* * *
В ответ на сашино предложение спрятать детей куда-нибудь, например, в сарай или на чердак: — Ну а что? Там даже кровать имеется! — Игорь одним только взглядом выразил все, что он думает об этой идее и о Маракулине в частности. — Да пошутил я! Пошутил… — моментально открестился Саша и поспешил скрыться от молчаливого игорева порицания, а то такими темпами на чердаке спать будет он сам. Придерживаясь обещания не курить под окнами, Маракулин с сигаретой в зубах неспешно вышел за околицу. Тем самым он надеялся аки Цезарь сделать несколько дел одновременно — поддаться пагубной привычке и подкараулить Ли, который уже успел отрапортовать в смске о том, что маршрутка доставила его аккурат к воротам СНТ. Саша бросил взгляд во двор, где Игорь тащил из сарая кривоногий мангал, а дети с визгом носились вокруг него. Картинка выходила совершенно умилительная, ну просто сельская пастораль. Саша даже поймал себя на том, что глупо улыбается, когда Дуся сорвала где-то желтый одуванчик и побежала с ним к Балалаеву. Тому пришлось присесть, чтобы девчушка смогла заправить цветок ему за ухо. Довольная, Дуся побежала дальше, а у Игоря сделалось такое лицо — ни больше ни меньше «гордый папаша». Даже под пытками Маракулин бы не признался, что в какой-то мере ревнует внимание Игоря к этим свалившимся на их головы мелким пакостникам. Но глядя сейчас на всю эту нелепую семейную идиллию он не мог отделаться от мысли, что Игорю безумно идет это внезапное отцовство. Вроде бы в нем ничего и не изменилось, но в то же время он стал каким-то другим, словно открылся Саше с новой неожиданной стороны. И это открытие было несомненно приятным. Саша бросил взгляд на экран телефона: — Уж полночь близится, а Германа все нет… — пробормотал он. За то время, что прошло с момента смс-сообщения, Ли бы дважды успел промаршировать от ворот до домика и обратно. Вот только на горизонте коллеги не наблюдалось. «В магазине что ли застрял?» — подумал Саша и бросил печальный взгляд через забор — там окруженный пристальным вниманием мелюзги Игорь собирался рубить дрова. Саша бы и сам не прочь был на это дело посмотреть. Во-первых, это красиво, а во-вторых, кто ж не любит смотреть как другие делают твою работу. Но на Балалаева с топором он еще насмотрится, а вот потерявшегося в трех соснах Сергея надо было искать прямо сейчас. Волки Ли конечно же не съели. Правда это было бы куда милосерднее, потому как Серёжа нарвался на Клавдию Семеновну. Он конечно мастерски держал лицо, но на его покрытом испариной лбу отчетливо читалось «помогите Христа ради». А по важному виду чрезмерно бодрой пенсионерки можно было судить о том, что она как минимум поймала китайского лазутчика, который воровал из ее огорода стратегические запасы моркови. — Сергей Валерьевич, а мы вас потеряли! — театрально протянул Саша, выплывая навстречу. От натянутости фальшивой улыбки у Маракулина закололо лицо, но шоу должно продолжаться. — Здравствуйте, Клавдия Семеновна! — Так это ваш казах? — бодрости в лице старушки несколько поубавилось. А Ли казалось был готов назваться хоть узбеком лишь бы его избавили от общества бдительной бабуси. — Наш, — еще шире улыбнулся Саша и приобнял Сергея за напряженные плечи. — Тоже с вами служит? — Служит, служит… — Маракулин понадеялся, что лицо у него не треснет. — Ходил тут потерянный, спрашивал… — продолжала Клавдия Семеновна. — А я говорю нет у нас таких. Только вот военные с детьми приехали… Серёжа странно покосился на Сашу. — Долгая история… — шепнул тот, не переставая улыбаться. — Я его спрашиваю — солдатик? А он юлит… — Так Серёжа у нас за гос.тайну ответственный, Клавдия Семеновна! — парировал Саша, медленно пододвигая Сергея в сторону, — даже под пытками не признается. Разведчиком хотел быть… — Ли, приняв правила игры, старательно закивал. Старушка подозрительно прищурилась, сканируя их обоих взглядом. — Ну мы пойдем, Клавдия Семеновна, а то мясо стынет… «И коньяк греется», — про себя добавил Саша и потянул несчастного Ли за собой. — Ты, главное, не оборачивайся, — понизив голос, зашептал Маракулин, — и веди себя естественно… — Саша, что у вас тут происходит? — в тон ему отвечал Сергей, сделав страшные глаза. — Всё на месте, Серёж… А теперь медленно отходим, а то оно нас сожрет.* * *
