Дом у обрыва

Итак, его звали Феликс. Такое необычное имя дала ему мать, в честь некого бога удачи. Возможно, это повлияло на ход его жизни, так как удача всегда была на его стороне. Сам он стал ученым историком - теологом. Очень редкая специальность, но такая увлекательная. Феликс просто фанател от редких древних культов, кои он жадно изучал, начиная от самых древних, до вполне современных течений. В его жизни было две равнозначимые страсти. Работа и доминирование. Обоим в одинаковых долях он посвящал себя, выискивая всё новые и новые источники вдохновения. Как кармически было предопределено значением его имени, Феликсу везло во всём. Во всех начинаниях и он уже к этому привык с малолетства. Прибыл молодой ученый в эту местность из-за одного очень любопытного случая. Именно тут люди верили в оживающую каменную богиню, алтарь из куска скалы и какой-то магический туман. Это было любопытно и Феликс решил всё выяснить, сам приехав на край страны, побросав вообще все дела. Такой маленький самобытный, но очень любопытный культ, который длился несколько тысячелетий, начиная с каменного века, вплоть до современных дней. Он оставил после себя такие уникальные артефакты, что можно сказать, молодой ученый с горящими глазами нашёл дело всей жизни! Имея достаточно редкую профессию, он мечтал открыть нечто совершенно оригинальное, забытое и неизбитое. И судьба привычно подкинула ему настоящее золото. В один обычный день с ним вдруг связался молодой мужчина по имени Намджун, который попросил помощи в изучении некой, никому не известной религии. В маленьком замкнутом пространстве обнаружились предметы поклонения, записи и летописи, начиная с наскальных рисунков, заканчивая огромными стеллажами с тетрадями, исписанными убористым почерком многих поколений одной семьи, которая веками являлась так называемыми "священниками". Передавая знания и артефакты, в первозданном идеальном состоянии. Настоящий клад! Имелся также и основной предмет культа, совершенно уникальный и величественный, так что дух захватывало - огромное каменное лицо. При чём его появление было обусловлено природными явлениями. Нерукотворный образ, феноменально-прекрасный и неподражаемый - "каменная богиня", как называли её обитатели усадьбы «дом у обрыва» по фамилии Чон и их персонал. Перед её взором стоял каменный алтарь. Осколок огромной скалы. Сверху ровный настолько, словно его отрезали плазменным резаком. Сюда и было положено приносить жертвы… Сколько он здесь провел времени, исследуя всё, одному богу известно. Кажется, даже спал на алтаре, обложившись старинными манускриптами, чтобы не терять ни секунды в своих исследованиях. Так он провел несколько прекрасных лет своей жизни, написав ряд блестящих научных трудов. Хозяевами дома были два родных брата - Намджун и Чонгук. Как понял Феликс, они резко остались одни без родителей, хотя возраст был уже достаточно самостоятельный, но молодые парни выглядели несколько потерянными. Оказавшись один на один с очень серьезными нетривиальными проблемами. Подробностями своего состояния они не спешили делиться, да и учёный не настаивал. Его по большей части интересовал именно культ и всё, что к нему относилось. Вскоре он понял, почему хозяева дома так отчаянно искали подобного специалиста. Случай был абсолютно фантастически незаурядным! Эта религия имела под собой некие совершенно реальные и на первый взгляд дикие обоснования. Стоило начать с тумана, который вызывал эротические желания. Это в лучшем случае. Если туман был очень густым и сильным, то особенно чувствительные люди начинали видеть галлюцинации, и в конце концов, некоторые вели себя неадекватно, вплоть до несчастных случаев, коих было описано летописями в избытке. Молодой ученый организовал визит биологической службы, она взяла анализы на состав этого дыма, который все называли туманом, но по итогу ничего не нашла специфического. Возможно, некоторые вещи были попросту не изучены ещё. И в эту сторону можно было копать и копать, но финансировать этот проект не