***
Хэнк Хэнк сам не знал, что его ждет за порогом той квартиры. Казалось, раз Киса говорит, что это намек, значит так и есть. Киса-то всяко лучше в этих делах разбиралась. В конце концов — она женщина. Но ничего не случилось. Точнее, сама мысль, что у него может что-то быть с Ольгой Васильевной, стала казаться странной, когда он сидел на той кухне. Нельзя же спать со своим врачом. Или психотерапевтом. Они очень тепло попрощались. Только вот как это объяснить Кисе в двух словах. Она действительно может дать ему по яйцам и убежать, с нее станется. Странно, что это не произошло до сих пор. — Не убегай, хорошо? — Хэнк не дожидается ответа и отпускает ее руки. — Прости. Я не знал. Киса недовольно трет запястье. — Да посрать. Пошли, нас потеряли уже. Хэнк сам удивился, что пацаны за ними не вышли. По крайней мере Мел. Но возвращаться на полуслове не хотелось. — Пошли ко мне. Это первое что приходит ему в голову, и, на самом деле, именно это кажется правильным. Киса ему сказала, что хочет, и он бы слукавил, если бы сказал, что был против. Он и раньше вспоминал, в подходящие моменты, просто это казалось разовой акцией и не предполагало чего-то еще. — Зачем? — Киса смотрит на него непонимающе, но потом ухмыляется. — А если реально пойду. Че делать будешь? Хэнк пожимает плечами. — Попробую как в прошлый раз. Вроде никто не жаловался. — Долбаеб, — она бьет его по плечу, но скорее для проформы. — Я просто была деликатной. И вообще, че мы скажем пацанам? Так съебемся? Хэнк прекрасно понимает, что самый сложный момент уже прошел. — Скажу, что пошел тебя провожать.***
Они это много раз проделывали — Киса не могла попасть домой и не разбудить маму, а вот у родителей Хэнка был более крепкий сон и куда удобнее расположение спальни. Главное было — свалить до пробуждения предков Хэнка. Один раз, к его стыду, Кисе пришлось сигать со второго этажа, и тогда она поломала пару ногтей и долго злилась. Сейчас все проходит идеально, Киса бесшумно доходит до его спальни и разувается уже внутри. Можно выдохнуть и закрыть дверь. Только вот все только начинается. Раньше они приходили сюда пьяными и сразу заваливались спать, Киса на его узкой кровати, а Хэнк обычно на полу, с телефоном под ухом — так, чтобы точно разбудил его, но не предков. Он вспомнил, сколько было этих ночей, десять, не меньше. Получается, все это время Киса была бы не против, чтоб они потрахались, но он об этом должен был догадаться сам. В те пару раз, когда они все-таки спали рядом, она прижималась к нему довольно сильно, но Хэнк не видел в этом ничего такого, просто алкоголь и желание прижаться к чему-то теплому. Киса даже его утренний стояк никак не комментировала. Они же бро — она все понимала. Ну, он так думал. — Давно я тут не была, — говорит Киса, снимая куртку сразу с толстовкой. Она остается в джинсах и своей майке с принтом анаши — стиль педовки из 2007, как говорит его сестра. — Разве? До него доходит, что с того самого раза, Киса у него была лишь однажды. — А смысл? — она пожимает плечами и садиться на кровать. — Ты меня ебать не стал. Ну, снова, в смысле. Нахуй мне было опять в эту залупу лезть. Да еще ногти ломать. Хэнку кажется, что у него в голове паззл, который постепенно складывается по кусочкам.***
Киса Киса сама не знает, нахрена все это рассказывает. Как будто прыщ — начал ковырять, и уже остановится сложно. Если так дальше пойдет — Хэнк точно откажется от этого странного решения поебаться. Если он уже не пожалел. — Я думал, ты хотела мне помочь и тебе больше ничего не надо, — он садится рядом, но на расстоянии, которое можно назвать вполне приличным. — Я тебе че, благотворительная организация? — огрызается Киса. Впрочем, злиться глупо. Так это и должно было выглядеть — на случай, если Хэнку не захочется продолжать, а ему не захотелось. — Я бы по-другому себя вел, если бы знал. — А Лилек? Самое обидное, что она ей нравилась в целом. И даже злиться не получалось, просто тупо — что ты можешь противопоставить против взрослой женщины, да ни хера не можешь. — Я же сказал, не было ничего. Ни с кем, кроме тебя, не было. Вроде логично, с кем бы он успел, а с другой стороны, от этого признания ее потряхивает. Киса не успевает передумать все мысли, которые появляются у нее в голове одна за другой, как Хэнк делает то, что она всегда