – подтвердила Балбина. Но барон, хоть и знал, что эта парочка немного не в себе, не очень–то поверил такому объяснению. Поэтому он решительно подошёл и потребовал: – Вытряхни мешок! – Но сеньор барон, тогда камни рассыпятся, – заныл Жусто, моргая глазами. – А мы их так долго собирали... Барон отнял у старого негра мешок и высыпал на дорожку его содержимое. Из мешка посыпались крупные булыжники и камни помельче. Барон вытаращил глаза. – Забирайте свои камни и убирайтесь отсюда, – сказал он наконец, бросив мешок. – Да, сеньор, – кивнул Жусто. Когда барон ушёл, он принялся складывать рассыпанные камни обратно в мешок, который держала Балбина. – Вот видишь, как всё хорошо получилось! Теперь барон точно подумал, что мы сумасшедшие, и не станет больше следить за нами. Мы можем спокойно переносить золото в могильный склеп. *** Барон поднял голову на звук открывшейся двери. – А, доктор Родолфо! Заходите. Как себя чувствует Сеньорита? Ей уже лучше? – Да, – ответил молодой адвокат. Барон снова зашелестел своими бумагами. – Я велел приковать Рафаэла к столбу, – как бы между прочим сообщил он. Родолфо так и застыл на месте. – За что, сеньор барон? Барон поднял глаза на молодого человека. – За то, что он белый! За то, что Сеньорита при всех назвала его моим сыном! И просто потому, что я ненавижу этого белого раба! – яростно закончил барон. – Он умрёт! *** Вирджиния хлопотала на кухне, когда к ней зашёл Бастиан. – Сынок, я так боюсь за тебя! – сказала Вирджиния, целуя его. – Не беспокойся, мама, – ободряюще улыбнулся юноша. – Доктор Родолфо обещал помочь мне. – Но, сынок, доктор Родолфо теперь на стороне барона... Он не станет тебя защищать! – Нет, мама. Он наш брат по крови и останется им. Барон поверил, что доктор Родолфо продался ему за золото, но это не так. И я верю ему. Он обещал спасти меня. Мы отправимся на прогулку в лес, и там он якобы убьёт меня. Так он скажет, когда вернётся один. Так будет думать и барон. Но на самом деле он даст мне возможность убежать и скрыться в Куиломбо. Но ты, мама, делай вид, будто ничего не знаешь, и оплакивай меня, оплакивай сильнее! – Хорошо, сынок, я понимаю, – Вирджиния всхлипнула и прижала голову сына к своей груди. *** День был в самом разгаре. Солнце стояло высоко и нестерпимо жгло обнажённое тело. Рафаэл поднял голову и посмотрел на ослепительно голубое небо. Его лицо было мокрым от пота, который безжалостно разъедал глаза, а юноша даже не мог утереть его. При всей своей дьявольской жестокости барон не смог бы придумать пытки более мучительной, чем та, на которую он обрёк Рафаэла – медленная смерть у столба от зноя и жажды. Барон хотел заставить его просить пощады и заранее предвкушал победу. *** В это время ещё мало кто в городе знал о том, что происходит на фазенде Араруна. Жизнь шла своим чередом. Закончив кормить сына, Аделаида вытерла ему ротик чистой салфеточкой и начала укачивать. В дверях комнаты стоял инженер Эдуардо. – Чему вы улыбаетесь? – спросила Аделаида. – Ничему. Просто мне доставляет удовольствие смотреть, как вы кормите своего ребёночка. Аделаида смущённо улыбнулась. Но тут малыш громко заплакал, и она начала баюкать его, шепча при этом ласковые слова. – Я скоро уеду из вашего города, – грустно сказал инженер. – Постройка машины для переработки кофе почти завершена, и мне больше нечего здесь делать. Вскоре пришли Жозе и его отец. Сеньор Каутинио взял у Аделаиды внука и начал прохаживаться с ним по комнате. – Ну, ну, малыш, успокойся, – проворковал он и обратился к инженеру Эдуардо: – Не правда ли, симпатичный мулатик? – Он не мулат, отец, а квартерон, – поправил Жозе. – Какая разница? – отмахнулся сеньор Каутинио. – Всё равно это мой внук! Ещё один Каутинио. Жозе счастливо улыбнулся и обнял Аделаиду. Малыш замолчал, притих, и посмотрел на своего деда широко раскрытыми тёмно–карими глазёнками. *** Через некоторое время во двор вернулся барон в сопровождении бородатого надсмотрщика Алсидеса. – Ну что, ублюдок? – спросил он, приблизившись к прикованному