захотел никто. Поэтому, объявив братьев и Феликса за одно фантазëрами, биологические службы со своими пробирками и приборами убрались восвояси. Не смотря на заверения ученых, сам Феликс вкусил на себе действие этого прекрасного афродизиака. В следующий визит, предварительно согласованный, он уже прибыл вместе со своим сабмиссивом. В те дни они пережили настоящий фейерверк чувственных удовольствий. Даже сейчас он, сидя одинокими ночами перед камином, вспоминал эти сессии с внутренней сладкой дрожью. Это была прекрасная работа. Он провел в доме у обрыва несколько лет практически безвылазно. Потом купил небольшой дом, примерно в двадцати километрах от усадьбы, решив обосноваться там навсегда. Именно он, Феликс, был автором идеи организации эротического шоу, а также БДСМ-сообщества. Молодые хозяева, которые по сути ещё были мальчишками, просто очень удачно попали в струю. И в кратчайшие сроки развили бурную деятельность. Весьма успешно. Кто бы мог подумать, один - юрист, второй - музыкант, и так лихо справились с этой задачей. Видимо сама каменная богиня им благоволила. Потом, конечно, изучая длинные записи их предков, выцепляя из общего религиозного бреда толики здравой информации, обнаружились очень любопытные вещи. По словам их древних предков, при чем нескольких, в каждом поколении рождался священник. Истинный слуга богини, который должен приносить ей жертвы в виде крови и секса. Такая уж богиня была ненасытная, исходя из летописей. Настоящая доминантрикс! Но был нюанс - чтобы активизировать эту функцию священника, нужно было пролить кровь жертвы прямиком на каменный алтарь. Жертве полагалось соответствовать нескольким жёстким стандартам. Человеку необходимо было быть девственником, иметь голубые глаза и он должен умереть. Позже Феликс узнал, что многие в семействе Чон рождались с голубыми глазами. Он был знаком с альбиносом Юнги, сыном Намджуна, и в этот момент решил, что генетическая мутация порой возникает из поколение в поколение. И действительно, если учитывать болезненность младшего Чона, неудивительно, без должной медицины в то время, когда рождались такие дети, они умирали до срока. Поддерживая страшные легенды. Судя по записям, некоторых голубоглазых трахали, потом мочили прямо на алтаре свои же родственники. И это было жутко и прекрасно одновременно. Еще чуть позже он узнал о страшной трагедии семьи Чон и об их старшей сестре, которая умерла уже совсем давно. Они и не собирались рассказывать о ней. Кен Мин, так её звали, сама пришла к нему в руки из старого альбома с фотографиями, из которого выпала фотокарточка довольно современная и в цвете. Двух братьев он узнал сразу. Их обоих держала за руки девочка, которая была повыше и постарше. Её яркие голубые любопытные глаза смотрели словно в душу. Она была похожа на братьев. Её лицо имело очень схожие фамильные черты. Этот факт вызвал возмущение у ученого. Он считал, что братья обязаны были рассказать об этой девушке! Феликс бесцеремонно вбежал в кабинет к братьям, тогда он был один на двоих. В то время они только начинали работать над шоу и постоянно карпели над бумагами, и планами, вместе обсуждая рабочие моменты. Ученый шлёпнул перед ними фотографию на стол так, что парни подскочили от неожиданности. — Это кто? Кто эта девушка? — почти кричал Феликс. Намджун сжал губы так, что они побелели. Ученый в этот момент понял, что напал на нужный след! Ох эти семейные тайны, такие раздражающие и такие до жопы любопытные! Словно запутанный клубок, который во что бы то не стало надо распутать! Да, это оказалась их родная сестра, которую они очень любили. Выяснилось, она умерла уже давно. По какой странной причине они этот факт утаили от ученого, предстояло ещё выяснить. И он сделал это с присущим ему упорством. То есть получалось, фигурировала смерть голубоглазого родственника до срока. Как выяснилось, девочка умерла ненасильственной смертью. От болезни. Это не совсем соответствовало тому, что писали в летописях, но, технически, смерть нужного человека имела место