— Дичь какая-то… — допущенный к очередной тайне, Ли уже второй час наблюдал «поросят», которым он купил две пачки пшенки. Дети отнеслись к гостю с не меньшим энтузиазмом и если поначалу они еще немного стеснялись, то потом наперебой стали хвастать своими игрушками. От зоркого взгляда Сергея не укрылось и «фамильное» сходство ребятни с двумя его коллегами. Внятного объяснения этому факту он не получил, поэтому отчаянно пытался домыслить происходящее сам. Версия с «бабушкой на трассе», поданная Балалаевым под терапевтическую дозу коньяка, его, откровенно не верящего в мистику, не устраивала. — Дичь у тебя в голове, Серёжа, — добавляя себе в полднечный чай пару капель для запаха, беззлобно заметил Саша. Игорь весьма непрозрачно тет-а-тет ему намекнул, что полноценное «самолечение» может подождать и до ужина, ибо третьего ребенка в лице нетрезвого Маракулина он уже не потянет. — Папка, а что такое «дичь»? — Ярик, складывающий в мангале из щепок шалашик, поднял любопытные глаза на Балалаева. — Это зверюшки такие лесные, — нашелся тот. Дуся восторженного посмотрела на Ли: — У дяди Селёжи в голове зайчики живут? — Скорее олени… — хмыкнул Маракулин и протянул девочке кусочек яблока, которое было порезано в качестве быстрой закуски. — Нет, ну я исключительно ничего не понимаю, — Сергей лишний раз подивился на то, как Дуся, копируя сашины ужимки, жует предложенный фрукт. — Мы тоже не понимаем, Серёж, — отозвался Игорь. Он отобрал у Ярика спички, которые тот вертясь рядом успел незаметно умыкнуть, отогнал его от мангала и занялся огнем. Глядишь к вечеру поленья и прогорят. Игорь конечно предлагал сильно не заморачиваться и купить в местном сельпо готовый уголь, но Саша заартачился — он все еще лелеял надежду лицезреть сегодня Балалаева за колкой дров. «У нас есть враги, капитан!» — произнес он многозначительно, выражая свое нежелание тащиться в магазин и под «врагами» подразумевая конечно же бдительную Клавдию Семеновну. — Ярослав, а сколько тебе лет? — как бы между делом поинтересовался Ли у влезшего рядом на скамейку мальчугана. Ярик застеснялся, демонстрируя окружающим смущенную улыбку а-ля Балалаев, но все же ответил, показав растопыренную ладошку. Однако вдруг нахмурился и нерешительно загнул обратно большой пальчик. — А мне уже все пять, — гордо вмешалась Дуся и показала Ярику язык, — с половиной! — Дашка, не дразни брата, — машинально одернул ее Саша. — Я больше не буду, папочка, — ласково залепетала девочка, стреляя в Ярика хитрыми глазами. — Покажи лучше дяде Серёже какую мы тебе корону сделали. Дуся вся загорелась этим предложением и вприпрыжку понеслась к домику. — Да, не носись ты так! — напутствовал ей вдогонку Маракулин. — Я тебе поражаюсь, — Ли посмотрел на Сашу как на редкое и странное животное. Саша тут же почувствовал себя каким-то утконосом, — ты так легко принял эту внезапную роль родителя… Игорь у мангала фыркнул. Возмущенный Саша прищурился и совершенно по-детски показал Балалаеву язык. Ничего он еще не принял, хотя нечто такое уже витало в воздухе. Да и полуночный игорев шепот не выходил из головы. Конечно же хотелось верить в чудеса. Ведь если быть до конца честным, то все их с Игорем отношения состояли из сплошных чудес — чудесатые одним словом были у них отношения. Так почему бы не случиться еще одному? Но если прочие судьбоносные события легко подчинялись логике, то нынешнее слишком уж выбивалось из общей череды. Сашин внутренний рационалист отказывался так просто сдаваться. Да и доверчивым Маракулин никогда не слыл. Вот и метался он теперь меж двух огней — по-особенному счастливым Игорем, на тихое счастье которого хотелось любоваться вечно, и подозрительным источником этого самого счастья. Какое-то горе от ума, право слово. Перестав ребячиться, Саша тоскливо вздохнул. И Ли долил ему коньяка, пока Игорь не видит.* * *
