***
— Что тут происходит, ради богини?! — Чонгук, проходя мимо коридора, застал младших, которые снимали с себя футболки, оставаясь в одних джинсах одинакового голубого цвета. У всех на шее был застегнут ошейник дома Чон с фиолетовой полосой. — Это моя идея, вообще-то, — с ангельским видом сообщил Намджун, который держал фотоаппарат, ожидая, когда все справятся со своей одеждой. — Они тут выдумали в ошейниках фотографироваться. Затея милая, конечно, но я всё же решил проконтролировать. — Выглядит как филиал афтепати. Главное, чтобы без продолжения, — Чонгук, глядя на то, как Тэхён вслед за всеми стащил свою футболку через голову, попытался сдержать свои внезапные эмоции. Лишь глаза потемнели, да челюсть сжалась. — Как тебе наше восстание рабов, а, братец? — криво улыбнулся Намджун. — Не ожидал, что ты будешь способствовать их постоянным шалостям, — раздраженно ответил Гук. — Чон, ну не будь таким душнилой. Они же почти дети! Мы можем им запретить вообще всё, но от этого лучше не станет. Сам это понимаешь. Намджун всех построил для фото, как сам посчитал красивым. Чонгук в это время, сомкнув руки за спиной, смотрел на всё происходящее с мрачным неодобрением. Мальчик, осознавая всю щекотливость ситуации, положил руку на плечо Тэхёна, который в пылу суеты даже не заметил этого. Юнги с другого края хищно схватил того за локоть. Фотография получилась странноватая. Увидев это, Намджун ещё раз поменял их всех местами, и делал это до тех пор, пока не удовлетворился результатом. — Хм, можно создавать семейную галерею! — Без Тэхёна фотографируй и вешай куда хочешь, — зашипел Чонгук прямо в ухо брату, который тут же начал хохотать, как полоумный. — Ты б себя слышал, Чон Чонгук. Как только фотосет закончился, все засуетились в поисках своей одежды, галдя, как растревоженный улей. Чонгук выцепил Тэхёна, сжав его плечо жёсткими пальцами в чёрных перчатках. — Я по-моему просил тебя не снимать футболку на людях. Разве нет? — Простите, Мастер. Я виноват. Но для фото… — Ты расстраиваешь меня, Голубоглазка. — Готов понести наказание, — облизав полные губы, прошептал младший, опустив в пол глаза, в которых скакали чертята. Зная, что от этой покорности Чонгука серьёзно ведёт. В подтверждение своих догадок старший шумно выдохнул и сильнее сжал свои пальцы на предплечье младшего. — Через двадцать минут в шёлковой игровой. Ошейник не снимай. Тэхён с трудом сдержал счастливую улыбку, которая так нахально сама собой раздвигала уголки губ. Справившись со своими эмоциями, Тэхён стартанул в душ. Двадцать минут ничтожно мало, а Чонгук не любит ждать. Хан До, замерев на месте, смотрел на Чонгука, который выговаривал что-то очень важное прямо на ухо краснеющего Тэхёна. Мальчик готов был состояние отдать за эту информацию. Он даже не представлял, что именно может сказать старший своему нижнему. Рука Чонгука в чёрной перчатке скользнула под подбородком у притихшего Тэхёна и затем надавила большим пальцем на кадык, прямо над ошейником. Старший стал частенько так делать именно с Тэхёном, даже сам не замечая этого. Подавляюще собственническое движение, от которого у младшего дрожали коленки, и тот так сладко закрывал глаза, чтобы не выдать степень своего кайфа в этот момент. Но со стороны это было так заметно, или именно Хан До, который мучительно врос в Чонгука, видел это на уровне тонких чувств, мечтая хоть раз побыть на месте Тэхёна. В этот миг Чонгук, наклоняясь к своему голубоглазому чуду, был как никогда близок к поцелую. Он закусил свою губу и незаметно вздохнул, наконец, выпустив парня из своих рук. Оставалось только представлять, каким тот может быть любовником. Хан До впервые наблюдал столько эмоций на лице Чонгука, столько нежности, томления и это было поразительно. Он