быть. Оставалось узнать про пролитую на алтарь кровь и девственность. Судя по тому, как переглядывались братья, Феликс сразу понял, что были факты, о которых парни старательно умалчивали. Что-то постыдное, неприглядное и от этого такое интересное! — Кто из вас священник? — обратился он к двум парням, которые застыли на месте, глядя на него одинаковыми большими глазами со смятением. Затем Намджун повернул голову и посмотрел на брата. Феликсу всё стало ясно. Да, это сладкое чувство победы! — Я хочу знать подробности. Даже не вопрос в том, что хочу или не хочу. Мы сейчас говорим о вашем культе! О страшных природных явлениях. У вас погибло несколько человек за пару лет. Вам нужно это остановить. Поэтому, я требую подробностей! Либо мы работаем без тайн от друг друга, либо я и мой помощник (так он называл своего сабмиссива) уезжаем прямо сейчас, и разбирайтесь сами. Их неприглядные тайны оказались связаны с этим туманом, который свëл подростков в их гормональных всплесках. И сестра растлила младшего брата прямо на алтаре. Который впитал её девственную кровь, как жертву. И после смерти девочки, Чонгук автоматически превратился в священника. Каменная сучка хотела чужие жизни. Священник мог же приносить только кровь и секс ей прямо на алтарь, и этого было достаточно, чтобы она насытилась. Сам Феликс привел в дом первого сабмиссива и практически вложил кнут в руки Чонгука. В ту же самую ночь туман пошёл на спад. Ошарашенные посвященные не поверили в правдивость того, что произошло. Эксперимент пришлось повторить несколько раз. И вопреки ожиданиям, он оказался успешным. Затем Чонгук нашёл себе доминанта, чтобы учиться. Было обидно, что им не стал Феликс. Как объяснил новоявленный священник, что он разделяет людей, и Феликс не может стать сразу и ученым, и учителем, и другом. Чонгук мудро не хотел трансформации их отношений, так как в данный момент всё было идеально. Он не мог ручаться за то, что обучение пойдет гладко и отношения между ученым и Чонгуком останутся на том же уровне. В тот момент для молодого мужчины это были чуждые практики. Но мальчишка быстро учился. Даже слишком быстро. Метаморфозы с мальчиком происходили прямо на глазах учёного. Взгляд Чонгука, такой доверчивый и наивный, за какие-то пару недель поменялся на мрачный, таинственный, с какими-то непонятными оттенками. Он стал вести себя по-другому. Изменился язык тела. Весь парень поменялся до неузнаваемости в совершенно короткие сроки. Словно переродился. От практически теряющего сознания мальчика, впервые держащего кнут трясущимися руками, до хладнокровного садиста, с не терпящим возражения голосом, требующим. — Покиньте пещеру немедленно, все! Я не терплю зрителей во время своих сессий! Феликс больше не смел к нему обращаться панибратски. Теперь его особая мрачная энергетика словно придавливала к полу. Казалось, что молодой мужчина может убить одним только взглядом. Это пугало и восхищало одновременно. Молодому учёному отчаянно льстило, что он стоял у истоков всего того, что здесь происходило. Где-то через месяц от начала обучения у младшего Чона появились перчатки на руках, которые остались с ним теперь навсегда. Стали его визитной карточкой, его особенностью. И только Феликс тогда понимал, что в какой-то момент парень переступил через себя, и это был своеобразный буфер. Психологическая разделительная черта, между тем, чего касались его чувствительные пальцы и им самим. Его душой, которая теперь была закрыта ото всех навеки. Да, за несколько лет они стали близкими друзьями и Феликс ценил это. Восхищался братьями и всем, что они создавали. Дом Чонов набирал свои обороты. Им конечно сильно повезло с туманом, так как все, кто хоть раз бывал на шоу, оставались под огромным впечатлением. Возможно и шоу бы не понадобилось. Просто дыши туманом и всё будет отлично и так, был бы рядом кто-то, кого можно трахать. Теперь дом Чонов был просто культовым местом. Помимо шоу, на которое пытались попасть все мало-мальски знакомые с темой люди, также приезжали обычные