***
Образы сновидений — это своего рода язык… Кажется, что в них скрыт какой-то потаенный смысл,
– Сэмюэль Тейлор Кольридж
Кто познает смысл знаков, возникающих перед нами во сне, поймет, что они оказывают важное влияние на все события,
– Гиппократ
***
Чонин с нетерпением ждал окончания учебного дня, попеременно поглядывая то на часы, висящие на стене в аудитории, то в окно на редкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь стягивающиеся на небе тучи. Сегодняшний день казался особенно длинным — конечно, ведь Чонин так долго его ждал. — Сегодня я наконец-то избавлюсь от брекетов! — взволнованно поделился он с одногруппником во время обеденного перерыва. — Жаль, — равнодушно повёл плечами его приятель, подцепив палочками кимчи. — Ты выглядишь мило с брекетами. — Спасибо, — но комплимент вовсе не порадовал Яна, и он разочарованно вздохнул. — Но это же не украшение, а необходимость. — В любом случае… главное, что ты доволен, — чавкая, пробормотал одногруппник. Оставшуюся часть дня Чонин усердно учился, надеясь, что тогда часы пролетят как можно скорее и незаметнее. Под вечер погода окончательно испортилась; разбушевалась невиданной силы гроза. Выйдя из университета, Чонин порывисто вдохнул наэлектризованный воздух, наполненный влагой. Ураганный ветер протяжно выл и бесновался, сгибая деревья к земле и ломая их ветви. Ослепляющая вспышка разорвала тёмное небо, и длинная изломанная молния ударила в посажёную поблизости от университета сосну, расколов её пополам. Дерево вспыхнуло, и огонь быстро охватил раздвоенный ствол, не утихая под градом тяжёлых капель. Раскатистый гром загрохотал прямо над головой Чонина, и парень вскрикнул, напуганный рокотом свирепой стихии. — Может, перенести приём у стоматолога на другой день?‥ — пробормотал Чонин, боязливо глядя на пылающее дерево. Сквозь шум свинцового дождя послышался надрывный крик, и Ян опешил, обернувшись на полный страха вопль. — Не надо, пожалуйста! — послышалась из-за угла чья-то до ужаса испуганная мольба. Чонин застыл, сердце лихорадочно забилось в груди. — Что тебе нужно от меня?‥ — сбивчиво спросил дрожащий голос, срываясь на плач. — Пожалуйста, не трогай меня! Кровь громко застучала в висках Чонина, заглушая посторонние звуки. Судорожно втягивая воздух, Ян медленно, чуть ли не на цыпочках, пошёл в сторону голоса и осторожно заглянул за угол. В луже на земле лежал светловолосый парень; его лицо было в крови, хлещущей из рассечённого лба, а грудь тяжело вздымалась. По его щекам текли слезы и капли дождя, смешиваясь с багровыми потёками. — Пожалуйста! — просил он, захлёбываясь собственной кровью и смотря перед собой широко распахнутыми в смертельном ужасе глазами. Над ним, не издавая ни звука, стоял мужчина. Чонин прищурился, пытаясь разглядеть его лицо и руки, но темнота и непрекращающийся ливень поглотили нападавшего, открывая глазам Яна лишь смазанный силуэт. — Ты убьёшь меня?‥ — отрешённо прошептал блондин; его подбородок сильно дрожал, и сам парень крупно трясся всем телом. Мужчина замахнулся и резко ударил его по голове чем-то тяжёлым. Подавившись воздухом, парень повалился на землю, не подавая никаких признаков жизни — под его затылком начала расползаться кровавая лужа. Чонин чуть не задохнулся от охватившей его паники; он молниеносно развернулся на месте, намереваясь побежать обратно в университет, туда, где есть те, кто может помочь. Внезапно его ударили в спину, выбив из лёгких воздух; не ожидавший этого Чонин упал на землю, упёршись руками в мокрый асфальт и начав кашлять. Ян, преодолев боль в рёбрах, перевернулся лицом к врагу, с животным страхом в глазах глядя на мужчину. Увидев дьявольскую маску, Чонин истошно закричал, и, едва