Рафаэлу. – Сынок, – барон саркастически усмехнулся. – Так ты утверждаешь, что ты – мой сын? Отвечай! – Да, – сказал юноша. – К сожалению, это правда. – Ты лжёшь! У меня нет детей от рабынь! Ты сейчас же, при всех, откажешься от своих слов! – Нет. Барон побелел от гнева. – Алсидес! Дай этому щенку кнута! Бородач ухмыльнулся и с готовностью снял с пояса кнут. Барон сделал шаг и остановился прямо перед Рафаэлом – глаза в глаза. Длинное чёрное жало взметнулось над головой надсмотрщика и выжгло на спине юноши первую кровавую полосу. Рафаэл вздрогнул и стиснул зубы, но взгляда от лица барона не отвёл. Второй удар, третий... – Дай мне! – велел барон, протянув руку за кнутом. – Я сам хочу сделать это! – Да, сеньор, – ответил Алсидес и передал кнут хозяину. – Ты так и не смог ударить меня, сопляк, – процедил барон, в упор глядя на юношу. – А вот я не откажусь от удовольствия почесать кнутом твою спину! Он обошёл столб, и Рафаэл, глубоко вздохнув, закрыл глаза. Кнут снова взвился в воздух и с силой опустился на его спину. – Откажись, мерзавец! Недоносок! Скажи, что я тебе не отец! – потребовал барон. – Нет. – Ах ты, щенок! Ты всё равно откажешься, я заставлю тебя, ублюдок! Ты будешь молить меня о пощаде! Не сегодня, так завтра я заставлю тебя покориться! И снова свистнул кнут... *** Жулиана поставила на стол поднос с чашками, но тут ей внезапно стало плохо. Она согнулась, обхватила руками плечи и застонала. Из комнаты прибежал перепуганный сеньор Аугусто. – Что с тобой, дочка? – воскликнул он, подхватив девушку. – Меня кто-то бьёт, – проговорила она, вздрагивая всем телом. – Что ты такое говоришь? Приляг, ты просто устала... Жулиана добрела до стула и тяжело опустилась на него. – Дедушка... – Что, милая? – Дедушка! – Жулиана обеими руками сжала голову. – Это бьют Рафаэла! Я знаю... Я чувствую, как ему сейчас больно... Сеньор Аугусто озабоченно посмотрел на внучку. – Как это может быть? Как ты можешь чувствовать?.. – Не знаю, дедушка. Не знаю... Но ему сейчас очень плохо. *** – Мама, – пожаловалась Анна, – мой муж не любит меня! Он спит со мной, а думает о своей баронессе. Я больше так не могу! – Что ты говоришь, дочка! – ужаснулась донна Нина. – Да, мама, это правда. – Тогда тебе остаётся только один способ удержать его. – Какое? – со слезами на глазах спросила Анна. – Тебе придётся притвориться баронессой. – Мне – баронессой?! – воскликнула девушка. – Да, дочка. К сожалению, это единственный выход. Если же и это не поможет, вам придётся расстаться. Анна опустила голову и вздохнула. В тот же день её отец сеньор Мануэл пришёл к адвокату Фонтешу, чтобы поговорить на ту же тему. – Вы извините меня, – осторожно начал он, – но моя дочь мне дороже всего на свете, а у них с Рикардо что-то не ладится... – В чём же дело? – спросил доктор Фонтеш. – Понимаете, моя дочь жалуется, что у Рикардо... как бы выразиться... полностью отсутствует любовный пыл. Адвокат нахмурился. *** Закат горел. Закат пылал. За горизонт медленно, но неуклонно садилось кроваво-красное солнце. Его последние рассеянные лучи падали на имение барона Араруны, придавая белому дому, зелени деревьев, жёлтому песку зловещий багровый оттенок. Этот кровавый закат сочился по всему горизонту, разделяя боль и страдания Рафаэла. Вокруг стояла тишина, не было слышно даже обычных вечерних птичьих трелей. Раскалившийся за день воздух стеснял дыхание. Но ещё немного – и Араруну накроет прохладный чёрный плащ ночи. Рафаэл смотрел на матово-кровавый солнечный диск, взглядом провожая его за горизонт. Тело юноши было покрыто солёным потом, который, стекая по спине, разжигал боль в воспалённых ранах. Но вот откуда-то появился очень редко заглядывающий сюда свежий ветерок. Своим лёгким дуновением он овевал измученное тело юноши, высушивая беспощадную солёную влагу, и немного смягчал его страдания. Страдания физические, но не душевные. "Этого и боялся сеньор Аугусто. И это случилось. Прости, Жулиана, любимая. Я не вернусь..." *** – Откуда у этого щенка такая невероятная