***
На часах была почти половина двенадцатого, и большинство однокурсников отправилось спать. Фрейя уже несколько часов сидела в слизеринской гостиной, и от неудобной позы у неё затекла спина. Принесённый Лавинией Пиритс чай давно остыл и покрылся радужной плёнкой. После общения с профессором Лейсворк Фрейя была как никогда мотивированной: кроме того, что волшебница высоко оценила её руны для фибулы, она также подсказала несколько хитроумных способов, как улучшить рунное плетение и сделать эффект её магии более стабильным. После уроков Фоксглав тут же бросилась в спальню, чтобы опробовать методы профессора на каком-нибудь артефакте. Самым подходящим из имеющихся — раз уж фибула ей больше недоступна, — была её волшебная трость. Фрейя проигнорировала ужин и несколько часов работала над формулами и рунной цепочкой в собственной спальне. В какой-то момент она осознала, что сильно озябла и не чувствует пальцы на ногах. Захватив свои вещи и надев тёплый вязаный свитер, она отправилась в общую гостиную. Придвинув небольшой круглый столик к креслу, она удобно устроилась у камина. Здесь работа закипела с новой силой: вокруг девушки лениво летали заколдованные листочки, прямо в воздухе составлялись формулы и сочетания рун, иногда Фоксглав что-то причитала себе под нос, пару раз весело смеялась, но чаще всего напряжённо что-то писала и разговаривала то сама с собой, то с тростью. Другие слизеринцы с интересом поглядывали на новенькую, но кроме улыбок и тихих шепотков никак не мешали ей заниматься своими исследованиями. Когда Лавиния и Эффи уходили в спальню, последняя бросила на спину Фоксглав шерстяной плед и попросила не засиживаться. Закончив с рунной цепочкой, Фрейя аккуратно переписала её на чистый пергамент. Прежде чем наносить цепочку на трость, стоило показать финальный результат профессору Лейсворк: ей не хотелось испортить единственную вещь, позволяющую нормально передвигаться. Зевнув, Фрейя опёрлась о спинку кресла и потёрла уставшие глаза. — Фрейя Фоксглав, значит. — Внезапно прямо напротив неё приземлился стул, а затем на него вскочил какой-то тёмноволосый парнишка в повязанном поверх свитера слизеринском шарфе. На вид ему было лет четырнадцать, но Фрейя знала, что на самом деле он был её ровесником: она много раз видела его на тех же уроках, что посещала сама, да и не раз замечала в компании Лестрейнджа и Малфоя. — Вальбурга Блэк утверждает, что ты маглолюбка, — добавил он, с невероятным интересом рассматривая валяющиеся на столе листочки и рисунки. Фрейя подняла брови. — Звучит так, словно ты обвиняешь меня в каннибализме, — усмехнулась она. Парень нахмурился. — Ну почему же сразу обвиняю! — надув губы, запротестовал слизеринец. — Я, может, и сам маглов люблю. Фрейя засмеялась, настолько мило звучало признание парня. Заметив, что его слова её насмешили, он тут же покраснел и отвернулся. — А может, и не люблю! Просто ненавижу! Фрейя прикусила щёку изнутри, сдерживая смех. Ей не хотелось снова обидеть парня своей реакцией. — Ладно, я никому не скажу, что ты тоже любишь не-магов. — Фоксглав облокотилась на стол и придвинулась ближе к слизеринцу. Он несмело повернул к ней голову, и она понизила голос: — Или ненавидишь. Парень растянул губы в улыбке. Его глаза загорелись. — Или ненавижу, да, — кивнул он, а затем протянул ей ладонь. Когда Фрейя подала в ответ свою, парень так энергично её затряс, что у Фоксглав закружилась голова. — Леонард Нотт, между прочим. — Ах, значит, Лео Нотт — это ты! — воскликнула она, когда Леонард отпустил её руку. — О-о, ты уже наслышана обо мне? — самовлюблённо ухмыльнулся он. Фрейя кивнула. — Лавиния тебя упоминала пару раз, — осторожно заметила она. Правильнее было бы сказать «пару десятков раз», но она не собиралась выкладывать перед парнем всё, что ей рассказала однокурсница. В конце концов, это было личное дело Лавинии Пиритс. Но Леонарду и этого хватило: парень аж подскочил на месте, когда услышал слова Фрейи. — ДА?! — заорал он. — А что она говорила? Фоксглав неловко почесала бровь. — Просто упоминала, — отмахнулась она. — Когда рассказывала, кто есть кто на факультете. Нотт смерил её оценивающим взглядом, но затем пожал плечами и сел обратно. — Что ж, Фрейя Фоксглав… — Он приложил руку к подбородку и задумчиво его почесал. — Знаешь, кто такой Моцарт? — Естественно, — удивилась такому резкому повороту Фрейя. Парень скривил губы. — И кто же? — Композитор. Нотт довольно хмыкнул. — Верно. — Ты что, проверяешь меня? — засмеялась Фоксглав. — Верно, — снова согласился он. — А хочешь, я тебе сыграю? Нотт резко подскочил и, не дожидаясь ответа Фоксглав, бросился к стоящему у одной из стен фортепиано. Взмахнув волшебной палочкой, он открыл крышку и сел на небольшой квадратный стул перед инструментом. Хрустнув пальцами, парень нагнулся над блестящими клавишами. В гостиной повисла тишина. Леонард внимательно смотрел перед собой — то ли собираясь с мыслями, то ли вспоминая ноты. Затем он горделиво выпрямился и, вытянув перед собой руки, дотронулся до нескольких клавиш. Через долю секунды неловкие звуки начали превращаться в чарующую музыку. Фрейя поднялась со своего места и приблизилась к инструменту. Пальцы парня летали над клавишами, легко и непринуждённо, да так быстро, что было сложно понять, как это вообще возможно, — запомнить эту невероятно сложную последовательность нот, не говоря уже про то, чтобы ещё и правильно её сыграть. Леонард наслаждался процессом: он качал головой, едва ли не подпрыгивал с каждым тактом, сжимал и разжимал губы, чуть слышно напевал себе под нос мелодию и совершенно не обращал внимания на то, что однокурсники в большинстве своём уже легли спать, ведь на часах была почти полночь. Фрейя облокотилась на край инструмента и принялась отбивать пальцами ритм мелодии. Заметив это незатейливое действие однокурсницы, Нотт подарил ей счастливую улыбку. — Нотти, твою мать, для кого придумали магию? — раздался громкий и возмущённый голос. Из-за поворота, ведущего в мужские спальни, появился Лисандр Лестрейндж. Его волосы были всклокочены, а пижамная рубашка застёгнута всего на одну пуговицу — самую нижнюю. — Том попросил передать, что завтра будешь отрабатывать звуковые заглушки, пока руки не отвалятся! Увидев друга, Нотт не перестал играть: сначала он дурашливо показал тому язык, а затем закинул назад голову и весело расхохотался. — Тс-с-с. — Фрейя приложила руку к губам, когда Лестрейндж подошёл к ребятам и недовольно сложил руки на груди. После того, как раздались последние — самые мощные и эффектные — аккорды, Лео Нотт резко отстранился от фортепиано. Фоксглав с улыбкой ему поаплодировала. — Все овации гению герра Моцарта, а я просто его покорный слуга, — несколько раз взмахнув рукой, Лео шутливо поклонился. Затем повернулся к Лестрейнджу и осклабился: — Лисандр, и ты тут? Лестрейндж отзеркалил улыбку друга. — А как же, стоит тебя один раз оставить одного, и ты уже клеишь мою будущую жену, — сказал он, хитро взглянув на Фоксглав. Последняя молча фыркнула. Нотт пожал плечами. — Ну что ты, Лисандр, я ведь твою руку и не думал клеить. Лестрейндж весело хохотнул. Пнув друга по спине — да так, что тот едва не свалился на стоящее перед ним фортепиано, — Лисандр направился к Фоксглав. Выставив вперёд обнаженную грудь, он шел с таким видом, будто собирался сделать Фрейю своей женой прямо здесь и прямо сейчас. — Фрейя Фоксглав, вот мы и встретились вновь, — хищно улыбнулся парень. — Мы с тобой уже второй день подряд встречаемся, — умышленно безразлично ответила ему Фрейя. — И на общих уроках, и за общим столом, и в общей гостиной. Лисандр цокнул языком. — Но ведь наедине — впервые. Она повернула голову к Нотту. Тот поднял руки в сдающемся жесте. — Меня здесь нет, друзья, — с улыбочкой сказал он. — Но могу наиграть что-нибудь романтичное, если нужно. Он снова уселся за фортепиано и начал лениво перебирать клавиши. — Фрейя Фоксглав, — театрально проговорил её имя Лисандр. — Хочу, чтобы ты знала: ты — женщина моей мечты! Фрейя саркастично подняла брови. — И сколько девушек, кроме меня, услышали это сегодня? Лисандр бросил быстрый взгляд на часы. — Пять минут после полуночи, — широко улыбнулся парень. — Сегодня ты первая! — Отрадно слышать, — усмехнулась Фоксглав. Нотт буквально зашёлся в экстазе, наигрывая какую-то сладко-меланхоличную балладу. — Ещё что-то, мистер Лестрейндж? Хочу пойти спать. Лисандр приблизился и с чувством заглянул Фоксглав в лицо. Если он надеялся, что его дерзкие взгляды её смутят, он ошибался. — Пойдёшь со мной в Хогсмид? — Вряд ли. Музыка из романтичной резко стала печальной и драматичной. Если Фрейя правильно помнила, это был траурный марш. Она усмехнулась, когда Нотт ей заговорщически подмигнул. — Ты что, не находишь меня привлекательным? — обиженно спросил Лисандр. Фрейя с интересом осмотрела его оголённый торс и сильные руки, затем подняла взгляд на красивое, живое лицо. Лисандр Лестрейндж был олицетворением слова «привлекательность». — Нахожу, — пожала плечами Фрейя. Лестрейндж просиял. Лео перестал дурачиться и, замерев, повернулся к