Дом у обрыва

Тёмный коридор прорезал луч света из-за внезапно открывшейся двери. Огромный мужской силуэт заслонил собой солнце на несколько мгновений. Крошка Чимин, замерев на месте, не мог унять бешеное биение сердечка. Да, это был Он, его новый мастер, с кем он переписывался несколько последних месяцев. Их общение было одобрено самим Чонгуком. Хозяин дома и маленького сабмиссива долго и кропотливо искал ему подходящего мастера, не особенно рассчитывая на скорый результат. Но, однако, всё в итоге сложилось наилучшим образом. Они вели долгие переписки, потом и беседы по телефону, узнавая друг друга всё больше и больше очаровывались. Наконец, мастер написал ему, что получил приглашение от Чонгука и собирается приехать, но только в том случае, если сам Чимин хочет. Раньше он был завсегдатаем шоу. Постоянным гостем. Они, вероятно, даже сталкивались. Но тогда Чимин не был с ним знаком. И не выделил его из калейдоскопа мелькающих лиц. О, как он теперь сожалел об этом! Ему хотелось разглядеть всё. Каждую мелочь на его лице и теле, но он не смел поднять взгляд, лишь видя носки его дорогих туфель. Все оттенки его глубокого голоса он успел уже познать. Зачастую прослушивая аудио сообщения, по нескольку раз к ряду. Замирая от удовольствия, прокатывая в сознании эти глубокие обертоны. Как только высокий мужчина сделал шаг навстречу Чимину, парень рефлекторно повалился на колени. Во рту ощутимо пересохло. Он попытался сделать глотающее движение, но ничего не вышло. Только какой-то икающий звук выскочил в тишину коридора. — Какой хороший мальчик, — сказал глубокий голос с шикарными завораживающими басовыми нотами, — однако не стоит проявлять неуважение к остальным. Так ты себя будешь вести со мной наедине. Пока мы в обществе, постарайся держаться социально приемлимо для остальных. Так будет проще всем. — Да, Мастер, — прошелестел Чимин, вставая на дрожащие ноги. — Называй меня Хосок, пока мы в обществе. А Мастер — во время сессий или наедине. Доминант ему понравился. От него исходила аура силы. Он выглядел одновременно добрым и, в определенные моменты, опасно-грозным. Его рука, ласкающая розовые волосы, казалась нежной. Но эта нежность была обманчива. Та сессия, которую они собирались провести вместе в этот день, была не совсем стандартна по общим понятиям. Они долго обсуждали все детали и моменты. Теперь же, в предвкушении, Чимин не находил себе места. Когда он думал об этом, живот сводило сладкими судорогами. Давно забытые ощущения… Мастера удивляло, как такая откровенно-нежная внешность парня вязалась с его глубоким и оригинальным внутренним состоянием. От чего он жаждет таких жестких практик, которые не каждому мастеру под силу. Глядя на него, хотелось нежить этого мальчика, купать в розовой пене, дарить леденцы, а не то, что этот мальчик желал. Быть униженным, грязным, в крови и сперме своего хозяина, не сметь поднять даже взгляд вверх. Чуть позже, сидя на его коленях, нежный мальчик таял от ощущения пальцев на своей спине, которые гладили его под футболкой, перекатываясь на выступающих позвонках. Чимин, сложив руки, не смел ответить своему мастеру тем же. Он сидел смирно и старался не ëрзать, как того хотел. Старший узнавал его на ощупь. Он знал его заочно, но в какой-то момент этого стало ничтожно мало и они решили двигаться дальше, с разрешения Чонгука и на его территории. Хосоку нравилось всё, что он видел. Даже этот нелепый нежно-розовый цвет волос, который не был согласован с ним, очаровывал. Его тонкие конечности, изящные запястья, которые Чимин сжимал на своих коленях, пытаясь скрыть откровенную дрожь. Всё это было прекрасно. А эти полные влажные губы, которые он постоянно нервно облизывал. В них хотелось просто врезаться, кусать и сосать, словно клубничный леденец. Но мастер тоже волновался и испытывал некий дискомфорт. Хотя сам он был довольно опытным и долгие годы в теме притупили некоторые чувства, которые он вновь начал испытывать, столкнувшись с этой обманчивой нежностью. — Ты плачешь на сессиях? — вдруг спросил Хосок. Глядя на это милое лицо своего нижнего, он почему-то явно представил, как из огромных чистых глаз Чимина текут прекрасные слëзы, оставляя мокрые дорожки на нежно-розовых, по-детски чуть пухлых, щеках. От этого он не на шутку