ждала от него в этой вот комнате. Лет с 14. Он буквально на нее набрасывается. Киса импульсивная, такое про нее психологи говорили в детской комнате милиции. Делает, потом делает и снова делает. Хэнк же постоянно в своих ебучих раздумьях. Но Киса его хорошо знает, Хенкалина тихушник лишь с виду. Решится на что-то он может неожиданно резко, за секунду, и от результата все охуеют. Вот и Киса охуела. Даже ее знакомые мефедроновые торчки не позволяли себе такого резкого перехода он поцелуев к горизонтальной позе и задиранию одежды. Не то чтобы она против — скорее наоборот, но от такой резкой смены погоды наступает небольшой ступор. Хэнк не был бы Хэнком, если бы не притормозил на секунду. Он ничего не говорит, да, впрочем, это и не нужно. — Норм, все норм, — быстро шепчет Киса и сама его целует. Ей хочется стянуть с него толстовку — в прошлый раз все было так наспех, что они сняли с себя только штаны. Она конечно часто видела его без верха — летом на пляже, когда в мастерской становилось слишком жарко, да и в целом, он не стеснялся перед ней переодеваться. Но одно дело смотреть, а другое дело иметь полный доступ. Желания должны выполняться, и Киса тянет Хэнка за толстовку: — Давай, думаешь, только я буду сиськами светить? Хэнк кивает, поднимается на колени и быстро раздевается. Он хочет нагнуться, но Киса сначала пробегает пальцами по прессу и останавливается у кромки штанов. Стояк более чем очевиден. Впрочем, она знала, что трусы у нее тоже влажные, так что кто бы говорил. Это неудивительно, она всегда думала о нем, когда дрочила, даже как-то искала на порнхабе порнуху с похожими актерами — но выбор был невелик. И в тот их раз она, конечно, не кончила — но была возбуждена так, что никаких неприятных ощущений — как-то бывало несколько раз с прошлыми парнями — не было. Правда, потом у нее был не самый приятный опыт в аптеке, но это все было неважно. Сейчас уж точно. Хэнк тут, и он смотрит на нее именно так, как ей всегда хотелось. — Нравится? — Ага. Тебе не мешает? Это логичный вопрос, ее лифчик и майка задраны наверх, и Киса с удовольствием их снимает. — Можно? — Хэнк пытается расстегнуть ее джинсы. — В них у нас вряд ли что-то выйдет, — Киса приподнимает бедра, чтоб Хэнку было легче, но потом кое-сто вспоминает. — Блять, подожди. — Что-то не так? — он тут же останавливается, и это довольно мило. — Все так, — Киса скорее сдохнет, чем признается, что забыла побрить ноги. И вообще. — Иди сюда. Она укладывает Хэнка рядом с собой и засовывает руку ему в штаны: — Давай я подрочу тебе, просто, ок? — Так у тебя правда месячные, да? — Ты думаешь, я бы это только щас вспомнила? — отвечает Киса слишком быстро. Нужно было согласиться, и Хэнк бы перестал задавать лишние вопросы. Но уже поздно. — Тогда, — он смотрит на нее непонимающе, и Киса решает включить тяжелую артиллерию. — Могу не только подрочить, есть еще одна тема, догадываешься? Она не очень любила брать в рот, слишком много загонов вызывало это все действо, но это был Хэнк, а это все меняло. Кисе даже хочется, но Хэнк выглядит так, словно ему не отсосать предложили, а что-то не сильно вдохновляющее. — Не хочешь? — Блять, хочу конечно, Кис, — он как будто думает, стоит ли вообще говорить, но, видимо, решается. — Я просто понять хочу, я что-то не то сделал? — Ну, ты бы мог предупредить меня, что будешь ебаться со мной, а не с Лельком, — огрызается Киса. — Я бы хоть ноги побрила. К ее большому неудовольствию Хэнк начинает ржать. — Щас предков своих перебудишь, дебил. Константин Анатольевич, конечно, все равно уверен, что они ебутся, но все же. Киса вдруг вспоминает кучу его намеков и всратых просьб не портить его мальчику будущее, и ей уже не так страшно, что их застанут. «Сама свою жизнь просираешь и его за собой утянуть хочешь. Среди коллег что, время провести не с кем?» Один раз Кисе больших сил стоило не спиздануть, что его сын любит постарше. — Прости, — Хэнк успокаивается. — Забей, Кис, ты че. Все равно темно. У тебя же там не шерсть прямо. Она дает ему легкого леща — не злобно, для профилактики.***