никогда не думал, что Господин на такое способен. — Думаешь, почему он, а не ты? — Юнги подкрался как тень, и Мальчик от неожиданности подскочил на месте. — Хотел бы я сказать нет, — он просунул голову в горловину футболки, не отрывая взгляда от хозяина поместья. — А что, если это реально? Он любит тебя, это видно. Но кое-кто между вами просто встрял в неудачный момент. Если б он не появился, то Чонгук бы начал трахаться с тобой. Человеческая природа слаба. — Ты думаешь? — спросил Мальчик, просунув руки в рукава и расправив футболку на животе. — Да уверен. Я же видел, как он всегда на тебя смотрел. Сам подумай. Реально явные различия в отношениях между остальными рабами и тобой. Ты даже на второй этаж вхож. Таким никто похвастать не может. — Ну, теперь уже это не имеет значения. Так ведь? — он грустно посмотрел на альбиноса. — Может и имеет. Тут вопрос насколько ты далеко готов зайти в своем стремлении заполучить себе мастера. Есть у меня идея. Мне нужен Тэхён. Тебе - Чонгук. Возможно стоило бы объединить наши усилия. — О, если б было так всё просто, братец, — он похлопал по костлявому плечику Юнги. — Ты когда-нибудь общался с Феликсом, или может кто из старших рассказывал тебе о каменной богине и ядовитом тумане? — Ну частично я слышал эти местные легенды. Очень любопытно и забавно. Ну и на имидж шоу работает как надо, это я как бизнесмен тебе скажу. — Тогда, предлагаю прогуляться. Есть у меня долгий разговор. Ты же не спешишь? Мальчик грустным взглядом проводил бегущего с такой счастливой улыбкой в сторону своей комнаты Тэхёна, что стало тошно. — Времени у меня вагон. Пошли погуляем. Расскажешь мне свои теории и заговоры.***
Шёлковая игровая стала обиталищем одного лишь раба в этом доме. Об этом правда он и не догадывался. Все игрушки, которые хранили специальные шкафы, все девайсы обрабатывал сам Чонгук. И никто в эту комнату был не вхож. Он сам её обставил, а также заполнил по-своему вкусу. Там было огромное зеркало, во всю стену. Кожаная кушетка, с креплениями для наручников. Специальное кресло с плавным изгибом, для самых стандартных и так же неожиданных поз. Тут планировался ещё андреевский крест, но Чонгук решил заполнять её постепенно, дабы не пугать своего начинающего саба. Он не любил открытых полок и всё оборудование хранилось в закрытых шкафах, которые выглядели довольно мило. Вся комната по решению Чонгука была в голубых и синих тонах, так, чтобы подчеркнуть цвет глаз Тэхёна. Парень просочился в комнату ровно через двадцать минут. И там, где был постелен мягкий голубой коврик, он тут же опустился на колени. Его ошейник, довольно изящный, как всегда считал мастер, смотрелся довольно грубо на тонкой длинной шее. Но это нравилось Чонгуку. Этакая покорная хрупкость. — Какой послушный, — похвалил Чонгук, — молодец! Сам старший полулежал на кожаном кресле, расслаблено закинув руку за голову, наслаждался видом младшенького и его розовеющих в ожидании греховных наслаждений щёчек. — Иди сюда, — сказал он, похлопав по своим коленям. Довольный таким раскладом, Тэхён взобрался прямо на Чонгука, опустив ноги по обе стороны от его бедер. Он блаженно положил голову под его подбородок и, прижавшись ухом к грудной клетке, слушал мерное биение сердца. — Сегодня у нас будет тройничок — сообщил Чонгук, погладив пальцем фиолетовую полоску на ошейнике. — Что? — выпучил глаза Тэхён. Он оторвался от груди старшего и испуганно посмотрел в его лицо, думая орать или бежать в эту минуту. — Спокойно, Голубоглазка. Тройничок на сегодня, это ты, я и мистер резиновый член. Я назвал его Александр. Слово дурак рвалось с языка, но Тэхён сдержался, пряча лицо на груди у Чонгука. Резиновый, блядь, член! Александр твою ж мать! — Напугался? Или наоборот