завелся. — Постараюсь сделать это для Вас, — залепетал Чимин, скромно потупив взор. — Я тоже постараюсь для тебя, детка. Но слёзы по заказу мне не нужны. Вы, актеры такое умеете делать, но я хочу настоящие эмоции. Если они у тебя возникнут. Только такие. — Хорошо, — кротко улыбнулся Чимин, глядя на свои руки. Через несколько часов, когда они отдохнули, пришли в себя и наговорились вдоволь, настало время для основной цели визита. У Хосока был всего один день, и времени на подробное знакомство и подготовку особо не было. Он предлагал Чимину встречи на нейтральной территории. Но тот резко отказался. Оно и понятно. Чонгук в приватном разговоре ввёл его в курс дела. Парнишка сильно пострадал от бывшего верхнего. Это печально. К сожалению в теме было полно людей, которым плевать на основные правила СМ-сообщества. И как-либо влиять на это не предоставлялось возможным. Хорошо, что такие люди как Чон приходили на помощь тому, кто ищет защиту. Хосок знал, что парнишка довольно долго находился под крылом Чонгука и ему пришло время двигаться дальше. Жить своей жизнью. Чонгук искал для него подходящего по его мнению человека и не находил. Парень был немного необычным. В своей хрупкой нежности, любитель по истине опасных и жестких практик. Зачастую, реально рискованных и калечащих. Такому сабмиссиву реально сложно было подобрать нужного партнёра. И вот однажды Чонгук позвонил ему. Это было неожиданно для Хосока. Разговор был долгий и подробный. Вникнув в ситуацию, он понял, в каком состоянии находился парнишка. Это было сложно, однако он согласился и ни разу не пожалел об этом. Эти препоны для свободного общения и взаимодействия добавили остроты в их отношения. Они узнали друг друга настолько подробно, прежде чем встретиться, насколько это вообще было возможно. И, казалось, он знал своего мальчика, как облупленного. Но реальная встреча добавила ярких красок к этой ауре влюбленности, которую начал чувствовать уже опытный, пресыщенный разными удовольствиями и практиками, доминант. Совершенная поза покорности. Колени широко, пятки вместе. Идеально ровная спина. Взгляд в пол. Розовые волосы чуть колышутся в районе челки от учащенного дыхания парня, нижний старательно пытается успокоиться и выровнять его. Аллегория ожидания не меньше. Мастер приготовил пеньковые верёвки, которые разложил на кожаной кушетке, стоящей вплотную к стене. Сегодня планировалась очень опасная сессия. У саба не будет возможности сказать своё стоп-слово. А значит, всё строится на полном безоговорочном доверии. Конечно, мастер был многоопытный и в случае чего сможет оказать первую помощь, какая бы она не была. Тут же, в зоне досягаемости были и мобильные телефоны, с которых можно было вызвать экстренную службу спасения и скорую помощь, если что-то пойдет не так. — Встань, разденься полностью. Одежду очень аккуратно сложи на стул. Стандартная одежда для сессий в доме Чон выглядела как свободное фиолетовое кимоно, которое не предполагало белья. Шилось оно по заказу из чистого льна. Грубоватая ткань приятно царапала кожу, настраивая на нужный лад обоих участников сессии. Цветом она гармонировала с розовой макушкой Пака. Доминант улыбнулся этому обстоятельству, глядя на то, как парень аккуратно складывает одежду в ровный квадрат на стуле. Он редко просил его прислать фотографии, считая это всё ребячеством. Теперь же по достоинству оценил гибкое красивое тело Чимина. В некоторых местах остались шрамы. Это только придавало ему некого сабмиссивного шарма. С другой стороны, он проклинал тех людей, которые позволили портить это идеальное тело. — Подойди и вытяни руки вперед. Парень сделал всё ровно так, глядя как толстые путы стягивают его руки, потом ноги. Он вертел его, завязывая ровные узлы, протягивая верёвки через ноги, руки, через подмышки. Вскоре он стал похож на некую шибари мумию, с ног до головы покрытую красивыми ромбами обвязки, с идеальными узлами. — Теперь тебя надо слегка привести в тонус. И пока ты можешь разговаривать, у тебя есть своё стоп-слово. Потом его не будет. Так что, если волнуешься, или испытываешь страх, я прошу тебя остановить всё. Самое главное — это твой комфорт. Ты меня понял? Отвечай. — Да, Мастер. — Повтори свое стоп-слово. — Голубика… — Хм… — с интересом посмотрел на сабмиссива