* * *
Ближе к очередным выходным Маракулин словил привычное ленивое настроение. Утренние сырники упали в него мертвым грузом и он, постелив себе плед на заросшем травой пятачке, торжественно растянулся под полуденным солнышком. — Саш, телефон… Саша, сонно греющий бледные телеса, приоткрыл дремотный глаз. — Кого там ещё? — хрипло пророкотал он. Игорь, сидящий в беседке с очередным лит.журналом, скосил глазами на пиликающий на столе мобильник: — Постоленко твой. — Он не мой, — отозвался Саша и наугад протянул руку, — он общественный. Игорь перегнулся через парапет и сунул в протянутую ладонь трубку. — Чего тебе, друг мой заклятый? — Санька! — едва ли не проорал Постоленко. — Как же я рад тебя слышать, ты не представляешь! — И представлять не хочу, — буркнул Саша, переворачиваясь на бок, чтобы солнце так не шпарило в глаза. — Ну, Леонидыч, — протянул закадычный театральный товарищ голосом полным наигранного раскаяния, — ну прости ты меня дурака грешного! Вот те крест, не по своей воле я пропустил наши посиделки… Саша криво усмехнулся, а на вопросительно поднятую Игорем бровь пояснил, прикрыв ладонью динамик: «Кается, балбес». — То есть тебя с рабских плантаций с условно досрочным освободили? — Так точно, — рапортовал Постоленко и по его голосу было слышно, что лыбится он во все тридцать два, — свободен как птица! И могу примчаться хоть завтра. Веришь? — Верю, конечно, — рассеянно пробубнил Саша и нахмурился. Он только-только нащупал тонкий баланс в этом сумасшедшем лете и явление Постоленко в эту хрупкую гармонию не входило. А то приедет, увидит детей, надумает всякого, цирк устроит, нервы Саше все вымотает. А Игорь будет снисходительно терпеть эту клоунаду и скрывать беспокойство в уголках поджатых губ. Маракулин задумался, а надо ли оно ему? Нервные клетки, они ж не восстанавливаются. Ну и не прятать же в самом деле от Постоленко детей! Да и разве такое спрячешь? Саша бросил взгляд через двор, где в бассейне плюхалась мелюзга. Улыбнулся мягко и чуть дурашливо, когда те с визгом начали брызгаться. Нет, Саша решительно не променяет это на вечер коньяка и шашлыка. Он цыкнул зубом — лучше синица в руках… — Ты меня конечно прости, журавль мой, но паровоз ушел. Мы с тобой, когда договаривались? — Сань, — протянул Постоленко, — ну чего ты в самом деле. Обиделся что ли? — Да не обиделся я, — Саша вытянулся на животе, подставляя солнцу спину. — Давай лучше в Москве потом пересечемся, соберем всех, погудим как в старые добрые… — Маракулин, — Постоленко подозрительно хмыкнул, — а ты ничего от меня на этой своей даче не скрываешь? — Девиц полуголых, — босая мокрая от воды Дуся пронеслась мимо к беседке, видимо, чтобы выклянчить у Игоря какой-нибудь вкусняшки. Ярик семенил следом. Саша улыбнулся, наблюдая эту задорную процессию. — Все, Пост, отпуск у меня. Я кладу трубку. Наберу, как в первопрестольную вернусь. Не скучай. Отбросив телефон в траву, Саша ткнулся носом в нагретый солнцем плед. Нехорошо конечно вышло. Но из двух зол, как известно, выбирают меньшее. — Яблоко будешь? — Игорь присел рядом, вытягивая ноги. — Во мне еще сырники не улеглись, — пробормотал Маракулин. — Сам скоро как сырник станешь. Красный весь уже. — А ты меня переверни, — тихо рассмеялся Саша.* * *
