***
Два парня потеряли счёт времени, спускаясь по крутой каменной лестнице вниз. Темнота поглотила их, и оба уповали лишь на свой слух и касания. Опираясь кончиками пальцев о ледяные стены, они осторожно крались навстречу невыносимо пугающей неизвестности. Внезапно Джисон запнулся, не почувствовав под ногами следующей ступеньки. Защищаясь, он выбросил руки вперёд, нащупав перед собой холодный шершавый камень. Чанбин слепо врезался в него, приглушённо охнув. — Ты чего остановился? — испуганно шепнул он. — Здесь стена, — поражённо выдохнул Хан. Чанбин нерешительно обошёл Джисона и начал медленно водить по замшелому камню ладонями. — Не верю, что это тупик, — невнятно процедил Чанбин, продолжая скользить руками по стене. Вдруг что-то громко щёлкнуло, и часть стены медленно отъехала в сторону, образуя узкий проход. Джисон хотел было вскрикнуть, но Чанбин быстро закрыл ему рот ладонью. Парни по очереди втиснулись в тесный лаз, выходя по другую сторону стены. Сердце Джисона глухо забилось в груди, колени затряслись, и он едва не задохнулся от охватившего его дикого ужаса, когда его глаза, привыкшие к темноте, выцепили во мраке два пустых деревянных стула, под одним из которых расползлась тёмная лужа крови. Оба парня застыли, боясь пошевелиться. Чанбин стремглав кинулся к стульям, крупно дрожа. Всё тело Джисона покрылось холодным потом, он обезумевшим взглядом уставился во тьму, не шевелясь и не реагируя на сдавленные крики Чанбина. Неужели они опоздали? Внезапно что-то загрохотало, и он бросился к проходу, нащупав руками на месте лаза лишь каменную стену.***
Попытка сбежать не оказалась незамеченной маньяком: Минхо ошибся, поверив, что тот не успел услышать его на лестнице. Казалось, что он мучился меньше чем Феликс: когда раздавался звук очередного беспорядочного удара, друг по несчастью пронзительно кричал, будто сам чувствовал боль, причиняемую Минхо убийцей. Маньяк явно наслаждался пытками: он словно играл с Минхо, смакуя каждый удар. Психопат остервенело бил его до тех пор, пока парень не обессилел и не перестал сопротивляться, а Феликс не охрип, тихо роняя слезы и хлюпая носом. Убийца посадил Минхо на стул, посмеиваясь над его болезненными стонами и беспомощностью, и ушёл, бросив своего пленника истекать кровью. Не выдержав, Минхо отключился. Очнулся он только на следующий день. Феликс молчал, изредка шмыгая носом. Кажется, он совсем недавно плакал, и Минхо твёрдо решил: во что бы то ни стало ему нельзя поддаваться панике, не доводя своим поведением мягкосердечного приятеля до очередной истерики. — Феликс, — позвал Минхо и тут же закашлялся, чувствуя во рту привкус крови. — Минхо? Ты жив? — хриплым от слез голосом спросил Феликс. — Я боялся, что он тебя убил… — Ещё чего, — сквозь зубы процедил Минхо. — Я же обещал тебе, что мы оба выживем и сбежим отсюда. — И как же? — спросил Феликс. Минхо не ответил, и Феликс, не выдержав его молчания, вновь разрыдался. — Не плачь, мы обязательно выберемся, — пробормотал Минхо, изо всех сил стараясь не заплакать, так что гробовую тишину вокруг них нарушали только всхлипы Феликса. Вдруг пространство наполнилось режущим слух скрежетом открывающегося прохода: и Феликс замолк, прислушиваясь. — Надо спрятаться! — быстро зашептал Минхо, с трудом вставая со стула. — Мы незаметно выскользнем и закроем за собой проход, оставив его здесь! Изнутри ведь нельзя открыть проход, ты мне сам рассказывал! Либо нам повезёт, либо он убьёт нас! Феликс подбежал к Минхо, подставляя своё плечо и пытаясь на ходу снять свою повязку. Сделав первый шаг, Минхо начал захлёбываться кровью вперемешку