кто-то успел услышать его душераздирающий крик, убийца занёс над ним монтировку, безжалостно пробивая голову беззащитному парню. Алый фонтан брызг влажной пылью окропил асфальт, Чонин издал булькающий звук, подавившись собственной кровью, его тело несколько раз дёрнулось и беззвучно застыло. Неудовлетворённый скорой расправой психопат вновь занёс над распростёртым бездыханным телом увесистый лом, до собственного сбитого пульса избивая случайную жертву. Лишь когда по тротуару, смешавшись со стекающими по водосточному сливу грязью и дождём, мутным потоком потекла тёмная кровь, убийца толкнул его ломом в бок, убедившись в смерти свидетеля своего злодеяния, и вернулся к бессознательному блондину, довольный собой.***
— Хён? — Сынмин испуганно посмотрел на экран телефона. — Вот чёрт, он отключился. Помощник инспектора спрятал телефон в кармане тщательно отутюженных брюк и направился в кабинет к своему начальнику. — Узнай, есть ли в базе данных геномной информации ДНК того, кому принадлежит эта кровь, — буднично наказал ему старший инспектор. — Если схожести не будет обнаружено… — …отправить запрос в районные больницы о медицинском освидетельствовании поступивших к ним пострадавших за последний месяц, чтобы, если повезёт, выяснить, принадлежит кровь жертве или серийнику, — закончил за него Сынмин. — Так держать, Сынмин, — похвалил его старший инспектор. — Вот получу повышение, и ты окажешься на моем месте. Не вздумай разочаровать меня, парень! Сынмин коротко кивнул ему и, развернувшись на каблуках классических мужских туфель, направился в отдел криминалистики.***
Минхо быстро нашёл общий язык с Феликсом — и дело было вовсе не в том, что у парней не было выбора, с кем коротать проводимое в кромешной тьме время. Феликс оказался добродушным, несколько наивным альтруистом. Он постоянно говорил о своём сочувствии к их похитителю, оправдывая это тем, что "злыми не рождаются, злыми — становятся". Минхо лишь саркастично фыркал в ответ на пацифистские мысли друга по несчастью. — Феликс, — в один из бесконечных дней заточения тихо позвал приятеля Минхо. — Эй, Феликс! — Что? — приглушённо откликнулся парень. — Давай ты отвлечёшь этого ублюдка, а я… — Минхо машинально взмахнул руками, изображая сильный удар. — …а ты что?‥ — недоуменно спросил Феликс. Минхо смущённо поджал губы, вспомнив о повязках. — …вырублю его. И мы сбежим, — закончил он предложение словами. — А если не получится? — испуганно пробормотал Феликс. — Он же убьёт нас. — Ну, у плана есть небольшие недочёты, — протянул Минхо. — Он и без этого может в любой момент нас грохнуть. — Нет, это плохая мысль, — Феликс надолго замолчал. Минхо предположил, что парень притих, потому что напряжённо думал о возможном плане их действий. — У меня есть идея, — спустя несколько минут нарушил тишину Феликс. — Я давно думал об этом, но не мог провернуть это без напарника. — Что ты придумал? — глаза Минхо под повязкой загорелись надеждой. — Я не уверен, что это сработает, — Феликс кусал губы от охватившей его тревоги. — Но это даст шанс сбежать хотя бы одному из нас. Я могу притвориться больным, а ты сбежишь, пока я отвлекаю внимание на себя. Ты расскажешь всё полицейским, и затем они спасут меня. Минхо обмер, побледнев. — Ты с ума сошёл?! — зашипел он. — Если я сбегу, то он всё поймёт и сразу же замочит тебя! Феликс глубоко вздохнул. Чужой утомлённый вздох был настолько печальным, что у Минхо пошли мурашки, и парень непроизвольно вздрогнул. — Феликс? — заволновавшись, позвал он. — Я готов к последствиям, — голос Феликса дрожал. — Умереть, спасая кого-то – это честь для меня. — Прекрати геройствовать, — Минхо по-настоящему испугался, вцепившись пальцами в колени. — Если мы