стойкость? – бормотал барон, и в его голосе против воли проскальзывали нотки уважения. – Ведь он белый! Белый! Ублюдок! – Сеньор барон, – заговорил Родолфо. – Я знаю Рафаэла. Он скорее умрёт у столба, чем унизится перед вами. – Пусть! – перебил барон, нервными шагами меряя кабинет. – Именно этого я и хочу! Но перед смертью он должен отказаться от своих слов. Я не отец ему! Он мне не сын! – Но сеньор барон, Рафаэл гордый, он никогда не сделает этого... – Так надо постараться, чтобы сделал! Он опорочил меня перед всей Араруной! Если он отречётся, его перестанут бить. Если же нет... Барон замолчал, но даже от оборванной фразы Родолфо бросило в дрожь. *** Кое-кто в городе уже поговаривал о бурных событиях, потрясших фазенду Араруна, но некоторые продолжали жить только своими проблемами. – Ну что, дочка? – с тревогой спросила донна Нина, едва Анна успела переступить порог дома. – Ничего, мама... Анна устало присела на диван. – Ты пробовала так, как мы с тобой договорились? – Мне даже попробовать не удалось. Нет, мама, Рикардо не любит меня. Жаль, что я поняла это слишком поздно. Я так ошибалась! Я тоже думала, что люблю его, но на самом деле... Всё! Теперь я сама отказываюсь спать с ним! – Анна! – воскликнула донна Нина. – Да-да, мама! Рикардо мне больше не муж! Пусть живёт своей жизнью, а я буду жить своей, так, как захочу! Я больше не лягу с ним спать, мама! *** После завтрака барон пригласил Родолфо в свой кабинет. – Вы не устаёте уверять меня в своей преданности, доктор Родолфо, – начал он, плотно прикрыв дверь. – Так вот, теперь появилась прекрасная возможность доказать вашу преданность мне на деле. Молодой адвокат молча смотрел на барона, и его сердце сжималось в тревожном предчувствии. – Я хочу, чтобы вы высекли Рафаэла кнутом. Эта фраза прозвучала для Родолфо как выстрел. На его лице отразилось смятение. – Я хочу, чтобы вы высекли Рафаэла кнутом, – повторил барон, убивая последнюю надежду на то, что он ослышался. – Вы поняли меня, доктор Родолфо? Вы будете бить его. Я так хочу. И видя, что молодой человек молчит, он тут же добавил: – Если вы откажетесь, я прикажу сделать это надсмотрщикам. – Сеньор барон, – сдавленным голосом произнёс Родолфо, – я готов выполнить любое ваше распоряжение, но... – Неужели я напрасно положился на вас? – сказал барон. – Подумайте. Вы рискуете потерять моё доверие... и наследство. Не разочаровывайте меня, доктор Родолфо! Молодой человек проглотил ком в горле и через силу выговорил: – Хорошо, я согласен. Я сделаю это. *** Рафаэл терял силы. Прохладная ночь слегка смягчила его страдания, но наступление нового знойного дня не сулило ничего хорошего. Родолфо неуверенно приблизился к другу. Юноша почувствовал его взгляд и поднял голову. – Что ты здесь делаешь? – Пойми меня, Рафаэл, – проговорил Родолфо. – Ты мой друг, мы боремся с тобой за одно дело, но сейчас необходимо, чтобы барон верил мне, понимаешь? Мне придётся пороть тебя. Барон хочет, чтобы ты отказался от своих слов, что ты его сын. Прости меня, Рафаэл. Так надо. Барон наблюдает за нами. Юноша слегка повернул голову. – Не смотри туда сейчас! – быстро сказал Родолфо. Он неспеша снял пиджак и размотал кнут. Удар. Другой. Третий... К столбу стремительными шагами подошёл барон. – Вы что, жалеете его? Бейте сильнее! – Но, сеньор барон, – возразил Родолфо, – я только хочу продлить его мучения. Если я начну бить в полную силу, этот черномазый не доживёт до следующей порки! – Я сказал – бейте сильнее! – прорычал барон. – Этот ублюдок слишком вынослив, чтобы так быстро умереть. Он ещё доставит нам удовольствие! – Хорошо, сеньор барон. Родолфо прищурил глаза, постаравшись придать лицу как можно более зверское выражение, и снова поднял кнут. Барон удовлетворённо кивнул и снова отошёл в сторону. Запертые в бараке рабы собрались у решётки, и кто с состраданием, кто с гневом, кто с ненавистью смотрели на то, как их брат по крови избивает беспомощного, измученного Рафаэла. Среди негров слышался шёпот: – Что он делает?! – Предатель! – Продался