с какой-то жёлчью. Феликс встревоженно задрожал, чувствуя неладное. Преодолевая боль, парни двинулись к стене, пытаясь нащупать глубокую выбоину. Феликсу наконец удалось сорвать повязку, и он раскрыл слезящиеся глаза, ища, где они могли бы затаиться. Впервые увидев стоящие в ряд саркофаги, он крупно задрожал, подавив крик ужаса. Не придумав ничего лучше, он сел за один из каменных гробов, потянув за собой смертельно бледного Минхо. Услышав чьи-то шаги, они медленно поползли к проходу. Не заметив у входа маньяка, охваченный страхом за их жизни Феликс подхватил теряющего сознание Минхо под руки и, не чувствуя усталости, выволок друга по другую сторону склепа, быстро закрыв проход. Едва они оказались на свободе, Минхо лишился чувств, и Феликс, дрожа от переизбытка адреналина, потащил его обмякшее тело вверх по каменной лестнице.***
Хёнджин и Чан нервно поглядывали на ручные часы Бана. Встревожившись, Хван подрагивал, встряхивался, украдкой поглядывал по сторонам и тихо поскуливал. — Их что-то давно нет, — в какой-то момент пробормотал Хёнджин, нервно озираясь. — Что делать? — Пойдём вниз, — Чан решительно перешагнул через порог, как вдруг раздался шум, и Бан отпрянул назад, широко раскрытыми глазами глядя во тьму. — Минхо?! — закричал он, нырнув во мрак. Хёнджин подпрыгнул на месте, разинув рот. На свет вышел бледный Чан, неся чьё-то туловище на руках. За ним следовал измождённый худощавый блондин. Лицо его посерело, на губах запеклась старая кровь. Он с трудом тащил бессознательное тело за ноги. Хёнджин присмотрелся к находящемуся в беспамятстве человеку и узнал в нём того, чей портрет он однажды написал. Минхо выглядел чудовищно: он был неестественно бледный, изначально красивое лицо обезобразилось болезненной худобой, рот стал почти незаметен, настолько губы были бесцветны. Его одежда была пропитана высохшей, потрескавшейся кровью. Хёнджин, потеряв дар речи, с трудом вытащил телефон из кармана, дрожащими пальцами набирая номер скорой помощи. — Сынмин был прав, — всё ещё не веря в происходящее, безумно шептал он. Изнурённый Феликс сел прямо на пол и безэмоционально уставился в одну точку. Чан осторожно приблизился к нему, боясь даже прикоснуться: — Ты Феликс, да? — Да… — Феликс испуганно вздрогнул, обернувшись. — А где Чанбин и Джисон? — обеспокоенно спросил Чан. Феликс изумлённо замер, вытаращившись на Бана. — Чанбин? — фальцетом спросил он. — Разве не они с Джисоном вытащили вас оттуда? — опешил Чан. — Мы думали, что это маньяк… — испуганно пролепетал Феликс. — Вы знаете, как он выглядит? — напрягся Чан. Подбородок Феликса жалобно задрожал, и он отрицательно покачал головой. Послышался вой сирены скорой помощи, и Чан дёрнулся, выпрямившись. — Позаботься о Минхо ещё немного, — попросил он Феликса. — Хёнджин, идём, — и Чан скрылся во тьме, войдя в проход. Хёнджин, рвано вздохнув, последовал за ним.***
Спустившись, Чан дрожащими пальцами провёл по стене, и, найдя взмокшими ладонями неровность, осторожно надавил на неё, открывая проход. Хёнджин стоял позади него, испугано таращась в темноту. — Джисон! Чанбин! — закричал Чан, входя внутрь. — Стой здесь, — остановил он Хёнджина, шагнувшего за ним в лаз. — Следи, чтобы проход не закрылся. Не хочу остаться здесь дольше, чем на пять минут. Хван рассеянно кивнул, вернувшись на место. — Эй, ребята! — позвал Чан, проходя дальше по склепу. Он услышал чей-то сдавленный плач и направился вперёд, отчаянно пытаясь разглядеть в темноте хотя бы что-то. — Джисон? Чанбин? Это вы? Ой! — Бан едва не растянулся на земле, споткнувшись о кого-то, сидящего на полу. — Он убил