К хозяину черного кобеля приехали внуки: мелкий пузатенький Шурка и важный третьеклассник Дениска. Выяснилось это когда Дуся вспомнила про давнишнее обещание «сходить к собачке в гости». Саша держал оборону как мог, но когда к дусиным ласковым увещеваниям добавился канючащий Ярик, был вынужден сдаться. Потому как даже классическое «спросите у папы» не помогало — дети, отправленные за благословением к Игорю, шилопопой кометой возвращались уже спустя минуту, чтобы взяться за Маракулина с новой силой. Деваться было некуда, пришлось идти, на всякий случай совместив приятное с полезным — походом в продуктовый. Игоря Саша потащил с собой в качестве главного парламентера, в конце концов, в случае если переговоры зайдут в тупик объяснять Дусе «почему песик не выйдет» без использования фразы «его хозяин мудак» тоже будет Игорь. На счастье, или на беду Роман Петрович оказался мужик понимающий, да и в принципе приятный в общении. Под ногами у него вертелся любопытный мальчонка лет трех-четырех. Он зыркал на благообразную процессию большими карими глазами и смущенно прятался за своего взрослого, когда чужое внимание случайно падало на него. Впрочем, смущение с мелкого быстро слетело, когда Ярик не дожидаясь позволения пошел тискать на все согласного пса. Мальчонка бесцеремонно подлетел к собаке, удушающе обнял тонкими ручонками за шею, и пряча лицо в густой черной шерсти пробубнил что-то вроде «Это моя собака!». — Шурка! — тут же окликнул его Роман Петрович, — ну что это такое! Лучше покажи ребятам как Атос за игрушкой бегает. — Атос? — хмыкнул Саша, не находя в здоровенной псине ничего от всем известного графа де Ла Фер. — Портос уже был, — флегматично пожал плечами Роман Петрович, — может, это, чаю попьем пока дети с собакой бесятся? Денис! — по-молодецки гаркнул он куда-то в глубину дачного участка. Через крыльцо, сжимая в руках книгу в газетной обложке, недовольно перегнулся вихрастый паренек. — Чего еще? — с неохотой буркнул он. — Чайник поставь! — снова гаркнул Роман Петрович, — внук мой старший, — пояснил он, — вредный конечно мальчишка, но ответственный. Книжки вон читает. В школе задали. Ну так что? — Роман Петрович предвкушающе потер руки, — Чайковского? Саша бросил нервный взгляд на Игоря. Близкое знакомство с местным контингентом в сашины планы не входило. И он невольно подумал о вездесущей Клавдии Семеновне. Та небось уже всем в СНТ сообщила, кто, зачем и насколько снял в их товариществе участок. То, что он сам наплел старушке, Саша еще помнил, а вот о чем они держали беседу с Игорем он так и не соизволил поинтересоваться. А ведь легенду стоило бы согласовать. А то погорят, конспираторы хреновы, на очной ставке. — Мы бы с радостью, — Игорь заметил, как посмурнел Маракулин, и с дежурной улыбкой взял огонь на себя, — но в другой раз. Обед еще готовить… Для пущей убедительности Балалаев потряс полным пакетом продуктов. — …а этих, — Саша кивнул в сторону ребят, наперебой кидающих псу линялый мячик, — сон дневной ждет. Если честно Саша и сам предвкушал редкие часы блаженной тишины и ничегонеделания. Роман Петрович удрученно вздохнул: — В другой раз так в другой раз. — Дусь, — Саша окликнул девочку, которая судя по всему уже успела взять шефство над маленьким Шуриком и в который раз добросердечно уступила ему свою очередь кидать мяч, а может просто рисовалась. — Домой пошли. — Папочка, — тут же подлетела она, запрокинула голову, пытливо вглядываясь в сашино лицо, — а можно мы еще поиглаем? Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Саша поджал губы. — Да пусть остаются, — махнул рукой Роман Петрович, как будто не в первый раз такое предлагал, — к Дениске часто дачные друзья прибегают. Так что двумя больше, двумя меньше. Шурку вот опять же мне займут. У нас и качели есть — сам для внуков ставил. На фразе про качели дусины глаза загорелись фанатичным огнем, и тут Саша понял, что если сейчас он скажет «нет», то Дашка, как и любая женщина, пусть и маленькая, остаток дня или даже дольше будет чайной ложечкой выедать ему мозг. Саша быстро переглянулся с Игорем. Тот пожал плечами, но