В магазин Игорь все-таки сбегал, потому что по авторитетному мнению Серёжи: «Шашлык без лаваша — это не то». Заодно Балалаев захватил и минералки на утро, так как замечательно знал, чем закончатся вечерние посиделки. Да и видел он прекрасно как Ли сердобольно превращает сашин чай в адмиральский. Поджимал конечно неодобряюще губы, но и не мешал. Саше было не легко — тут даже экстрасенсом не надо быть, чтобы заметить очевидное. Хотя он старался, и Игорь это очень ценил. Игорь вообще всего его ценил, и бережно как сокровище держал в сердце. Поэтому и не торопил Маракулина почем зря — сам до всего додумается и дойдет. Дошло же до него как-то другое несколько лет назад. Так что всему свое время. А время неумолимо приближалось к ужину. — Я вот знаешь, чего в толк взять не могу, — Сергей надевал мясо на шампуры, перемежая куски кольцами лука, — откуда эти дети такие вещи знают? — Какие «такие»? — Ну, например, на каком этаже вы живете или что к вам вечно шастает на балкон соседский кот. Да даже про полудохлый цветок этот ваш кухонный… При упоминании алоэ Саша усмехнулся: — Да не полудохлый он. Ипполит еще нас всех переживет. — Вот он его тоже Ипполитом назвал. — Кто он, Серёж? — Маракулин отвлекся от художественной нарезки овощей. — Сын твой, — хмыкнул Ли, отправляя первую порцию шашлыка на мангал. — Насчет сына я бы поспорил, — парировал Саша, провожая коллегу снисходительным взглядом. Сергей отошел сполоснуть руки, а когда вернулся увел с овощной тарелки веточку зелени и задумчиво пожевал. — Шутки в сторону, Саш. Я даже специально ничего не спрашивал, дети ваши сами мне все рассказали. — И ты туда же! — Саша закатил глаза и раздраженно фыркнул, — да не «наши» они! — Как скажешь, — быстро открестился Ли, — только на твоем месте я бы задумался. — А ты поменьше на коньяк налегай. Неровен час и в зеленых человечков уверуешь. Серёжа пропустил шпильку мимо ушей, предпочитая заняться делом — овощи на шампур сами не влезут. Через несколько минут угрюмого молчания, Маракулин не выдержал: — Чего ты у них спросил то? — Да когда Дуся собакой своей хвасталась, я поинтересовался держат ли они дома каких-нибудь питомцев. — И? — Держат. Ипполита и мороженую скумбрию. Саша глупо уставился на Сергея — ответ звучал максимально абсурдно, но, увы, не для Саши. Про скумбрию, если честно, знал только Игорь. Саша купил рыбину где-то с месяц назад, думал запечь да все руки не доходили — то закрытие сезона, то предотпускная чехарда. И вспомнил о ней буквально на днях, когда продукты на дачу по пакетам распихивал. Так и лежит, сирота, в морозилке. Маракулин еще Игорю тогда пошутил мол нормальные люди кошечек-собачек заводят, а мы алоэ и мороженую рыбу. Дошутился. Ли смотрел на Сашу в ответ и казалось читал как раскрытую книгу. Вкупе с лукавой улыбкой это несколько нервировало и заставляло Сашу чувствовать себя дураком. — У тебя петрушка в зубах застряла, — буркнул он, не придумав ничего умнее. Серёжа рассмеялся.* * *
Сумерки превратились в полноценную ночь. Угли в мангале уже едва алели. Шашлык был наполовину съеден, а в бой пошла вторая бутылка коньяка. Дети, налопавшись мяса, клевали носами, но все равно выцыганили у Игоря возможность посидеть со взрослыми подольше. Все же не каждый день гости приезжают. — …а давайте все-таки посчитаем! — Сергей усмехнулся нетрезвой озорной улыбкой, — Дусе вашей пять с половиной. Это значит какой год был? — Серёж, не начинай… — взмолился Маракулин. Эту занятную арифметику он и сам провел. Результат исчислений мало бы что сказал посторонним людям, но прямым участникам развернувшейся в то время межличностной драмы («или комедии, — подумал Саша, — это смотря как посмотреть») он подкидывал отличной пищи к размышлению о природе чудес и случайностей. Ли к тем событиям был косвенно причастный и видимо оттого тему эту и поднял, желая донести до Саши всю серьезность ситуации текущей. — …последний год Ромео и Джульетты был, если вы улавливаете мою мысль, — добавил Серёжа. Игорь перевел на Сашу мягкий взгляд зеленых глаз и Саша понадеялся, что не зарделся аки девица. Даже спустя столько лет ему все еще было стыдно за свою беспросветную глупость и недалекость. Наверное, если бы не волшебный пендель от Ли, он бы до сих пор бледной тенью бродил по театру и вздыхал. — Я конечно ни на что не намекаю, — многозначительно протянул Сергей, — дети-то хорошие вышли… — Фу таким быть! — наигранно