однокурсникам. — Ну вот! — Лисандр стукнул рука об руку. — Тома Риддла и Аталанту Яксли я тоже нахожу привлекательными, — едва сдерживая смех, спокойно сказала Фоксглав. — Вот когда и они меня пригласят, выберу из вас троих самого достойного. Лицо Лисандра вытянулось. Нотт захохотал, ударяя кулаком по клавишам. Фортепиано выдало несколько громких, неприятных звуков в ответ. — Ох, Мерлин, я хочу на это посмотреть, — вытирая слезы шарфом, сказал парень. — Устроим рыцарский, ха-ха, турнир. Он захохотал пуще прежнего. — Заткни пасть, Нотти. — Лестрейндж окинул друга таким кислым взглядом, что тот немедленно подавился и закашлялся. — И вообще, Фрейя Фоксглав, — Лисандр повернулся к однокурснице, — даже тупому троллю очевидно, что ни Том, ни Ланта мне не конкуренты. Он поднял руку и принялся красноречиво играть мышцами. Фрейя насмешливо покачала головой, а затем обратилась к Нотту. — Леонард, мне кажется, нам нужно оставить мистера Лестрейнджа наедине с его дорогой рукой. Нотт прыснул и тут же закрыл рот ладонью, чтобы не выдать другу свой злорадный смех. Лисандр, впрочем, в обиде не остался. Он улыбнулся, блеснув белыми зубами, и многозначительно пошевелил бровями. — Сладких снов, Фрейя Фоксглав, — чувственно проговорил Лестрейндж. — Но мы обязательно вернёмся к этому разговору. А затем гордо выпрямился и медленно пошёл в сторону спален. Леонард проводил друга насмешливым взглядом. Фрейя подошла к столу и, собрав вещи, засунула их в сумку. Вторую ночь подряд она ложилась позже обычного, и её сильно клонило в сон. — Слушай, я вообще чего хотел-то… — Нотт встал перед Фрейей и неловко почесал лоб. — Может, у тебя есть что-то интересное и магловское почитать… А то я уже все свои запасы перечитал… А до похода в Хогсмид ещё пару недель. Фоксглав задумчиво подняла глаза к потолку, вспоминая, какие книги забрала с собой из коттеджа прежде, чем уехать. — Да, Леонард, думаю, я найду для тебя что-нибудь интересное. — И магловское? — с надеждой спросил слизеринец. — Настолько магловское, что Вальбурга Блэк мне этого никогда не простит.***
Фрейя Фоксглав узнала о том, как сильно она оказалась права насчёт Вальбурги Блэк, уже на следующий вечер. Третий день учёбы в Хогвартсе выдался довольно непростым. Сначала шестикурсники сходили на сдвоенную трансфигурацию, где профессор Дамблдор решил внезапно, прямо посередине первого занятия, ошарашить их запутанным теоретическим тестом. Затем слизеринцы и присоединившиеся к ним студенты Рейвенкло ломали головы над углублённой нумерологией, которая к шестому курсу куда больше напоминала не-магическую математику, чем простое гадание по цифрам, с которого всё начиналось на далёком третьем курсе. А закончился учебный день сдвоенной травологией, где, к счастью, у студентов, наконец, появилась возможность немного отдохнуть: вместо того, чтобы учить шестикурсников собирать плоды и сок цапеня, профессор Бири потратил большую часть урока на детальное описание «блистательной» идеи поставить ко дню рождения директора Диппета спектакль по сказке «Фонтан феи Фортуны». — Прослушивание состоится уже на следующей неделе! — взволнованно проговорил профессор, и присутствующие на их занятии студентки Хаффлпаффа радостно захлопали и загомонили. Фоксглав перевела поражённый взгляд на Пиритс, но однокурсница лишь закатила глаза и покачала головой. Девушки совместными усилиями пытались вырвать из щупалец растения зелёные сочные плоды. Цапень же в ответ пытался их то ущипнуть, то удушить, то исцарапать. — Чувствую, вся эта идея со спектаклем закончится катастрофой, — тихо сказала через какое-то время Лавиния. — Настолько грандиозной, что даже наши внуки будут ёжиться от стыда. Фрейя хихикнула в кулак. Стоило ей на секунду потерять бдительность, как цапень тут же протянул к ней за спину острое щупальце и со всей силы заехал им по затылку. — Ой! — воскликнула она, прикладывая руку к голове. Место удара защипало, а на пальцах осталась кровь. Лавиния нахмурилась и — пока профессор Бири не видит, ведь он попросил так не делать ни в коем случае, — бросила на растение парализующее заклинание. Цапень грустно опустил зелёные щупальца на основание своего узловатого пня-тела. — Ты в порядке, Фоксглав? — Пиритс цокнула языком. Она достала из кармана белоснежный платок и протянула однокурснице. Фрейя с благодарностью кивнула и приложила его к затылку. — Может, в медпункт? — Это же мелочь, Винни, успокойся, — отмахнулась Фоксглав. — Всё хорошо. Когда после урока Эфимия Блишвик — настоящий специалист в приручении всяких опасных растений, ведь её цапень едва ли не по струнке ходил и сам передавал слизеринке плоды — увидела порез, то тут же потащила Фоксглав в лечебное крыло. Сестра Джунипер — школьная лекарь — сначала пару минут причитала насчёт «беспечных профессоров», а затем обильно смазала порез пахнущей мятой мазью, после которой Фрейя чихала ещё несколько часов. Лишь вечером после ужина, закончив с домашним заданием, Фоксглав смогла полноценно расслабиться. Вместе с Эффи и Лавинией они разместились в слизеринской гостиной. Девушки принесли на подносе какао и шоколадные эклеры, которые прислала дочери миссис Пиритс. Вытянув ноги, они уселись на лежащий между двумя диванами пушистый зелёный коврик. Рядом с девушками несколько первокурсников играли в волшебные шахматы. Слизеринки обсуждали всё на свете: от популярных косметических заклинаний и статей в «Трансфигурации сегодня» до последних принятых Министерством Магии законов. В какой-то момент к окну гостиной подплыл гигантский кальмар, и дети повскакивали со своих мест, чтобы как можно лучше его рассмотреть. Лениво пошевеливая конечностями, кальмар будто бы плескался в воде. Он напоминал ребёнка — уродливого, гигантского, головоногого ребёнка. Фоксглав казалось, что, будь у существа веки, оно бы жмурилось от удовольствия. — Ух ты-ы-ы-ы-ы-ы ж! — рассматривая кальмара, воскликнул один из мальчишек. Он был невысокого роста, темноволосый и очень симпатичный. От нахлынувших эмоций он даже захлопал в ладони. — Ходят слухи, что это сам Годрик Гриффиндор, — усмехнулась Пиритс, кивнув в сторону окна. — В своей анимагической форме, естественно. — Так себе форма, если честно, — почесав лоб, заметила Фрейя. — Да и разве Гриффиндор не должен быть львом? Или грифоном, на худой конец? Обнаружив, что стал объектом пристального внимания, кальмар тут же скрылся в недрах озера. Дети разочарованно застонали и вернулись на места. — А разве можно выбрать форму, в которую превратишься? — уточнила одна из первокурсниц, светловолосая курносая девочка. В отличие от однокурсников, она к окну не побежала, а с горделивым видом смотрела на существо с места. — Конечно же нет, мисс Булстроуд, — покачала головой Блишвик. — Выбрать и предсказать анимагическую форму невозможно. Это просто есть в тебе и все: твой внутренний зверь, существо, с которым у тебя сложилась непосредственная связь. — А представьте, — фыркнула Лавиния, — месяц держать во рту дурацкий листок мандрагоры, чтобы по итогу стать карпом или утконосом! Я пас! — А я бы попробовал… Вот бы оказаться драконом! — влез в разговор тот же темноволосый мальчик, что восхищался кальмаром. У него был странный акцент, который Фрейя описала бы, как славянский. Мальчик подскочил на ноги и принялся бегать по гостиной, расставив руки в стороны и издавая странные звуки: — А-а-а-р-р-р! Р-р-р-р-а-а-а! Сидящие у камина Риддл и Малфой оторвались от разговора и кинули на их шумную компанию нечитаемые взгляды. — Успокойся, Тони, ты нас позоришь перед взрослыми, — светловолосая девочка поднялась на ноги и бросилась наперерез мальчишке. Когда она умудрилась его поймать — далеко не с первого раза, — он весело дёрнул её за косичку. Она тут же зарделась и оттолкнула его в сторону. — Ну ты и дурачок! — Дерзкая принцесса решила бросить вызов дракону? — Тони поднял над головой руки и кинулся на девочку. Она с визгом побежала в сторону девушек-семикурсниц, которые тут же строго зашикали на разыгравшихся детей. — Фоксглав, а ты хочешь стать анимагом? — спросила с улыбкой Эффи. — Мне кажется, у тебя бы это легко получилось. Фрейя задумчиво посмотрела на приятельницу. Ни родители, ни её брат не были анимагами. Будучи ребёнком, Фоксглав, конечно, мечтала превращаться в животное — птица или змея были бы идеальными вариантами, — но с возрастом это желание прошло, особенно когда она познакомилась с парой анимагов, которые провели в животном теле долгие годы и это сказалось на их человеческой внешности и повадках. Больше всего её поразила подруга матери, чистокровная волшебница из аристократической семьи (и анимаг-ворон в остальное время), которая приобрела скверную привычку завтракать жучками и червячками, запивая чаем с молоком. Ну или так, по крайней мере, любил рассказывать её супруг. — Анимагическое превращение — это сложный, долгий и требующий безраздельного внимания процесс. Если допустить хотя бы одну ошибку, то начинать придётся с самого начала, — проговорила Фрейя. Подтянув к себе коробку с эклерами, она взяла самый аппетитный из них и откусила большой