барону... – Будь ты проклят, – тихо сказал Фулженсио, глядя на Родолфо единственным глазом. Родолфо на секунду опустил кнут и провёл рукой по лицу, стирая пот. – Прости, Рафаэл, – глухо повторил он. – Прости, друг. – Бей, Родолфо, – проговорил Рафаэл прерывающимся голосом. – Я не чувствую ненависти... в твоих ударах... Не бойся... Бей сильнее... Иначе барон не поверит... что ты на его стороне... Родолфо закусил губу. Он не считал удары, но судя по исполосованной спине Рафаэла, их было уже много. Новые сочащиеся кровью раны накладывались на уже подсохшие вчерашние... Молодой адвокат не заметил, как снова подошёл барон. – Подождите, доктор Родолфо. Ну что? – обратился он к Рафаэлу. – Ты отказываешься от своих слов? – Откажись, Рафаэл, я прошу тебя! – взмолился Родолфо. – Нет, – ответил юноша. – Он мой отец. – Мне продолжать, сеньор барон? – спросил Родолфо, и голос его чуть заметно дрогнул. – Нет, на сегодня хватит. У меня ещё есть время. Барон повернулся и пошёл к дому. – Этот негодяй – мой отец! – громко крикнул ему вслед Рафаэл. – Что ты наделал? – прошептал Родолфо. – Зачем?.. Барон остановился как вкопанный, затем медленно развернулся и снова приблизился к столбу. – Мерзавец! – сквозь зубы процедил он и наотмашь хлестнул Рафаэла по лицу. – Я убью тебя! – Тогда сделайте это сейчас, – спокойно сказал юноша. – Иначе я сам убью вас. Барон снова замахнулся... – Сеньор барон! – поспешно вмешался Родолфо. – Вы сказали, что у вас есть время... Предоставьте это мне! – Как хотите, – барон окинул Рафаэла ненавидящим взглядом и отошёл в сторону. Родолфо, чуть не плача от охватившего его отчаяния, размахнулся, и кнут снова обжёг израненную спину его друга. Тот вздрогнул всем телом, на секунду зажмурил глаза и чуть слышно застонал сквозь стиснутые зубы. Молодой адвокат опустил кнут, который чёрной змеёй распластался на раскалённом от зноя песке. – Вот сейчас было больно, – проговорил Рафаэл, переведя дыхание. – Мне больнее, – отозвался Родолфо. – Держись, – тихо сказал юноша, слегка повернув голову. – Держись, Родолфо. Бей, раз это нужно. Бей... Молодой адвокат оглянулся на барона и вновь поднял кнут... *** – Сеньор барон, – сказала Вирджиния, подавая обед, – неужели вам не жаль Рафаэла? – Он ненавидит меня, – отрезал барон. – А я его – ещё больше! – Когда он был ребёнком, сеньор барон, он любил вас, любил всей душой, как сын любит отца. Когда вы играли с Сеньоритой – помните, вы подбрасывали её к потолку, и она звонко смеялась – Рафаэл издали наблюдал за вами. Он ждал, что вы позовёте и его тоже, но вы словно не замечали его. И в конце концов продали вместе с его матерью Марией дас Дорес. Так неужели вы думали, что его сердце останется открытым для вас, его отца, который отверг своего сына? Он ненавидит вас сейчас так же сильно, как раньше любил. – Хватит! Замолчи, Вирджиния! – опомнившись, рявкнул барон. – И запомни раз и навсегда: у меня нет детей-ублюдков от рабынь! Пошла вон! – Сеньор барон, умоляю вас, сжальтесь над Рафаэлом, пощадите его! – Вон отсюда, черномазая!!! – заорал барон. – И если ты ещё хоть раз осмелишься заговорить об этом, то сама окажешься у столба!!! *** Войдя в комнату, Сеньорита застала своего мужа в очень подавленном состоянии. Он сидел на кровати, спрятав лицо в ладонях, плечи его вздрагивали, словно он плакал. Сеньорита тихонько приблизилась и ласково коснулась его руки. Родолфо даже не шевельнулся. – Что случилось? – встревожилась девушка. – Я избил Рафаэла у столба, – глухо сказал Родолфо. – Рафаэла... Твоего брата и своего друга! Сеньорита отшатнулась, словно её ударили, и отбежала к двери. Родолфо вскочил. – Мне пришлось это сделать! – оправдываясь, воскликнул он. – Если бы я отказался, то уж надсмотрщики постарались бы услужить своему хозяину! – Ты не виноват, – проговорила Сеньорита. – Ведь приказал мой отец! Правда? Ведь приказал он! – Да. – Я уверена, что Рафаэл понял и простил тебя. Не мучайся так... Сеньорита вновь подошла к мужу, и они обнялись и поцеловались.