возбудился? — Мягко поглаживающая парня рука сжала его бедро так, что он охнул и прикрыл глаза. — Как тебе наш третий? — он рукой указал на зеркало, на котором, примерно в метре от пола был прикреплен прозрачный член на присоске около двадцати сантиметров длиной. — Скажи, красавчик? — Мне твой больше по вкусу. Неужели ты будешь смотреть, как я вот это буду в себя пихать? Я даже наедине так не делал! — Неужели ты мне не покажешь? — голос Чонгука звучал слегка разочарованно. Словно бы ему отказали в поедании сладкой конфетки до обеда. — Это как-то… Я стесняюсь, короче, — он уткнулся лицом в его шею. — Как это мило. Стесняешься, — рука Чонгука легонько сжала пах парня, ощущая нарастающее возбуждение. — Мне всё в тебе нравится, и даже это ненужное стеснение. Чон постелил напротив зеркала мягкий коврик под колени. Он не попросил Тэхёна раздеться, как делал это обычно, не попросил молчать, даже не сказал, что сессия начинается. Это было как-то непривычно. Чонгук поменял свои кожаные перчатки на медицинские латексные чёрного цвета, пока Тэхён гнездил свои колени на удобный коврик из вспененного каучука. Мастер подошёл к своему подопечному, погладил того по голове, заботливо заглядывая в глаза, словно сканируя состояние. Возможно так оно и было на самом деле. — Смотри на себя в зеркало, и не смей отводить глаз. — Он подтолкнул его затылок, направляя голову к прозрачному члену. Тэхён послушно открыл рот, почувствовав мягкость материала из которого был сделан Александр. Он взял глубже, прокатывая по языку, глядя не на себя, а на Чонгука, который встретился с ним взглядом через отражение. Мастер ободряюще поглаживал его по плечам и спине. — Больше слюнок. Чем мокрее, тем лучше скользит. Потом легче глотать. Тэхён мог ответить только увеличившимися в размерах голубыми глазами. — Такой старательный, детка, — он огладил его задницу через мягкие домашние брюки, — так спешил, что даже не разделся. Резинки брюк и белья поползли вниз оголяя розовые половинки. Задница сама по себе приподнялась вверх за ласкающей рукой. Прохладный гель коснулся ложбинки, после чего Тэхён почувствовал какой-то небольшой продолговатый предмет прямо в анусе, и это был не палец. Он дёрнулся испуганно. — Просто смазка, — в зеркало Чонгук показал тюбик на манер шприца, зажав его в перчатке из черного латекса, и тут же отбросил на пол. — Хочу сегодня, чтобы всё хлюпало в тебе. Он просунул один палец, следом же второй. Пошлые, влажные звуки действительно были очень громкими, и ощущения в заднице, словно там всё булькало. Смазки оказалось так много, что она стекала густой струйкой прямо по ноге. Пальцы входили так легко и как бы не специально, иногда задевали простату внутри, высекая искры, которые словно проносились перед глазами младшего, разбиваясь салютом. — Теперь, Голубоглазка, пока ты сосешь член и делаешь это усердно, я буду ласкать твой член вот так, — он влажно проскользил вдоль всего напряжённого ствола, так медленно и мучительно приятно, что Тэхён сам толкнулся навстречу ладони. Старший мягко усмехнулся. — Нетерпеливый какой. Но если ты перестанешь сосать, я перестану тебя ласкать. Если ты ускоряешься, и я ускоряюсь, а если замедляешься… Ну, ты понял. Он потолкался в задницу, которую старательно приподнимал Тэхён вместе со стимуляцией на члене. Глаза младшего сами собой закрылись от удовольствия. — Нет, нет, смотри на себя. Лови каждое движение. Я хочу, чтобы ты видел, какой ты можешь быть старательный и прекрасно пошлый. Как ловишь эти грязные удовольствия, как жаждешь их. Это завораживающее зрелище. Тэхён посмотрел на своё отражение в зеркале. Представившаяся картина действительно завораживала и возбуждала. Таким пошло жаждущим и одновременно нуждающимся он себя никогда не