кусок. Первокурсники отвлеклись от шахмат и повернулись к Фоксглав и её однокурсницам. — А я знаю, что нужно делать, и это не так и сложно! — Тони подошёл к Фоксглав и прочувствованно приложил руку к своей груди. — Но оно того стоит! Клянусь, мой папа ещё на третьем курсе научился превращаться в огромного кабана, и для него больше нет никаких проблем решать даже самые сложные вопросы! Быть анимагом — это ведь так… так… я забыл слово. Он досадливо почесал затылок. — Да, процесс не сложен, — согласилась Фоксглав, когда дожевала пирожное. Она посмотрела на маленького слизеринца. — Но если что-то пойдёт не так на поздних этапах, то результат может оказаться ужасающим и ты станешь получеловеком-полуживотным. Навсегда. Ведь не существует никакого известного лечения, заклинания или зелья, которые бы обратили изменения вспять. Первокурсники синхронно пооткрывали рты. Фрейя улыбнулась, довольная произведённым эффектом. — Но… но… — начал Тони. Он хлопал глазами. — Ты будешь доживать свою жизнь жалким мутантом, не имея возможности стать ни полноценным животным, ни человеком. И тебе сказочно повезёт, если у тебя просто появятся милые кошачьи ушки на человеческой макушке. Отец рассказывал, что был свидетелем случаев, когда у анимага после обратной трансфигурации в человека оставалась голова животного с человеческим носом, — Фрейя протянула руку и ущипнула Тони за нос. Мальчик тут же ойкнул и, потерев нос, улыбнулся, — острые когти вместо пальцев или крылья на спине! А как насчёт парочки лошадиных или козлиных копыт, а? Но хуже всего, — Фоксглав мрачно оглядела притихших первокурсников, — если неправильно трансфигурируются внутренние органы… тогда вы просто умрёте от внутреннего кровоизлияния и, Мерлин вам помоги, чтобы это произошло быстро. Когда она закончила, её маленькие слушатели поражённо переглянулись. В их взглядах плескались ужас и неверие. Фрейя усмехнулась и затолкала остаток эклера в рот. Тони уселся на диван и, кажется, погрузился в глубокие размышления. — Ты только что похоронила мечты бедных детишек стать анимагами, — покачала головой Пиритс. — И то, что ты рассказывала об этом с мечтательной улыбкой, ни разу не жутко, Фоксглав. Фрейя развела руки в стороны. — Всё правильно сделала, что похоронила! — Эффи ударила кулаком по своему колену. — Не хватало только, чтобы самонадеянные младшекурсники начали без присмотра старост или профессоров экспериментировать с трансфигурацией! Если бы я узнала, что мой сын таким промышляет, я бы ему тут же трансфигурировала ноги в козлиные, чтобы знал, какова цена ошибки! — Главное, чтобы Поттер тебе не трансфигурировал рога козы, Эф… — с саркастичной улыбкой поддела подругу Пиритс. — Проверенные источники говорят, что Маккормак вовсю строит своему капитану глазки… Эффи вспыхнула. Фоксглав была готова поклясться, что услышала тихое «я уничтожу эту выхухоль», но ей могло и показаться. Блишвик схватила эклер, который игнорировала весь вечер, и со злостью засунула его целиком в рот. Пиритс сочувствующе похлопала подругу по руке. — Винни, ты обещала показать мне те чудо-чары, что убирают синяки под глазами… — перевела тему разговора Фрейя. Она указала на своё лицо. — Мне бы очень пригодились, а то даже инферналы краше выглядят. Пиритс хмыкнула. — Покажу, если обещаешь больше не рассказывать жутких подробностей ваших с родителями путешествий, — махнула рукой она. — Видит Моргана, мне теперь будут сниться одни кошмары. — О-о-о, у меня ещё много поучительных историй, Винни, — призналась Фрейя с улыбкой невинного младенца. — Не волнуйся, я сварю тебе зелье сна без сновидений. — А я тебе тогда напиток живой смерти, — с такой же невинной улыбкой вторила ей Лавиния. — И смажешь им веретено? — Лестрейндж с удовольствием подарит тебе поцелуй истинной любви, Фоксглав. — Мне почему-то кажется, у Лестрейнджа может быть немного извращённое понимание «поцелуя истинной любви», — закусив губу, ответила Фоксглав. Блишвик подавилась эклером и, кашлянув, с осуждением взглянула на однокурсниц. — Тебе не кажется, дорогая, — проигнорировав взгляд подруги, прыснула Лавиния. — А о чём они говорят? — послышался шёпот первокурсницы-блондинки, мисс Булстроуд. — Ты ещё слишком маленькая, чтобы понимать такие вещи, — со знанием дела покачал головой сидящий рядом с ней светловолосый мальчишка. Он был самым рослым из детей. — А ты будто бы нет! — нахмурилась девочка. — И я тоже, но я-то понимаю, — осклабился мальчишка. Фрейя и Лавиния переглянулись и засмеялись. Неожиданно глаза детей расширились. Тони начал показывать пальцем куда-то за спину Фоксглав и пятиться назад. Остальные дети выглядели такими же напряжёнными. Фрейя повернулась и увидела несущуюся к ним на всех парах Вальбургу Блэк. В руках староста седьмого курса сжимала хорошо знакомый Фоксглав красно-жёлтый журнал. Позади Вальбурги, словно всадники апокалипсиса, шагали Лукреция Блэк и Друэлла Розье. Замыкал процессию виновато опустивший голову Леонард Нотт. — Фоксглав! — Блэк гаркнула её фамилию так, будто это было непростительное заклятие. Опёршись на трость, Фрейя поднялась и повернулась к девушке. Разъярённую мантикору следовало встречать с высоко поднятой головой. — Мисс Блэк? — улыбнулась она. Вальбурга резко остановилась и со всей силы швырнула журнал в грудь Фоксглав. Да не просто какой-то журнал, а самый что ни на есть особенный! Один из первых выпусков «Детективных комиксов» об их с Томми любимом супергерое — миллионере Брюсе Уэйне, который втайне противостоял преступникам в костюме летучей мыши. Они с братом всегда представляли себя магическими Бэтменом и Робином. Фрейя опустила взгляд и недовольно поморщилась: обложка и несколько страниц помялись. Она так и знала, что не стоило Нотту давать именно этот номер, ведь он дорог ей как память о брате. Стоило ограничиться книгами Брэма Стокера или Мэри Шелли. — Ты не посмеешь распространять это здесь! — приблизив к Фоксглав лицо, проорала Блэк. Голос девушки был пронзительным и скрипучим, как у простуженной гарпии. Фрейя неприязненно поёжилась. — Если я ещё раз увижу подобное чтиво в Слизерине… ты очень сильно об этом пожалеешь, Фоксглав. Она смерила Фрейю уничижительным взглядом. — Ладно, мисс Блэк, — безразлично пожала плечами Фрейя. — Больше не увидите. Она расправила помятые страницы и положила журнал на диван рядом с собой. Краем глаза она заметила, как любопытный Тони тут же сунул в него нос. Пожалуй, стоит нанести на «недостойные» книги чары маскировки, когда она в следующий раз даст что-то почитать Нотту или другим однокурсникам… — И, Салазара ради, переоденься в мантию, Фоксглав… — сквозь зубы прошипела Вальбурга, оглядывая ярко-красный свитер и широкие брюки Фоксглав. — Ты ведь чистокровная ведьма, а не какая-нибудь мерзкая полукровка… Ты позоришь наш факультет! Лавиния и Эффи поднялись со своих мест и, нахмурившись, встали по обе стороны от Фоксглав. Риддл оторвался от чтения очередной книги и внимательно посмотрел в сторону девушек. Все ожидали драмы. — Как скажете, мэм. — Фрейя натянула на лицо вежливую, но напрочь фальшивую улыбку. Она готова сказать Вальбурге Блэк всё, что угодно, лишь бы та поскорее от неё отстала. — Сделаю все, чтобы исправиться. Вальбурга сжала челюсть так сильно, что её губы побелели. Фрейя была уверена, что слизеринка подготовила целую кучу претензий к новенькой, но все они разбились о её равнодушие и раздражающую фальшивую вежливость. Блэк была слишком высокого о себе мнения, чтобы продолжать гнуть линию и по итогу выставить себя дурой в глазах половины Слизерина. Что бы Вальбурга ей в конце концов ни сказала, как бы ни оскорбила, Фрейя не собиралась идти на провокацию и ссориться: для горячих выяснений отношений куда больше подходил дуэльный клуб, чем гостиная с кучей однокурсников. Да и конфликтовать с представительницей такой семьи, как Блэк, — то же самое, что тыкать пальцем в лицо спящему монстру. В первый день в школе Фрейя уже не сдержалась, огрызнувшись в ответ на грубость Лукреции Блэк, но больше она таких ошибок допускать не собиралась. Фоксглав пришла в школу учиться, а не заводить врагов или недоброжелателей. В конце концов, через два года она закончит Хогвартс и уедет за океан, где будет жить той жизнью, которую выберет для себя сама. Вряд ли она будет часто вспоминать, кто такая Вальбурга Блэк. — Ещё что-то, мисс Блэк? — Я тебя предупредила, Фоксглав, — строго вытянув палец, сказала Блэк. Она горделиво выпрямила спину и откинула с плеч волосы. Стоящие позади неё Лукреция и Друэлла — Фрейя называла их про себя «Злая Ведьма Запада» и «Злая Ведьма Востока» — повторили движение старшей подруги. Вальбурга холодно посмотрела на Леонарда: — А твоему отцу, Нотт, я напишу отдельное письмо. И, махнув полами мантий, девушки унеслись сеять ужас и раздор в другую часть школы. Лишь одуряюще приторный запах, оставшийся от смеси их парфюмов, напоминал, что слизеринки им не померещились. — Вот же фурии! — Лео вздохнул и картинно вытер лоб тыльной стороной ладони. Он был почти на две головы ниже Фрейи, и ему пришлось поднять лицо, чтобы заглянуть ей в