судя по его безмятежному лицу, ничего плохого в предложении дачника не видел. — Я сам или вон Дениска ваших к обеду обратно приведет, — Роман Петрович перевернул запястье и глянул на часы, — часа через два устроит? «Целых два часа! — подумал Саша, — два часа тишины и спокойствия и никакой оголтелой мелюзги за стенкой!» Идея оставить ребятню на добродушного пенсионера стала казаться Саше все более и более привлекательной — в детях он души конечно же не чаял, но от перспективы два часа единолично распоряжаться Игорем сладко заныло под ложечкой. Саша бросил на Балалаева очередной быстрый взгляд и расплылся в лукавой улыбке. — А пуркуа бы и не па, — отозвался Маракулин и пожал Роману Петровичу мозолистую ладонь, — хоть под ногами никто вертеться не будет. — И то хлеб, — улыбнулся дачник. Домой возвращались они неспешно. Саша что-то мурлыкал себе под нос, с лица его не сходила озорная улыбка. — Чего-то ты подозрительно довольный, — усмехнулся Игорь, невольно перенимая чужое настроение. — Кажется я наконец-то понимаю тех родителей, которые сплавляют своих отпрысков на лето куда-нибудь в деревню, — хитро прищурив глаза сказал Саша, а после чуть понизил голос и добавил с вкрадчивой хрипотцой, — вы привлекательны, я чертовски привлекателен… Игорь мягко рассмеялся: — Экий ты коварный затейник… А как же обед? — Макаронами обойдутся, — фыркнул Саша, — а я без тебя — нет. В двери стучали. Нет, даже не так — в двери ломились! Игорь всклокоченный подорвался открывать. Саша бросил ленивый взгляд на экран телефона и заметно раздосадованный хмыкнул — и полутора часов не прошло, а ведь он и будильник поставил, чтобы время не прошляпить. Не особо торопясь Маракулин преисполненный сытой лени вальяжно выплыл на веранду: — Что за шум, а драки нет? — протянул он с игривой улыбкой, но та быстро померкла. На пороге стоял давнишний Дениска, за руку он держал Дусю с разбитыми коленками и кажется локтем. Рядом испуганно замер Ярик, на первый взгляд казавшийся целым, но это еще стоило уточнить. — Ё…перный театр… — севшим голосом выдохнул Саша, перебегая глазами от одного ребенка к другому, — Игорь, где аптечка? Сам же Игорь пытался дознаться у соседского мальчишки, что же все-таки случилось. — С качелей упала, — насупившись выдал он, но взгляд не прятал, либо считая себя невиновным, либо чрезмерно храбрым. Хотя одно другого не исключало. — Папочка, я даже совсем не плакала, — глотая обиду лепетала Дуся, глаза у нее были краснющие видно из последних сил сдерживала слезы. Саша бережно подхватил ее на руки, занося на веранду и усаживая на тахту. — Игорь! — снова куда более нервно бросил он и, присев перед Дусей, принялся разглядывать детские травмы, — головой не ударилась? — Не удалиалась, — едва ли не провыла девчушка, уже откровенно хлюпая носом. — Точно? — Саша придирчиво ощупал растрепанную белесую голову. Вроде целая. — Я как кошечка упала… на лапки, — с этими словами она продемонстрировала саднящие ладони. «Женщина, блин, кошка!» — нахмурился Маракулин и, взяв девичьи ладошки в свои, осторожно подул. Тем временем Игорь отправил юного тимуровца восвояси, Ярика загнал в дом, а сам наконец-то принес долгожданную аптечку. — …у лошадки — боли, у собачки — боли… — вполголоса шептал Саша, пока Игорь поливал перекисью детские коленки. Дуся перестала храбриться, нижняя губа ее задрожала и крупные слезы потекли по лицу. Саша несколько растерялся — внезапные женские слезы, а тем более детские заставляли его нервничать. — Ну, Дусечка, ну рыба моя, поболит и перестанет… — Мне собачку жалко… — подвывая всхлипывала Дашка. Саша с облегчением выдохнул — ну значит не так уж все и страшно. Игорь достал из аптечки