их! — надрываясь, рыдал Джисон. Рядом с ним сидел Чанбин, остекленевшими глазами глядя на лужу крови. — Мы нашли их, ребята, — поспешил сообщить Чан, испуганно глядя на друзей. — Они живы! — Они-то, может, и живы, — зловеще прохрипел чей-то голос. — А вот будете ли живы вы – сильно сомневаюсь. Джисон прекратил плакать, в ужасе глядя за спину Бана; Чан медленно обернулся назад — позади него стоял мужчина в маске Хання, держа лезвие у горла мертвенно бледного Хёнджина. — Только попробуй что-то сделать с ним, — зарычал Чан сквозь зубы. Джисон отчаянно вцепился в застывшего от страха Чанбина. Мужчина засмеялся леденящим кровь смехом. — И что ты тогда сделаешь? — хохотал он. Его приставленная к горлу Хвана рука содрогалась от смеха, оставляя небольшие царапины на нежной коже. Джисон почувствовал болезненный удар в бок — он медленно повернулся к Чанбину, толкнувшему его локтем. Чанбин взглядом показал на стул. Джисон понял его без слов. Он начал медленно подниматься на ноги, не отрывая взгляда от убийцы. — Ну? И что ты молчишь? — глумился маньяк, продолжая истерично смеяться. Чан попытался сдвинуться с места, и психопат тут же застыл, не прерывая с ним зрительного контакта. Теперь его дьявольская маска работала против него: пока маньяк смотрел на Чана, он не видел того, что происходит сбоку. Джисон понял — другого момента уже не будет — кровь застучала в ушах, и, молниеносно схватив стул в руки, Хан стремительно обрушил деревянную мебель на затылок маньяка, разбивая стул в щепки. Пошатнувшись, мужчина выронил нож, схватившись обеими руками за кровоточащий затылок. Хёнджин обессиленно упал на пол, потеряв сознание. Чан бросился на землю, на ощупь ища нож. Маньяк обернулся на Джисона — даже сквозь маску Хан увидел огонь неистовой злобы, горящий в глазах психопата. Мужчина двинулся на замершего Джисона, намереваясь схватить за шею, но вскочивший на ноги Чанбин не позволил ему сделать этого — разъярённый Со резко и грубо схватил его за плечо, разворачивая к себе, и, замахнувшись, со всей силы ударил его в подбородок, ломая челюсть. Маска слетела с лица маньяка, обнажая его исказившееся от бешенства лицо. Психопат криво улыбнулся кровавой улыбкой Чанбину, не обращая внимания на боль в сломанной челюсти. Чанбин брезгливо скривился, видя, как маньяк сплёвывает кровью и несколькими выбитыми зубами. Тем временем Чан наконец-то нашёл нож, наставив лезвие на равнодушного убийцу: — Двинешься, и я убью тебя! — Кишка тонка, слабак, — усмехнулся маньяк. — Закрой рот! — рявкнул Чанбин. Больше его ничего не сдерживало. — Это тебе за Чонина! — он ударил мужчину ногой в печень, выбив болезненный стон. Психопат согнулся пополам, шипя от боли. — Это – за Минхо! — злоба исказила лицо Чанбина, парень вновь замахнулся и ударил маньяка по спине, роняя его на пол. — А это – за моего Феликса! — озверев от ненависти, Со ударил лежащего мужчину ногой по сломанной челюсти, лишая того сознания. Успокоившись, Чанбин стёр тыльной стороной ладони липкий пот со лба. Джисон и Чан молча смотрели то на него, то на избитого маньяка, ничком лежащего у ног Чанбина. Внезапно яркий свет озарил их, ослепив: — Ни с места, полиция! Джисон облегчённо выдохнул. Он потерянно смотрел на то, как спецназ выносит бессознательное тело маньяка, а затем таким же отсутствующим взглядом глядел в окно машины скорой помощи. Неужели этот кошмар кончился?***