глаза. — Прости, Фоксглав, я так зачитался, что ничего вокруг не замечал. Клянусь, эта дьяволица прямо из-под земли возникла. Я давно заметил, что у Вэл нюх на всё магловское… Он неловко улыбнулся сначала Фрейе с Эффи, а затем, чуть покраснев, Лавинии. Пиритс надменно фыркнула и отвела глаза. — Будь внимателен, Лео. — Фрейя покачала головой и отдала Нотту комикс. Парень просиял. — Я не хочу, чтобы в следующий раз Вальбурга использовала на моих вещах «чары воспламенения». — Буду! — Лео по-военному отдал Фоксглав честь, а затем захихикал. Он приблизил голову к девушкам, чтобы только они втроём могли его слышать. — А это ты хорошо придумала со всем соглашаться, Фоксглав… Уверен, Стервурга рассчитывала на драматичный конфликт, который закончился бы у директора в кабинете. — Лео! Не называй её так! — вспыхнула Блишвик. Она затравленно осмотрелась по сторонам, будто в любой момент ожидала, что откуда-нибудь вылезет Блэк и устроит очередной «драматичный конфликт». — Да что она мне сделает! — отмахнулся Нотт. Он хитро улыбнулся. — Спущу на неё Лестрейнджа, если будет донимать. Девушки усмехнулись. — А мне, а мне, а мне можно почитать этот журнал с картинками?! — Между Фоксглав и Пиритс влезла черноволосая голова Тони. Он обезоруживающе улыбнулся. Пару лет, и этот малыш будет разбивать сердца в школе не хуже Лестрейнджа или Риддла. — Мистер Долохов! — Эффи угрожающе сузила глаза. — Невежливо влезать в разговоры взрослых людей! — Как скажете, мэм. — Тони умилительно похлопал длинными ресницами. — Сделаю всё, чтобы исправиться. Леонард хохотнул и, изобразив, что вытирает слезу, с чувством постучал мальчика по плечу. — Хвала Салазару, нам растёт достойная замена.***
— Собираемся-собираемся, шестикурсники, не теряем время. Сегодня мы с вами воочию познакомимся с существами, которые называются глизнями, — проговорил преподаватель ухода за магическими существами, чьё имя, согласно таблице с расписанием Фоксглав, было Сильванус Кеттлберн. Он казался ещё достаточно молодым, но на тёмно-русых волосах была заметна седина, а на лбу — пара глубоких морщин. Вместо правой ноги у профессора был деревянный протез, который вкупе со скрипучим голосом делал его похожим на пирата. — Кто знает, кто такие глизни? В воздух поднялась пара рук. Эффи почти прыгала, пытаясь привлечь внимание Кеттлберна. — Мисс Блишвик, — кивнул в её сторону профессор. — Глизень — это магическое существо родом из Африки, которое выглядит как гигантская улитка и, согласно классификации министерства магии, имеет третью степень опасности. Его отличительные черты — способность ежечасно менять окраску своего панциря, а также оставлять за собой чрезвычайно ядовитый след. — Исчерпывающий ответ, мисс Блишвик, пять баллов Слизерину, — с довольной улыбкой воскликнул профессор. Он подошёл к трём большим металлическим ящикам, лежащим на земле, и взмахнул палочкой: стенка одного из них стала прозрачной. Внутри, не обращая на студентов внимания, ползали — по стенкам, потолку и друг другу — гигантские, раз в десять больше обычных, улитки. Голубые, оранжевые, красные, зелёные — шипастые панцири каждой из улиток выглядели, как калейдоскоп. Фрейя со смехом подумала, что, если бы они не были ядовитыми, Дамблдор бы обязательно нацепил одну такую на плечо, чтобы дополнить свой блистательный образ. — Можно считать, нам крупно повезло иметь возможность не только наблюдать глизней на занятиях, но и прикоснуться к весьма интимному ритуалу по сбору их ценнейшего яда, — с нешуточным азартом в голосе проговорил Кеттлберн. Ребята беспокойно переглянулись: мало кто видел крупную удачу в том, чтобы прикоснуться к существам с невероятно ядовитым секретом. — А теперь разбились на пары и взяли по одному детёнышу! И не забудьте защитные перчатки, Мерлина ради! — прокричал профессор с отчаянием в голосе. — Директор Диппет едва ли простит мне, если с кем-то из вас произойдёт неприятный эпизод. — Это для него какой, двадцать третий испытательный срок? — услышала Фрейя голос невысокой рыжеволосой хаффлпаффки. Её подруга сокрушённо вздохнула и покачала головой в ответ. Слизеринцы и хаффлпаффцы поплелись в сторону злополучных ящиков. Вся земля была усыпана крупным гравием, из-за чего Фоксглав пришлось идти ещё медленнее и аккуратнее, чем обычно. Трансфигурированная на первом занятии голубая сойка сидела на ветке дерева в нескольких метрах от основного места событий и с интересом наблюдала за существами в ящиках. Выйдя наружу на урок магозоологии, Фоксглав с удивлением обнаружила, что птица не только не исчезла, но ещё и умудрилась найти наколдовавшую её волшебницу. Подлетев к их с Блишвик и Пиритс тройке, она уселась Фрейе на голову и запела свою странную птичью песню. Когда Фоксглав дошла до ящика с глизнями, то там осталось всего одно существо с изумрудным в жёлтую крапинку панцирем. Возле ящика, изучая улитку со скучающим видом, стоял долговязый темноволосый парень в слизеринской форме. Он, как и Фрейя, остался единственным студентом без пары. — Полагаю, мы теперь партнёры, — сказала Фрейя с улыбкой. — Фрейя Фоксглав. — Она дружелюбно протянула слизеринцу руку, но тот лишь опасно стрельнул в неё черными глазами и, повернувшись спиной, пошёл в сторону свободного стола. — Что ж… Ладно, — задумчиво пробормотала Фрейя, ошарашенная яростным взглядом совершенно незнакомого ей человека. — Эй, а кто это тут у нас такой красавчик? — перевела она тему, обращаясь к улитке. Последняя тоже проигнорировала обращение, продолжая пялиться в непрозрачную стенку ящика. Как и остальные студенты, Фрейя натянула на руки перчатки из кожи дракона, а на мантию повязала защитный передник. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы вытащить тяжёлую улитку из ящика — панцирь был одновременно острым и скользким. Существо уселось на ладонь Фоксглав с поистине королевским видом — голова была высоко поднята, а усики-глазки горделиво топорщились в разные стороны. На столе, за которым им со слизеринцем предстояло работать, стоял небольшой аквариум с накиданными на дно листьями. Фрейя аккуратно усадила в него улитку, наколдовав, как сказал Кеттлберн, защитный купол. Профессор начал читать лекцию о глизнях, делая акцент на том, как правильно и безопасно собирать яд. Слово «безопасно» нужно было отнести и к самим глизням — при неправильном сборе их секрета можно было нанести улиткам непоправимый вред. — Что ж, приятель, кажется, настал момент познакомиться поближе, — наклонившись к аквариуму, произнесла Фоксглав и повернулась к слизеринцу. Он смотрел на новенькую, как на мерзостную букашку. Фрейя была готова поклясться, что у слизеринца яд будет опаснее, чем у глизня. — Ты будешь его держать, а я собирать яд? Парень ничего не ответил. Он молча наклонился к аквариуму и, не особенно церемонясь, потянул существо за голову. Усики улитки с бешенством заходили в разные стороны. — Тише-тише, ему же больно! — ужаснулась Фрейя, не зная, то ли выхватить улитку из рук парня, то ли влепить ему по рукам за такое отношение к живому существу. — Нужно брать под подошву или аккуратно за панцирь, так говорил профессор Кеттлберн. Парень презрительно фыркнул, но взял улитку с большей аккуратностью. — А ты немногословен, а? — не удержалась Фоксглав, наблюдая за действиями партнёра по занятию. Парень вновь проигнорировал слова однокурсницы, безразлично засовывая в пасть существа листья салата. А дальше произошло нечто неожиданное. Фоксглав отвернулась от слизеринца, чтобы подготовить специальную ложку-шпатель для сбора яда. Она с лёгкой завистью слушала голоса однокурсников, весело обсуждающих новых питомцев. Фрейя бы тоже с удовольствием пообщалась со своим партнёром, но, по всей видимости, сегодня он был не в духе или по какой-то причине новенькая ему не нравилась. В тот момент, когда она пыталась вспомнить, где они могли пересечься и чем она могла его обидеть, послышался сдавленный смешок. Фоксглав повернулась по направлению к звуку. — Предательница крови, — сквозь зубы прошипел парень. Последнее, что Фоксглав увидела, прежде чем от резкой боли в её глазах начало двоиться, а ноги подкосились, — быстрый взмах руки слизеринца и ухмылку, которую, по самой мягкой оценке, можно было назвать паскудной. — Мистер Мальсибер, что вы делаете?! — нечеловеческим голосом закричал профессор Кеттлберн. Фрейя упала на бок. Казалось, с нижней половины её лица заживо сдирают кожу. Боль будто выбила из её легких кислород: она не могла кричать, лишь глубоко и быстро дышать. Она приложила рукав мантии к лицу, пытаясь стереть то, что вызывало болезненные ощущения, но от прикосновения ткани покалывание стало только сильнее. Горло сжало тисками, глаза налились свинцом. Краем сознания Фрейя осознавала, что происходит вокруг. Как взволнованно переговариваются студенты, как беспокойно кричит сойка, ударяя тяжёлыми крыльями по воздуху, как деревянная нога профессора стучит по гравию, приближаясь всё ближе и ближе. Внезапно чьи-то руки осторожно взяли её за подбородок и требовательно повернули голову набок. Сквозь шум в собственных ушах Фоксглав слышала, как мужской