искатели острых ощущений и зрелищ, и те, кто искали себе пару. Он встретил Чимина во время спектакля. Это был нанятый актёр в составе балетной труппы, которая постоянно работала на шоу. Но этот парнишка ото всех отличался. От него словно шёл специфический свет. Хрупкий мальчик нереальной красоты и нежности с одной стороны, и с другой - фанатичный сабмиссив, любитель самых жестких практик. Феликс стал его первым… Мужчиной и доминантом. Они провели несколько прекрасных лет вместе. Но каким бы ни был идеальным твой сабмиссив, вскоре отношения начинают напоминать жизнь престарелой пары, с сексом по выходным и праздникам. Это начало тяготить Феликса и тогда он был инициатором новых практик. Где доминанты обмениваются своими рабами. Совместные и раздельные сессии. Планировалось много свежих экспериментов и открытий. Но мальчишка резко дал заднюю. Он оказывается был не согласен! Не готов он делить своего верхнего ни с кем! Какая вопиющая наглость! Феликс вёл с ним долгие беседы. Они выбирали другую пару вместе. Очень долго и скрупулëзно работал над ним доминант так, чтобы всем было хорошо и комфортно. Но во время первой же сессии в новом формате он услышал стоп-слово. В первый раз в их совместной жизни. Потом они долго обсуждали, что же пошло не так. По мнению Феликса, Чимин должен был уступить ему. Уж верхний-то знал, что парень был безнадежно и бесповоротно влюблён. Был готов делать абсолютно всё. Они провели миллион разных практик, даже зачастую калечащих, которые приносили только радость и удовлетворение, даже если приходилось потом долгие месяцы лечить его раны. Но в этот раз всё пошло по пизде. В конце концов Чимин разорвал отношения. Феликс был в корне не согласен с этим решением. Он привык считать младшего своей вещью. И Чимину это нравилось. Думая так и сяк, что же делать с непокорным рабом, он решил надавить на него, своей властью и авторитетом, зная, как плавятся нежные кости от ощущения власти сильного человека над ним. Он не собирался отказываться так просто от Чимина, но не хотел отказываться и от новых практик, которые будоражили воображение. Как он только мог посметь ему возразить! Столько лет совместных, сколько сессий! Это просто нереальное поведение для послушного раба! Невозможное! Но в конце концов случилось нечто, из ряда вон идущее. Чимин очень долго мучился. Терпел нападки старшего и, в итоге, попросил убежища у Чонгука. И тот его предоставил. Для Феликса это был двойной удар, просто ниже пояса. Его друг! И его возлюбленный! Это подло со всех сторон. Чонгук заявил, что он относится к своему сабмиссиву неподобающе. Нельзя заставлять человека делать то, с чем он в корне не согласен. В этом прослеживался другой, тот доминант, что учил Чонгука. Слишком рафинированный, слишком правильный. О как это бесило. Он ничего не мог сделать. Чонгук был прав и не прав одновременно. Но физически Феликс уже не имел доступа к Чимину. Этот мальчик, которого он считал своей вещью, показал зубы и спрятался за спиной совершенно зеленого доминанта, без особенного опыта и навыка. Настоящее предательство. В тот же день Феликс собрал свои вещи и съехал в свой дом. С Чонгуком они сохранили подобие дружеских отношений. Так было выгодно им обоим. Феликс продолжал работать, изучая культ. Перевëз часть библиотеки, с разрешения конечно же, к себе домой. Его визиты стали теперь редкие, но они были. С Чимином он ещё какое-то время переписывался и встречался, пытаясь его вразумить. Но парнишка совсем перестал на него реагировать. Растворился в этом блядском доме. Феликс до сих пор считал его своим. И рассчитывал, что однажды его вернёт. Ему уже не были столь важными эти сессии с участием других людей. Его целью стал возврат Чимина, который впервые проявил недюжинную стойкость и отказывал. Старший списал это на влияние Чонгука. От которого, к слову, все сходили с ума теперь. Может и младший, временно попав под атипичную энергетику вместе с туманом, поддался влиянию Чонгука. Хотя старший никогда не наблюдал между ними каких-либо