Спустя два месяца Джисон наконец-то почувствовал себя свободным от непосильного бремени: наконец-то дело «мёндонского маньяка» — как его прозвали в прессе — было успешно закрыто. Последние пара месяцев изнурили всех: помощь следствию и исполнение долга гражданина своей страны оказались выматывающей необходимостью. Дело «мёндонского маньяка» обрело широкую известность у общественности: конечно, ведь со стороны чудесное спасение Минхо и Феликса из покрытых чужой кровью рук изощрённого садиста, безумного фанатика и убийцы казалось сказкой. Каждую неделю вскрывались всё более страшные подробности жизни маньяка, приводящие ребят в неподдельный, первобытный ужас. Благодаря Феликсу и Минхо началось активное сотрудничество с полицией Японии: офицеры страны восходящего солнца незамедлительно провели своё расследование, результаты которого вызвали праведное негодование общественности обеих стран. Было выяснено, что маньяк начал убивать ещё на родине; наконец-то было закрыто дело пятнадцатилетней давности: ко всеобщему ошеломлению, убийцей обнаруженного случайным прохожим изуродованного трупа актрисы театра Но Юми Кудо, личность которой тогда определили лишь по остаткам зубов, оказался собственный сын. В Японии были найдены ещё два трупа, личность которых не удалось установить из-за крайне плохого состояния останков. Было заявлено, что после совершения преступлений маньяк торопливо покинул родину и направился в Корею, где стал католическим священником. Были допрошены соседи «мёндонского маньяка»: те заявили, что мужчина вёл затворнический образ жизни, но самым тревожным знаком было другое — зловещий сосед никогда не выносил мусор. Было подтверждено, что все отходы маньяк сжигал, чтобы устранить любую возможность обнаружения его ДНК. В спальном матраце был найден злополучный лом: несмотря на тщательно отмытый корпус, на монтировке остались мельчайшие следы крови, принадлежащей как Феликсу и Чонину, так и другим не идентифицированным потерпевшим. Выясненных фактов было достаточно, чтобы отправить изуверского маньяка в камеру смертников. Справедливость торжествовала, а толпа ликовала. После вынесения приговора к Сынмину подошёл старший инспектор, неловко переминаясь с одной ступни на другую. Отведя его в сторону, мужчина заговорил: — Сынмин, — хрипло начал он, виновато глядя на бывшего подчинённого. — Извини меня. — Вы возьмёте меня обратно на работу? — глаза Сынмина радостно заблестели. — Э-э… Нет, — старший инспектор тепло улыбнулся, глядя на досадливо нахмурившегося Кима. — Ты всё равно нарушил уголовный кодекс, хотя и покрывал невиновного. Я не уполномочен возвращать тебя в отдел. Мы же не в выдуманной истории какой-то маленькой девочки, это реальная жизнь, Сынмин. — И что мне делать? — тоскливо пробормотал Ким, жалобно закусив губу. Старший инспектор по-отечески потрепал его по голове, побудив Сынмина недовольно хмыкнуть. — Но я с удовольствием помогу тебе стать частным детективом, — объявил он, в ожидании реакции уставившись горящими глазами на бывшего подчинённого. Сынмин замер, осмысливая сказанное. — Вы думаете, что я смогу?‥ — в неверии протянул он. — Не думаю, что моё агентство будет пользоваться спросом. У меня не так много опыта… — Ты вообще новости читаешь? — всплеснул руками инспектор, покачав головой. — Да о тебе уже оды пишут, Сынмин. Ты поймал «мёндонского маньяка» и этим обеспечил себе головокружительную карьеру детектива! Каждая газета сейчас бесплатно рекламирует тебя! В ответ Сынмин счастливо засмеялся и, попрощавшись с бывшим начальником, поспешил к друзьям. Выйдя на улицу, Джисон глубоко вдохнул свежий воздух. Следом за ним из здания суда вышли его друзья, воспалёнными глазами взглянув на Хана. Чувства облегчения, радости и чрезмерной усталости обуревали ребят, заставляя их глаза непроизвольно