Фрейя Фоксглав находила приключения — или влипала в неприятности — с самого детства. К её чести нужно признать, что всё это началось не по её желанию: когда Фрейе был год, её вероломно похитили прямо из собственной колыбельки. К счастью, агенты «Лисьего логова» — не без помощи хорошего друга отца аврора Скамандера и его супруги — смогли спасти девочку до того, как она серьёзно пострадала. Тогда в её жизни появился и первый шрам: тонкая ровная линия на груди. За неполные семнадцать лет жизни она так и не избавилась от него: кроме того, что в семье Фоксглав это было просто не принято, ей нравилось думать, что у нее в рукаве будет поистине восхитительная история для дружеских посиделок. В конце концов, мало какой человек может похвастаться тем, что спятившие волшебники-некроманты пытались вырезать ему сердце, чтобы оживить с его помощью свою почившую Основательницу.
Когда Фрейя научилась ходить, то искать приключения стало значительно проще. Благодаря любопытству младшей Фоксглав — и её гиппогрифьему упрямству, как говорила бабушка Аврелия, — в семье научились не разбрасывать тут и там опасные артефакты, закрывать двери на ключ и не обсуждать ничего, что мог бы уловить чуткий слух маленького ребёнка.
На шестилетие Фрейя нашла своего первого «партнёра по приключениям». Натаниэль Фоксглав — его портрет висел в домашной библиотеке — приходился ей дедушкой с бесчисленными приставками «пра». Зельевар из Шропшира, он родился в начале шестнадцатого века и стал не только первым известным миру Фоксглавом, но и первым в их семье искателем приключений. Он с упоением рассказывал юной Фрейе о том, как ещё ребёнком убегал из дома, чтобы поговорить с маленьким народцем в лесах близ Шрусбери, как едва не был отчислен из Хогвартса за то, что залез в кабинет директора Файверли Андерклиффа, чтобы подержать в руках меч Гриффиндора, и как уже юношей забрался в волшебный сад Мельпомены Берк, чтобы лично удостовериться, правда ли золотые яблоки на волшебном дереве даруют вечную молодость или это просто глупые кухаркины кривотолки. Когда старая карга его поймала, то так разозлилась, что прокляла и его самого, и весь его будущий род любопытством, которое можно было утолить только собственной кровью.
Услышав от портрета эту душещипательную историю, Фрейя пошла прямо к бабушке Аврелии. Если кто-то и мог знать ответы на все на свете вопросы, то только знаменитый артефактор, историк и признанный в волшебном мире гений.
— Бабушка, а сколько нужно крови, чтобы утолить любопытство?
Аврелия Фоксглав, работавшая в то время над механическим волшебным чайником, который мог, словно комнатная собачка, бегать за хозяином, так резко вскинула голову, что едва не уронила надетые на глаза артефакторские очки.
— Милая, — она приложила руку к груди, — где ты, позволь узнать, набралась этих глупостей?
С тех пор портрет Натаниэля Фоксглава даже не заикался ни о каких проклятиях. Зато с радостью рассказывал о временах, когда они с супругой создавали Фоксглав-коттедж, о всевозможных тайных ходах, которые они оставили шутки ради, и о весёлых годах их единственного сына Джонатана в американской школе магии. Мальчик был первым Фоксглавом в Ильверморни и первым из многих, кто поступил на факультет «Птицы-гром», — дом для прирождённых авантюристов и безрассудных искателей приключений.
Когда Фрейе исполнилось восемь, отец подарил ей Эшеисс. Змея стала вторым её напарником, и с ней — в отличие от портрета дедушки — можно было не ограничиваться одной лишь библиотекой. Африканская гадюка просто обожала засыпать в длинных волнистых волосах Фрейи, обхватив её за шею. Увидевший эту картину Томми Фоксглав попытался было пошутить про Медузу Фрейгону, но посланный змеёй уничтожающий взгляд быстро унял его красноречие.
Родители не разрешали отходить от коттеджа, и Фрейя, как и положено хорошей девочке, смиренно слушалась старших. Впрочем, с каждым днём она находила всё больше смелости и всё меньше причин не выйти за забор и не прогуляться до леса или до города. Когда в твоих телохранителях смертоносная гадюка, страх встречи с неизвестностью ощутимо меркнет. Куда больше Фрейя страшилась того, что мама обо всём узнает и будет в ней разочарована.
В Ильверморни — Фрейя была одной из немногих Фоксглавов, кто поступил на факультет «Рогатого змея», пристанище «учёных», — в её жизни появилась Мэри Суини. Дочь председателя «Американского волшебного банка» была хорошо воспитанной и скромной девочкой, и Фоксглав очень быстро нашла с ней общий язык. Почти два года они делили между собой общую комнату, общие секреты и общие приключения. Вместе они не только облазили школу вдоль и поперёк, но ещё и умудрились раскрыть преступление профессора Ухода за волшебными существами: будучи не только профессором в Ильверморни, но и смотрителем в лесах близ горы Грейлок, Августус Полливог должен был присматривать за вымирающим видом волшебных кошек — вампусами. Но вместо ухода за вверенными ему существами, он мастерски уходил от своих обязанностей и продавал новорождённых детёнышей бостонским браконьерам.
Когда второкурсницы вывели профессора на чистую воду — не без помощи ежедневной слежки, волшебной змеи и агентов «Лисьего Логова», — поднялся невиданный скандал. О них говорила вся Америка.
Родители Фрейи очень сильно ею гордились. Родители Мэри запретили той иметь дело с «девчонкой Фоксглавов». По мнению мистера Суини, такое приятельство оставит след на репутации их дочери, и она никогда в жизни не найдёт достойного мужа.
Мэри тоже была хорошей девочкой, поэтому больше ни разу не говорила с закадычной подругой, как бы Фрейя ни старалась убедить её в том, что её родители не правы.
Было обидно, но не смертельно.
На третьем курсе, спустя неделю учёбы, Фрейю Фоксглав навсегда забрали из Ильверморни. С тех пор она ни разу не видела Мэри. Где-то в глубине души она тешила себя надеждой, что та всё ещё вспоминает и их весёлые приключения, и их задушевные разговоры в середине ночи, и, конечно, их совместное увлечение Сидни Спарксом — симпатичным старшекурсником с факультета Пакваджи. На первом курсе они договорились, что однажды устроят дуэль за его сердце. Или будут тянуть палочки: мальчишка достанется той, кому удача позволит достать короткую. Мнение Спаркса насчёт собственной судьбы они, конечно, в расчёт не принимали.
Годы спустя Фрейя была даже не уверена, что может вспомнить, как этот Сид выглядел. Зато громкий голос и умилительные ямочки на щеках Мэри Суини навсегда останутся в её памяти тёплым воспоминанием о первой детской дружбе.
Но всё же главным и самым надёжным напарником Фоксглав по приключениям всегда был другой человек.
Фрейя и её старший брат Томми были поразительно похожи. Их улыбки, их волнистые тёмные волосы, то, как оба кривили нос, когда были чем-то недовольны, и как прикладывали большой палец к губам, когда о чём-то задумывались, — они казались почти близнецами, хотя между ними была разница в шесть долгих лет. Оба любили клубничное мороженое с колотыми орешками и сладкое какао в увеличенной магией кружке.
Иногда они хихикали — до икоты, до слёз, как сумасшедшие, — горячо обсуждая приключения, которые им ещё только предстояло пережить, а затем так же горячо ругались, потому что не могли решить, чей ход в волшебной «Монополии» должен быть следующим. Они сбегали из дома в середине ночи, чтобы встретить рассвет на Ниагарском водопаде, а потом неуклюже и вразнобой врали матери, пытаясь выгородить друг друга.