клочок ваты, смочил в зеленке. — Вот и славно, вот и хорошо, — с улыбкой приговаривал Балалаев, обрабатывая ссадины, — до свадьбы заживёт! — Будешь теперь не принцесса, а царевна-лягушка, вон какая зеленая, — Саша заставил себя улыбнуться и снова взял Дусю на руки, — пойдем-ка обедать… папа нам макарон сварит… Девчушка тихо хныкала Маракулину в плечо, но судя по всему уже просто для проформы. — Что там Ярик? — обернувшись в дверях спросил Саша. Игорь махнул рукой: — Целый твой Ярик, напугался только. — Наш, — гордо поправил его Саша и скрылся в домике.* * *
Все последующие дни разговоров только и было что о Дениске. И если Ярика еще понять было можно — печально известный в их доме Денис обладал обширной коллекцией машинок и раскрашенных вручную оловянных солдатиков, то вот восторгов Дуси Саша откровенно не разделял. «В гости к собачке» быстро превратилось в «к Денису». В этом бесспорно были и свои плюсы (лишнее время для себя любимого, например) да и после происшествия на качелях Роман Петрович чах над дачной шпаной как Кощей над златом и передавал ребятню из рук в руки лично. Когда же Саша высказал свои неясные тревоги Игорю, тот удивленно вскинул брови, а после заливисто рассмеялся и обозвал «ревнивым дураком». — Помнится еще недавно, кто-то страдал от избытка «телячьих нежностей», — насмешливо произнес Игорь и боднул Сашу плечом. — И ничего я не страдал, — сварливо отозвался тот, но невольно отметил, что с появлением Дениски «любимый папулечка» оказался задвинут на второй план. На шею ему Дуська само собой разумеется все еще вешалась, но только с целью выклянчить лишний часик побегать по СНТ в компании Дениса и его товарищей. Ярик бегал за ними следом, но быстро предпочел это дело компании Атоса, малолетнего Шурика и машинок. Интереса самого Дениса во всем этом если честно Саша тоже найти не мог — на черта этой мальчишечьей ватаге сдалась его мелкая пигалица? — Папочка! — Дуся белобрысым ураганом влетела на веранду — чумазая, растрепанная, но бесконечно довольная. Ярик кисло вполз следом и влез на тахту между Игорем и Сашей. Маракулин оторвался от Роман-газеты (пример Игоря был ужасно заразителен) и приветственно махнул Роману Петровичу, который проводив детей торопливо откланялся. — Да, солнце мое? — Саша поднял на Дашку вопросительный взгляд. — Мы сегодня на деревья лазили! — Да неужто? — в тон ребенку протянул Маракулин, а мысленно прикинул, а не оттаскать ли Дениску за уши в обход его деда за столь опасные авантюры. — Ты тоже лазил? — спросил он, наклонившись к Ярославу. Ярик хмуро покачал головой. — Я выше всех залезла! — продолжала хвастаться девочка. — И не страшно было? — Не стрррашно! — старательно прорычала Дуся и подбоченилась. И если первое четко выговоренное «р» Саша как-то пропустил мимо ушей, то ко второму его лицо карикатурно вытянулось. — А ну-ка скажи «рыба»… — Рррыба! Тигррр! Трррракторрр! — девчушка широко улыбалась. Сидящий рядом Игорь хитро хмыкнул и покосился на Сашу: — А ты боялся, что картавая останется. Сама вон исправилась. Маракулин ухмыльнулся довольный своим скрытым талантом логопеда, как Дуся с горящим от восторга взором гордо выдала: — Это меня Дениска научил! — и рыча на разные лады вприпрыжку ускакала в домик. Саша моментально скис. Мало того, что этот шкет в глазах Даши вознесся на пьедестал, так теперь еще и обошел Сашу по части логопедии. — Ну это уже ни в какие ворота! — ревниво проворчал он. — Вот вы и попались, граф Капулетти. — Сам ты… — огрызнулся было Саша, но заметив насмешливый взгляд Игоря, фыркнул, — да ну тебя!* * *