и выберемся отсюда, то только вместе, слышишь? — "Тёплая, преданная смерть лучше, чем холодная, неверная жизнь", — хриплым от слез голосом процитировал Феликс. — Вот дурак! — в сердцах воскликнул Минхо. Раздался протяжный скрежет; парни замерли, услышав знакомый ненавистный им звук. — Скотина, сдохни уже! — заорал Минхо, слепо мотая головой. — Если сдохну я, то вы сдохнете от голода и жажды вместе со мной, — гадливо засмеялся убийца. — Ублюдок, — едко выплюнув оскорбление, Минхо ощерился, опустив голову. Злить маньяка было опасно — парню было всё равно, что будет с ним самим, но вдруг от гнева этого психа пострадает и Феликс? — Вы вели себя почти послушно, — ласково прощебетал убийца. — За это я награжу вас. — Чем?‥ — испуганно спросил Феликс. — Тем, что оставлю вас в живых ещё на некоторое время, — хохотнул мужчина. — Зачем ты держишь нас здесь? — Минхо вновь вскинул голову, как он думал, в сторону убийцы. — Почему сразу же не убил? Воцарилось молчание. Минхо показалось, что комната давно опустела, и маньяк ушёл, оставив его без ответа, но резко вновь зазвучал чужой голос: — Вы дьявольские отродья, — сквозь зубы процедил мужчина. — Из-за таких как вы я должен вечно скитаться по снам всяких недоносков, обречённый на непрекращающиеся муки. — Но мы ведь не сделали ничего плохого! — почти плача, воскликнул Феликс. — Всё началось ещё до моего рождения, — не обращая внимания на чужие всхлипы, поведал убийца. — Моя мать была японкой. Она играла в театре Но, исполняя роль Хання – женщины-дьявола. Сам Вельзевул наградил её греховной силой за заслуги, — он на мгновение замолчал, брезгливо сплюнув. — Она тоже видела такие сны. Однажды старой ведьме приснился знак, что её сын, то есть я – змея, — он злобно усмехнулся. — Дьяволица рассказала мне об этом, попросив не гневать Бога. Как она посмела говорить о Боге?! — мужчина приостановился, тяжело дыша. — Я наказал её за богохульство! Минхо слышал, как Феликс тихо глотает слезы рядом. — Я убил ведьму, — прошептал мужчина. — И Вельзевул разгневался на меня за убийство своей приспешницы. В отмщение он обрёк меня на вечные скитания по снам других – мне передался грех матери, и я вынужден всю жизнь бродить во снах сторонников Дьявола. Я обрёл своё предназначение в поиске и уничтожении таких как вы, — закончил он. — Но… почему ты не убил нас?‥ — тихо спросил Минхо. — Я надеюсь, что с вашей помощью смогу найти способ излечиться от этой болезни, — безумно воскликнул мужчина. — И тем самым искуплю вину матери перед Богом! Минхо и Феликс ошеломлённо молчали: Феликс мелко дрожал от страха, а Минхо стиснул зубы, думая о его Хани. О его бедном беззащитном Хани. Лишь бы он не попал сюда.***
— Сонбенним! — Сынмин ворвался в кабинет, держа в руках полученные бумаги. — Мы выяснили, кому принадлежит кровь! Кажется, я был прав, и дело Ян Чонина связано с делами о… — Ким Сынмин, — инспектор обернулся к подчинённому. Сынмин, увидев перекошенное от гнева лицо начальника, испуганно попятился назад. — Ты думал, что в полиции работают идиоты? — Я не понимаю… — Сынмин продолжал медленно отступать назад, пока не упёрся спиной в дверь. — Не понимаешь?! — в бешенстве заорал инспектор, приближаясь к Сынмину. — Ты чёртов предатель! Ты будешь осуждён по статье за пособничество преступлению! Внутри Сынмина всё похолодело от ужаса. — Ты думал, что мы не узнаем, что всё это время ты снабжал информацией и скрывал местоположение разыскиваемого преступника?! — инспектор в ярости ударил кулаком по столу. — Правосудие будет торжествовать, Ким Сынмин! Сынмин резко распахнул дверь и выбежал в коридор, уронив бумаги на пол. Инспектор выбежал следом за ним, оглушительно крича: — Остановите его! Остановите и арестуйте! Сынмин бежал сломя голову, не обращая внимания на случайно задетых им товарищей, округлёнными глазами глядящих вслед лучшему сотруднику в их отделе. Он понимал, что ему нужно бежать как можно дальше отсюда, что в любую секунду бывшие сослуживцы могут поймать его и отправить за решётку. Не чувствуя усталости, он нёсся мимо улиц: ноги сами несли его к единственному человеку, которому он доверял всем сердцем.***