То ли Фрейя была слишком взрослой для своего возраста, то ли, наоборот, Томми всё никак не мог повзрослеть, но они были настоящей командой. Она доверяла ему больше всех на свете, даже больше родителей, и всегда знала, что брат будет рядом, чтобы прикрыть её, чтобы защитить и направить. Ведь и сама была готова на всё ради его благополучия.
Они были друг для друга целым миром. Пока их не разлучила смерть.
— Кажется, мы близко. — Голос Тома Риддла выдернул Фрейю Фоксглав из мыслей. — Чувствуешь ветер?
Она подняла голову, чтобы взглянуть на идущего перед ней однокурсника: тёмные волнистые волосы парня были непривычно взлохмачены на затылке, из-за чего казалось, что он только поднялся с кровати после беспокойного сна. Вот уже несколько минут — Фрейя потеряла ход времени, когда они зашли в портал, — они поднимались по узкой лестнице. Крошащиеся ступени, стены, покрытые паутиной и толстым слоем пыли, полнейшая темнота, — таким было начало их приключения.
— Чувствую, — согласилась Фрейя, когда по лицу мазнул отчётливый сквозняк. Она сделала глубокий вдох. — И он пахнет морем.
— Морем, ну конечно. — Риддл едва слышно цокнул языком. — Ветер как ветер, не придумывай.
Фрейя закатила глаза: иногда Том становился таким невыносимым занудой, что хотелось его как следует встряхнуть.
— Риддл, я большую часть своей жизни прожила на берегу океана. — Фоксглав улыбнулась. — Если я в чём-то и разбираюсь, то это в запахах солёного ветра и жареного в масле лобстера.
Риддл издал тихий смешок.
— В таком случае, Фоксглав, — заметил он, не поворачиваясь, — можешь считать меня специалистом по запахам хлорки и тушённой на сале капусты.
Фрейя хотела было уточнить, что он имеет в виду, но внезапно в её голове вспыхнул их разговор в Косой Аллее: разве Том не говорил, что после смерти матери оказался в приюте и до одиннадцати лет не знал о существовании мира магии? Фоксглав мало что знала о настоящей жизни в приюте, но ей доводилось читать «Приключения Оливера Твиста» и что-то ей подсказывало, что вряд ли жизнь сирот кардинально изменилась за те сто лет, что прошли с момента написания книги.
Она закусила губу, молча рассматривая спину идущего перед ней однокурсника. Как было бы интересно послушать о детстве Тома и его жизни в приюте!.. Но спрашивать о таком слишком нагло. Том не похож на человека, который жаждет делиться личным. Возможно, однажды, когда они познакомятся получше…
— Смотри, там дверь!
Риддл резко остановился и потушил свет на кончике палочки. Фрейя выглянула из-за его спины и, сузив глаза, заметила тонкую квадратную полосу света на стене — через десяток ступеней их и правда ждала дверь. Когда они поднялись на самую верхушку лестницы, то замерли, прислушиваясь: с обратной стороны слышались шум ветра и крики птиц.
— Держи палочку наготове, — сухо сказал парень, а затем с силой толкнул дверь рукой.
Когда та распахнулась, в глаза ударил яркий дневной свет, и Фрейя тут же зажмурилась, прикрывая лицо ладонью. В прохладном воздухе отчётливо пахло солью, йодом и грозой.
— Будь я проклят… — начал говорить Риддл, но его голос растворился в шуме шквального ветра.
Когда Фрейя открыла глаза, то не сдержала поражённого вздоха: дверь с лестницы вывела их прямо на смотровую площадку. За её невысокими стенами на мили кругом виднелось лишь сине-зелёное штормовое море. Небо — розово-фиолетовое, укрытое налитыми свинцом тучами, — нависало так низко, что, казалось, можно протянуть руку и дотронуться до его поверхности. Сотни белогрудых чаек с громкими криками носились над площадкой, то ли радостно встречая двух взявшихся из ниоткуда волшебников, то ли плача и стеная над собственными птичьими судьбами и трагедиями.
Фоксглав втянула носом привычный с детства воздух и, чуть улыбнувшись, смело прошла вперёд. Шестое чувство подсказывало, что здесь они будут в полной безопасности.
Она нашла Тома Риддла у самого края площадки. Положив левую руку на каменную стену, он молча, нахмурив брови, смотрел вдаль. Прохладный ветер играл с его волосами и одеждой, но парень, кажется, этого даже не замечал, полностью погрузившись в собственные мысли. Что-то в трагичной фигуре однокурсника отчаянно кричало о том, что он хотел бы сейчас остаться здесь совершенно один.
— Ты была права, — через несколько секунд тишины заговорил Риддл.
— В чём? — Фрейя повернулась к Тому и не без странного замирания сердца заметила, что он улыбается.
— Ветер и правда пахнет морем. — Он хмыкнул, а затем посмотрел на небо. — Здесь красиво и спокойно. Как думаешь, где мы?
Фоксглав задумчиво прикусила щёку и, оперевшись рукой на стену, поднялась на цыпочки — пр
óклятая нога немедленно отозвалась неприятной болью чуть выше колена, — и взглянула вниз.
Высоченная полуразрушенная башня на маленьком скальном островке посреди беспокойного моря. До земли, покрытой камнями и редкой жёлтой травой, было не меньше ста футов. Удары волн о каменистый берег были такими сильными, что разлетающаяся по сторонам морская пена напоминала взбитое яблочное пюре.
— Точно не в Хогвартсе, — ответила Фоксглав, и Риддл согласно кивнул. — Попробуем найти способ спуститься вниз?
Обойдя площадку по кругу, они обнаружили небольшой прямоугольный люк прямо в каменном полу. Одна наколдованная Риддлом «Алохомора» — и перед ними очередная лестница.
Подарив Фрейе на прощание лёгкую улыбку, Том начал спускаться первым. Полминуты спустя она услышала инкантацию заклинания «Гоменум ревелио», а за ним и взволнованный голос однокурсника:
— Спускайся ко мне, Фрейя: тебе здесь
точно понравится.
От этих слов у Фоксглав даже сердце забилось быстрее.
— Что ты там нашёл?
— Увидишь. Поторопись, пожалуйста.
— Да ты издеваешься? — недовольно скривила нос Фоксглав. Она склонилась над люком и, заглянув внутрь, увидела стоящего у подножия лестницы Тома. Он улыбался во все тридцать два зуба. — Тогда помоги мне!
В руки парня полетела сначала сумка Фрейи, а затем и её трость. Взяв последнюю в руки, он с нескрываемым любопытством постучал пальцем по лисьей голове.
— Поторопись, пф! — тихо повторила Фоксглав, опуская ноги на лестницу. — Нашёлся мне шутник.
У Тома Риддла должна быть очень веская причина заставлять хромую однокурсницу так спешить. Как минимум, их там должен ждать Мерлин собственной персоной. Желательно с подносом, полным свежеиспечённого печенья и двумя кружками сладкого какао.
Уже на середине лестницы Фрейя краем уха уловила разноголосицу странных звуков — шорохов, скрипов и шуршания. Когда она спустилась и наконец развернулась, то открыла рот от изумления, — внизу оказалось круглое помещение, увеличенное чарами расширения пространства.
Логово волшебника из самой сказочной на свете сказки, и в нём в буквальном смысле слова кипела жизнь.
Первое, что бросилось в глаза, — огромная фиолетово-голубая магическая сфера под потолком. От неё исходил едва слышный монотонный гул, а магия внутри лениво переливалась, пульсировала, потрескивала и сверкала, словно яркие разряды молний на грозовом небе. Под сферой, прямо из каменного пола, рос большой круглый стол, в середине которого горел огонь такого же фиолетового цвета. По краям стола, прижимаясь друг к другу боками, стояли с десяток котлов разных форм и размеров. Из одних валил душистый пар, из других убегала, покрываясь шумно лопающимися пузырями, густая жидкость. Стоило хотя бы капле упасть на пол, как к столу стремительно подлетали сразу несколько намотанных на палки мокрых тряпок и, с ожесточением толкаясь, отчищали пятно. Рассеянный фиолетовый свет, исходящий от сферы, дарил комнате особенное, таинственное очарование.