Стоял глубокий вечер. В доме было тихо. Саша крадучись вылез из постели, накинул на плечи чего потеплее. На ощупь кажется кофта — в темноте было особо не разобрать. Дабы не нарушать сонного царства Саша вышел на веранду и крамольно закурил. Сон к нему не шел, а вот глупости всякие в голову — это пожалуйста. В траве скрежетали кузнечики, а звезд на небе в отсутствие иллюминации казалось больше чем есть на самом деле, или Саша просто забыл, что их столько бывает — в Москве же ни черта не видать, да и некогда особо. Ночной ветер всколыхнул тюлевую портьеру на дверном проеме, лизнул в босые ноги и горячую шею. Маракулин поежился, кутаясь в кардиган, и только сейчас заметил, что опять уволок игорев. «Ругаться будет…» — торопливо притушивая сигарету, подумал Саша и на всякий случай принюхался к отвороту воротника. Табаком вроде не пахло, а только личным сашкиным счастьем. И он поднял ворот выше, пряча в машинной вязке нос. Еще пару минут Саша сидел, слушая тишину, вздрогнул от своего шумного вздоха и потянулся к мобильнику. До Лики он дозвонился с пятого раза и даже в какой-то мере удивился, когда трубку все-таки взяли. А вместо того чтобы послать далеко и надолго за столь поздний звонок, вполне себе дружелюбно поздоровались. Саша узрел в этом перст судьбы. — Лика, у меня к тебе серьезный разговор, — с места в карьер начал он. От Игоря понимания ждать не приходилось, значит следовало подключать тяжелую артиллерию, — ничего не спрашивай, просто ответь мне как мать… Рулла по ту сторону трубки заинтригованная молчала. — Как обойтись без рукоприкладства, когда твоя дочь строит глазки соседскому мальчишке? — Какая еще дочь, Саш? Ты там коньяком что ли балуешься? — Я попросил без вопросов, — пряча смущение за ворчливостью, пробормотал Маракулин, — просто ответь… Лика хмыкнула. — Смотря сколько дочери лет… — протянула она задумчиво, — и смотря что за мальчишка… — Мальчишка как мальчишка, — пробубнил Саша, — шпана дачная, носятся тут целый день. Этот у них за главного. — Значит самый гарный парень на селе? — Лика отчетливо улыбалась в трубку и Саше это не нравилось — она не воспринимала разговор всерьез. А дело-то нешуточное! Он бы еще понял если бы Ярик в эту шайку-лейку влился и как оголтелый всем соседским плодовым деревьям ветки обламывал… но Даша! Миленькая кротенькая Дусенька! — А «девочке» сколько? В голосе Руллы слышалась ехидца. Она небось решила, что Саша у нее такими завуалированными обходными путями совета в отношении Игоря спрашивает. Нет, пару раз конечно такое было, но сейчас-то не тот случай! — Лет пять-шесть, не больше, — Саша вздохнул. Их с Игорем балбесы ели за десятерых и наверняка к концу лета придется безбожно потратиться на полноценное обновление детского гардероба. А через годик-другой и к школе готовиться. Саша улыбнулся, невольно предвкушая накрахмаленные воротнички, белые банты и эти монструозные букеты из гладиолусов. — Ну это самый возраст… — протянула Лика, — девочки замечают мальчиков… — Так ты мне тут это не это, — возмутился Маракулин, — этому малолетнему преступнику все десять на вид. — Пф… — фыркнула Рулла, — тогда можешь быть спокоен за дочь. Мальчику этому она точно не интересна. Так что запасись терпением и возможно словами утешения. Саша задумался. С одной стороны, это хорошо, что не придется отваживать от дочери всякую шелупонь, но с другой — как это его маленькая принцесса и не интересна? — …а вот сейчас я не понял… — нахмурился Саша. — Я говорю — выдыхай, папаша, мелковата еще невеста. Скорее у тебя там завелась юная атаманша, — Лика откровенно забавлялась, — и все же позволь мне поинтересоваться, Александр Леонидович, что за Санта-Барбара у вас там творится и сколько звезд было на коньяке… — Какой еще коньяк! — отмахнулся Саша, — ночь на дворе. — Когда это кого-то останавливало… — Анжелика Владимировна, — с апломбом выдал Маракулин, — фу на тебя! Лика беззлобно рассмеялась. А Саша бросил задумчивый взгляд на звездное небо.* * *