Зайдя в снятую по чужим документам квартиру Чанбина, Сынмин позвал друга: — Чанбин! Чанбин резко подскочил на месте, перепугавшись. Увидев взъерошенного Сынмина, он облегчённо выдохнул: — А, Сынмин… Я уже думал, что меня пришли арестовывать. — Мы в дерьме, — выпалил пытающийся отдышаться Сынмин. Чанбин застыл, широко открытыми глазами глядя на Кима: — Что слу… — Нас засекли. Теперь я тоже беглый преступник, — отчаянно взвыл Сынмин, облокотившись спиной о стену. — Твою ж мать! Это же просто пи- — Да, Чанбин. Мы обречены, — Сынмин скатился вниз по стене, сев прямо на пол. — И что делать? — в ужасе спросил Чанбин. — Для начала взять себя в руки, — скрыв лицо в ладонях, неразборчиво пробормотал Сынмин, — Нам нужно вернуть себе хорошую репутацию до ареста, иначе остаток наших жизней мы проведём за решёткой. — он вздохнул, убрав руки от лица. — И каким образом? У нас всё ещё ничего нет, — нахмурился Чанбин. — Мне ничего не снилось. — Будем действовать как обычные люди, которым снятся обычные сны, — задумчиво протянул Сынмин. — Как я говорил, были обнаружены следы крови. Анализ базы данных ничего не дал, и мы сопоставили наши данные с данными всех больниц в районе, в котором произошла основная масса преступлений. Чанбин взволнованно прищурился. — Мы нашли того, кому принадлежит кровь на куртке Феликса. Его зовут Ян Чонин. Он поступил в больницу в очень тяжёлом состоянии три недели назад, тогда, когда пропал Феликс. Всё сходится. Мы должны срочно допросить Ян Чонина. — Бегом в машину, — Чанбин, продолжая хмуриться, быстрым шагом пошёл в сторону лестничной клетки. — Бегом! — нервно поторопил он Сынмина, захлопнув за другом дверь.***
— Кем вам приходится Ян Чонин? — спросила администратор-регистратор, скептично глядя на двух взволнованных парней. — Младшим братом, — не краснея, соврал Сынмин. Пресекая вопросы, он добавил. — Мы все от разных отцов. — Документы? — продолжая сверлить парней испытующим взглядом, спросила администратор больницы. Друзья показали паспорта и, получив информацию о том, в какую им нужно пройти палату, быстрым шагом пошли по коридору. — Плохо, что у нас попросили документы, — прошептал Сынмин Чанбину. — У нас мало времени. — Вы кто? — раздался испуганный вопрос сразу, как только они открыли дверь в палату. — Мы из полиции, — коротко ответил Сынмин, показывая свои документы. — Вы Ян Чонин? — Да… — ответил лежащий на больничной кровати парень. — Но ведь по моему делу меня уже допрашивали… Чанбин содрогнулся от ужаса, увидев состояние его исковерканного тела: весь парень был покрыт огромными багровыми синяками и кровоподтёками, лицо его было бледным как смерть, а под глазами залегли тёмные круги. Почти вся голова юноши была скрыта под ослепительно белым бинтом, сквозь который проступили пятна почерневшей крови. — Мы подозреваем, что дело о нападении на вас связано с другими делами, — активно жестикулируя, пояснил Сынмин. — Можете ещё раз рассказать, что вы помните? — Я вряд ли смогу вам чем-то помочь, — виновато прошептал Чонин. — У меня травматическая амнезия. Единственное, что я отчётливо помню – это маску Хання. Она всё ещё преследует меня в ночных кошмарах… — Что же с тобой стряслось… — вырвалось у Чанбина, и он тут же застыл, таращась на опешивших Сынмина и Чонина. — Почему вы спрашиваете?‥ — испугался Чонин. — Вы же полицейские… Если вы пришли ко мне, то должны всё знать… Сынмин схватил за руку пытающегося придумать оправдание Чанбина и выбежал из палаты, оставив перепуганного юношу в одиночестве. — Извини! — в ужасе шептал Чанбин. — Я случайно… Он выглядит очень плохо, и я подумал… Вдруг Феликс тоже… тоже сейчас в таком состоянии? Без медицинской помощи? Сынмин вздохнул, ничего не ответив. Они выбежали из больницы, сопровождаемые хищным взглядом администратора, и, сев в машину, скрылись восвояси.***