взаимоотношений. У Чонгука вообще не было постоянных партнёров. Он словно использовал их и потом они уходили к другим. А Чимин, непонятным образом, обретался в доме. Находясь в совершенно рабском статусе. В какой-то из дней, приехав на шоу, он обнаружил своего мальчика в ошейнике с фиолетовой полосой. Это был реально конец всему. Ошейник - это знак принадлежности к дому. Это был оглушающий шок. Как ты мог так поступить, Чонгук?! Как так мог поступить Чимин?! Он знал своего мальчика, как облупленного. Он уверен был на сто процентов, что тот будет кайфовать. В какой момент всё пошло не так? Феликс также разговаривал с Чонгуком о своем сабе. По-братски, по-дружески… Несколько раз. И словно оставался в дураках… постоянно. — Я же знаю, что там у него в голове. Я изучил его, я его создал сам. Он должен был кайфовать от новых сессий. Он выбрал эту пару самостоятельно. Его выбор! — Феликс, ты дебил или притворяешься? Он не твоя собственность. И парень отдельная от тебя личность. Это нормально, что есть вещи, которые неприемлемы. Ты заигрался, друг. Так нельзя относится к людям, даже если они добровольные рабы. — Это ты не понимаешь. Он любит меня и всё то, что я ему даю. Еду ли, одежду, оргазмы или новые практики. Он должен глотать это с благодарностью! — Не должен. Твой саб попросил убежища в моём доме. Я удовлетворил. — Чон, ты не можешь так поступить со мной! — Я уже поступил. Принимай. Возможно, вам нужно обоим какое-то время. Постарайся выдохнуть и подумать обо всём. — Я тебе не раб! Разговариваешь со мной, словно с ребёнком! — Не веди себя как ребёнок тогда! Он не твоя собственность. Не твоя игрушка. Он - личность и взрослый человек. С того дня друзья придерживались вежливо-отстранённого общения. Феликс не простит Чонгука за этот поступок, никогда. Поняв, что через Чона воздействовать не получится, он взялся за Чимина. Зная все его слабости. Он ходил за ним по пятам. Напоминал о лучших моментах, что они пережили. Эффект был прямо противоположный. И его малыш снова растворялся в доме у обрыва, став совсем недоступным. Феликс его видел теперь исключительно в дни шоу и в основном на сцене. В обычное время он прятался в крыле для родственников. Каким образом ему туда удалось попасть, с учетом рафинированности Чонгука, непонятно. Феликс, с одной стороны понимал, что теряет своего мальчика навсегда, другая же его сторона, более наглая, бунтарская - отказывалась сдаваться. Братья Чон стали к нему относиться суховато-учтиво. Этакий симбиоз вежливой, но холодной дружбы. Это было выгодно учёному и выгодно братьям. Он не хотел получить отворот поворот от дома. Там, где находилось средоточие его научной деятельности, по которой он защитил несколько своих изысканий и трудов, и также какой-никакой доступ до Чимина. В тот день, накануне шоу, он шёл по пустынному коридору, намерено завернув в закрытую его часть, где селились родственники. Он вышел, словно на охоту, за своим сладким мальчиком. Предвкушение долбилось в висках мягкими молоточками. В этот момент ему нестерпимо хотелось его увидеть, ощутить, обонять. Он словно вор, крался, ступая так тихо, чтобы не побеспокоить никого лишнего. Вдруг, заворачивая за угол, он увидел парнишку. Узнать его не предоставлялось возможности, так как он двигался на корточках и задом наперед, оттопырив свою мускулистую задницу кверху. Феликс остановился, наблюдая такую нетипичную для мрачного дома картину. Он был достаточно взрослый, если судить по широким плечам, натягивающим тонкую белую рубашку, и крепким бёдрам в шортах до колен. Мальчишка очень шустро переставлял конечности, двигаясь задом наперед, до тех пор пока не стукнулся своей круглой прекрасной задницей прямо об ноги Феликса. Когда он от неожиданности ойкнул и сел на корточки, мужчину словно поразило молнией. На него смотрела, по-видимому, ещё одна нераскрытая тайна семьи Чон. Совершенно голубыми глазами, цветом идентичным этим цветочкам, за которыми охотятся все фотографы мира, на прекрасном ангелоподобном лице. Опытный доминант