слезиться. — Давайте отметим окончание этого кошмара, что ли? — неловко кашлянув в кулак, предложил Чан. — Нас сильно потрепало, — устало усмехнулся он, видя изумлённые взгляды. — Но надо же восстанавливать привычный ритм жизни, верно? — Ты прав, — кивнул Хёнджин. — Сегодня лучше разойтись по домам и отдохнуть, а завтра вечером встретиться у нас с Джисоном. Часов в восемь. Посмотрим какую-нибудь комедию, расслабимся. — Договорились, — улыбаясь, воскликнул Чанбин, крепко прижимая к себе совсем обессилевшего от потери нервов Феликса. Другие одобрительно закивали, соглашаясь. — Хорошего отдыха вам, ребята, — ласково улыбнулся Чонин. Он уже совсем оправился от побоев, потому присутствовал на всех заседаниях суда, пока вокруг него суетился Феликс, чувствующий перед парнем вину за пережитое. — Надеюсь, что у вас всё будет в порядке. Удачи! — он развернулся, намереваясь пойти домой. — Погоди, — Минхо осторожно схватил его за предплечье, возвращая на прежнее место. — А записать адрес? — Что? — Чонин удивлённо захлопал ресницами, его лицо изумлённо вытянулось. — Ты думал, что так просто избавишься от нас? — тепло улыбаясь, спросил Чан. — Нет, мы тебя теперь не отпустим, — весело засмеялся Джисон. — Приходи к нам! Обещаю, грустно не будет. — Правда? — Чонин искренне обрадовался, всё ещё не веря в правдивость приглашения. — Конечно! — энергично закивал головой Хёнджин. — Мы будем тебя ждать. Записывай адрес… Джисон отвернулся, посмотрев на Минхо. Тот широко улыбался, глядя на Хана задумчивым взглядом. И тут Джисон понял, что чувствует себя счастливым. С чего бы ему грустить?‥***
Наступил долгожданный вечер. Часы пробили восемь, и в дверь тихо постучался педантичный Чан. — Привет, — поздоровался он c Хёнджином, открывшим ему дверь. — Я не опоздал? — Нет, — весело хмыкнул Хёнджин. — Сони ещё спит. — В восемь вечера? — удивился Чан. Хёнджин лишь пожал плечами и, схватив Чана за руку, потащил его в гостиную. Вновь раздался стук: на этот раз звук был громким и нетерпеливым. — Кажется, я знаю, кто это, — добродушно улыбнулся Чан, садясь на диван рядом с невинно сопящим Джисоном. Хёнджин вновь подошёл к двери, открывая её гостю. — Хани! — в прихожую ввалился Минхо, улыбаясь. Увидев перед собой опешившего Хвана, он замер, удивлённо глядя на Хёнджина. — А где Хани? — Спит! — возмущённо ответил Хёнджин. — А поздороваться? — И тебе привет, Хёнджин, — улыбнулся Минхо, в его глазах блестели насмешливые огоньки. — Не переживай, я даже тебя люблю, — он вошёл в квартиру, с интересом рассматривая комнаты. — Даже?‥ — вспыхнул Хван. — Даже?! Эй, вернись! На пороге возникли двое: Хёнджин обернулся, чтобы закрыть дверь, и столкнулся с удивлёнными лицами Чанбина и Феликса. — О-о, — ехидно протянул Хёнджин, с хитрым прищуром глядя на сцепленные в замок руки парней. Скулы Феликса вспыхнули, и он отпрянул от Чанбина, смущённо вперив взгляд в пол. — Привет! — радостно поздоровался Чанбин, широко улыбаясь. Феликс тоже робко улыбнулся, вновь засияв. — Привет, — ответил Хёнджин. — Входите, почти все в сборе, — он приглашающе взмахнул рукой, указывая на гостиную. Войдя в комнату, ребята увидели, как Минхо старательно отгоняет недоумевающего Чана от спящего Джисона, уютно расположившегося прямо на коленях Ли. — Дай ему поспать! — шипел Минхо, гладя дремлющего Хана ладонью по волосам. — А как же фильм?