голос произнёс какое-то незнакомое заклинание, и целительная магия резким лучом ударила ей в лицо. Все звуки стихли; осталось только ощущение невероятной теплоты и счастья, в которое её ввели эти необычные лечебные чары. Боль постепенно отступала, а на её место пришли нежные, невесомые, невероятно приятные прикосновения к коже лица. Она открыла глаза, чтобы понять, кто это делает — человек или магия, — но ничего не увидела, кроме ярких пятен. Через минуту, когда магия исчезла, а к Фоксглав вернулась способность видеть, она обнаружила себя лежащей прямо на земле, а напротив нее — бледные, испуганные, нервные — стояли однокурсники и профессор Кеттлберн. Блишвик, Малфой и Риддл сидели рядом на коленях. В руках у Тома и Абраксаса были палочки, так что понять, кто из них двоих наложил лечебные чары, Фоксглав не смогла. Фрейя осторожно прикоснулась к подбородку: ни боли, ни дискомфорта, хотя кожа стала настолько чувствительной, что покрывалась зябкими мурашками при дуновении лёгкого ветерка. — Всё хорошо, мисс Фоксглав, с вами всё в полном порядке, — проговорил Кеттлберн с напускной весёлостью. — Вам очень повезло, что детёнышам всего несколько месяцев — их секрет пока не особенно губителен. Будь им хотя бы полгода, яд выжег бы ваше лицо до кости. — О-о, и правда, какое облегчение! — не удержалась от язвительного тона Эффи. — Я донесу о случившемся профессору Слагхорну! — Она повернулась к Фоксглав и протянула ей руку. — Фрейя, ты как, можешь встать? Пойдём в больничное крыло? Но Фоксглав чувствовала себя прекрасно. По правде говоря, так хорошо она не чувствовала себя уже давно — здоровой и будто бы отдохнувшей. Даже боль в ноге — привычная, тянущая, изводящая боль от тёмного проклятия — стала словно бы меньше беспокоить. Как такое возможно? Она обязана выяснить, что это за заклинание. — Всё хорошо, Эффи, — улыбнулась она однокурснице через мгновение. Она перевела взгляд на тихо переговаривающихся Риддла и Малфоя. Не зная, кого из них нужно было благодарить, она кивнула обоим. — Спасибо за помощь, это было… приятно. Малфой многозначительно хмыкнул, взглянув на Риддла. Староста улыбнулся уголком губ и, отряхивая брюки, поднялся. — Что случилось? — спросила Фрейя, когда Эффи помогла ей встать. К девушкам подошла и Лавиния Пиритс. Она положила руку на плечо Фоксглав и сочувственно улыбнулась. Взволнованная сойка подлетела к хозяйке, покружила над её головой несколько мгновений, а затем уселась на правое плечо. Фрейя дружески потрепала птицу по синему гребешку. — Всё произошло так быстро, что я ничего не поняла. — Мальсибер случился, — раздражённо ответила Эфимия. Фрейя никогда прежде не видела слизеринскую старосту настолько разгневанной. — По всей видимости, он по собственной тупости направил на тебя глизня в момент, когда существо было раздражено. У этих улиток есть одна особенность — в момент боли или шока они выделяют в разы больше своего секрета, чем обычно. Яд начинает буквально прыскать из глизня, — пояснила Блишвик. — И, кажется, пара капель попала и на тебя. Что именно Фрейя видела? Последние секунды стёрлись из её памяти — настолько резкой и неожиданной была боль, — но она отчётливо помнила мерзкую улыбочку Мальсибера и эти слова… «Предательница крови», так ведь он сказал? Что это вообще значит? — Слава Мерлину, Том был рядом! — между тем продолжила Эффи. — Он знает столько удивительных заклинаний! Она резко повернулась и порывисто обняла Фрейю за плечи. — Я так рада, что с тобой всё хорошо! Фоксглав вытаращила глаза и посмотрела на смеющуюся рядом с ними Лавинию. — Ну все, Фоксглав, мамочка Эфимия теперь возьмёт тебя под своё утиное крылышко, — подмигнула Пиритс. — Будешь теперь кушать по утрам кашку и ложиться спать сразу после отбоя. — Минус балл со Слизерина за неуважение к старосте, Лавиния, — вспыхнув, воскликнула Блишвик и показала подруге язык. Пиритс по привычке закатила глаза. — А этот Мальсибер, где он? — спросила Фрейя. С того самого момента, как она пришла в себя, этого странного слизеринца в толпе студентов она не видела. — Лестрейндж потащил его к декану, — ответила Блишвик. — Его ведь не отчислят? — спросила Фрейя. Не то чтобы она хоть сколько волновалась за этого слизеринца, но отчисление было бы слишком суровым наказанием. Лавиния с хитрой улыбкой посмотрела на Фоксглав. — Я бы на его месте куда больше опасалась смерти от рук Лестрейнджа, — мстительно улыбнулась девушка. — Он был так зол, когда увидел, что тот сделал… — Мальсибера ждёт дисциплинарное взыскание. — Перед девушками возник Абраксас Малфой. Он склонил голову в вежливом приветствии. — Будет лучше, если вашим партнёром по занятиям буду я, мисс Фоксглав. Не думаю, что вам захочется когда-либо впредь работать с Дэвином. Том готов поменяться, если вы не против, Фрейя. Фоксглав кинула взгляд в сторону слизеринского старосты: погружённый в мысли Риддл сидел за столом в одиночестве — спина, как всегда, прямая, а в пальцах летает волшебная палочка. — Я всецело за, мистер Малфой. На взгляд Фрейи Фоксглав, из Абраксаса Малфоя получился идеальный напарник. Кроме того, что он был осторожен и внимателен с волшебной улиткой, парень был настоящим профессионалом в приятных ненавязчивых беседах. Пока они собирали в баночку яд волшебного существа, он рассказывал про свой опыт взаимодействия с глизнями. Как оказалось, примерно лет пять назад в их поместье повадились расти мурлокомли — волшебные существа-паразиты, напоминающие грибы с жилистыми щупальцами вместо корней. И хотя они не были опасны для человека, пара белоснежных павлинов, живущих в Малфой-мэнор, отравилась, когда съела их мясистые шляпки. Единственное, что могло помочь избавиться от существ, — концентрированный яд глизней. Отец Абраксаса закупил несколько десятков улиток и распорядился, чтобы домашние эльфы собрали яд. Абраксас с улыбкой вспоминал, как их традиционно белая кухня на пару дней превратилась в разноцветную не-магическую ярмарку. Он очень мечтал оставить себе одного глизня в качестве домашнего питомца, но отец ему отказал, передав всех существ в дар школе. Через полчаса Кеттлберн объявил окончание урока, выдав студентам задание забрать с собой улиток, заботиться о них, как о собственных детях, и периодически собирать яд для профессора Слагхорна. — Как о детях?! — возмутилась Друэлла Розье. — Они же опасны! Вы же видели, что случилось с Фоксглав! — Это Хогвартс, Дрю, что не убьёт тебя — сделает сильней, — подмигнул ей проходящий мимо Леонард Нотт. Ребята затолкали вещи в сумки и направились обратно в замок. Малфой аккуратно левитировал аквариум с глизнем перед собой, а Фрейя степенно шагала рядом, взяв парня за предложенный локоть. — Как тебе Хогвартс, Фоксглав? — спросил Малфой. Почти сразу после того, как он стал её напарником на уроке, она попросила однокурсника звать её по фамилии и оставить официальный тон. — Если оставить в стороне сегодняшний инцидент, конечно. — Непривычно, — вздохнула она в ответ. — Очень много людей. — Ты ведь училась в Ильверморни, так? Неужели там всё иначе? — искренне удивился он. — Ну, в первую очередь, это не огромный волшебный замок с тысячелетней историей, — ответила Фрейя. — Но дело не в том, насколько похожи или непохожи наши школы. Дело скорее во мне. Я проучилась в Ильверморни только два года и отвыкла от подобного. — Фрейя провела рукой, показывая на шумящих впереди однокурсников. — Не скажу, что мне не нравится, нет, просто непривычно. Абраксас понимающе кивнул. — Если позволишь, могу я спросить, почему ты училась только два года? — спросил он через минуту молчаливых размышлений. — Не устраивал уровень образования? — О нет, что ты! — воскликнула Фрейя. — Ильверморни — одна из лучших школ магии в мире, там великолепные преподаватели и очень достойная программа. Но признаюсь, я не могу быть в полной мере объективна: мои предки имели отношение к основанию школы, так что жалоб на Ильверморни ты от меня не услышишь, Абраксас, — добавила она с лёгкой улыбкой. — Я проучилась только два года потому, что мои родители хотели видеть меня рядом с собой. Так что я получила домашнее образование, а моими преподавателями были члены собственной семьи. — Полагаю, это лучше, чем великолепные преподаватели Ильверморни и Хогвартса вместе взятые, — с улыбкой предположил Малфой. — О, ты не представляешь, насколько прав, Абраксас, — согласилась Фоксглав. — Когда руководящий принцип твоего преподавателя «Практика ведёт к совершенству», то любое заклинание учится в несколько раз быстрее. — И насколько же быстрее? — Нет лучшего учителя боевой магии, чем несущийся за тобой по лесу оборотень, — серьёзно проговорила Фрейя. Абраксас недоверчиво приподнял бровь. — Своё первое «Экспульсо» пришлось выучить трудным путём. — Мне уже не терпится сразиться с тобой, Фоксглав, — усмехнулся Малфой, качая головой. Фрейя внутренне пообещала себе показать парню, где докси зимуют. — Профессор Флитвик обещал открыть дуэльный клуб уже в октябре. — Звучит как отличное времяпровождение. — О, тебе понравится, — уверил Фрейю Малфой, и от его тона у неё отчего-то появились мурашки и странное ощущение, которое можно было бы охарактеризовать фразой «у меня очень плохое предчувствие насчёт этого». — Даже преподаватели участвуют. — А вот это приятная неожиданность, — присвистнула Фоксглав. Ребята дошли до слизеринских подземелий. — Ну что, молодой отец, как будем делить обязанности по уходу за ребёнком? — спросила Фрейя Абраксаса, когда они остановились перед дверью в её спальню. Парень весело фыркнул, услышав обращение. — Понедельно? — предложил он, рассматривая, как улитка лениво ползёт по стеклу аквариума. Места «ребёнку» явно было маловато. — А яд будем собирать вместе по выходным. — Что ж, прямо как настоящая семья, — согласилась Фоксглав. — Твоя неделя первая, спасибо, что предложил. И пока Малфой не начал отнекиваться, она лучезарно улыбнулась и закрыла дверь своей спальни с обратной стороны.***