Были здесь и другие зачарованные предметы. Повинуясь могущественной воле волшебника, многочисленные книги в толстых обложках, открываясь и закрываясь, хаотично перелетали с места на место, пытаясь выбрать, какой из двух высоченных стеллажей им нравится больше. Мётлы, щётки и тряпки с энтузиазмом подметали, чистили и протирали всё, что им попадалось на пути: каменный пол — и без того уже сверкающий, словно начищенный воском паркет, — стоящие на полках колбочки и флакончики с потемневшими от времени жидкостями внутри, гобелены с изображениями приключений рыцарей Круглого стола, и даже пару полуразвалившихся скелетов, что вольготно разлеглись на полу в северной части комнаты. У одного из них на голову было натянуто перевёрнутое ведро, а с груди второго ошмётками свисала красная мантия. Скелеты с интересом наблюдали — так, будто у них всё ещё были глаза и способность видеть, — как в паре футов от них борются друг с другом их оторванные руки. Иногда в эту странную борьбу случайно включались то пролетающая мимо книга, то мокрая швабра, то целая команда из черпака, поварёшки и миниатюрной десертной ложки.
В воздухе пахло горькой полынью, деревом и мылом, и Фрейя впервые за долгое время почувствовала себя как дома. Если безумие этого помещения и можно было с чем-то сравнить, то только с волшебным коттеджем семьи Фоксглав.
— Потрясающе… — улыбнувшись собственным мыслям, тихо проговорила она.
Справа послышался тихий смешок.
Фрейя осторожно повернулась к однокурснику. По какой-то причине она страшилась увидеть, что он смеётся над её реакцией или — что ещё хуже — вовсе остался безразличен к чудесам этого места. Но Том Риддл не разочаровал её и в этот раз: парень неверяще крутил головой, рассматривая комнату со слегка маниакальным блеском в глазах. На его лице замерла глуповатая, но очень милая улыбка.
— Я же говорил, что тебе понравится, Фрейя.
— Ещё как! — с энтузиазмом закивала она в ответ.
Если бы это было возможно, Фоксглав использовала бы на себе Заклятие Умножения — в помещении было столько чудес, что она не знала, к какому шкафу броситься в первую очередь.
— Осмотримся? Мне кажется, здесь столько всего интересного!
— Я совершенно не против, Фрейя.
Не против оказались и снующие с места на место зачарованные предметы: метлы, поварёшки и тряпки совершенно не обращали внимания на идущих мимо них волшебников. Чего не скажешь о книгах. Стоило Риддлу приблизиться, они кинулись врассыпную, громко хлопая страницами, словно крыльями. Том присел перед самой нерасторопной из них — фолиант был настолько толстым, что парил всего в паре футов над землёй, — но и та внезапно проявила характер: едва парень протянул руку, чтобы схватить её за корешок, она ловко извернулась и со всей силы захлопнулась, едва не прикусив Тому пальцы. Будто задиристый ребенок, она показала ярко-красный язык-ляссе и с гордым видом полетела в сторону полки. Закатив глаза, Риддл отправился рассматривать баночки с ингредиентами у противоположной стенки. Достав волшебную палочку, он наколдовал несколько заклинаний — Фрейя узнала из них лишь старое доброе «Ревелио» — и, не обнаружив ничего подозрительного, принялся хозяйничать на деревянном стеллаже, как у себя дома.
Фоксглав усмехнулась и, отвернувшись, устремила взгляд на магическую сферу у себя над головой. Больше всего та напоминала неровной формы фиолетовый кристалл размером с добрый десяток футов. Магия внутри неё беспокойно переливалась, и от сферы во все стороны отходили едва заметные сгустки-щупальца. Фрейя никогда прежде не видела ничего подобного — даже не слышала от бабушки, а ведь та очень любила делиться с внучкой историями об артефактах и магии, — но была уверена, что эта сфера и была причиной того, что все эти зачарованные предметы продолжают совершать свои ежедневные ритуалы — уборку, нарезку ингредиентов и варку зелий. Если судить по виду и состоянию предметов и утвари, им была уже не одна сотня лет, а для такого длительного зачарования от волшебника требовалась не только невероятная магическая сила, но и искусное мастерство. Не говоря о том, что чары нужно было периодически обновлять. Фоксглав знала это по собственному опыту: в Фоксглав-коттедже были десятки, если не сотни подобных предметов, но даже если их зачарованием занимались бабушка или мама — однозначно самые способные и внимательные волшебники в их семье, — действия заклинаний едва ли хватало даже на пару месяцев.
Возможно, именно для этого и была создана эта удивительная сфера. Своего рода волшебный двигатель, который бы закрыл кучу бытовых вопросов, которыми не пристало заниматься мудрым волшебникам, живущим отшельниками в волшебной башне на краю света. Исследовать тайны и загадки мироздания, стремиться к постижению новых уровней знаний и мастерства, размышлять о глубине и магической сущности вселенной и, конечно же, обдумывать способы, как использовать различные формы магии на благо магического мира, — вот, о чём должны думать такие волшебники! Ничего так не портит желание заниматься магической наукой, как окоченевшие от холода — хотя на ногах уже третья пара тёплых носков — ноги, капающая с потолка ржавая вода, грязный, липкий пол и урчащий от голода живот.
Бабушка не раз повторяла одну не-магическую пословицу: «Нужда — мать всех изобретений», и, по всей видимости, волшебнику из башни пришлось создать уникальный артефакт, чтобы избавиться от раздражающих потребностей и полностью посвятить себя магии.
Фрейя Фоксглав отдала бы многое, чтобы познакомиться с этим человеком. Еще больше — чтобы заполучить себе его знания.
— Как думаешь, кому принадлежит эта башня? — спросила она, поворачиваясь к Риддлу. Тот с интересом рассматривал стоящий в паре футов от стеллажа сундук.
—
Алохомора. — Вместо ответа он проговорил вербальную формулу отпирающих чар. Замóк на сундуке щёлкнул, открываясь, и тут же свалился на пол с оглушительным стуком. Ни один из зачарованных предметов не обратил внимания на этот небольшой акт вандализма.
— Я не знаю, кому эта башня принадлежит, Фрейя, — продолжил Том, — но этот человек либо слишком самонадеян, либо просто глуп. Признаться, я даже разочарован.
— Это почему же?
Том приблизился к сундуку и с любопытством заглянул внутрь. Через секунду его лицо исказила недовольная гримаса. Он взмахнул волшебной палочкой, и из сундука, подхваченная «Левиосой», вылетела какая-то прохудившаяся от времени голубая то ли ткань, то ли мантия. На ней были вышиты сотни золотых звёздочек. Риддл с презрением откинул ткань на пол, и к ней тут же устремились метёлка и совок.
— Эта волшебная башня,
очевидно, принадлежит не самому бесталанному чародею, — он небрежно махнул на магическую сферу, — но как же легко мы сюда попали! И что внутри? Ни одной ловушки, ни одного контрзаклинания — он даже не обеспокоился наложить на свои вещи запечатывающие или запирающие чары! Ни порчи, ни сглаза, ни даже самого простого проклятия. Не говоря уже о том, чтобы у входа нас поджидал тролль-охранник в гоблинской броне. Ни-че-го! Жалкое зрелище.
Фрейя приложила палец к губам.
— Возможно, волшебник просто не думал, что сюда может кто-то попасть… — задумчиво протянула она. — Или, наоборот, ждал, что кто-то вроде нас сюда однажды заявится. Согласись, Том, было бы очень невежливо встречать гостей ватноножным сглазом.
Перестав рыться в сундуке, парень поднял голову и одарил Фрейю уничижительным взглядом.