видел. Разомлевший от увиденного и ласк старшего, он выпустил силиконовый член из своего рта, пытаясь насадиться на эти длинные пальцы, которые творили чудеса внутри. Чонгук сразу же убрал свои руки с члена и из задницы. Тэхён чуть не взвыл от такой несправедливости. И потому сам взял в рот прозрачный член, насаживаясь на него, скапливая больше слюны во рту. — Умничка, — пальцы вернулись в задницу, толкаясь целенаправленно в простату, а пальцы на члене ритмично заскользили, задерживаясь у головки. По телу словно пустили ток. Скользящие губы по выпуклостям этого блядского члена, ощущения его во рту и на языке, вместе с тем, что творили сзади руки Чонгука слились в общий поток бесконечного удовольствия, такого сильного, что голова стремительно опустела, а тело приобрело одну лишь функцию - погоня за удовольствием и разрядкой. В момент, когда стало невыносимо хорошо, Тэхён случайно выпустил прозрачный член изо рта с тем, чтобы отдышаться, и стимуляция со стороны Чонгука сразу прекратилась. Он толкнулся бедрами, но старший убрал руки. Быстро поняв, в чем дело, он послушно открыл рот, смыкая свои мокрые губы вокруг силиконового члена. Ему показалось, что в этот момент Чонгук выдохнул так громко, словно это был его собственный орган. Тэхён уже не обращал внимания на затекающую челюсть, ибо его темп отражался на том, что творилось с другой стороны. А там, он чувствовал просто пожар, толкаясь задницей в пальцы, а членом в латексные перчатки старшего. — Теперь попробуй проглотить. Если получится, можешь кончить, — старший перестал двигать руками, давая ему сосредоточится. Хотел бы Тэхён спросить, а что будет, если не получится? Но не имел такой возможности. Чуть замедлившись, он поставил ладони по обе стороны от Александра, прямо на зеркало, сделал пару вдохов, выдохов через нос и медленно двинулся на член горлом. Он позволил себе закрыть глаза, чтобы не отвлекаться от ощущений, дабы сохранять полный контроль над своими рефлексами. — Дыши, дыши медленно. Умничка моя, — похвалил Чонгук, видя, как нос младшего коснулся зеркала. Тэхён вытащил член из горла немного закашлявшись, скорее для порядка. У него получилось. Чонгук зубами стащил со своей правой руки перчатку, кинув её на пол. И вытер выступившие слезы на лице младшего. Затем поцеловал припухшие неестественно алые губы. — Повторишь на мне? — Ага, — толкаясь в его губы, согласился Тэхён, полностью садясь на свои колени, стиснутые спущенной одеждой. Чонгук опять толкнул его лицом к зеркалу, уже продолжив движения рукой на его члене без перчатки. Ощущая каждую венку, каждую капельку выделяющегося предсемени на пальцах. Похоже, у старшего появился новый кинк, связанный с осязанием члена младшего на кончиках своих пальцев. Тэхён уже не знал, стонать ли ему или сосать. Он подставлял свою задницу, сам толкаясь на эти пальцы, которые так рьяно таранили его простату внутри, пока другая рука дрочила его колом стоящий член. — Смотри в зеркало, какой ты прекрасный, когда кончаешь. Смотри, Голубоглазка, не отводи взгляд. Не закрывай глаза! Я запрещаю тебе. Взгляд Тэхёна метался межу своим отражением и Чонгуковым, который жадно вбирал в себя образ кончающего младшего, так, что глаза почернели словно перед грозой. — А, а, ах, — кончая, Тэхён из последних сил контролировал свои веки, пытаясь не уйти в ощущения, чтобы остаться и смотреть на себя, как приказал Чонгук. Белые струи брызнули на пол и руки Чонгука. Старший удовлетворенно что-то сказал, но Тэхён не расслышал, оглушенный оргазмом. Он позволил себе прикрыть веки, когда уже последние капли скатились с напряжённого члена. Чонгук, после того, как младший закончил дрожать, сгрёб его к себе на колени, избавляя того от ненужных штанов. — Ты не будешь кончать