оскорбился Саша, пряча внезапное смущение в стаканчике с коньяком. Игорь же тихо рассмеялся и бархатный его смех будил в Саше невыносимую пьяную нежность. Ярик сонно привалился к сашиному боку. Маракулин ласково погладил мальчишку по вихрастой голове, чувствуя, как ворочается в груди странная даже в чем-то нелепая привязанность. — Совсем уже спят, — заметил Игорь, кивая в сторону Дуси, которая сложила голову на стол и дремотно щурила глаза. — Пойду уложу их. Саша проводил сонную процессию долгим взглядом. Рационалист в нем кажется захлебнулся в коньяке и шашлыке, потому что Саша был готов поверить и в зеленых человечков. — …мои… — пробормотал он, сам до конца не осознавая, что только что сказал. Ли в ответ только хмыкнул и разлил остатки алкоголя по стаканчикам. — Монаршие особы требуют прокурора, — Игорь вернулся удивительно быстро. — Чегой это? — Маракулин замер, не донеся вилку с морковкой по-корейски до рта. — Сказку им расскажи или песенку спой, — ввернул Сергей, включая психолога. — Ребенок он же не сорняк какой. Им заниматься надо. Ему внимание нужно. Вот вы с ними играете, песни поете? Саша нахмурился: — Не знаю я детских песен. Не помню ни одной. — А как же «От улыбки»? — не унимался Ли. Маракулин демонстративно фыркнул: — После того как пьяный Постоленко горланил «от бутылки станет день светлей» я не могу воспринимать ее как детскую. — Ну а про елочку? — нашелся Балалаев. — Лето на дворе, Игорь, какая елочка… — …я был когда-то странной… — начал Игорь, многозначительно глядя на Сашу. — Игрушкой деревянной… — продолжил тот без задней мысли. — Все, Маракулин, уйди отсюда. Ты безнадежен. Посмеиваясь Саша поднялся из-за стола: — Апрельские тезисы им почитаю, — хмыкнул он и удалился, напевая себе под нос, — …колбаса — это бывшие лошадки… Видать умывание и переодевание добавило мелким бесам бодрости, потому как мирно лежать придавленные ватным одеялом они явно не желали. Но несмотря на шило в детской попе, Дуся разыграла карту послушной девочки, потянулась к присевшему на край дивана Саше, обняла трепетно за шею. — Спокойной ночи, папочка, — пролепетала она. Дусина макушка пахла дымом мангала и чем-то сладким, чем обычно пахнут дети. И Саша, захваченный нежностью, не удержался, оставил на округлом детском лбу покровительственный поцелуй. — Колючий, — хихикнула Дуся и в ее озорном взгляде Саше почудился тот же мягкий свет, с которым на него извечно смотрел Игорь. — Тебя тоже на ночь поцеловать, заяц? — спросил Маракулин у притаившегося под одеялом Ярика. Мальчик смущенно покачал головой, а потом тоненько пискнул: — Песенку… «Накаркал, блин, казах-разведчик!» — подумал Саша, перебирая в мыслях весь свой репертуар и вообще все, что хоть отдаленно могло сойти за колыбельную. В голове что-то щелкнуло, выталкивая из недр памяти давно забытое родом из детства и Саша преисполнился важностью момента. Он не помнил наверняка, где и когда слышал эту песню. Может по радио, а может кто-то пел ее ему тихо склонившись над детской постелью. Забытые слова удивительным образом складывались в строчки… Он поправил на Ярике одеяло, провел бережной ладонью по темной мальчишечьей голове и неуверенно отчего-то боясь ошибиться в нотах начал едва ли не мурчать вступление. — …спят, спят мышата, спят ежата… Угли были потушены, посуда и остатки съестного убраны. А Сергею выдано два пледа и место на узкой верандной тахте — собирать кровать на чердаке никто после коньяка не решился. Саша забрался под одеяло, тут же прижимаясь к теплому игореву боку. — Я им колыбельную спел, — пробубнил он полусонно-полупьяно куда-то Игорю в шею. — Я знаю, — Балалаев улыбнулся, отводя с чужого лба растрепанные пряди. В отличие от Саши он был на порядок трезвее. — Подслушивал? — Подглядывал, — в тихом голосе Игоря слышался добрый смех. Саша как большой кот потерся щекой о чужое плечо. — Колючий, — хмыкнул Игорь, крепче прижимая к себе свое сокровище. Саша неуклюже клюнул его в подбородок. — От колючего и слышу… — завозился, устраиваясь удобнее в игоревых объятьях, улыбнулся сквозь закрытые веки, — и отчего я такой счастливый? — Дурилка… — протянул Игорь, зарываясь носом в сашкины волосы, — Сашенька…