— Не говори глупостей, Фрейя, это очень даже вежливо, — нахмурился он. — Если бы это была
моя башня, я бы сделал всё, чтобы
мои вещи и
мои секреты остались в безопасности. Всё — включая кровавые ритуалы, ловушки с ядом и смертельные проклятия.
Фрейя медленно моргнула. Не зря она уже не в первый раз ловит сходство своего однокурсника со старшим братом. Томми Фоксглав имел довольно специфическое чувство чернейшего юмора, и люди посторонние иногда по ошибке — но кто мог их в этом упрекнуть? — принимали его за опасного тёмного волшебника. Возможно, с Томом Риддлом была похожая ситуация?
Она невольно заглянула внутрь сундука и, заметив среди вещей остроконечную шляпу, вытащила ее, подцепив кончиком трости. Как и ткань, что Риддл рассматривал раньше, шляпа была голубой, и её украшали блестящие золотые звёздочки.
— Если не хочешь, чтобы до твоих секретов кто-то добрался, Том, тогда возведи свою волшебную башню посреди огромного озера, кишащего инферналами. В отличие от троллей, их не нужно обучать и постоянно кормить свежим мясом.
Риддл почесал подбородок, а через мгновение многозначительно хмыкнул.
— А знаешь, замечательная идея, Фрейя, — серьёзным тоном ответил он. — Приятно знать, что среди глупостей, что ты обычно несёшь, иногда всё же случаются долгожданные моменты прозрения.
Он нагло ухмыльнулся, очевидно, ожидая от неё бурной реакции, но Фрейя только насмешливо закатила глаза.
— Да-а-а, — протянула она, придвигаясь к Тому. — С такими комплиментами, друг мой Том, тебе и правда грозит в конце концов остаться в башне в компании одних лишь инферналов.
С лица Риддла тут же слетела улыбка, и, до того, как он успел сказать что-то наверняка ядовитое и обидное, Фоксглав натянула ему на голову найденную в сундуке остроконечную шляпу. Она оказалась Тому великовата и тут же сползла на глаза.
— Да что ты… — возмущённо прошипел он, поправляя шляпу.
В натянутой поверх пижамы мантии, в шляпе со звёздами и с жуткой, похожей на чью-то берцовую кость, волшебной палочкой в руке он походил на эксцентричного волшебника-звездочёта из детских не-магических сказок.
Фрейя весело рассмеялась, но, заметив раздражённый взгляд однокурсника, тут же прикрыла рот рукой. Будто этого было мало, к Тому бросилось небольшое зачарованное зеркало. Заглянув в него, парень состроил страдальческую гримасу, и летающее зеркало немедленно ретировалось.
— Никогда так больше не делай, Фрейя, — проговорил Риддл, стягивая с себя шляпу. Скривившись, он взял её за острый кончик и с отвращением осмотрел. — А если бы она была проклята?
— Да ладно тебе, Том, — отмахнулась Фрейя. — Это просто старая шляпа. Зато ты в ней выглядел, как самый настоящий могущественный, хоть и немного старомодный колдун. Уверена, с такой шляпой тебе и Гриндевальд был бы по плечу.
От слов Фрейи раздражённое лицо Риддла на мгновение расслабилось. Приблизившись к однокурснице, он многозначительно поднял бровь. Сколько бы Фоксглав ни старалась, у неё бы никогда не получилось сделать это так же харизматично, как у Риддла.
— Чтобы одолеть Гриндевальда, дорогая Фрейя, — прошептал он вкрадчиво, — мне не нужна глупая шляпа со звёздочками, — хитро ухмыльнувшись, он опустил шляпу на голову Фрейи. — Так что забирай себе, твоим глупостям будет очень к лицу.
— А я и не против, знаешь ли. — Фрейя с довольной улыбкой поправила шляпу. — Если её носил кто-то из основателей или даже сам Мерлин… Почту за честь прикоснуться к истории.
Том фыркнул.
— Тогда обязательно используй «Тергео». Поможет справиться с пылью, что осела на эту историю.
— Обязательно воспользуюсь, спасибо за совет, — миролюбиво ответила Фрейя, прогоняя отчаянное желание нагрубить однокурснику в ответ.
Господь всемогущий, ну почему Риддл иногда становился таким невыносимым занудой? Если бы она не видела собственными глазами, каким он бывает очаровательным и дружелюбным, когда
хочет, то не поверила бы, что этот человек — самый популярный студент во всей школе уже пару лет. По всей видимости, Фоксглав посчастливилось — или тут нужно сказать
не посчастливилось? — застать Тома Риддла в его естественном виде.
Хотя, признаться, Фоксглав не сказала бы, что этот вид её сильно разочаровал. Раздражительный зануда Том Риддл, поджимающий губы, когда слышит то, что ему не по душе, нравился ей куда больше непогрешимого, идеального студента Тома Риддла. Он был живым человеком, а не придуманным образом.
А ещё ей нравилось его дразнить.
И, если судить по протянутой ей голубой мантии с золотистыми звёздочками, Риддлу эта игра тоже пришлась по душе.
— Мне кажется, в полном наборе ты будешь смотреться гораздо эффектней, дорогая Фрейя, — с вежливой улыбкой проговорил он. — Если оденешься так на Трансфигурацию, профессор Дамблдор вырвет себе половину бороды, лишь бы ты поделилась адресом своего портного.
Фрейя расхохоталась.
— И вот это, дамы и господа, — она обратилась к летающим по комнате метёлкам и полотенцам, которые тут же перестали выполнять свои бытовые действия и замерли, — прилежный староста Хогвартса, вежливый джентльмен и просто самый выдающийся волшебник своего поколения.
Том иронично поклонился.
— Как насчёт спуститься на этаж ниже? — Он указал на дверь в стене. — Может, там мы найдём что-то поинтереснее мантии, пахнущей чьим-то прадедушкой.
— Тогда вперёд! — ответила Фрейя. Она оставила шляпу и мантию на столе и двинулась вслед за однокурсником.
Открыв деревянную дверь — к очередному разочарованию Риддла, на ней вновь не было запирающих чар, — они спустились на этаж ниже. Едва перешагнув порог, Фоксглав и Риддл, не сговариваясь, поражённо замерли.
После увиденного в первом помещении Фрейя ожидала чего угодно — даже самог
о Мерлина во плоти, — и простая библиотека едва ли смогла бы её удивить. Но её язык никогда бы не повернулся назвать эту библиотеку простой.
Словно великаны, над полом нависали многочисленные книжные шкафы; украшенные изящными арками, куполами и даже лестницами, они содержали в себе тысячи, если не миллионы пергаментов и фолиантов. Но больше всего поражало другое — как и в Большом зале Хогвартса, вместо потолка здесь было зачарованное небо. Но в отличие от школы, изумрудно-синее небо — настолько красивое, что от него невозможно было отвести взгляд, — показывало не погоду за стенами замка. Испещренный красочными созвездиями, туманностями и планетами, потолок создавал полнейшее впечатление, что библиотека находится где-то в космосе, прямо на поверхности одной из этих самых планет.
Если магическая сфера и зачарованные предметы этажом выше могли ещё ввести кого-то в заблуждение о могуществе волшебника из этой башни, то библиотека разбивала эти мысли вдребезги.
— Это. Просто. Восхитительно, — глухо проговорил Риддл, и Фоксглав не могла не согласиться с его реакцией. — Ты не против, если я…
Кинув на Фоксглав быстрый взгляд — кажется, она никогда прежде не видела, чтобы у кого-то от счастья так блестели глаза, — Том в прямом смысле слова умчался к стеллажам и шкафам.