сегодня? — спросил младший. — Мне не нравится, когда ты не кончаешь. Я чувствую себя неважно от этого. Чонгук усмехнулся. Тэхён становился всё более и более смелым в выражении своих желаний и ему это нравилось. — Тебе придется постараться в таком случае. — Я постараюсь, — млея в руках Чонгука, отозвался младший. — Ну что, Голубоглазка. Мистер Александр и твоя попка? — Мистер член Чонгука и моя попка? — несогласно засопев в ответ, вторил он. — Я почти пожалел, что разрешил тебе сегодня разговаривать. Но так уж и быть, пока твоя попка займет Александра, твой рот послужит лично мне. Ведь я только что видел, как ты проглотил. Теперь мне необходимо это прочувствовать! Чонгук помог ему насадиться на прозрачный член, смазав тот обильно гелем. — В следующий раз поставлю ещё одно зеркало, чтобы и ты мог видеть свою бесстыдную дырку. Вид просто прекрасный. Теперь толкайся сам. Чтобы этот член входил правильно, нужно было прогнуть спину, о чем Тэхён почти сразу сообразил, двигаясь задницей на зеркало. Чонгук подбадривающе гладил его по спине в такт медленным движениям младшего. Тэхён обнаружил внушительный стояк распирающий брюки Чонгука, который, словно не замечая этого, следил только за тем, как он насаживался на искусственный член. Хотя мог бы и насаживаться на его собственный. Проявив немного наглости, Тэхён расстегнул ширинку. Ему же разрешили, в конце концов! Чонгук словно удивленно наблюдал за тем, как младший достал его собственный член из штанов и, посмотрев прямо ему в лицо идеально голубыми глазами, взял тот в рот. — Ах, — старший схватился за волосы на голове Тэхёна, толкаясь в его рот. Но вскоре сдержал этот порыв. — Сам толкай свое тело. Да смотри, чтобы я кончил. Раз тебе это так нравится, тогда и постарайся! Тэхён с упоением начал сосать этот богоподобный член, слушая, как старший хрипло вздыхает в ответ на каждое движение. Этот резиновый член, будь он неладен, очень четко давил на простату, и младший то и дело дёргал задницей, пуская волны наслаждения от макушки до пяток. Жадно втягивая в себя член Чонгука, он смотрел в его лицо. Он видел, как старший сходил с ума от всего, что происходило в данный момент. Помня про обещание проглотить до конца, он собрался с духом и, сделав пару глубоких вдохов, насадился на член Чонгука до конца. И тут рука старшего жёстко схватила, притянув его за волосы, не давая двигаться. При этом тело само до упора насадилось на силиконовый член так, что тот втыкался в простату. Страх, асфиксия, в перемешку с цветными вспышками удовольствия, пронеслись перед мысленным взором. Чонгук отпустил его, когда в глазах уже начало темнеть. Вытащив член из горла и снявшись с силиконового Александра, Тэхён серьезно закашлялся, хватаясь за горло руками, ошалело глядя на своего мучителя. — Ты прямо молодец сегодня! — Больше так не делай! — Испугался? — Ммм, — промычал Тэхён, и вытер рот тыльной стороной ладони. — Но тебе было хорошо? Так? -… Тэхён не мог сформулировать. Он доверял Чонгуку больше, чем себе, и был на миллион процентов уверен, что тот не сделает что-то ужасное с ним. Но иногда тот его по настоящему пугал. — Я бы предпочел, чтобы ты меня предупредил, прежде чем такое делать. — Тогда потерялся бы весь смысл. Я знаю, тебе было хорошо, — он опустился к нему на колени и, подтянув его лицо, всё в слезах и слюне, ласково поцеловал, размазывая и смешивая жидкости на горящих щеках. — Хочешь сесть сверху или продолжим то, что делали? — Сверху! Конечно, без зеркала сегодня не обошлось, и младший глядя на себя в отражение приставил головку члена Чонгука к своему скользкому от геля входу. Его собственный член, жавшийся к животу, подрагивал от предвкушения. Разработанный игрушкой вход легко принял внушительный орган