Хосок. Он знал, что именно голубику любил Чонгук. Доминант заметил что член парня уже был в приподнятом состоянии. Пара движений и будет уже в полной готовности. Это порадовало его. Мастер практически не преследовал целей возбуждать, а значит нижний находился в нужном состоянии. Хосок зашёл за спину парня и пробежался по телу окутанным веревками. Задержался на сосках, лаская их и надавливая. С удовольствием слушая учащающееся дыхание. Член парнишки задёргался, начав набухать. Взяв флакон смазки, он быстро налил необходимое количество и, согнув парня, погладил анус, который красиво был обрамлен шестиугольником из узелков. Настоящее произведение искусства. Узелки давили на промежность так, что дополнительно стимулировали область при малейшем движении. Вскоре Чимин тихонечко подвывал, принимая в себя пальцы мастера. — Теперь это, — он покачал перед глазами парня водонепроницаемым вибратором. Звук жужжащей игрушки отразился от потолка. Но как только он оказался внутри, стало совсем не слышно. Однако внутри парня творилась настоящая буря. Пытаясь сохранять равновесие, Чимин тихонько охал, пытаясь сильно не извиваться, так, как хотелось. С члена начала капать вязкая прозрачная жидкость. Теперь доминант крутил его член так умело, но прекращал всякую стимуляцию за секунду до оргазма. А вибрации игрушки внутри не хватало до полноценного эффекта. Уже в исступлении мальчик начал скулить, когда ласковая рука мастера проходила в миллиметре от члена. Он, словно сам собой, дëргался за рукой. — Теперь мы готовы, — он ласково улыбнулся мальчику и подхватив его на руки, понес к украшению именно этой игровой. Огромной наполненной джакузи. Посадив его так, чтобы на поверхности осталась только голова, он продолжил гладить его дрожащее тело уже под водой. — Если ты готов, можешь кивнуть. Чимин решительно кивнул. — Выдох! — скомандовал доминант, и Чимин послушно, с шипением выдохнул. В этот самый миг Хосок добавил скорости в вибраторе и погрузил его голову под воду, наблюдая по-детски удивленно- распахнутые глаза своего саба. Такие отчаянно прекрасные и доверчивые. Он продолжил ласкать его член одной рукой. Другой придерживал за узлы на грудной клетке. Парень чуть дрожал под руками и извивался, потому что оргазм был уже на подходе. Мелкие пузырьки оставшегося воздуха устремились вверх, ими залюбовался дом, но саб уже не видел ничего. Вода перед глазами почернела, оргазм накрыл его с головой и он задëргался так, что ноги вылетали из воды. Но Хосок сильной рукой удержал его голову от подъёма. Как только оргазменные судороги пошли на спад, доминант задрал его подбородок так, чтобы над водой оставались только рот и нос. Пухлые губы жадно пили воздух, успевая хрипло стонать при этом. Через пару дыханий он погрузил его снова. Теперь уже из чистой поэзии. Глядя на то, как старается парень. Как колышутся его розовые волосы в глубине ванны, словно диковинные водоросли. Как пузырьки воздуха торопливо бегут к поверхности воды. Он вытащил его, как только заметил, что тревожный взгляд парня начинает мутнеть. Чимин жадно задышал. Его лицо было красным от прилившей крови. Хосок с удовольствием наблюдал, с каким ненасытным чувством он глотает воздух, широко открывая рот, словно рыбешка на берегу. Розовые волосы облепили милое личико и доминант нежно отвёл пряди от глаз и щёк. — Ты достаточно долго продержался. Мог бы и подольше, если б постарался. — Простите, Мастер! — Сейчас я развяжу твои руки и ты займёшься небольшой работой - пососëшь мой член прямо под водой. Так и покажешь, насколько ты послушный и любишь стараться. Теперь у тебя есть стоп-слово. Ты стучишь по бортику, когда тебе надо дышать. Хосок разделся и залез в ванну сам. Удобно устроившись, сделал пару движений на члене, приводя его в эрегированное состояние. — Приступай! Тело Чимина всплывало каждый раз, когда он пытался ласкать своего мастера. Но он пытался насадиться так глубоко, как это было возможно, создавая нужный вакуум внутри рта. Хосока забавляла эта покорность и стремление угодить. В конце концов он взял его за голову и начал насаживать на себя до тех пор, пока Чимин не начинал стучать по бортику, сообщая мастеру, что пора дышать. Немного медля, он вытаскивал на воздух раскрасневшееся лицо саба. В очередной раз, не выдержав