‥ — растерянно спрашивал Чан, стоя перед диваном. — Как думаете, Чонин придёт? — спросил Феликс, глядя на настенные часы. Не успевшего ответить на вопрос Хёнджина прервал стеснительный стук в дверь, и он ломанулся к двери, резко открывая её перед опешившими Чонином и Сынмином. — Привет, ребята, — улыбнулся Хван. В прихожей появился недовольный Минхо, за которым медленно брёл сонный Джисон. — А мы только о тебе, Чонин, говорили: придёшь или нет? Увидев в дверях Чонина, Минхо подошёл к Яну и, схватив его за руку, потащил спотыкающегося парня в гостиную. Джисон, зевнув, побрёл следом. — Будто бы мне не хватало этой надоедливой белки, а теперь их семеро! — обращаясь к вскинувшему брови Сынмину, вздохнул Хёнджин, улыбаясь. В гостиной стоял незатихающий гвалт: все спорили, какой фильм смотреть. — Я требую «Сейлор Мун»! — вопил Джисон, пытаясь выхватить пульт из рук Чана. — Опять? — ныл Хёнджин. — И вообще мы собирались смотреть фильм, а не аниме! — Не опять, а снова! — Может, сыграем в уно? — предложил Феликс. — Да, давайте в уно, — сразу поддержал его идею Чанбин. — Уно? — задумался Чан. — Почему бы и нет. Кто за уно? Все, кроме Джисона и Минхо, подняли руки. — Давайте на раздевание, — предложил Хёнджин. Все в комнате удивлённо посмотрели на него, и он пробормотал. — А что?‥ Так интереснее… — Если только ты хочешь остаться без штанов, — хмыкнул Минхо. — Если хотите, можем на выпивку, — сказал Чан. — Оставлять кого-то без штанов я не позволю. Чонин, ты же совершеннолетний? Чонин кивнул. — Ну вот! — обрадовался Бан. — У вас же есть соджу? — обратился он к хозяевам квартиры. Через час игры трезвым остался только сам Чан: хихикая, он смотрел на разомлевших парней и Чанбина, яростно бросающего карты на пол в надежде обыграть Бана. — Шулер! — кричал Чанбин. — Да он просто мухлюет! Чан самодовольно хмыкнул. Феликс, напившись, отрубился прямо на полу, положив голову на бедра Чанбина. Последний бегло смотрел на свои карты, отчаянно желая хотя бы раз победить Чана. Остальные во все глаза следили за напряжённой игрой между последними двумя игроками. Чонин сидел с бутылкой соджу, украдкой подливая себе спиртного. Охмелевший Джисон повернулся к Минхо, в опасной близости от его лица шепнув: — Минхо… слушай… а предложение съесть оливку прямо из твоего рта ещё в силе? — Чего? — оторопел Минхо. — А… — вспомнив содержимое одного из снов, он улыбнулся. — Нет, акция уже закончилась. — О-о… — разочарованно протянул Джисон, обиженно отворачиваясь. Внезапно он почувствовал тёплое дыхание на своей шее: — Зато появилась акция «стань парнем Минхо и делай с ним всё, что хочешь». Джисон застыл, поражённо таращась перед собой. Отмерев, он развернулся к Минхо всем корпусом и прильнул к его губам, самозабвенно целуя. Вкус соджу явственно чувствовался во рту обоих, горча. Рвано дыша, Джисон отстранился от зардевшегося Минхо. — Ребят, я домой, Минхо, пойдём со мной, — едва шевеля заплетающимся языком, промямлил Джисон. — Но ты же уже – ик! – дома, дурачок, — пьяно икнув, хихикнул Хёнджин. Но Джисон уже не слышал его, заливаясь вместе с Минхо счастливым смехом в дверях квартиры.***
Они не помнили, как дошли до дома Минхо. Не помнили, как дрожащими руками Минхо прислонил ключ-карту к датчику, и не помнили, как одним рывком Джисон открыл дверь. Но последующие события они не могли позволить себе забыть. Джисон не заметил, в какой момент оказался на кровати под Минхо, потерянно глядя затуманенными желанием и алкоголем глазами на чужое лицо. Минхо ласково улыбнулся ему, мягко поглаживая взмокшими от волнения ладонями тонкую талию парня. Рот Минхо был искушающе приоткрыт, и Джисон нетерпеливо приник к чужим губам, нежно сминая мягкую плоть. Он чувствовал, как горели скулы Минхо, и слышал, как сердце быстро билось в груди парня. Минхо просунул ладонь под затылок Джисона, притягивая его к себе и настойчиво