Фоксглав присела на небольшую каменную скамейку у одного из книжных стеллажей. Вытянув ноги, она подняла голову, чтобы понаблюдать за волшебным потолком. Как бы парадоксально это ни звучало, но для неё зачарованное небо было не меньшим чудом, чем все древние книги вместе взятые. Как было бы потрясающе однажды достичь мастерства, с которым эта башня была создана…
А вот Риддл, кажется, мало заинтересовался зачарованным потолком, полностью растворившись в содержимом библиотеки: он перебегал от шкафа к шкафу, рассматривая, изучая и восхищаясь абсолютно всем, что попадалось ему под руку. Фрейя не могла сдержать улыбку, когда до неё доносился взволнованный голос однокурсника: «Быть такого не может, она же считалась вымышленной!», «Да чтоб мне провалиться, это же «Кодекс мистического рунного письма», «Глазам своим не верю! Фрейя, я нашёл «Гримуар Волшебных Путей»!
А когда час спустя Риддл появился перед ней — взбудораженный и взъерошенный, словно воробей, едва удерживающий под мышками сразу десяток толстенных книг, — Фрейе отчего-то и вовсе захотелось потрепать его по голове и налить чашку сладкого какао. Далеко не каждый ребенок, которого родители привели в Косую Аллею, чтобы купить первую в жизни метлу, выглядел таким радостным, как Том в этот день.
Пожалуй, Фрейя ошиблась, когда сказала, что его естественный вид — это язвительный зануда.
Чтобы увидеть сердце Тома Риддла, его следовало привести в волшебную библиотеку и дать полную свободу.
— Ты как? — Фоксглав подвинулась, чтобы Риддл положил книги на скамейку. — Выглядишь счастливым.
— Потому что я счастлив! — эмоционально проговорил он. — Эта книжная коллекция бесценна. Поверить не могу, что хозяин не запер эту библиотеку на десяток замков. Если бы не нужно было возвращаться в школу, я бы остался в башне навсегда.
— Как же так, Риддл? Здесь же даже озера с инферналами нет, — картинно поразилась Фрейя. — Кто же будет охранять твои тайны?
Риддл небрежно отмахнулся.
— Озера нет, зато есть море. — Его глаза опасно сверкнули. — И если ты продолжишь донимать меня глупостями, удостоишься чести стать первой из защитников.
Фоксглав приложила руку к груди, делая вид, будто его слова серьёзно её ранили.
— Ну и ну, а я ведь была уверена, что мы с тобой друзья, Риддл.
Он выпрямился и, вытянув палец, заметил как бы между прочим:
— Дружба созданию зомби не помеха.
— О, а что же тогда помеха?
Том задумчиво почесал подбородок.
— Авроры из Министерства Магии, — уверенно ответил он через пару секунд.
— Да-а, вряд ли дядюшка Тесеус обрадуется, если я внезапно стану ожившим мертвецом. — Фрейя усмехнулась. — С тех пор, как он возглавил отряд, который победил Дикую Охоту, у него к некромантии особенное отношение. Ты же слышал эту удивительную историю?
— Я
читал об этом, — уклончиво ответил Риддл и сложил руки на груди. — Что значит его особенное отношение?
— Особенно враждебное. Пару лет назад министерство даже выдало ему лицензию на применение непростительных к некромантам и прочим любителям дёргать смерть за косички.
Фрейя улыбнулась, вспоминая, как Тесеус и её отец, Каспиан Фоксглав, шумно отмечали это событие: сначала выпили бутылку шотландского виски, а затем пели, придумывая слова прямо на ходу, похабные куплеты про кавалькаду охотников и их предводителя.
— И поверь, Риддл, когда ситуация того требует, мистер Скамандер не стесняется пользоваться этой лицензией.
Том поднял брови. Некоторое время он молча изучал стоящую перед ним Фрейю — будто впервые в жизни увидел её лицо, — а затем резко опустил взгляд вниз, сделав вид, что его заинтересовали книги на скамейке.
— Мордред тебя раздери, Фоксглав, — холодно сказал он, — понятия не имею, зачем ты мне всё это говоришь, я ведь просто пошутил.
— Да как-то к слову пришлось, — миролюбиво ответила Фрейя. — Кто знает, чего ты в этой библиотеке начитаешься, а простым честным людям потом мир спасай от очередного Тёмного Лорда.
Риддл медленно поднял голову и неверяще уставился на Фоксглав.
— Интересного же ты обо мне мнения, Фрейя.
— Ну ладно, ладно, перефразирую: кто знает, чего
я в этой библиотеке начитаюсь, а потом честным людям придётся спасать мир от моих смертоносных артефактов. — Она засмеялась, когда Риддл раздражённо закатил глаза. — Я просто хочу сказать, Том, что нам с тобой следует быть осторожными с тем, какие знания и какую силу мы можем получить в башне.
Риддл безразлично пожал плечами.
— У семьи Лисандра библиотека не меньше этой, но что-то я не припомню ни одного Тёмного Лорда по фамилии Лестрейндж.
— Мы с тобой не просто волшебники, Том, мы — наследники Слизерина, — с гордостью заявила Фрейя. — От нас и ожидания повыше.
До поступления в Хогвартс она никогда прежде не думала о том, что может значить наследие Слизерина — мало ли, чья кровь текла в её венах, — но только в школе всё внезапно обрело смысл. С той секунды, как совместный парселтанг открыл портал в замок Салазара, все подсказки и решения вели их к этой башне.
Не говоря уже о том, что оба, Слизерин с Мерлином — или, скорее, отголоски их былых личностей, — что-то от них хотели. Что-то, что могло по итогу оказаться или невинным приключением, подобных которому Фрейя повидала уже сотни раз, или чем-то, что закрутит их жизни в такую тугую пружину, что, раскрутившись, та уничтожит всё, что попадётся ей под удар.
— Фрейя, — тихим и успокаивающим голосом проговорил Том. Он приблизился к однокурснице и, положив руку ей на предплечье, посмотрел в глаза. — Если тебе здесь не нравится, мы в любую минуту можем уйти.
Если бы Фрейя не видела собственными глазами, как Риддл филигранно манипулирует своими масками, то даже поверила бы в искренность его слов.
— Отведёшь меня в спальню, а потом, выждав у двери тридцать секунд, со всех ног бросишься обратно?
Том сжал губы, не очень успешно сдерживая улыбку.
— Возможно.
Фрейя вытянула палец и предупредительно потрясла им перед лицом однокурсника.
— Только через мой труп, Риддл, я оставлю тебя тут одного, — строго сказала она. — А про трупы и отношение к ним дядюшки Тесеуса я тебе уже всё сказала.
Риддл поднял руки в знак капитуляции.
— Пока я рассматривал книжные полки, заметил в стене очередную дверь. Раз уж вопрос с твоим убийством пока отложен, Фрейя, предлагаю продолжить изучение башни.
Фоксглав тихо хмыкнула. О, ей очень многое хотелось сказать Риддлу. Например, дерзко предупредить, что полгода назад убить её не удалось волшебникам и пострашнее шестнадцатилетнего подростка с огромным самомнением. Однако едва ли такое решение принесло бы ей что-то большее, чем ненужные расспросы. Она не горела желанием делиться с Томом историей своей жизни. Чем меньше он будет знать, тем дольше проживёт.
Но куда больше ей не хотелось ссориться с однокурсником или обижать его. В отличие от Тома Риддла — он-то явно не сильно заморачивался тем, что его подначивания могут её оскорбить или расстроить, — Фрейя Фоксглав умела вовремя остановиться. Том со своими знаниями и способностями мог бы однажды стать не только сильным союзником, но и неплохим другом. Потерять его расположение из-за парочки глупых шуток было бы очень недальновидно.
Не говоря о том, что Том был ей симпатичен.
Сугубо как способный волшебник и собрат-змееуст, конечно.
— Неужели библиотека тебе уже наскучила? — вместо этого спросила она обыденным тоном. — Мне казалось, тебя из неё и манящими чарами будет не вытащить.