и поцеловав эти припухшие красные губы, которыми он так старался доставить удовольствие под водой, не дыша. Парнишка замер от неожиданности. Потом ответил, впуская маленький юркий язычок в рот мастера. Тот заулыбался прямо в поцелуй. Было видно, что Чимин уже вымотался до последнего и еле держался, хватаясь за плечи доминанта. Что он себе ещё не позволял до этого момента. Но усталость брала своё. — Я облегчу тебе задачу, — сжалился Хосок и, встав в ванне, оставил парня стоять на коленях. Так вложил свой член ему в рот, — только проглоти всё! Конечно, сосать на воздухе было легче, тут хотя бы можно было дышать через раз и смачивать член слюной для лучшего скольжения. Хосок жёстко вбивался ему в рот, казалось, не заботясь о парне. На самом деле опытный мастер знал, когда и как можно поступать. В этот момент парнишка сходил с ума от этой грубости, его слëзы смешивались с водой, текущей с розовых волос, которые нещадно дёргал мастер, насаживая буквально на себя его голову. Оргазм случился в тот момент, когда член выскочил изо рта, и Чимин испуганно подхватил его обратно, втягивая в горячую узость горла. Капли спермы стекли по губам на шею. Парень зажмурился в ожидании наказания. Боясь, что хлëсткая рука ударит его по щеке в ту же секунду. — Какой молодец, детка, — похвалил мастер, — открой рот, покажи мне, что там у тебя. Чимин с готовностью приоткрыл рот и Хосок прокатил член по его розовому язычку, любуясь на то, как это выглядит. — Просто прекрасно. Сессия окончена, Чимин. – Теперь садись на меня и отдыхай, пока я тебя помою. Чимин привалился спиной к его груди. Блаженно замирая в кольце ласковых рук. Пузырьки джакузи набрали свою силу, массируя расслабленные тела. — Поедешь со мной? У меня тоже есть большой дом и в нём всё, что может тебе только потребоваться. Ты сможешь продолжать работать здесь. Но будешь жить со мной. — Простите, Мастер. Я пока не готов к этому, — Чимин испуганно сжался в руках Хосока. Он это почувствовал. — Всё хорошо, маленький. Я тебя никогда не буду ни к чему принуждать. Мне понравилось сегодня. Надеюсь мы с тобой продолжим. Но если нет, то я это приму. — Мне тоже понравилось, — сказал Чимин, нежно улыбнувшись. Кольцо ласковых рук Хосока стало ещё теснее, прижимая парня. — Но на сегодня согласишься быть моим? Пока я здесь? — Всецело, — пылко прошептал парень, накрывая крупные руки своими ладошками. Ответом ему послужил легкий поцелуй в ухо, потом в шею. — А можно вопрос? — расслаблено спросил Чимин. — Конечно. — Откуда ты знаешь Чонгука? Как вы познакомились? — Чонгук-и… Я и есть его мастер. Тот, кто научил его всему. Он способный мальчик. Я по-настоящему горжусь им. И благодарен ему за тебя. Даже если то, что началось, кончится сегодня. Ты - бесценный подарок судьбы.

***

— Гук, я хотел бы спать в своей комнате. Позволь мне уйти, пожалуйста, — сказал Тэхён сухим безэмоциональный голосом. — Ты же мне несколько дней мозг выносил тем, чтобы остаться здесь, Голубоглазка. Давай, прежде всего, обработаем твои раны и потом я принесу тебе теплого чая. Мы поговорим. — Брат, я грязный. Я не хочу, ложиться в твою кровать. Я не хочу, чтобы ты делал мне чай. Я вообще ничего не хочу. Оставь меня одного. Не слушая возражений, старший посадил его на стол, затем достал с верхней полки небольшую аптечку. Даже у доминанта время от времени случались мелкие травмы во время тяжелых сессий. Он привык справляться с ними в своей комнате самостоятельно. Осмотрев внимательно раны на груди, он убедился, что те не носили серьезный характер. Скорее там было больше грязи, от того месива, куда его положили. Чонгук профессионально и очень быстро обработал царапины. Лодыжка всё ещё продолжала сочиться. Тут было всё немного серьёзнее. Без особых колебаний, Чонгук водрузил ногу парня на стол. Бумаги, которые лежали аккуратной стопкой, моментально покрылись каплями крови. Так же быстро и четко он обработал рану и сделал аккуратную перевязку, которой могла бы позавидовать любая профессиональная медсестра. — Ты никогда для меня не станешь грязным, мой маленький братик. Всё, что сегодня произошло, вообще всё, что бы с тобой ни произошло гипотетически, не повлияет на моё отношение к тебе. Ты мой, детка. С того самого момента, как я тебя увидел, и теперь - навсегда. Ни