— Пообещай мне, что, если я умру, ты скажешь Чанбину, что в последние минуты жизни я думал о нём, — попросил Феликс. Минхо вздохнул. — Пожалуйста, — жалобно протянул Феликс. — Сам ему о своих чувствах скажешь, понял? — твёрдо сказал Минхо. — Если и выберемся отсюда, то оба и живые. В ответ на его неунывающее восклицание Феликс промолчал. Они с замиранием сердца ждали, когда в их погруженную во тьму тюрьму спустится их жестокий надзиратель. Спустя долгие часы ожидания послышался знакомый скрежет чего-то тяжёлого о пол: Минхо вскинул голову на звук. — Эй, ты! — грубо позвал он. — Мне кажется, что Феликс заболел чем-то серьёзным. Помоги ему, если не хочешь, чтобы он умер прежде, чем ты искупишь материнские грехи. Феликс с присвистом шумно дышал рядом. Минхо изумился — и правда как больной. Послышались какие-то звуки: Минхо понял, что убийца остановился, обдумывая сказанное. Феликс болезненно застонал, продолжая пугающе хрипеть. Раздались быстрые шаги: маньяк пошёл туда, откуда пришёл. Минхо застыл в ожидании знакомого скрежета задвигающегося прохода, его сердце гулко колотилось в груди. Но шаги вскоре удалились, и комната погрузилась в тишину. — Он не закрыл вход! — ликующе воскликнул Феликс. — Беги! Минхо подорвался с места, побежав в сторону заветного выхода. Его пальцы, дрожа, потянулись к повязке, пытаясь развязать крепкий узел на затылке. Повязка не поддавалась и, наплевав на отсутствие зрения, Минхо рванул по открывшемуся коридору, ориентируясь лишь на слух. Он больно врезался в уступ и, нащупав рукой каменную лестницу, осторожно двинулся наверх, пытаясь снять туго затянутую повязку с головы. Раздался какой-то звук: Минхо в ужасе застыл, прислушавшись. Парень поражённо замер, осознав — это были не шаги. Он отчётливо слышал наверху мелодичный бой часов. Внезапно на лестничных ступенях раздался грохот — это возвращался их похититель. Всё нутро Минхо обратилось в слух: едва не теряя сознание от страха, Минхо помчался назад, еле успев сесть на прежнее место до того, как его махинации успел заметить маньяк. Часы. Он чётко слышал бой старинных часов. Несмотря на провал их с Феликсом плана, сердце Минхо озарила надежда, что услышанное им услышит и Джисон.***
Джисон беспокойно спал на диване в квартире Чана. Чан сам предложил ему пожить у него несколько суток — оставаться с Хёнджином было опасно. Вскоре полиция могла нагрянуть и к Чану, поэтому друзья в срочном порядке искали вариант безопасного жилья. С Чанбином оставаться было глупо — если найдут одного, попадётся и второй. Устав от переживаний, Джисон провалился в тяжёлый, тёмный сон. Он вновь не понимал, где он и что с ним. Его снова поглотила темнота. — Минхо?‥ — затравленно озираясь, позвал он, ни на что не надеясь. Раздался неизвестный ему звук, и Джисон испуганно оглянулся в поисках источника шума. Будто в его сознании оглушительно и неторопливо забили часы, словно набат. Джисон сжался, зажмурившись. Пробив семь раз, часы смолкли, оставив Джисона наедине с всепоглощающей темнотой.***
