Истина, не требующая платы

      <направление в Син. Около трёх недель назад>       — Как же лень!       — Да, заткнись ты! Не капай на мозги!       — Не начинай, Энви. У меня от вас уже голова раскалывается!       — Она у тебя всегда раскалывается, когда я по делу говорю.       — Не дорос еще до «дел»!       — Хочу кушать!       И почти вся компашка хором заорала:       — Заткнись!       Гай — старик в хлопковом сером плаще — обернулся к расшумевшейся компании:       — Прекратите! Вам уже больше сотни лет, а вы всё, как дети!       — Простите, Отец, — ответила симпатичная, можно сказать, даже идеальной, безупречной красоты женщина, похоже, единственная в этой компании. Одета она была в откровенное платье, а на груди ее красовалась татуировка со знаком Уробороса.       — Похоже, ты одна осознала свою вину, Ласт, — посмотрев с укором на остальных, покачал головой старик. — Потише. Мы в пустыне.       — В том-то и дело, что тут никого нет, можно делать всё, что угодно! — пробурчал себе под нос женоподобный подросток с длинными темными волосами с зеленоватым отливом.       Старик схватил паренька за грудки:       — Учти, Энви, если я сейчас здесь тебя закопаю, то ты даже со своим камнем двух дней не протянешь. Усёк?       — Понял-понял, батя, — ехидно улыбнулся тот.       Путь через пустыню продолжался лишь под монотонное бурчание Слоса и Глоттани. ---------       <Штаб-квартира. За день до экзамена>       Мустанг крутил в руках уже подписанный приказ о назначении D. Также к приказу прилагались серебряные часы и перчатки с серебряными и платиновыми нитями вышитым кругом преобразования, который раньше Рой нигде не встречал. Мысли занимал завтрашний экзамен…       Вошла лейтенант с девочкой. На её лице красовалась огромная царапина, от её рук исходил резкий запах пороха.       — Что случилось, лейтенант? — надежно спрятав волнение за маской сурового начальника, спросил полковник.       Отсалютовав и услышав-таки из уст полковника команду «вольно», Риза выдохнула и тихо произнесла:       — Полковник, я очень прошу вас позаботиться об этой девочке.       Испуганная Мей выглядывала из-за спины лейтенанта, изредка утирая слёзы.       — Объясните толком, что случилось? — нахмурив брови и встав с кресла, прикрикнул полковник.       — Девочку преследуют очень сильные солдаты, видимо, из охраны императора Сина. Я еле смогла отбиться.       Внутри Роя что-то ёкнуло. «Всего одна ночь, один миг, и я мог бы потерять её навсегда… Страшно представить…» — подумал он.       — Придется ей пока пожить у Элриков. У них самое просторное помещение, — оглянувшись на Мей. — Не бойся, всё будет хорошо.       — Я знала, что вы очень добрый и храбрый, — девочка кинулась к нему на шею.       Риза, глядя на эту «идиллию» и на ошарашенное лицо Роя, лишь мило и искренне улыбнулась, что делала крайне редко. ----------       «Философский камень внутри, бессмертие… Всё чаще задумываюсь — а нужно ли это? Повелитель собирается охватить все миры в свою власть. К чему? Эта жизнь пуста, всё в ней пусто, кроме смерти…»       — Ты чего там пишешь, Ласт? — спросил Энви.       — Ничего, — сказала та, захлопнув маленький черный блокнотик на хитрую застежку.       В темную, слабоосвещенную комнату, где сидело семь человек вошли Аманта и сама Тьма в воплощении старика.       — Все в сборе? — женщина внимательно оглядела людей и обернулась к старику. Тот коротко кивнул и испарился в тени.       — Все, — непривычно тихо ответил Энви.       — Итак, вы в курсе почему мы собрались именно сегодня?       — Завтра экзамен на звание государственного алхимика, — сказал сидящий среди этих людей фюрер.       — Правильно, Рас. Ты отдал книгу мальчишке?       — Да.       — Ласт, ты присматриваешь за ним?       — Да, госпожа, — ответила она. — Насколько я расслышала, он собирается прямо на экзамене создать философский камень.       — Знаковый день! — почти вскрикнула Аманта.       — Чем хоть он знаковый? — со скучающим видом спросил Энви.       — Тем, что таким образом мы узнаем отвергнут ли его Врата и Истина или примут к себе, — сказал мальчик, сидящий рядом с фюрером.       — Молодец, Прайд, — кивнула в его сторону Аманта. — Слос и Грид здесь?       — Конечно! — отозвались голоса.       — Завершайте круг. Сколько вам понадобится времени?       — Около месяца, — ответил Грид.       — Хорошо.       — Хочу кушать… — заныл противным голосом Глоттани.       — Потом, — строго сказала Аманта. — Сейчас не время. Нужно вытащить Хоэнхайма из Врат…       — Думаю, этим займется полковник Мустанг, — отчетливо произнес фюрер.       — Энви тебе поможет.       — Эээ… Я не хочу никому помогать! — взбунтовался Энви. — Дайте мне какое-нибудь отдельное задание.       — Мы стараемся для общего дела, забыл?       Энви чертыхнулся и едва слышно выпалил:       — Помню.       — Ласт, приглядывай за мальчиком вне штаба.       — Хорошо.       Гомункулы разошлись. Гай сидел в кресле напротив Аманты и мирно пил кофе:       — Я знал, что на тебя можно положиться.       — Благодарю, — женщина задумавшись смотрела на камин.       — Только будь осторожна, Аманта. Она не человек.       — Мы предельно осторожны. Даже Истина не узнает о наших планах, пока не пропустит этого мальчишку. А пропустит — будет уже поздно.       — И не возлагай особых надежд на Мустанга…       — Он карьерист, конченный карьерист. Ради своей выгоды, он откроет для нас Врата.       Старик ухмыльнулся.       Часы пробили полночь. Настал знаковый день… С каждым ударом часов Аманта все больше осознавала свою ошибку. Обретя всё это, она потеряла что-то человеческое. Эти холодные, расчетливые существа, называемые гомункулами были для неё и вправду как дети, поскольку своих, как хранитель Теневых Врат, она иметь не могла. Но она могла дарить жизнь. Пусть искусственную, но всё-таки жизнь…