верхнего. — Скачи, малыш, сделай мне хорошо! И смотри в зеркало, не закрывай глаза. Я хочу, чтобы ты увидел всё. Чонгук трогал только кончики его больших пальцев, пока Тэхён старательно насаживался сверху. Иногда ритмично, но когда оргазм приближался, начинал хаотично скакать. Иногда член вовсе выскальзывал, но тот его ловил с тем, чтобы вставить вновь. Самоцелью было довести старшего до оргазма раньше, чем кончить самому, но похоже эта задача была совершенно непосильна. Он несколько раз давил в себе импульсы приближающегося оргазма, замедляясь, даже пережимая свой пенис у основания. Но Чонгук, словно скала, упорно не приближался с оргазму ни на секунду. — Чонгук, Мастер, пожалуйста, можно кончить? — Устал, детка? Я тебя сегодня не ограничивал, — он улыбнулся ему в спину, приподнявшись, облизал вдоль позвоночника кожу, поставив большие пальцы в идеальные ямки чуть ниже талии младшего. — Или тебе нужна моя помощь? — Да, нужна. Чонгук, пожалуйста. Можно мне кончить? — младший уже терял рассудок, не вполне осознавая то, что он получил карт-бланш на свои оргазмы в течении этой нестандартной сессии, продолжая умолять. Это так забавляло старшего. Чонгук дёрнул его за ошейник, меняя позу. Ставя того на четвереньки. Сам он был на грани терпения, хоть и мастерски не показывал этого. Он сходил с ума от каждой малейшей реакции Тэхёна, будь то стон или заламывание бровей, когда тот сдерживался изо всех сил. Поставив его на колени, Чонгук поднял корпус младшего вверх, обнимая сзади твердой рукой, второй же царапал возбуждённый сосок. Он знал, что Тэхёну сейчас эти манипуляции, словно метание огня в бензиновую топку. Тот только толкался задницей навстречу Чонгуковому напору. Чонгук, сорвавшись, долбил его совсем по-взрослому, впиваясь пальцами в тазовые кости. Как только старший почувствовал приближающуюся эякуляцию, он схватил член Тэхёна и в пару фрикций они кончили оба. Чонгук вдолбился максимально глубоко, чувствуя мощнейшие оргазмические спазмы по всей поверхности члена, так младший кончал, уже крича во все горло, хрипло и бессвязно, выдавая всего несколько капель почти на сухую. И сразу повалился без чувств вперед, только ловкие руки старшего успели поймать его в нужный момент. Снова белый плед кутал подрагивающее тело сабмиссива. Снова чувство всепоглощающей благодарности. За безграничное доверие, которое испытывал сабмиссив во время сессий. Без этого не получится такого эффекта, уж Чонгук знал наверняка. У Чонгука была идея сделать эти пледы фиолетовыми, в цвет дома Чон. Но белый плед обычно впитывал кровь, и было легче контролировать на какой стадии повреждения находится раб. Особенно в тех сессиях, что проводились за алтарём. Страшные и кровавые жертвы. Правда в последние разы, Чонгук ограничился маленьким порезом пальца или места возле локтя сразу после оргазма младшего. Несколько капель крови на камень от Тэхёна по эффективности равнялись кровавой сессии, где раба снимали с креста, когда его кожа лопалась до крови, и клали на камень с тем, чтобы тот принял свою жертву.***
— Мне не нравится твоё состояние, — сказал Чонгук вместо приветствия, подходя ближе к Хан До, который флегматично сидел прямо на дощатом полу на берегу искусственного прудика с лотосами во внутреннем садике дома. Мальчик смотрел словно в пустоту, погруженный в свои тяжелые мысли так глубоко, что потерял счёт времени, просидев несколько часов к ряду. Чонгук, который проходил по коридору несколько раз, заметил своего подопечного в довольно странном для того состоянии. Почти без движения и в мрачном настроении. — Может, есть что рассказать, чем поделиться? Ты всегда можешь на меня рассчитывать, — негромко поинтересовался Чонгук. Мальчик улыбнулся Чонгуку так, словно солнце озарило его