одна тварь не встанет между мной и тобой, никакая грязь. Вообще ничего! — Хочешь сейчас теплую ванну или чай? — Я хочу помыться так, чтобы кожа слезла. Но у меня теперь нога, — он кивнул на забинтованную конечность. — Доверься мне, — ободряюще улыбнувшись, ответил Чонгук. Он набрал горячую ванну и посадил Тэхёна рядом с собой на маленький пуфик. Хоть Чонгук этого и не показывал младшему, но всё, что произошло в подвале, натурально шокировало его настолько, что он с трудом сдерживал дрожь, ужас и леденящую злость. Он прекрасно понимал, что если сейчас начнет разборки со всеми причастными, то может кого-то реально убить. Тогда каменная баба будет довольна сполна. Иногда Чонгук думал, что она специально сталкивает их лбами, дабы получить свою кровь и жизни. И непременно на алтаре. — Держись за меня, Голубоглазка. Ногу свою клади на бортик. Вот так, — он уютно устроил брата в огненно-горячей воде, именно такой, что было больно терпеть, на грани возможного. Именно так, как сам любил. Пока младший пытался расслабиться, дëргаясь каждый раз, как только его глаза смыкались, Чонгук гладил его по голове, плечам и груди, успокаивая, наверное больше себя, нежели его. — Не вздумай спать где бы то ни было ещё. Я не смогу тебя отпустить. Если надо, я буду лежать на полу, рядом с твоей кроватью, — сказал Чонгук тихо, продолжая нежно поглаживать младшего. Тэхён пронзительно посмотрел на брата. — Но я кончил. Кончил в чужих руках. Мальчик держал меня, а Феликс сделал...это со мной… До него ещё Юнги пытался. — И ты считаешь себя в этом виноватым? — Я виноват. У меня не должен был вообще встать. Вообще шевелиться не должен. — Это физиология, Голубоглазка. Нельзя винить тело, в том, что оно отвечает на внешние стимуляции. Ты знал, что если женщину грубо насилуют, то у неё выделяется смазка? Потому что тело пытается защитить себя. Это не значит, что ей нравится процесс. Насилие не всегда то, что больно и страшно, или калечаще. Насилие бывает и с нежной улыбкой, и лаской, и с оргазмами. Но всё, что происходит против твоей воли, и есть насилие! Жертва не виновата в том, что с ней творят! В насилии всегда виноват насильник! Не смей себя уничтожать! Просто не смей! — Чонгук, я всё равно чувствую себя грязным. Я хочу отмыться! Помоги мне очиститься! — он так пылко начал свою речь, что чуть не утопил ногу, которая подрагивала на бортике. В последнюю секунду Чонгук поймал её. — Я сделаю всё для тебя, что в моих силах, и даже больше. Только не отталкивай и не уходи. Спи рядом со мной. Ешь со мной рядом. Просто привяжи себя ко мне. Никогда больше я тебя не оставлю, ни на секунду. Мне страшно представить, что ты пережил. Это я грязный, я виноват перед тобой. Обретя тебя снова, так глупо мог потерять. — Чонгук, — младший снял пальцем со щеки брата слезинку и положил её себе в рот. — Ты умеешь плакать? — Я же человек… — Это удивительно. — Ты удивительный, — ответил Чонгук, перегибаясь через бортик ванны и целуя его в лоб. Чонгук нежно помыл брата, потом вытащил и нашёл того, кто принес им теплый чай среди ночи, чтобы не отходить от Тэхёна ни на шаг в эту страшную ночь, которая уже сменялась хмурым утром. Истощенный тяжёлыми эмоциями, парень задремал в кольце рук старшего, вдыхая его запах полной грудью. Чонгук же, от пережитого шока, не смог сомкнуть глаз. Слушая дыхание младшего, наблюдая за тем, как дрожат его ресницы. Как он взрагивает во сне. Ему хотелось гладить его бесконечно, но он боялся разбудить Тэ. И поэтому просто не двигался. Как только солнечные лучи забрезжили на горизонте, нужно было делать некоторые неприятные дела, безотлагательно. Перво-наперво он попытался связаться с Чимином, который ходил следом за младшим, и пока это было так Тэхён пребывал в безопасности. Но выяснилось, что каким-то неведомым образом в дом с визитом прибыл Хосок. С которым он сам его и познакомил. Хосок бы не приехал просто так, без приглашения. Уж Чонгук это знал наверняка. Потом он попытался найти старшего брата. Но Намджун, вопреки обыкновению, спал мертвецким сном и его слуги не могли добудиться. С ним же рядом так же спал Сокджин и тоже беспробудно. Чонгук потер переносицу. Ему не хотелось ввязывать сейчас Тэхёна в то, что он собирался сделать с зачинщиками последних событий. Дабы он, получивший