особым способом почувствовал сабмиссивную душонку этого парнишки, которого сейчас жадно рассматривал. Он так и остался сидеть на коленях, глядя снизу вверх, так, словно начиналась сессия. У Феликса аж слюна накопилась во рту от этой картины. В этот момент он был готов променять Чимина на новое чудо. Мальчишка был просто прекрасен и с учетом всех легенд этого загадочного дома, его появление было словно продолжением волшебной сказки. — Ты кто такой? — нагло спросил пацан. Феликс чуть не задохнулся от вопиющей наглости. Потом конечно понял, что этот юноша не в теме совершенно. Это было поразительно. От его грубости, казалось, привставало в штанах и зачесались ладони. От осознания, сколько работы нужно проделать с пацаном… сколько новых впечатлений он мог бы принести своему мастеру. Он не успел поговорить с мальчишкой, как старший из Чонов - Намджун коршуном налетел, выясняя какого хрена происходит. Испортил весь волшебный момент. Можно было наблюдать нетипичные эмоции для старшего Чона. Искренний страх и заботу. Было понятно, что мальчик этот не простой. Ну кто бы сомневался. И тут прозорливый Феликс догадался, для кого предназначался столь дерзкий смуглый мальчуган, да ещё с такими необычно голубыми глазами. Он просто обязан был принадлежать Чонгуку. Выразив свою догадку, он ещё раз наблюдал искреннюю тревогу на лице старшего. Парень в белой рубашке, впрочем, ничего не заподозрил, пытаясь сбежать по своим архиважным делам. Вроде бы ребёнок и уже нет. Самый порог взросления. Самый сок. Феликс с любопытством проводил ладную фигурку бегущего пацана. — Ничего не хочешь мне рассказать, Намджун? Вы, Чоны - просто поразительные люди. Информацию из вас клещами тянуть надо. — Тут нет ничего, что пригодилось бы в твоей деятельности. Этот ребенок не связан с культом никак. Просто по-братски, держись от него подальше. Прими этот совет очень и очень серьёзно. И он принял. Но это не остановило его любопытство. Голубоглазый мальчик. Настоящая жемчужина дома Чон. Кто он нахрен такой и как тут оказался? ЧИМИН Бесконечная слепая любовь. Настолько сильная, что было больно. Красивый мальчик задыхался, свернувшись в позу эмбриона на холодном кафеле ванной. Самая ужасная вещь на свете по мнению Чимина - игнор. Лучше если б его побили. Ломали кости, били в живот… вообще всё, что угодно, только не молчание. По нескольку дней, недель. Тупая не проходящая боль. Хотелось одновременно уебать телефон об стену и бесконечно обновлять чат. Злые слезы заливали прекрасные глаза. У него никогда не было недостатка в поклонниках. Красивый и нежный, как девочка, со сладкой улыбочкой. За ним бегали и парни, и девчонки прямо с детства. Но в нежной душе парня расцветали необычные цветы. Он сам это понял далеко не сразу. В подростковую бытность, листая порно ролики со своими друзьями, он постепенно осознал несколько вещей о себе самом. Во-первых - он гей, во-вторых - он принимающий. В-третьих… когда ролик был про то, как мастер бьёт парня по малиновым ягодицам, пазл сложился до конца. Сабмиссив. Он пытался общаться на тематических ресурсах. Без особого успеха. Было страшно. Кругом страшно. Настоящий нормальный доминант - нечто из разряда фантастики. А вот больных на голову садистов, приколистов и просто бакланов было дохрена. Нет никакой гарантии, что тебя не выставят дураком, не продадут твои фотографии и не утащат в бордель… Потом ему посчастливилось работать в балете для одного БДСМ-шоу. Попал он туда чисто случайно, это предопределило его судьбу. Со своим верхним он познакомился на этой работе. Он был идеальный. От его уверенного поведения, до внешности, и даже необычного имени. Всё в нём было правильно. Он был заботливый и слышащий. И любящий. Дарующий боль и ласку, в равных долях. Феликс, как звали его доминанта, контролировал вообще все аспекты жизни младшего. Начиная от цвета трусиков, которые он наденет сегодня, до выбора учебного заведения и, в дальнейшем, рабочего места. Прожив несколько счастливых лет вместе, Феликсу стало мало одного