Риддл лениво отмахнулся.
— Да тут книг на пару бессмертных жизней хватит. Поверь, Фрейя, я ещё успею сюда вернуться и всё прочитать, — с самодовольной ухмылкой заметил он, а затем постучал по стопке книг, стоящих на скамейке. — Когда будем возвращаться, захвачу их с собой. На первый месяц этого будет достаточно.
Фрейя не без уважения осмотрела внушительную стопку.
— Тогда жду от тебя краткий пересказ самых интересных частей.
Том окинул её нечитаемым взглядом, а затем кивнул с таким серьёзным видом, словно они обсуждали спасение мира, а не чтение волшебных книжек.
— Договорились, — проговорил он, а затем, сделав драматичную паузу, спросил:
— А я говорил тебе, что после окончания школы собираюсь стать профессором защиты от тёмных искусств?
***
Этажом ниже их ожидала магическая оранжерея. Прямо посреди каменного зала — помещение и в этот раз было увеличено чарами — был разбит грандиозный садик. Каких растений в нём только не было! Фрейя не особенно хорошо разбиралась в травологии, но без труда узнала среди них как обыкновенные травы, вроде аконита, болиголова и полыни, так и редкие магические растения: цветокрылки, паффоподы и прыгучие луковицы. Вокруг клумб деловито летали, пропалывая, поливая и удобряя, сразу с десяток граблей, лопат, леек и вёдер с драконьим компостом.
В самом центре этого импровизированного садика рос гигантский — не меньше ста футов высотой — английский дуб. Раскинув в стороны широченные ветви с пожелтевшими листьями, дерево, казалось, готово было заключить в свои объятия всё помещение.
Вдоволь налюбовавшись оранжереей, слизеринцы нашли ещё одну дверь и — сюрприз-сюрприз! — ещё одну лестницу. После всего увиденного Фрейя была готова и к бóльшим потрясениям, — этот могущественный волшебник умудрился вырастить огромный дуб внутри башни! — но их глазам предстала самая обыкновенная спальня. Внутри, в отличие от грандиозной библиотеки и оранжереи, была почти спартанская обстановка: в комнате едва поместились крохотный столик у одинокого оконца, плетёное кресло с парочкой пёстрых атласных подушек, жёсткая узкая кровать с посеревшим от времени бельём да расписной ночной горшок прямо под ней. В очаге закопчённого камина тлели угли, вспыхивая слабыми искрами.
— А вот и покои хозяина, — проговорила Фрейя, подходя к столу. В его центре лежал сложенный вдвое пергамент. — Неожиданно скромно после той роскоши, что мы видели раньше, ты не находишь?
— Похоже на мою комнату в приюте.
Том с интересом осмотрелся по сторонам — на его губах замерла лёгкая улыбка.
— Откроешь? — Он кивнул на пергамент. — Возможно, там что-то важное.
Фрейя кивнула и, положив трость на стол, взяла записку в руки. Кожа прямоугольного пергамента была тонкой и очень мягкой. Внизу страницы она была прошита нитками, на которых болталась печать: на позеленевшей бронзе было оттиснуто дерево, подозрительно похожее на то, что росло этажом выше. Письмо было написано аккуратным мелким почерком с кучей закорючек.
«Благородные и отважные искатели приключений, приветствую вас! — Письмо начиналось с такой изящной буквы «Б», что Фоксглав даже залюбовалась.
— Если вам попалось это послание, значит вы находитесь на последней ступени вашего Великого Испытания. Позвольте мне поздравить вас со всей искренностью! Не каждый может пройти через множество трудностей, разгадать непреодолимое количество загадок и доказать право явиться передо мной, чтобы получить за свои приключения грандиозную награду и постичь невероятную мудрость. Но только после последнего испытания, разумеется. Однако — т-с-с! Я должен признать, что безнадёжно тороплю события, что для волшебника моего возраста и положения совершенно неприемлемо. Поэтому, благородные искатели приключений, я приглашаю вас пройти в мою Усыпальницу, чтобы мы могли встретиться лично.
P.S. Ключ к гробнице находится в судне для отходов, если ни один из моих волшебных слуг не решит, что пора навести порядок в моих покоях. Если ключа там нет, равно как и самого судна, тогда, боюсь, вам придётся пройти ещё парочку испытаний. Но, уверяю, награда будет стоить каждой вашей секунды.
Поторопитесь!
Ваш коллега Эмрис».
— Значит, все-таки Мерлин, — раздался тихий голос Риддла возле правого плеча Фоксглав.
Когда она повернула голову, то с удивлением обнаружила его щёку в непосредственной близости от своей. На секунду запаниковав, она дёрнулась в сторону, чем вызвала удивлённый и — о, она не могла этого не заметить — несколько разочарованный взгляд Риддла. Он тут же отодвинулся, нервно дёрнув краем рта.
Господь. Всемогущий.
Он что, не мог просто встать рядом, как все нормальные люди?
…А она что, не могла так остро не реагировать?
— Знаешь, это было ожидаемо. Кто ещё может быть настолько могуществен, чтобы создать подобную башню? — быстро проговорила она. — Хотя меня немного смущает то, что Мерлин говорит про многочисленные трудности и загадки. Не то чтобы мы сильно старались, чтобы сюда попасть. Может, мы что-то упускаем?
Том почесал подбородок.
— Да какая разница, Фрейя, мы
уже здесь. Меня больше интересует, о каком финальном испытании идёт речь. — Он хитро улыбнулся. — И какой трофей нам полагается за его прохождение.
— Думаю, ответы на эти вопросы скрываются за той дверью. — Фоксглав посмотрела на небольшую каменную дверцу, почти незаметную на фоне каменной стены.
Она взяла со стола трость и, вздохнув, тяжело на неё оперлась. Состроив на лице самое жалкое выражение, на которое только была способна, Фрейя многозначительно кивнула на кровать.
— Томми, милый, не посмотришь, где там Мерлин спрятал ключ?..
Взгляду, которым её одарил однокурсник, позавидовал бы даже василиск.
***
Судя по тому, как долго они спускались, Мерлин приглашал их на встречу на самом нижнем кругу ада. С каждой ступенькой воздух становился всё холоднее, а боль в прóклятой ноге Фоксглав — всё сильнее.
— Кажется, пришли, — прокомментировал Риддл, когда они наконец спустились и, выйдя через невысокую арку в стене, оказались в чём-то, что Фрейя назвала бы гротом.
Сводчатый потолок с острыми камнями низко нависал над головами. Где-то вдалеке можно было различить очень тихие звуки ударов волн о берег. В самом центре пещеры, окружённая разного размера фиолетовыми и розовыми светящимися кристаллами, стояла стеклянная конструкция, предназначение которой легко угадывалось даже при беглом взгляде.
Золотой гроб, накрытый стеклянной крышкой.
Фрейя не могла отогнать от себя мысль, что она пребывает во сне. Всё в пещере казалось каким-то нереальным — блики магических кристаллов, наэлектризованный, неподвижный воздух и звенящая, обволакивающая тишина. Казалось, пещера скрывает какую-то страшную тайну: возможно, открыв последнюю из дверей, они с Риддлом перенеслись в некий потусторонний мир или действительно спустились в магический ад — видит Мерлин, она уже ничему не удивится, — но абсолютно всё в этом месте вопило о том, что происходит какая-то чертовщина.
Пугающая, но такая любопытная чертовщина.
— А вот и наша спящая красавица. — Фрейя засмеялась, но не потому что ей было смешно, а чтобы разрушить довольно мерзкое безмолвие пещеры. — Готовь поцелуй истинной любви, Риддл.
Стоящий рядом Том одарил её убийственным взглядом.
— Вряд ли легендарному Спящему герою нужен мой поцелуй. — Он сделал осторожный шаг в сторону гроба, и, когда кристаллы под его ботинком громко хрустнули, Фрейя неприязненно поёжилась. — Скорее уж чашка крепкого кофе и свежая газета.