Библиотека Хогвартса занимала два огромных этажа. Как и всё в школе, она впечатлила Фрейю Фоксглав с первого взгляда. Ей не раз доводилось бывать в других магических библиотеках мира — в Португалии и Китае, в библиотеках Ильверморни и Уагаду, но ни одна из них не производила на неё такого впечатления, как хогвартская. У этой Библиотеки была магическая душа. Стоило войти в главный зал, как Фрейя почувствовала её: к ней взывали сотни, тысячи, миллионы томов, древних, современных, почти развалившихся и совершенно новых книг. Они жаждали, требовали быть прочитанными, хотели стать источником внимания любого вошедшего в библиотеку волшебника. Было в этом зове что-то восхитительно пленяющее, что-то, чему сложно воспротивиться, что-то тёмное. Фрейя была уверена, что если поищет старые подшивки газет, то найдёт информацию о том, что люди сходили в этой библиотеке с ума. Что совершенно не удивляло, если принять во внимание, сколько магических знаний, далеко не всегда светлых, хранилось в этом книгохранилище. Взяв дополнительную литературу по древним рунам и пару книг «для лёгкого чтения», Фоксглав отправилась в читальный зал. Она расположилась за удобным круглым столом, ярко освещённым подвесной лампой. За её спиной находилось красивое витражное окно, изображающее сцену встречи рыцаря с драконом. Она сложила свои учебники и взятые в библиотеке книги стопкой на столе, а сумку бросила на соседний стул. Студентов на первой неделе учёбы в читальном зале почти не было, и Фоксглав наслаждалась тишиной и спокойствием вечера. Эссе по травологии и истории магии она написала довольно быстро, а вот чтобы сделать домашнее задание по древним рунам, Фрейе пришлось потратить больше часа. Она вынуждена была сверять перевод некоторых рун сразу в трёх словарях и позже переписывать уже готовый текст в чистый пергамент. Когда она закончила с домашним заданием, на часах было почти шесть часов вечера — у неё оставался час до ужина. Фоксглав убрала высохшие эссе в сумку и достала оттуда свой блокнот. В тишине и спокойствии читального зала прекрасно соображалось, и Фрейя решила посвятить свободное время разработке нового артефакта. За обедом она случайно узнала от Пиритс, что в начале октября у Эфимии Блишвик день рождения, и решила создать для однокурсницы в подарок какое-нибудь красивое и одновременно полезное украшение. Это будет неплохим подспорьем для их зарождающейся дружбы. Больше получаса она рисовала в блокноте разные варианты заколок и зажимов для волос, раздражённо стирая и перерисовывая детали, так как была абсолютно недовольна получившимися эскизами и набросками: то слишком плоско, то слишком вычурно, то по-детски нелепо, то пусто и неинтересно. Фоксглав была так поглощена работой, что не заметила вежливого покашливания где-то сбоку от себя. Она не отреагировала и на своё имя, произнесённое тоном одинаково обеспокоенным и позабавленным. Лишь когда чья-то рука осторожно прикоснулась к её плечу, девушка наконец оторвалась от блокнота. Она взвизгнула и подскочила на месте. Повернув голову в сторону нарушителя своего покоя, она грязно ругнулась. — Дерьмо собачье! — Фрейя чувствовала, как бешено стучит сердце в груди. — Ты опять ко мне подкрадываешься, Риддл! Староста улыбался, с неподдельным интересом изучая, по всей видимости, появившийся на её щеках лихорадочный румянец. — Вальбурга права: ругаешься ты по-магловски, — будничным тоном сказал Том. — И я не подкрадывался, Фрейя. Я несколько раз позвал тебя, но ты слишком увлеклась и не реагировала. Риддл бросил быстрый взгляд куда-то под стол, наклонился и поднял упавший листок. Фрейя протянула руку, ожидая, что он тут же отдаст его, но Том не торопился. — Ты красиво рисуешь, — заметил он, изучая нарисованную на листе заколку. Из всех эскизов, что Фрейя успела нарисовать за вечер, этот был самым удачным. — Если ты так считаешь. — Фоксглав слегка улыбнулась. Стоило признать, похвала Риддла была чертовски приятна. Том протянул ей листок. — Как твоё самочувствие? — спросил он через мгновение. Сложив руки на груди, парень встал к Фоксглав полубоком. Свет лампы красиво подсветил его точёный профиль, придав лицу поразительное сходство с античной статуей. Чёртов мерзавец знал свои выигрышные стороны. — Со мной всё хорошо. За день Фоксглав уже порядочно утомилась говорить эту дежурную фразу каждому встречному-поперечному. В какой-то момент, уже после урока магозоологии, обеспокоенная Блишвик заставила её наведаться в больничное крыло. Сестра Джунипер слушала рассказ о приключениях на уроке с ужасом на лице, но отсутствие каких-либо следов ожога заставило обеих — медсестру и слизеринку — признать, что чёртов Том Риддл оправдывает каждое «он гений!», сказанное в его адрес. — И спасибо за оперативную помощь, Том. — Рад был помочь, Фрейя, — поджав губы, скромно кивнул он в ответ. Фрейя не могла похвастаться тем, что хоть сколько-нибудь знала Тома Риддла, но эта скромность даже ей показалась нарочито напускной. — Надеюсь, вчерашний разговор с Вальбургой и сегодняшний случай с Дэвином не повлияли на твои впечатления от Слизерина и Хогвартса. — Поверь, в моей жизни бывали передряги и посерьёзнее, — пожала плечами Фрейя и поспешила сменить тему, пока Риддл не попросил добавить деталей: — Ты сегодня использовал интересное заклинание… Не думаю, что когда-либо видела подобное, а у меня огромный опыт взаимодействия с лечебными чарами. На её несчастной ноге целители испытали столько заклинаний, что впору было начать писать монографию «Безнадёжный случай Фрейи Ф.». — Сестра Джунипер призналась, что за годы практики не встречала подобных заклинаний, — продолжила Фоксглав. — Не встречала, — согласился Риддл, слегка кивнув, — потому что его не найти в учебниках по целительству. — Где же тогда ты его нашёл? — удивленно подняла брови Фрейя. — Секретная библиотека твоей семьи? Том тихонько засмеялся, зажмурившись и будто бы наслаждаясь и вопросом, и ситуацией в целом. Секунду спустя он лениво открыл глаза, поднял правую руку и картинно постучал двумя пальцами чуть выше правого виска. — Единственная секретная библиотека, которой я владею, — добавил он, как показалось Фоксглав, с горькой усмешкой. — Что касается заклинания — его автор перед тобой. Фрейя растерянно раскрыла рот и несколько секунд пыталась осмыслить сказанное. — Ты… создал его… сам?.. — У Фоксглав в кои-то веки не было слов, чтобы выразить своё изумление. — Сочту эту уморительную реакцию за комплимент, — прокомментировал Риддл, одарив Фрейю фирменной улыбкой «Мистер Очарование». — Это заклинание — результат многих месяцев экспериментов, и оно ещё далеко от того вида, к которому мне хотелось бы его привести. — Собираешься стать целителем? — с любопытством поинтересовалась она. — О Мерлин, нет, конечно, — засмеялся Том в ответ. — Мне просто нравится магия и то, чего с её помощью можно добиться. Создавать новые заклинания — отличный способ применить теоретические знания на практике. Не говоря уже о том, что это отлично развивает воображение. «Знавала я волшебника, который считал почти так же», — печально подумала про себя Фрейя, в очередной раз вспоминая своего старшего брата. Томас Фоксглав был человеком незаурядного ума и вместе с тем обладателем отвратительного чувства юмора. Разработанные им заклинания были одновременно действенны, чрезвычайно опасны и, на вкус людей с таким же сомнительным чувством юмора, весьма уморительны. Ведь нет ничего более забавного, чем давний враг семьи, бесславно давящийся трансфигурированной рыбной косточкой после своего пафосного монолога «вы, Фоксглавы, у меня как кость в горле». А уж подарок любимого брата на свой четырнадцатый день рождения — трёх отвратительно пахнущих инферналов, пытающихся танцевать зажигательный канкан, — она с содроганием вспоминала до сих пор. При всей любви к покойному брату — кое по чему Фрейя скучать точно не будет. — Ты мог бы обучить меня этому заклинанию, Том? — прямо спросила она. Не сказать, чтобы она рассчитывала на положительный ответ, но попробовать стоило. По-хорошему, Риддлу следовало бы привести заклинание к конечному виду и получить на него патент в Министерстве Магии, а не делиться наработками с малознакомыми однокурсницами. Однако воспоминание