— Джисон, открой! — кто-то громко бил кулаками в дверь, и Джисон проснулся, тяжело дыша. Узнав голос Чанбина, он поспешил к двери, открывая её новому приятелю. — У нас есть новости, — объявил Чанбин. — У меня тоже, — выдохнул Джисон. Из-за спины Чанбина выглянул Сынмин. Обойдя друга, он коротко кивнул Джисону: — Ким Сынмин, — представился он. — Мы говорили по телефону. — Помню. Хан Джисон, — назвал своё имя парень, рукой приглашая нагрянувших гостей пройти в гостиную Чана. — Заходите. Сев в кресло, Джисон в ожидании уставился на парней, неловко приземлившихся на диван. — Мы нашли потерпевшего, выжившего после нападения. Он сказал, что преступник напал на него в маске Хання. Мы с Сынмином думаем, что убийца каким-то образом связан с театром Но, — сообщил Чанбин. Джисон задумчиво кивнул. — А мне было видение, — тихо поделился он. Чанбин и Сынмин замерли, во все глаза глядя на Хана. — Когда?! — воскликнул Чанбин, подорвавшись с дивана. — Только что, — ответил Джисон. — Мне приснился бой часов. — Бой часов? — вскинул брови Сынмин. Он откинулся на спинку дивана, погрузившись в раздумья. — Часы? — удивился Чанбин. — Что могут значить часы? Он начал ходить по комнате, нервно бормоча себе что-то под нос. — Бой часов… Может быть, это значит, что настало время нашего испытания? — вслух подумал он. — Тогда это бесполезная информация, — расстроенно выдохнул Джисон. — Будто бы мы об этом сами не знаем. — А сколько раз пробили часы? — спросил Чанбин, внимательно глядя на Хана. — Семь, кажется. Комната погрузилась в тишину: все напряжённо думали, пытаясь найти объяснение сну Джисона. Внезапно Сынмин нарушил молчание: — Послушайте, — начал он, нахмурившись. — Мы смотрим на вещи либо слишком поверхностно, либо слишком погружаясь в детали. В этом наша ошибка, — Джисон и Чанбин удивлённо уставились на Кима. — Что ты имеешь в виду? — спросил Чанбин, скрестив руки на груди. — Начну с маски Хання, — Сынмин встал вслед за Чанбином, начав развивать свою мысль вслух. — Что вы знаете о Хання? — Это маска театра Но? — недоуменно ответил Джисон. — Да, а ещё? Чанбин и Джисон молчали, растерянно моргая. — Это маска в виде гневных демона или змеи, — ответил на свой же вопрос Сынмин. — И что? — непонимающе переспросил Джисон. — Мы и до этого знали, что символ маньяка – это змея. — Не в этом суть, — ответил Сынмин. — Что вы знаете о цифре «семь»? — Что это несчастливое число? — Что это священное число? — одновременно спросили Чанбин и Джисон, переглянувшись. — Вот именно. Священное число. Мы вновь сталкиваемся с темой религии, — заметил Сынмин. — И маска Хання, и цифра «семь» связаны с религией. На работе я часто имел дело с преступлениями, осуществлёнными на почве религиозного фанатизма. — А причём тут бой часов? — озадаченно спросил Джисон. — Назовите мне место в Сеуле, славящееся своей тишиной и покоем? Тем, что там ничего и никогда не происходит? Святое место, посвящённое Богу? Где каждый день бьют часы? Место, где никому не придёт в голову искать маньяка? Джисон и Чанбин оторопели, во все глаза глядя на сдвинувшего брови Сынмина. — Мёндонский собор! — разом вскрикнули оба парня. Простая истина ворвалась в просветлевшие головы друзей. — Мёндонский собор известен своей высокой башней со старинными часами и таинственными недрами, в которых погребены мученики, отдавшие свою жизнь за веру, — Сынмин говорил точно судья последней инстанции, выносящий смертный приговор. — Где, как не под зданием храма, мог спокойно влачить своё существование опасный маньяк, свято верящий в то, что он делает благие вещи по воле Господа? — И как ты догадался? — восхищённо присвистнул Джисон. — Не прогуливал лекции по криминалистике, — хмыкнул польщённый Сынмин, чрезвычайно довольный собой. Все нутро Джисона бурлило в неувядающем волнении: неужели он вскоре спасёт своего Минхо?