— Здрасьте, Клавдия Семеновна… — натянуто улыбнулся Саша, когда боевая старушка с повадками НКВДшника на пенсии в очередной раз заглянула к ним в сад. От Игоря ждать помощи не приходилось — он хлопотал на кухне, чего-то там колдовал на обед. Ребятня же, устав оголтело носиться по СНТ и обрывать соседские мелкие еще вяжущие рот яблоки, ленилась в беседке. Хотя Дуся то и дело порывалась принять участие в организации обеда. Саша поручил ей перемешивать салат и следил, чтобы тот от чрезмерного усердия дочери не превратился в пюре. Старушка в ответ на сашино приветствие с благосклонностью светской дамы кивнула, и невольно умилилась, глядя как старается над миской с салатом Дуся. — Мамина помощница растет, — выдала Клавдия Семеновна. В ответ на это замечание Дуся нахмурилась и вздернула носик. — Не мамина, а папина! — поправила она лезущую не в свое дело старушку. Саша весь подсобрался — не хватало еще чтобы ребенок чего-нибудь ляпнул. Они и так своим непонятным семейством представляют собой очень странную картину, так еще и скажет чего Дашка — местные старожилы им остаток отпуска испортят. — Дусь, — улыбнулся Маракулин, — сбегай-ка на кухню. Посмотри, как там с обедом дела. Дуся просияла, бросила терзать салат, вскочила: — Конечно, папочка! — и только пятки сверкали, как она полетела в дом. — Да не лети ты так — опять все коленки разобьешь! — только и успел бросить вслед дочери Саша. — Ишь ты, резвая какая… — не унималась Клавдия Семеновна и переключила свое внимание на лениво растянувшегося в тени Ярика. — А ты, боец, чего отцу не помогаешь? По мнению Маракулина вопрос этот был с подвохом. Ибо по «легенде» из них двоих отцом Ярослава из-за сразу бросающейся в глаза схожести и потому что «слово не воробей» был выбран Игорь. Но «папками» Ярик упорно называл их обоих и как бы не вышло чего. Ярослав недобро зыркнул на старушку из-под отросшей челки. — Устал, наверное, — ответил за него Саша и протянул ему половинку недорубленного в салат огурца. Ярик тут же демонстративно начал этот огурец шумно жевать. Один болтливый сверх меры рот был занят пережевыванием. «Вот бы так же и Клавдию Семеновну заткнуть» — мечтательно подумал Маракулин, переключаясь на перетирание моркови. После того как клубничное варенье было немилосердно сожрано мелкопузой саранчой, несмотря на обилие печенек-пряников, ребятня пристрастилась к моркови с сахаром, которую как-то раз сготовил Игорь — с одной стороны сладко, а с другой и полезно и дешево. Только вот морковь заколебешься строгать в таких количествах. Иногда Саша задавался вопросом, а не мамонтов ли они с Игорем прижили, потому что прокормить их становилось день ото дня сложнее. «Растущий организм!» — улыбался Игорь и любовно докладывал Ярославу и Даше дополнительную поделенную на пополам сосиску, которую Саша до этого приглядывал себе. — Тяжело, наверное, с ребятней справляться, — Клавдия Семеновна не желала прекращать допрос, — без жен то. Когда вы говорили они приедут? «Ничего мы не говорили. Это ты сама все надумала, старая ты кошелка», — Маракулин начинал кипятиться. Где ж Игорь, когда так необходима его помощь. У него как-то лучше выходит очаровывать дам постпенсионного возраста. Но помощь слегка вывернутая наизнанку пришла откуда не ждали. Дуся на всех парах летела обратно, звеня на все лады столовыми приборами. — Папочка! — ее звонкий голос наверняка разносился по всему СНТ и далеко за его пределы, — я все-все спросила! Папа сказал… Договорить фразу ей не дала