Фоксглав удивлённо уставилась на однокурсника.
— Возможно, тебе, как американке, это и неизвестно, дорогая Фрейя, — сложив руки за спиной, начал Риддл лучшим менторским тоном, на который, по всей видимости, был способен, — но у народов Европы существует один старый миф: будто бы павший в бою герой, скажем, легендарный волшебник или военный лидер, на самом деле не погиб. Погружённый в волшебный сон, он лежит в пещере под холмом и ждёт призыва, чтобы однажды, в час великой нужды, проснуться и спасти родину.
— Что ж, — протянула Фрейя в ответ, — учитывая ситуацию в магическом мире, пробудить такого героя — это наш с тобой долг.
— Честно говоря, меня больше интересует награда.
— Ну, может, он почтит нас честью сражаться с ним бок о бок против Гриндевальда.
Риддл скептически хмыкнул.
— С такими наградами пускай спит себе дальше.
Они медленно двигались в сторону гроба: Том шёл первым, вытянув руку с волшебной палочкой, а Фрейя молча ковыляла сзади, стараясь не угодить кончиком трости между узкими расщелинами в камнях.
Когда до саркофага оставалось не больше пяти шагов, магические кристаллы вокруг него внезапно засверкали и завибрировали, — хрустальный перезвон заставил Фрейю скривиться. Через несколько мгновений гул так же внезапно затих, а вместо него по воздуху разлился громкий женский голос, от которого оба, Фоксглав и Риддл, подскочили:
— Вас приветствует Дельма, магическая система защиты башни Эмриса. Если вы желаете получить мудрость, совет или наставление, наколдуйте символ «Райдо». Если Британия нуждается в немедленном спасении, наколдуйте «Ансуз». Если вы решили все загадки из «Испытаний Мерлина» и желаете получить награду, наколдуйте «Одал». Если вы туристы, коммивояжёры, сборщики налогов или заблудившиеся маглы, держитесь правой стороны, чтобы найти выход из пещеры.
Когда голос замолчал, Фоксглав поражённо уставилась на Риддла. Он выглядел не менее обескураженным, чем однокурсница. Закусив щёку, парень устремил немигающий взгляд на гроб.
— Какое необычное приветствие, однако, — с улыбкой заметила Фрейя. — Том, ты запомнил, что нужно наколдовать, чтобы получить награду? Кажется, от неожиданности я всё прослушала.
— Ансуз? — спросил Риддл. — Признаться, я и сам всё пропустил.
— Попытка не пытка. — Фоксглав неуверенно пожала плечами и, взмахнув палочкой, нарисовала в воздухе руну «Ансуз».
Первые несколько секунд, казалось, ничего не происходило. А затем кристаллы вновь завибрировали и засверкали: их разноцветные лучи встретились в одном месте — прямо над гробом, — и, соединившись, представили изумлённым взглядам слизеринцев расплывчатую фигуру пожилого сухонького старичка с длинной белой бородой. Он был одет в лиловую мантию, а его седовласую голову венчал вышитый замысловатыми цветочками колпак для сна.
Хрипло откашлявшись, а затем проговорив себе что-то под нос, магическая проекция волшебника повернулась к слизеринцам. Волшебник выглядел одновременно удивлённым, заинтересованным и раздосадованным.
— Так-так-так… Пришли, значит, — протянул он скрипучим голосом. — Неужели орлы перестали кружить над вершиной горы?
Фрейя и Том неуверенно переглянулись.
— Простите, сэр? — Фрейя улыбнулась самой милой улыбкой, на которую была в данный момент способна. — Мы здесь, чтобы…
— Спрашиваю, неужто час пришёл и Британии нужна моя помощь? — Волшебник сложил руку в кулак и с чувством потряс им перед своим лицом.
— Да, сэр, Британии сейчас как никогда нужна ваша помощь, — закивала Фоксглав в ответ. Судя по всему, они всё же умудрились перепутать руны и правильно было колдовать «Одал». — Однако мы здесь, чтобы…
Старик задумчиво пригладил бороду.
— Как никогда, значит, — цокнул он языком. — Неужто нашу страну захватила разрушительная война?
— Верно, сэр, — вступил в разговор Риддл. — И не только Британию: магический и магловский мир, оба, сейчас охвачены ужасными войнами.
Мерлин недовольно скривился.
— Эка невидаль! — Он энергично развёл руками, и послышался хруст костей. — Да войны каждый год по десять штук случаются, что ж теперь из-за каждой стычки меня будить станете? Вот случись с вами какой-нибудь особо могущественный Тёмный лорд…
— Вы не поверите, сэр Мерлин, с нами ровнёхонько такой и случился! — воскликнула Фоксглав, и улыбка на морщинистом лице волшебника тут же померкла, сменившись недовольной гримасой.
— …Впрочем, если хорошо подумать, Тёмных лордов много, а Мерлин, знаете ли, всего один, — торопливо проговорил он. — Разберётесь сами, чай, Аваду ещё никто не отменил. — Он наклонился и посмотрел сначала на Фрейю, а затем и на Тома. — Не отменил же?
— Нет, сэр, — с ухмылкой ответил Риддл. Кажется, эта беседа доставляла ему немало удовольствия.
— Блеск! — хлопнул в ладони Мерлин. — Может, у вас там какое-нибудь стихийное бедствие, а? Землетрясение там, наводнение, извержение вулкана, м-м?
Фрейя неверяще покачала головой.
— Нет, сэр, ничего такого, насколько мне известно.
Мерлин просиял.
— В-о-о-о-от! — Он вытянул палец. — Когда случится что-нибудь эдакое, обязательно возвращайтесь. А пока вынужден откланяться и пожелать всего самого превосходного. Пока-пока!
Волшебник ударил в ладони, и проекция, с громким хлопком лопнув, исчезла.
— Э-э-э, — выдавила из себя единственное, что было на уме, Фоксглав. — Риддл, ущипни меня, потому что, кажется, я сплю.
Том усмехнулся.
— Боюсь, ты не спишь, Фрейя. — Он подошёл к гробу Мерлина и, с любопытством заглянув внутрь, постучал по крышке костяшками пальцев. — Великий чародей Мерлин только что отказался спасать родину от Гриндевальда. Вот вам и Герой под холмом!
— Может, он просто встал не с той ноги? — предположила Фоксглав. — Ну, знаешь, как в тех случаях, когда ненавидишь весь мир лишь за то, что нужно вылезать из тёплой постели и идти на трансфигурацию. Разве у тебя такого не бывает?
Том с искренним удивлением покачал головой.
— Конечно, не бывает, мне нравится ходить на уроки.
— А я ведь давно подозреваю, что ты не человек, Риддл, — со смехом произнесла Фрейя. — Ладно, давай попробуем другую руну. Если уж Мерлин ленится спасать Британию, пусть хотя бы даст оружие для её спасения в руки двум талантливым, ответственным и очень скромным слизеринцам.
Улыбнувшись Риддлу, она нарисовала в воздухе руну «Одал».
Кристаллы завибрировали и засияли в третий раз, явив им уже знакомую фигуру Мерлина в лиловой мантии. Увидев перед собой Фоксглав и Риддла, тот недовольно цокнул языком.
— Снова вы! — ворчливо проговорил он. — Ну что за невоспитанная молодёжь пошла. Сказал же, что…
— Сэр, мы искатели приключений, которые прошли ваши испытания. — Фрейя достала из кармана свою половинку медальона и показала её волшебнику. — Мы пришли, чтобы получить нашу награду.
Мерлин подскочил как ошпаренный, а затем, вытянув шею, сузил глаза.
— Быть такого не может! За тысячу лет их никто так и не прошёл!