Чимина. Мальчик винил в этом окружающую обстановку, просто кишащую тематическими людьми, его харизму и красоту, на которую слетались сабмиссивы, как пчелы на мед. И так же обвинял себя в скучности. Чимин в жизни был очень тихий и спокойный. Феликсу явно хотелось феерии. Этого он не мог ему дать. От практик с другими людьми он резко отказывался. Не смотря на довольно откровенные сессии, это было табу. Чимин не терпел лишних людей между собой и своим любимым доминантом. А Феликс наоборот - хотел разнообразия. После долгих уговоров Чимин согласился попробовать. И когда он, задыхаясь от слез, смотрел на то, как его доминант засаживает свой совершенный член малознакомому парнишке в глотку, почти забытое стоп-слово вырвалось само собой в нереальном крике. Он орал, словно его рвали на куски. Это было действительно больно, как ни парадоксально. Чужой дом, даже не успел дотронутся до него. В этот самый вечер в Чимине что-то сломалось. Зная его слабости, а главная была в том, что мальчик не терпел игнора, просто физически не переносил, его прекрасный доминант перестал с ним общаться. Несколько дней вообще никак. Это было очень жестким наказанием. Просто за гранью. После этого, выйдя на связь, он снова и снова пытался склонить Чимина к этим сессиям, которые просто рушили его мозги от одного только осознания. Это было табу! Они обсуждали все табу в начале их отношений. И Феликс заверял, что всё будет учтено. Со всем он согласен. Сейчас же он утверждал, что им нужно двигаться в их отношениях, нужно развиваться. Но Чимин в этом отношении не поменялся. Да, список его кинков значительно увеличился и расширился. Некоторые табу ушли сами собой. Но некоторые остались. И это был как раз тот случай. Но старший словно не слышал его. Словно объяснял в пустоту снова и снова. Объяснения — игнор, уговоры - игнор. Игнор… Игнор бесконечно… В конце концов, не выдержав, Чимин пришёл к Чонгуку и вывалил всё ему. Зная его как очень жесткого, но справедливого хозяина. И Чонгук, без лишних слов, просто принял его в свой дом и дал ему защиту, закрыв физически и морально от теперь уже бывшего доминанта. Мальчик был безумно благодарен. И прожил так, зализывая раны несколько месяцев. Чонгук всегда к нему относился хорошо и уважительно. Хотя и была договоренность, что он живет в доме на положении добровольного раба, ведёт себя соответствующе. Словно спектакль, который длится на постоянной основе. Эту роль он играл практически с удовольствием. Так же ему дали новую работу в спектакле. Это мальчику нравилось. Он был действительно талантлив, плюс очень нежная и яркая внешность подходила под многие задачи. Однажды, на репетиции, там, где они с Чонгуком взаимодействовали, была имитация жесткой сессии прямо на сцене, мальчик упал на колени. Чонгук поднял его подбородок, призывая смотреть прямо в глаза, Чимин неожиданно даже для себя расплакался так, что не смог остановиться. Видимо вся та боль, накопленная и сублимированная, вылилась в этом жалком подобии сессии, которая была просто репетицией спектакля. Чонгук, как очень вникающий хозяин, понял всё и сразу. Он обещал помочь и сделал это проведя несколько очень ярких сессий, на которых мальчик словно умирал и возрождался, снова и снова, несколько раз. Последняя была самой фееричной. Это была настоящая жертва, принесённая добровольно двумя людьми, сабмиссивом и доминантом. Чонгук умел бить так, что забываешь кто ты есть вообще на этом свете. И Чимин никогда не испытывал подобного в своей жизни. Это явилось откровением и очищением. В последствии он носил свои раны с гордостью. Знал, что они заживут без следа. Хотя он предпочел бы пару шрамов на память. После того, как на землю усадьбы шагнула нога младшего хозяина, умный Чимин понял всё. Он понял, почему последняя сессия была на самой грани. Почему Чонгук пропал на несколько дней и был мрачнее тучи. Теперь его приставили рабом к этому новому человеку. Чимин воспринял это как настоящее благословение. Ведь Чонгук доверил ему самое дорогое в своей жизни. Его Тэхёна.