о том, как боль в ноге, пусть и ненадолго, но отступила, заставило Фоксглав задать вопрос и ожидать закономерного ответа. Если будет нужно, она может дать однокурснику непреложный обет, что будет использовать эти чары только для личных целей. Какое-то время Риддл не отвечал и лишь оценивающе смотрел на Фоксглав. Немного нахмурившись, парень будто пытался найти в чертах её лица — в разрезе глаз, форме губ, очертаниях носа, — ответы на ему одному известные вопросы. — Я подумаю над этим, Фрейя. — Он слегка улыбнулся. — И да, не волнуйся насчёт Мальсибера, он будет наказан и больше тебя не побеспокоит. Фоксглав отчего-то была уверена, что под «наказанием» староста Риддл имел в виду совершенно точно не отработки у завхоза Прингла. Сталь в его голосе звучала слишком пугающе для такой ангельской внешности. — Вы же не убьёте его, да? — нервно засмеялась она. — В Хогвартсе совершенно невозможно незаметно избавиться от трупа, — как бы между прочим заметил Риддл, с интересом рассматривая собственные ногти. — Так что нет, никто его не убьёт. — Повезло Мальсиберу. — Фоксглав задумчиво почесала макушку. Порез от цапеня ещё не до конца зажил, покрывшись толстой корочкой. — Перед тем, как всё произошло, он назвал меня «предательницей крови». Что это значит? Риддл едва заметно хмыкнул. — Так идеологи чистоты крови называют чистокровных волшебников, запятнавших себя общением с маглами. Фоксглав фыркнула. — Какое глупое название. Неужели это кого-то может оскорбить? Риддл улыбнулся. — Представь себе, очень многих, — вкрадчиво ответил он, а затем вздохнул. — Миссис Аллен сказала, что единственный доступный на данный момент экземпляр «Словника чародея» находится у тебя. — Парень взглянул на потрёпанный красный словарь, лежащий внизу стопки её книг. — Если ты закончила, я бы хотел его взять. — Конечно, никаких проблем, — проговорила Фрейя, перекладывая книги в другую стопку, чтобы достать Риддлу нужный словарь. — Если позволишь заметить, то в «Словаре рун» можно найти больше значений и толкования даны намного подробнее, поэтому рекомендую начать с него. — Приму к сведению твой совет, Фрейя, — ответил парень, слегка кивнув. Он указал на стул за столом Фоксглав и спросил: — Я не помешаю? Фрейя покачала головой, убирая сумку и освобождая парню место. Они обменялись ещё парой ничего не значащих фраз, пока Риддл не погрузился в мир древних рун, а Фрейя не вернулась к рисованию артефакта. Спустя какое-то время — когда её карандаш затупел и рисовать им стало почти невозможно — Фоксглав подняла голову, чтобы обнаружить, что Риддл сложил руки на груди и внимательно на неё смотрит. Спина как всегда прямая, а на губах чарующая улыбка. — Неужели ты уже всё перевёл? — нагло спросила Фрейя. Парень усмехнулся. — Неужели это заняло у тебя больше получаса? — с картинным недоумением спросил он. — А я ведь серьёзно рассматривал тебя как конкурента в учёбе. — Может, у меня коварный план притупить твою бдительность? — облокотившись на стол, она положила подбородок на ладонь и улыбнулась. — А потом нанести сокрушительный удар. Риддл поднял бровь. — Настолько коварный, что ты решила им со мной поделиться? — Настолько коварный, что ты теперь будешь думать, блефую я или нет. Он сжал губы, не позволяя улыбке стать шире положенного. Том Риддл умел владеть своим лицом. — Никак не мог найти возможность поблагодарить тебя за артефакт, — внезапно он достал из кармана хорошо знакомую Фоксглав фибулу. — Что ж, в виде благодарности за столь щедрый подарок, — он покрутил фибулой перед лицом Фоксглав, — я и правда должен тебя обучить своему лечебному заклинанию. — Ты ничего мне не должен, — решительно покачала головой Фрейя. — Как я сказала тогда: фибула сама выбрала тебя. Если не хочешь делиться своими секретами, я не буду настаивать. — Положим, своими секретами я и правда делиться не хочу, — согласился парень с хитрой усмешкой на губах, — но заклинанием поделюсь. Даю слово, что мы ещё вернёмся к этому разговору. Риддл слегка склонил голову в знак своего обещания, а затем перевёл взгляд на артефакт и с нежностью провёл кончиком пальца по зелёному камню в сердцевине фибулы. Он прикасался к нему с таким трепетом, будто никогда в жизни не держал ничего более ценного. — Ответь мне, Фрейя, какие в нём скрыты чары, какие руны? — Ты мне ответь, Том. — Фоксглав махнула рукой, приглашая однокурсника поделиться своими догадками. Она была уверена, что он и сам давно всё выяснил. Риддл сжал руку в кулак и поднял её над столом. — Контрзаклятия против полной парализации тела и обезоруживающего заклинания. — Он перечислял, разгибая пальцы. — Защитные руны от сбивающего с ног сглаза и — внезапно! — «таранталлегры»… — Что я могу сказать… ненавижу танцевать, — пожала плечами Фоксглав. — Основа артефакта — согревающие или, возможно, успокаивающие чары. Полагаю, это же и основная функция фибулы. Закончив, он самодовольно ухмыльнулся. Фрейя посмотрела на него с заметным уважением. — Заслуженные пять баллов Слизерину, мистер Риддл. Он сузил глаза. — Ты не староста и не можешь снимать и назначать баллы, Фрейя. — Тогда назначь их себе сам, ты заслужил, — весело засмеялась она. — Мне тоже можешь, ведь я не зря эту фибулу почти месяц делала. Фрейя не без удовольствия наблюдала, как на красивом лице Тома шок сменился недоверием. Эти две простые человеческие эмоции смотрелись на Риддле чужеродно, но нравились ей куда больше застывшей маски идеально обворожительного молодого человека. — Хочешь сказать, что это твоя работа? — неверяще спросил Риддл, переводя взгляд с фибулы на Фоксглав. Он пристально посмотрел однокурснице в глаза. — Ну да, — кивнула она с улыбкой, но затем вздохнула. — На самом деле гордиться особенно нечем, Том. Выглядит красиво, не спорю, но какие-то руны всё равно в конфликте, из-за чего невидимость не работает, как положено. Она задумчиво почесала лоб. — Хотя так быть не должно, конечно… Профессор Лейсворк подтвердила, что все цепочки написаны верно, а ингредиенты я высчитывала по бабушкиным формулам… Фрейя хмыкнула и принялась перелистывать страницы своего блокнота, пока не нашла ту, на которой был подробно расписан прототип волшебной фибулы. Девушка закусила губу и подняла взгляд на однокурсника. — Позволишь взглянуть? Хочу кое-что проверить. Парень с неохотой расстался с артефактом. Сжав фибулу в руке в последний раз, он положил её Фоксглав на раскрытую ладонь. Затем придвинул свой стул к Фрейе и с интересом заглянул в её записи. — Неужели ты и правда создала его сама? — чуть слышно спросил он. Фрейя почувствовала его дыхание у себя на щеке — так близко он к ней сидел. Она постаралась абстрагироваться от мурашек, пробежавших по её спине. — Ваше недоверие разбивает мне сердце, мистер Риддл. — Она картинно приложила руку к груди. Риддл тихо хмыкнул — и вновь лёгкий порыв воздуха овеял её щёку. Фрейя потянулась к сумке и, порывшись там дольше, чем это было действительно необходимо, вытащила деревянную коробочку. Поставив её на стол, она отстегнула замок и открыла крышку. Внутри, неплотно завёрнутые в ярко-красную атласную ткань, лежали артефакторские очки. Они представляли из себя модификацию обычных не-магических защитных очков с откидными стёклами и несколькими дополнительными линзами разного размера и цвета. Их можно было поворачивать и соединять. На линзах были выведены вязи из рун. Очки были вершиной артефакторского гения Аврелии Фоксглав. После смерти бабушки — Фрейе тогда было чуть больше двенадцати — вся коллекция её наработок, огромная библиотека и прототипы артефактов достались, к огромному неудовольствию МАКУСА, единственному сыну волшебницы, Каспиану Фоксглаву. После смерти последнего представители Конгресса заявились в Фоксглав-коттедж, как только Фрейя — единственная наследница отца, несовершеннолетняя девчонка-калека, а значит, лёгкая мишень для их махинаций, — вернулась из магического госпиталя. Они не спрашивали её разрешения — пришли и перевернули дом вверх дном. Ломая и разрушая всё кругом, они искали скрытые кабинеты, секретные проходы, таинственные сундуки… На глазах Фрейи они превратили коттедж в разграбленную гробницу. То, что не сломали и что имело хоть какую-то ценность, они конфисковали в пользу Конгресса. Но как бы ни старались, они так и не нашли ничего, что имело бы отношение к Аврелии Фоксглав. Бабушка прекрасно знала, что её наследство станет лакомым кусочком для жадных макусавцев, поэтому подготовилась заранее: по аналогии с чемоданом Ньюта Скамандера, она создала заколдованный саквояж, в который и поместила всю свою грандиозную коллекцию. Уезжая в Великобританию, несчастная сиротка Фрейя Фоксглав, конечно же, слёзно поклявшись, что ничего не знает о бесценной коллекции бабушки, умыкнула саквояж прямо из-под носа шавок из Конгресса. Не то чтобы она сделала что-то дурное. Она всего лишь забрала то, что и так причиталось ей по праву. Уж лучше эти артефакты канут навсегда в Лету, исчезнув вместе с Фрейей, чем окажутся в руках президента МАКУСА или Гриндевальда. Чёрт его знает, кто из этих двоих ещё хуже. Фрейя вытащила очки из