колоссальный удар по психике, не переживал всё снова. Оставался один вариант, который был не совсем приемлемый, но допустимый. — Мальчик. Поднимись в мою комнату, пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты побыл рядом с Тэ. Я боюсь оставлять его одного. — Конечно, Мастер. Тэхён под утро уснул совсем крепко. Может от того чая, что приготовили слуги, может боль пережитого резко отступила и он, словно потеряв сознание, спал крепко, даже не реагировал на голос старшего. Хан До прибыл ровно через пять минут. Свежий и побритый. Словно всю ночь ждал, когда его позовут. — Мне с тобой тоже необходимо будет побеседовать. Есть вопросы. — Я полагаю. — Постарайся не напугать. Если понадобится, скажи ему, что я в кабинете. Прямо по коридору. И не выпускай его никуда. Если вдруг сорвётся, сразу мне звони или просто найди меня. — Не волнуйся, Чон. Всё будет хорошо. Чонгук ничего не ответил, посмотрев на До взглядом, в котором плескалась практически осязаемая боль. И вот он, Мальчик, который и глаз не смел поднять на своего мастера, сейчас сидит в том месте, куда даже слугам заходить запрещено. В святая святых этого дома. Спальне Чонгука. К сожалению, не он сладко сопит в его, выглядящей мягко и уютно, кровати. Он периодически мечтал заходить в эту комнату. Чтобы сам мастер звал его сюда. А он бы один из немногих был вхож в эти покои. Мечты сбылись. Немного правда не так, как того хотел парень. Это ощущалось горечью на языке.

***

Двое парней стояли перед столом, хотя тут предполагались стулья и для посетителей. Кабинет Чонгука был любимым местом в доме для Феликса. Он обтëр своей задницей каждый широкий подоконник в этой комнате и частично углы стола. Чонгука это обычно подбешивало, но не настолько сильно, чтобы запретить ему это делать раз и навсегда. Сегодня ему было разрешено стоять на месте, не более. В комнату вошёл помятый Намджун. Его слегка шатало. Но он вполне держался. — Мне доложили о происшествии. Чонгук, брат, мне жаль. Чонгук сверкнул глазами в сторону брата, тревожно и сожалеюще. Юнги, пристыженно и сгорбленно, не поднял взгляда ни на кого. Видимо, ковёр, который украшал пол, был интереснее всего, что происходило. — Начнем с больных, — сказал Чон, выдержав небольшую паузу. — Юнги, сегодня ты собираешь свои вещи. Все, какие пожелаешь, и уезжаешь из поместья навсегда. На первое время тебя приютит госпиталь Святой Екатерины. Потом решай свои вопросы с помощью родителей или самостоятельно, меня это больше не касается. Где и как ты будешь жить. Но не в этом доме, даже не в этом городе или районе. Твоим родителям, Намджуну и Суён, позволено находиться здесь сколько и как нужно. Но лично тебе - уже нет. В полнейшей тишине он твёрдо продолжил. – В моем доме, за моей спиной замышлять бог знает что, я не позволю. Меня не волнует статус священника, как таковой. Я получил его случайно. И если бы я знал о твоих амбициях, то с радостью сложил бы все полномочия. Но есть одно но! Ты тронул того, кто в этом доме неприкосновенная личность. Просто для всех. Да этот человек - мой парень. Мой муж, можно сказать. Но! Всё, что происходит в этом доме с людьми. С любыми людьми, делается добровольно. Никогда ещё дом Чон не поощрял насилие в любом его виде. Ты почему-то решил, что можешь творить то, что ты хочешь. Этого не будет никогда. Я не обращаюсь в полицию только потому, что ты и так наказан и скоро умрёшь. Ты не обойдешься без посторонней помощи и очень скоро окажешься лежачим больным. Это не исключает твоей бесконечной вины. Перед Тэхёном в первую очередь. Не ты ли орал громче всех, что любишь его и хочешь быть вечно рядом?! В этом оказывается выражается твоя любовь? — Я обращусь в полицию за то, что ты меня избил! — он поднял лицо, которое приобрело синий оттенок. Нос венчала довольно кривая окровавленная повязка. – Ты избил инвалида, если уж на то пошло. Здоровый мужик, бьёт своего больного племянника. — Обращаться в полицию это твое право, — сухо ответил Чонгук. — Ты поедешь в госпиталь Святой Екатерины. И я лично попрошу, чтобы тебе вкатили успокоительного, — хриплым голосом вмешался Намджун, — чтобы лежал, слюнки пускал. Это, сука, как ты, мой родной сын, до этого дошёл. Как я упустил из виду такое? — Что вы на него накинулись? Он ребёнок всего лишь. Во