Хэнк — Эй, харе руки распускать, — Хэнк перехватывает ее запястье и прижимает к кровати. Киса сама по себе немного агрессивная, и чем старше они становились, тем больше это было проблемой — он же не мог всерьез драться с девушкой. — Мне правда поебать, веришь? — Верю, — Киса свободной рукой берет его за стояк через треники. — Пока верю. — Ага, — мысли довольно быстро покидают голову, и Хэнк решает не продолжать этот разговор. Киса отвечает охотно и стонет ему в рот, когда Хэнк все-таки решается расстегнуть ей джинсы и засунуть руку в трусы. Она вся влажная внутри, он не знает, всегда так или нет, но Кисе как будто бы с ним правда нравится. — Похуй, снимай их, — шипит Киса и вместо того, чтобы подождать Хэнка, сама все с себя стягивает. — Пошли на пол, кровать скрипит, ты на ней точно никого не ебал? — Полгорода, — Хэнк немного тормозит, словно забыл что-то важное. — Щас, подожди. Он берет из сумки дюрекс, который так ему и не понадобился. — Спасибо Гендосу. — Это не его, — тихо говорит Киса. Она садится на пол, и Хэнк думает о том, что на ковре ей, наверное, будет не очень приятно. — Я их после того раза купила. На всякий случай. — Понятно, — он падает рядом. — А тогда, когда мы… — Таблетку выпила, — Киса оттягивает ему резинку треников так, что они больно бьют по животу. — Забыли, раздевайся. С таким не спорят, и Хэнк подчиняется. Он не может сказать, что совершенно не стесняется, но Киса уже его видела — а значит, ее все устроило. Киса раскрывает пачку зубами и сама раскатывает презерватив по его члену. Хэнк знает, что он у нее не первый, но старается отогнать эти мысли. Она смотрит на него, словно хочет что-то сказать, но вместо этого тянет Хэнка на себя, раздвигая ноги. Он утыкается лицом в ее кудряшки, которые прикольно пахнут. В тот раз он был в говно и почти ничего не помнит, а сейчас подмечает детали — как Киса двигается ему навстречу, как царапает спину и бедра, как стонет от каждого толчка. С этим, кстати, могут быть проблемы. — Кис, потише. — Ну рот мне закрой. Возможно, Киса намекала на поцелуй, но Хэнк подумал об этом уже после того, как правда закрыл ей рот ладонью. Впрочем, она, кажется, ничего против не имеет, и так правда выходит тише. Конечно, со стороны это, наверное, выглядит грубовато, но они всегда были друг с другом не слишком ласковыми. Иногда Хэнк думал о том, что будь Киса пацаном — они давно бы расквасили друг другу ебальники. Он боялся, что кончит так же быстро, как в прошлый раз, но, то ли от нервов, то ли от не сильно мягкого ковра, все выходит дольше. В один момент Киса убирает его руку, и Хэнк думает, что что-то пошло не так. — Подожди. — Все в порядке? — Заебись, — она целует его, как бы успокаивая. — Давай позу сменим. Киса мягко отстраняет Хэнка и встает на четвереньки, слегка выгибаясь в спине. — Все норм? — теперь уже спрашивает Киса, так как Хэнк, кажется, несколько секунд не двигается и просто смотрит. Вместо ответа он молча встает на колени рядом и входит в нее сзади.***
Киса Под Хэнком тоже было хорошо, но от ковра начала чесаться задница, да и в целом ей хотелось попробовать по-разному — хотелось показать небо в алмазах, чтобы он не вздумал еще раз ее динамить по году. Член под таким углом ощущается сильнее, Кисе нравится чувствовать Хэнка в себе, пиздец как нравится. А когда он догадывается, что в этой позе ее грудь очень удобна для доступа, становится еще лучше. Киса слышит звуки яиц, бьющихся о кожу, Хэнк ускоряется, она знает, что он близко — и так долго держался для парня, у которого это второй раз. Она оборачивается назад — глаза у Хэнка полуприкрыты, на груди капли пота. Он кончает с низким стоном и практически впечатывает Кису в ковер. — Борь, ты не легкий. — Щас, прости, — Хэнк перекатывается с нее, и Киса с трудом ложится на спину, понимая, что коленки будут болеть еще несколько дней. — Нормально, Кис? — спрашивает он обеспокоенно. — Ты… тебе хорошо было? Он и тогда старался у нее выяснить, но Киса отмахнулась. Конечно, ей было с ним хорошо, что бы он ни делал, а кончить с пьяным девственником она и не рассчитывала. — Все заебись, — Киса рассеянно гладит его тату под грудью. — Ты же мне сам рот закрывал. — Ты понимаешь. — Это сложно, — ей не хочется объяснять ему сейчас, после того как он только кончил. Она покажет, как надо, потом, если Хэнк еще захочет, конечно. Но он смотрит так серьезно, а Киса все еще сильно возбуждена. — Слушай, — она берет его ладонь и кладет себе на грудь. — Поможешь немного? Хэнк молча кивает, и Киса опускает свою руку вниз, трогая себя между ног.