углубляя поцелуй. Другая рука заскользила вниз, проникая под толстовку Хана. Тонкие проворные пальцы очерчивали каждое ребро, и Джисон задрожал, рвано дыша. — Ты мне снишься, да? — хрипло прошептал Джисон и несдержанно застонал, почувствовав чужое дыхание на своей шее. Минхо, улыбаясь, целовал его ключицы, изредка покусывая кожу. Скользнув языком вверх, к раковине покрасневшего ушка, Минхо, задевая его носом и ненароком щекоча своим дыханием, сбивчиво промурчал: — Однажды ты мне уже задал такой вопрос, — Минхо аккуратно прикусил ушко Джисона, выбив из закрывшего от удовольствия глаза парня очередной стон. — И я дал неверный ответ. Просыпайся, Хани. Вдруг тепло и тяжесть чужого тела исчезли: Джисон испуганно раскрыл глаза, ища Минхо. Увидев лицо ехидно улыбающегося парня на уровне своего паха, Хан часто задышал, нервно закусив губу. Минхо погладил возбуждённый член через ткань джинсов и несильно сдавил его, наслаждаясь очередным судорожным вздохом парня. — Ты хочешь этого, Хани? — взволнованно спросил Минхо, оставив короткий поцелуй прямо на ткани, скрывающей под собой налитый кровью орган. — Хочу, — смутившись, тихо прошептал Джисон. Он лихорадочно сжимал пальцами свою толстовку, и Минхо вновь навис над ним, помогая избавиться от лишней ткани. Откинув толстовку в сторону, Минхо, опершись одной рукой о кровать, прильнул к губам Джисона, исследуя его рот языком. Другая рука двинулась к ремню Джисона, расстёгивая его. Хан приподнял бедра, помогая Минхо спустить вниз свои джинсы вместе с боксерами. Тёплая ладонь Минхо осторожно обхватила чужую плоть, медленно двигаясь вверх, а затем плавно опускаясь вниз, словно дразня. Джисон протяжно застонал в поцелуй, нетерпеливо толкаясь в его руку. Он почувствовал, как уголки рта Минхо вновь растянулись в ехидную улыбку. В отместку Джисон ощутимо прикусил его язык, захихикав. — Вот как? — продолжая улыбаться, возмутился Минхо, разрывая поцелуй. Он убрал руку с чужого члена, несильно щипая Джисона за внутреннюю сторону бедра, и, когда Хан раскрыл рот, застонав от смешанной с удовольствием боли, впился в его губы, возвращая руку назад, двигая ей быстрее. Джисон потянулся к спортивным штанам Минхо, оттягивая резинку. Нащупав член, он вытащил пульсирующий орган из трусов, размеренно гладя его ладонью. Минхо застонал в поцелуй и конвульсивно взмахнул бёдрами в воздухе. Внезапно он приподнялся и сел на бедра Джисона, отстранив от себя руку Хана и сжав оба члена в своей ладони. Джисон протяжно застонал, чувствуя горячую плоть чужого члена. Минхо начал резко двигать рукой, стимулируя оба органа. Он закусил губу, сосредоточенно глядя на покрасневшее лицо своего Хани. Джисон, не выдержав его пристального взгляда, смутился и прислонил ладошки к лицу, влюблённо глядя на Минхо сквозь пальцы. Робость Джисона откликнулась в душе Минхо, и парень, застонав, обильно кончил, продолжая активно ласкать член Джисона, используя свою же сперму как смазку. Грудная клетка Хана вздымалась и опадала: он задыхался в своих ощущениях. Внизу живота начало тянуть, волны тепла сопроводили содрогания его тела, и Джисон кончил следом за Минхо, отчаянно пытаясь отдышаться. Минхо, улыбаясь, вытер руку о свои же спортивные штаны, ложась поверх Джисона. — Эй, ты тяжёлый! — запротестовал Хан, слабо отталкивая парня. — Мне уйти? — вскинул бровь Минхо, насмешливо изучая лицо Джисона. — Нет! — воскликнул Джисон, обняв Минхо ногами и руками на манер коалы. Минхо счастливо засмеялся, целуя его в лоб. Если бы Джисон мог проснуться — он ни за что не открыл бы глаза. Но разве можно проснуться, если ты не спишь?