всём виноват только я, — понуро прервал их Феликс. — Лично ты, учёный теоретик, так и не ставший практиком, — уже успокоившись сказал Чонгук, — нихрена не понял. Кучка детишек развела тебя как ребёнка. А ты побежал, капая слюной, туда, куда кинули нужную кость. Чонгук раздражённо потер переносицу. – Как ты дорожишь своей наукой, что поднял свои лапы на моего Тэхёна? Что в твоей башке такое происходит, что ты можешь позволить себе делать такое? Почему прежде, чем совершать обряды, ты не посоветовался со мной? Что тебе мешало? — Ты бы мне не дал. — И, наверное, правильно бы поступил? Ты кого собрался священником делать? Злого обиженного карлика? Ты хоть на секунду задумался, для чего ему это всё надо. С какой целью он стремится стать священником? Видимо, чтобы тебе это понять, надо быть закованным в наручники и выть со стояком в туман, потому что новый священник решил поиграть в маленького садиста. Я могу тебе устроить, если есть такое желание. Уж я буду соблюдать правила добровольности. Не то, что ты, Феликс. Тебе ж насрать на пороге своей цели, что мальчики не хотят кончать по приказу на алтарь. Чонгук замолчал, пытаясь привести дыхание в порядок. — Юнги, можешь уходить. У тебя есть два часа. Намджун, если хочешь, можешь помочь ему собраться. — Не хочу. Я не отошёл ещё от лекарств, которыми меня и Сокджина опоили. Очень болит голова. И я серьёзно боюсь его поколотить. Юнги, развернувшись, вышел из кабинета, хлопнув дверью так, что с потолка посыпался песок. — Так вот, Феликс. — Я всё понял. Пошёл собирать вещи. — Не всё ты понял. Как я уже неоднократно тебе говорил, что тоже читал эти сумасшедшие рукописи. Есть одно любопытное место. И я больше чем уверен, тобой оно изучено вдоль и поперек. Определенный ритуал, направленный на уничтожение культа. — Нет! — вскрикнул учёный так громко, что стекла задребезжали. — Я тоже думал, что до этого не дойдет, так как мы в последнее время контролировали туман и все остальные явления. Но последние события укрепили меня в том мнении, что с богиней и прочим нужно заканчивать навсегда. Я хочу быть свободным от этого говна навеки. — Чонгук, там речь идет о кровавой жертве. Нужен родственник. Кровь, пот, сперма. — Да что ты говоришь?! А в смене священника, по-моему требовалось примерно тоже самое. Но никто никого не мочканул? Или ты планировал убить Тэхёна и тупо не успел? — Да не планировал я никого убивать. Ритуал немного адаптировал под реалии. Исходя из моего опыта, всё, что касается жертв и предметов культа, можно упростить до минимума. На эту мысль натолкнул меня ты, со своим голубоглазым мальчиком и каплей крови из пальца. — Так натолкнул, что решил поменять священника на того, который хотел ебать всех на камне и мочить? — Ну не в этом дело, Чон! Это, понимаешь, научный эксперимент же! — Ты тронул моё! Моего Тэхёна! Знал бы только, как я сдерживаюсь, чтобы не свернуть тебе шею. Просто нечеловеческие усилия. — А давай свернëм? Свяжем, бросим в подвал, пусть недельку полежит в своей моче и говне. Глядишь и мозгов прибавится, — добавил Намджун. На это Феликс побледнел прямо на глазах. Чонгук промолчал, прикрыв веки, сжал зубы так, что побелели скулы. — Чон… По большому счету, твой парень должен был подрочить сам. Просто у него не получилось. Юнги его перепугал. Чонгук вскочил на ноги, готовый втащить ученому так, чтобы нос вошёл в мозг. Подоспевший Намджун, который сквозь дымку не отошедшего из крови препарата, проявил недюжинную сноровку, схватив брата за руку, предотвратил членовредительство. В кабинет вошли двое. Мальчик. Он держал за руку Тэхёна. Чонгук выдохнул и сел на свое место. Взяв стулья, парни устроились возле стены, чтобы никому не мешать. Тэхён хотел находиться рядом с братом. Даже учитывая то, что конкретно сейчас, ему лучше держаться подальше от всех разборок. Но, он решил, что так будет чувствовать себя спокойнее. В непосредственной близости от старшего. Чонгук замолчал..., подбирая слова и пытаясь внутренне собраться, чтобы не разъебать зачинщиков. Несчастное лицо Тэхёна не помогало от слова совсем. Он закрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов. –Пожалуй, мы подождем в библиотеке, – пискнул Тэхён, чувствуя, что помешал тому, что здесь происходило. Он нервно дëрнул Мальчика за рукав, и