коробки и надела на голову, закрепив их с помощью эластичного кожаного ремешка. — Что это такое? — полюбопытствовал Риддл. Фрейя повернула к нему голову — приоткрыв рот, парень рассматривал артефакт с видом ребёнка, который впервые в жизни попробовал шоколад. — Это очки, с помощью которых можно видеть магию внутри артефактов, — улыбнулась Фрейя, опустив на лицо одну из линз. Риддл поднял брови и усмехнулся, увидев, очевидно, как её глаза увеличились в размере. — Бабушка создала их на заре своей карьеры, за что получила звание «Лучший волшебник 1865 года». — Неужели ты правда можешь видеть магию с их помощью? — недоверчиво спросил Том. — Ещё как могу. — Фрейя повернулась к лежащей на столе фибуле и несколько раз повернула зубчатое колёсико сбоку. Цвет правой линзы сменился на зелёный, руны вокруг её окружности засветились. Движением пальца Фоксглав опустила на линзу две меньшие по окружности линзы, поставив их так, чтобы они шли друг за другом. Затем она взяла в руки волшебную палочку и три раза постучала по специальному месту на ремешке очков: в ту же секунду вместо бронзовой фибулы, — красивой, но обыкновенной, — она увидела, как внутри неё, словно вены с кровью, заблестели ручейки ярко-зелёной магии. Сердце артефакта — жадеит — светился так сильно, что, если бы не специальные линзы, Фоксглав бы ослепла. — Хм, — протянула Фрейя. Она внимательно осмотрела связи между частями артефакта: трансфигурация была так же сильна, как в первые дни после создания. Рунная цепочка была наложена верно, хоть и не была идеальной, как если бы её сделала Аврелия Фоксглав. — Не похоже, что я где-то ошиблась. Я хотела сделать фибулу невидимой и использовала для этого старый рецепт бабушки… Не понимаю, почему он не сработал… Не вижу никаких сбоев в работе магии. Никто, кроме меня, не должен видеть фибулу. — Фибулу вижу только я, — тихо заметил Риддл. — Ни Малфой, ни Лестрейндж не видели её, Фрейя. — Что? Она стремительно повернула голову к однокурснику и тут же обомлела. Артефакторские очки всё ещё были у неё на лице, и теперь она смотрела через них на Тома Риддла. — Господь всемогущий… — прошептала Фрейя, поражённо открыв рот. Магия внутри Риддла светилась, словно зажжённая лампочка, лучезарным, ослепляющим светом. Всё его тело было пронизано этим прекрасным огнём, и лишь в районе груди золотистое сияние помрачнело, приобретя странные, размытые, нечёткие рубиновые оттенки. Том Риддл был так молод и уже так ошеломляюще могущественен. Фоксглав невольно бросила взгляд на свою ладонь: извилистые ручейки её магии были хорошо заметны, но силой их света едва ли можно было кого-то поразить. — Ты видишь мою магию? — догадался Риддл. Она несколько раз кивнула. — И... что ты скажешь? Он замер и посмотрел на Фрейю так, словно она должна была вынести ему приговор. — Никогда не видела ничего прекраснее, Том, — искренне поделилась с ним Фоксглав. Она ожидала, что Риддл самовлюблённо осклабится или его красивое лицо примет высокомерное выражение, но парень её удивил: он как-то мило и по-детски улыбнулся и, засунув руку в волосы, чуть растормошил идеально лежащие кудри. Он был счастлив. — Позволишь взглянуть? Никогда не видел подобного артефакта. — Он снова придвинулся к Фоксглав. Если бы Фрейю воспитывали так же, как других её чистокровных однокурсниц, она бы несомненно посчитала, что расстояние между их носами стало непозволительно близким. Но она четыре года провела в одной палатке — пускай и увеличенной чарами расширения пространства — со старшим братом, и он не единожды приводил туда малознакомых ведьмочек. Иногда сразу несколько. Нравственное воспитание Фрейи Фоксглав было, скажем прямо, не самым идеальным. — Можешь взглянуть. — Она стянула с головы очки и передала их парню. Судя по его реакции, такой сговорчивости он удивился не меньше, чем факту существования артефакта, с помощью которого можно увидеть магию. — Но, боюсь, ты вряд ли что-то увидишь… Том поднял бровь. — Бабушка сделала так, что только её прямые потомки могут пользоваться артефактом, — объяснила она. — Так она хотела продолжить традиции семьи и не позволить чужакам использовать её величайшее изобретение. — Умно, — согласился Риддл, надевая очки на голову. Фрейя помогла ему закрепить ремни, а затем повернула линзы нужной стороной и активировала артефакт. От того, как забавно Риддл в них смотрелся — будто безумный учёный из научно-фантастических книг не-магов, — она не сдержалась и рассмеялась. — Господь, неужели я так же глупо в них смотрюсь? — смеялась она, запрокинув голову назад. Риддл с улыбкой повернул несколько линз, всё ещё надеясь что-то увидеть, но через полминуты разочарованно выдохнул. — Значит, только люди с кровью Фоксглавов могут пользоваться этим артефактом? — спросил он, бережно передавая ей очки. — Верно, — кивнула Фрейя. Она обернула артефакт в атласную тряпочку и положила в коробку. — Заклинание основано на нашей крови. Внезапно в её голове вспыхнула мысль. Весьма дерзкая и — о Господь, если это только окажется правдой! — абсолютно сумасшедшая. Если только Том Риддл не был её потерянным братом — а он точно не был, — то оставалось лишь одно… — Я тут подумала, Том… — Она быстро пролистала страницы своего блокнота, пока не нашла ту, где была описана фибула. Она ткнула пальцем в рецепт под рисунком. — Чтобы добиться невидимости фибулы я почти две недели пропитывала жадеит в специальном зелье по рецепту бабушки. Он достаточно сложен и содержит в себе шерсть демимаски, кровь василиска и мою собственную кровь. Том нахмурился, не понимая, к чему клонит однокурсница. Она поднялась и, не обращая на Риддла внимания, начала размахивать волшебной палочкой, выписывая в воздухе сложные движения рукой. Через мгновение над слизеринцами возник едва видимый щит из оранжевых переплетённых нитей, который вскоре испарился, а вместе с ним исчезли и все звуки: Фрейя создала довольно сложные чары от подслушивания, которым её обучила когда-то мать. — Есть только одно объяснение, почему ты можешь видеть то, что видеть должна только я, Том. — Фоксглав села напротив Риддла, сложив перед собой руки в замок. Парень смотрел на однокурсницу несколько озадаченно. — Ты владеешь парселтангом, я права? Фоксглав заметила, как зрачки старосты расширились, как парень быстро втянул ноздрями воздух, как его спина стала неподвижной. — Что? — бесстрастно спросил он. Голос подвёл его, и Фрейя едва смогла услышать произнесённое слово. — Говоришь на языке змей? — как для маленького ребёнка, повторила Фоксглав, чем вызвала вспышку гнева у Риддла. — Я знаю, что такое парселтанг, Фоксглав, — бросил он сердито, сжимая кулаки и хмурясь. На его скульптурных скулах опасно заиграли желваки. — И с чего ты вообще это взяла? — Так, спокойно, — примирительно подняла руку Фрейя. — Полагаю, мы можем говорить о череде необычных стечений обстоятельств. Она несколько раз кашлянула, подбирая слова. Риддл внезапно растерял всё своё очарование: его черты лица вытянулись, стали жёстче, тёмно-синие глаза сузились. — Видишь ли, Том, во-первых, артефакт был зачарован на то, чтобы его могла использовать и увидеть лишь я — для этого я добавила в зелье собственную кровь. Во-вторых, чтобы придать артефакту дополнительной магической силы, я добавила пару капель крови василиска — это весьма мощный и редкий ингредиент, который, если верить записям моей бабушки, может усилить почти любой артефакт. И, наконец, чтобы сделать свою фибулу невидимой, я добавила щепотку шерсти демимаски — из неё традиционно делают мантии-невидимки. — И как с этим связан парселтанг? — Не перебивай, Том, я как раз к этому переходила, — сжала губы Фрейя, проигнорировав раздражённый взгляд Риддла. — Рецепт был верным, все ингредиенты идеально рассчитаны, поэтому ошибки быть не могло: артефакт работал, как надо. До встречи с тобой я даже не задумывалась о том, что кто-то может его увидеть. Могу лишь предполагать, что из-за неожиданного побочного эффекта использования в одном зелье моей собственной крови, волшебной крови василиска и шерсти демимаски, артефакт может увидеть другой змееуст. — Другой змееуст? — холодно переспросил Риддл. — И каким, позволь узнать, образом тут замешана твоя кровь? — Я жже сссказала, шшштоо мне нравятсссся змеи, — прошипела Фрейя на парселтанге. Услышав специфичные звуки из уст девушки, Риддл резко отодвинулся от Фоксглав на почтительное расстояние, будто боялся, что она на него набросится. Фрейя видела, как парень неверяще моргает, как шевелятся его губы, произнося неслышные слова, как двигается кадык, когда он нервно сглатывает. — Ты змееуст… — выдавил из себя Том. Фоксглав никогда прежде не видела его таким удивлённым. Парень смотрел на неё так, будто бы увидел впервые в жизни. — Ты тоожжжее обладаешшшь Даром. Как и всё, что делал Том Риддл, его парселтанг звучал непринуждённо, волнующе и потрясающе красиво. Едва звуки достигли её ушей, она ощутила невероятный душевный подъём. Ей хотелось плакать, ей хотелось смеяться. Это был самый прекрасный момент в жизни Фрейи Фоксглав с тех пор, как она видела своих родителей живыми.