любезно всунутая в беззаботный рот морковка. Саша понадеялся, что Клавдия Семеновна туга на какое-нибудь ухо, желательно на оба. Он забрал у Дуси вилки-ложки и потрепал по белокурой голове. — А тарелки где? — Саша обвел взглядом детвору, — а ну давайте дуйте оба за посудой, и чтобы не бегать! Дашка улыбнулась в морковку и взвизгнув вывернулась из щекотных отцовских объятий, поскакала обратно к дому. — А тебе отдельное приглашение надо? — Саша перевел взгляд на Ярика, который не очень-то и торопился выполнять поручение. Мальчик вредно поджал губы и в этом жесте Саша неуловимо признал себя. «Экий мелкий бес!» — подумал он. — А ну давай-давай… Ярик лениво встал, потянулся, совершенно игоревским жестом поправил лезущие в глаза волосы, и босоного поплелся мимо Саши. — А сандалики тебе на что? — возмутился Маракулин, отвлекаясь на детские тапочки. Этим и воспользовался Ярик, с хитрой лыбой уведя со стола почищенную для салата морковку. — Вот жеж… артист растет! — в сердцах воскликнул Саша вслед улепетывающему с морковью Ярославу. В разговоре с детьми Александр совершенно забыл про Клавдию Семеновну, которая словно приросла с той стороны к низенькому забору. А вот старушка на память, увы, не жаловалась и громким покашливанием дала о себе знать. Саша взмолился всем известным ему богам, потому как в голову лезло уже что-то совершенно крамольное. — Тварь я дрожащая или право имею… — пробубнил себе под нос Саша, а вслух добавил иное, — так чего вы хотели, Клавдия Семеновна? Саша пытался расточать елей, но вместо фимиамов у него выходили ядовитые пары. Жаль у старушки был к ним иммунитет. — Я спросила, жены когда ваши приедут… — на этой оптимистичной ноте на веранде показался Игорь с кастрюлей. Под ногами у него вертелась детвора. Саша почти наяву услышал, как поют небесные ангелы и понадеялся, что пели они литургию по дотошной старушенции. Заприметив вражеского лазутчика Игорь весь как будто просиял. — Ба! Клавдия Семеновна, — радушно начал он, подключая эту свою улыбку, от которой поклонницы краснели-бледнели и заикались и сами укладывались в штабеля на любом служебном входе любого театра. Игорь торжественно водрузил дымящуюся кастрюлю на стол, пробормотав Саше «осторожно, горячая», и пройдя беседку насквозь явил всего себя НКВДшнику в платочке. Их беседу Маракулин не слышал — дети бренчали тарелками, чашками — Дуся старательно раскладывала ложки и еще раз чрезмерно усердно перемешала салат. Сам Саша продолжал перетирать морковь, то и дело кося глазом на Игоря, растрачивающего свои таланты на всяких вредных бабулек. Впрочем, потратил он видимо их не все, потому как Клавдия Семеновна с благодушием на лице отправилась восвояси. А Игорь вернулся к обеденному столу. — Ну и жуткая же женщина… — полушепотом произнес он. — Ей бы дознавателем работать. От последней морковки осталась только неказистая попка, Саша закинул ее в рот и вытер руки о полотенце, что всю дорогу болталось у него на плече. — И чего ты ей наплел? — Да ничего нового, — отозвался Игорь и тут же отвлекся на детей, Ярослав все порывался стащить кусок хлеба с блюда, — да чего ты тянешься, сейчас есть сядем. А ну марш руки мыть… Детвора резво соскочила с мест и побежала в сторону умывальника. Игорь проводил их взглядом, огляделся воровато и подошел к Саше ближе, обнимая того со спины. — Из меня бы вышел отличный железнодорожник, — понизив голос сказал он, укладывая подбородок на сашкино плечо, — я мастерски перевожу стрелки. — Ой, рискуете, Игорь Владимирович, — хитро отозвался Маракулин, быстро мазнул губами по игоревой щеке и принял серьезный вид, — но между тем без шуток, когда там, ты говорил, Лера из отпуска прилетает?