тот похлопал его по ладони в успокаивающем жесте. – Да, так будет лучше. Но если тяжело - оставайся, – заботливо оглядывая с ног до головы парнишку, ответил Гук. – Нет, нет. Всё хорошо, – прошелестел младший и выскользнул за дверь. За ним, как тень, последовал Хан До. Чонгук кашлянул, провожая тревожным взглядом две худенькие фигурки, гадая о том, сильно ли переживает сейчас брат или терпимо. В конце концов он был не один в это тяжелое время. — Готовь ритуал, Феликс. — Возможно, нам придется сделать тоже самое, что и вчера, — со страхом произнес он. — Это будет точно не то же самое. Даже если начать с целей. Готовь, читай, изучай и адаптируй. Это приказ. Хотел законченных ритуалов? Я тебе их предоставляю. Работай. И учти,я тоже читал эти книги. Всё, что пойдет в разрез, я буду знать наверняка и сразу. Культ должен закончиться. Я последний священник, и хочу от этого освободиться раз и навсегда. Иди работай. Коротко поклонившись, Феликс понуро поплёлся прочь. — Хан До! Парень поморщился, услышав свое имя из уст Чонгука. — Пожалуйста, зови меня так, как сам назвал. Я прошу. — Хорошо, Мальчик. Я должен благодарить тебя за всё, что ты сделал для нас и лично для меня. — Не стоит, Чон. Мы просто квиты теперь. — Скажи мне вот что: как долго это всё готовилось, как долго ты был в курсе, почему я узнал в самую последнюю минуту? — Как всегда - зришь в корень. Вся операция готовилась несколько месяцев. Феликса подключили тупо уже для подстраховки. Он ничего принципиально нового не сообщил. Я довольно рано понял, что из этой затеи нихрена не получится. — Так почему ты ждал, наблюдал, и может даже, участвовал? Почему сразу не сказал. — Есть несколько тому причин. Для начала, ты скорее всего не воспринял бы это всерьез. Юнги вообще создает впечатление этакого несчастного подростка, который ни на что не способен. Это, при ближайшем рассмотрении, оказалось далеко не так. О ритуальности и тонкостях он знает столько, что может заткнуть за пояс самого Феликса, который тут защитил несколько научных трудов по культу. Сначала мне казалось, что его целью является Тэхён. В которого он вроде как был безответно влюблен. Копнув чуть глубже, я поразился истинным причинам. Ему не нужен был Тэхён. Вернее, не так, как казалось. Тэхён - слагаемое его успеха. Он жаждал стать именно тобой. Да не просто стать, а подмять тебя, уничтожить морально и физически. Превратиться в тебя… Извращенной, самой худшей версией священника из описанных в древних, пыльных тетрадях. По сути, если бы я в начале это всё остановил, он нашёл бы другой метод и всё могло бы быть хуже. Поэтому, я стоял у истоков и наблюдал за всем. Идея сказать тебе, мне приходила в голову. Но ты не смог бы выжидать. Не в твоём характере это. Обрубил всё. Наказал, наорал, но в итоге, он бы нашёл лазейку, как сделать то, что он задумал. — До, ты просто поражаешь меня. — Я твой человек, Чонгук. Всегда был и всегда останусь. Конечно, меня посещали мысли о том, что если ты перестанешь быть священником и будешь обычным, у меня есть шанс на отношения с тобой. Но нет. Я способен здраво рассуждать. Даже если забрать у тебя Тэхёна, ты останешься навсегда его, а он навсегда - твоим. Это даже можно логически не обосновывать. Всё то, что между вами происходит, настолько осязаемо, что можно резать ножом прямо в воздухе. Так что, ложных надежд я практически не питал. Хотя фантазии присутствовали, это я признаю. Феликса подключил я. — То есть ты спал с ним именно для того, чтобы… ? — Чонгук ошарашенно запнулся. — Ну нет, тут не совсем так. Феликс, хоть и сумасшедший ученый, но он мне по-настоящему нравится. И после совместных сессий, он стал нравиться ещё больше. В общем и целом, Феликс фигура в этом деле неоднозначная. Я совместил приятное с полезным. Подал нужную идею в нужный момент. На самом деле, Феликс выступил как сдерживающий фактор. Он и преобразовал весь ритуал в приемлемое подобие. Согласись, трахать и потом убивать звучит гораздо хуже, чем просто эякулировать на камень. — То есть Юнги готов был поступить прямо канонично? — Вот именно. Поэтому прошу не наказывай сильно Феликса. Он просто малость туповат. Чонгук поставил локти на стол, уперев лоб в ладони. Кажется, вся тяжесть прошедших суток свалилась на его плечи, придавливая к земле.