лицо после длинного, дождливого и промозглого дня. — Чон, я тебе нравлюсь? — Это всё, о чем бы ты хотел узнать? — Да, ты никогда не говорил мне. — Ты и не спрашивал, — Чонгук легко усмехнулся. — Нравишься. Иначе тебя бы сейчас здесь не было. Смею напомнить, ты даже живешь в крыле для родственников, — старший слегка улыбнулся в ответ на эти алкающие, полные боли глаза. — Прошу, только не придумай себе лишнего. — Я взрослый Мальчик. — Сильно на это рассчитываю. — Так за что я тебе нравлюсь? — Разве есть определенные критерии, по которым один человек может нравиться другому? Ну, если уж ты об этом так рассуждаешь. Ты сильный. Реально, сильный духом. И я сначала рассматривал тебя как убыточный проект, который кончится крахом. А в итоге получил золото. Не в плане протекций. В плане отдачи на мои действия. Я получил много больше, чем даже мог себе представить в своих самых смелых прогнозах. За это я чувствую благодарность. Кроме этого, ты просто мне нравишься без всяких условий. Так бывает, что люди чувствуют симпатию или антипатию без адекватных на то причин. Поэтому смело скажу, что ты - мой человек. Чонгук неожиданно коснулся его волос рукой в перчатке, потом сделал несколько поглаживающих движений. Мальчик совершенно не ожидал такого подарка судьбы. Боялся шевельнутся, чтобы волшебство не пропало. — Он делает тебя лучше. И мягче, — тихим шепотом сказал Мальчик. — Возможно не самый удачный комплимент для доминанта, — усмехнулся старший. Хан До заметил, что во время этого их разговора Чонгук улыбался больше, чем за несколько последних лет, которые они провели бок о бок. И уже без имени было понятно, о ком речь. Слишком оно отдавалось болью в душе у обоих мужчин, у каждого по-своему. — Мальчик, тебе надо двигаться дальше. Что думаешь поэтому поводу? — Согласен. — Скоро будет шоу и соберётся нереально много новых людей. Некоторых ты уже знаешь очно, а многих заочно. Также, будут совсем новые лица. Проведи время с пользой. — У меня вообще-то есть одна идея. — Весь во внимании. — Познакомь меня поближе с Феликсом. — Это неожиданно… Но на самом деле идея неплохая. Он тебя интересует в плане культа каменной Богини или как доминант? — Как доминант, — быстро ответил Мальчик. — Он такой, подавляющий. Из всех, что я тут видел, наверное он подойдёт. — Думаю, ты ему тоже подойдёшь. Он реально подавляющий. И ты не из тех, кого можно расплющить. Но в случае чего всегда сможешь найти поддержку в доме Чон. Просто помни об этом. Чонгук потер подбородок, думая о том, как неожиданно всё складывается. Совсем недавно Хан До даже думать не хотел о каких-то других гипотетических доминантах рядом. Но всё меняется, и это действительно неплохо. — На шоу посажу вас рядом. Там, где находятся все приближенные нашего дома. Спроси его о культе. Он тебе душу вывернет. Ключи от красной игровой знаешь где. Это на случай, если вместо афтепати захочется уединения. Данная комната в твоём распоряжении на эту ночь. Мой тебе подарок. — Спасибо, Мастер! — Всегда пожалуйста, дорогой Мальчик. Хан До с тоской посмотрел в спину удаляющемуся Чонгуку. С одной стороны, он такой жесткий, принципиальный тип. Кажется, может задушить одним взглядом. Не терпит рядом никого, носит перчатки, чтобы не прикасаться с внешним противным миром. Таит своё в себе, и одновременно держит весь мир на поводке. С другой — заботится обо всех, кто тут прибился, так или иначе. Печётся об их благополучии, здоровье и моральном состоянии. Держит огромное шоу. Это просто мероприятие, которое можно сравнить с огромным механизмом, где каждый узел, каждый винтик работает как надо, под контролем Чонгука. Знал бы Чон, какой зловещий огонь разгорается прямо за его спиной. Был бы он так спокоен и добродушен, как сегодня? …