— И всё же мы здесь, — добавил Риддл, поднеся свою половинку медальона к руке Фоксглав. Громко звякнув, части соединились, вновь превратившись в единое целое. — Мы нашли ваше письмо в башне и знаем, что за это нам полагается награда.
Мерлин удручённо выдохнул и, сняв колпак для сна, потёр лысеющий затылок.
— Мда-а-а… Девяносто пять испытаний и загадок. Почти год я потратил на то, чтобы их придумать, а потом ещё год, чтобы спрятать по всей Шотландии. Я ведь сделал абсолютно
всё, чтобы пройти его смогли только самые упорные. Кто же мог подумать, что такие и правда найдутся! — Хохотнув, он вытер выступившие слёзы колпаком. — У меня к вам, молодёжь, только один вопрос: вам что, заняться нечем?
Фрейя и Том молча переглянулись. На лице последнего замерло насмешливое выражение. Он махнул рукой, позволяя однокурснице самой вести переговоры. Фоксглав кивнула и приложила палец к губам.
…Интересно, о каких девяносто пяти испытаниях говорит Мерлин?
— Простите, сэр, но… — Она неловко почесала шею. — Боюсь, вышло небольшое недоразумение.
— Недоразумение, — бесцветным голосом повторил Мерлин.
Фоксглав сжала набалдашник трости в руке. Под строгим взглядом волшебника она чувствовала себя нашкодившим ребенком.
— Кажется, мы слегка срезали путь.
Фрейе понадобилась почти четверть часа, чтобы пересказать волшебной проекции Мерлина то, как они, не проходя ни одного из его испытаний, — а, судя по описанию, их ждали головоломки в духе «восстанови разрушенные статуи» и «зажги десять факелов одним «Инсендио», — умудрились получить медальон, который открыл проход в башню. Риддл большую часть времени молчал, лишь иногда добавляя какие-то уточняющие детали и подтверждая слова однокурсницы.
Она рассказала про то, как с помощью парселтанга они открыли в лесу портал в заброшенный замок Слизерина и как нашли там медальон, с помощью которого проекция Салазара попросила их «найти Эмриса», и как статуя этого самого Эмриса передала им пустой пергамент. И, конечно же, как после они совершенно случайно нашли на статуе архитектора символ медальона и, использовав его, получили свиток с порталом в башню.
Не сказать, что Мерлин сильно разозлился. Впрочем, однозначно счастливым его тоже было сложно назвать. Теребя в руках бороду, он бестелесным облаком летал из стороны в сторону. Иногда он останавливался, чтобы драматично произнести: «Слизеринцы!», а потом продолжал свои полёты, внимательно слушая историю удивительных приключений Фоксглав и Риддла.
Когда Фрейя наконец закончила, волшебник устало вздохнул.
— Клянусь своей бородой, вы двое однажды уничтожите магический мир. — Он сердечно улыбнулся, а затем спохватился и строго погрозил пальцем. — Но не думайте, что это вдруг окажется достаточно веской причиной, чтобы прерывать мой сон!
— Мы и не собирались прерывать ваш сон, — покачал головой Риддл. — Просто хотели выяснить, что потребовалось Слизерину. А когда ваша статуя отдала нам свиток…
— Не просто свиток! — произнёс Мерлин с недовольством. — Это вообще-то начало моего грандиозного испытания с загадками! И вам всего-то и нужно было прочитать его при луне в последней четверти во время летней грозы, когда ровно в полночь три последовательные горизонтальные молнии разорвали бы беззвёздное небо.
— Всего-то, — саркастично повторил Риддл. — Удивительно, и как это мы с тобой, Фрейя, не догадались.
— В этом и суть загадок, юноша! — возмутился Мерлин. — Вы же не надеялись на то, что все ответы будут ждать вас на поверхности?
Том сложил руки на груди.
— Вот только ответ и правда оказался на поверхности, — нагло ухмыльнулся он. — На поверхности статуи архитектора.
— Небольшая оплошность, случается даже с лучшими из волшебников. — Мерлин горделиво выпрямился. — Совершенно забыл о том, что мастер Салазар тоже имел доступ к моей башне.
— А почему он вообще отправил нас к вам? — вступила в разговор Фрейя. Она мучилась этим вопросом с тех пор, как они с Томом побывали в замке их предка. — Он звучал так отчаянно, будто знал, что может умереть в любой момент.
— Он обращался не к вам, а к своим сыновьям — Тегвареду и Лливарху. — Мерлин сокрушённо покачал головой. — Сложно представить двух людей, которые бы ненавидели друг друга сильнее, чем эти двое.
— Но что произошло? Слизерин говорил, что за ним кто-то придёт, а ещё мы нашли десятки трупов в его замке…
— Всему своё время, барышня, — отрезал Мерлин. — Вы же не надеялись, что я позволю вам узнать историю Слизерина здесь и сейчас?
— Вообще-то именно на это мы и надеялись, — язвительно заметил Риддл.
— Ну, значит, зря надеялись, — как ни в чём не бывало пожал плечами волшебник, и Том раздражённо сжал челюсти. — Возможно, я заскучал за тысячу лет беспробудного сна, но, должен признать, вам двоим всё же удалось меня приятно удивить. Конечно, я по-прежнему разочарован тем, что вы не прошли ни одно из моих гениальных испытаний, но я готов закрыть глаза на это недоразумение и предложить вам обещанную награду.
Дав слизеринцам время на то, чтобы переварить услышанное, Мерлин сухо кашлянул.
— О, прошу простить великодушно, я имел в виду: предложить вам
побороться за награду. — Он поднял руки, когда в его сторону полетели два недовольных взгляда. — Будем считать, что вы двое проявили смекалку и доказали право явиться перед великим Мерлином. Хорошо, молодцы. Теперь же вам нужно доказать право получить от него великую награду.
— И о какой же награде идёт речь? — спросил Риддл резко. Судя по тону, он уже почти потерял терпение. — Только, пожалуйста, не говорите, что осчастливите нас мудростью в духе «Любовь спасет мир» или «Терпение и труд всё перетрут». У нас в школе для прописных истин уже есть специально обученные люди.
Фрейя прыснула, запоздало закрыв рот рукой.
— Да будет вам известно, что я создал эти испытания с одной целью, — продолжил Мерлин, совершенно не обратив внимания на выпад Тома. Взгляд волшебника утратил всякий намёк на веселье и теперь казался максимально серьёзным. — Еще до того, как я погрузился в сон, я хотел найти себе учеников и преемников. — Он сделал драматическую паузу, осматривая затихших слизеринцев. — Волшебников, с которыми я могу разделить свою мудрость и знания и кому могу передать свою волшебную башню. — Он поднял руку, прерывая вопросы. — И так как я не могу допустить, чтобы мое наследие досталось недостойным волшебникам, то вам двоим — а других кандидатов я, увы, не наблюдаю — предстоит пройти четыре испытания. Сложные и опасные, они бросят вызов вашему уму, магическим способностям и человеческим качествам. Не могу утверждать, что вы непременно останетесь живы, но могу пообещать, что в этом Приключении вас ждёт долгая дорога поисков, загадок и неоднозначных решений…
Неужели то, что говорит Мерлин, правда? Фрейя Фоксглав всегда мечтала о подобном вызове. Награда была восхитительна, вне всяких сомнений, но куда больше её интересовали сами испытания. Если бы она смогла их пройти, отец так сильно бы ей гордился...
Она невольно посмотрела на Риддла: нервно кусая губы и сжимая в руке волшебную палочку, парень внимательно слушал старого волшебника. Словно почувствовав на себе чужое внимание, он повернул голову и, поймав взгляд однокурсницы, едва заметно ей подмигнул. Внутри Фрейи разлилось приятное тепло, и она улыбнулась.
Не было сомнений, что Том Риддл уже всё решил.
— …Безусловно, вы не обязаны соглашаться прямо сейчас, — между тем продолжал Мерлин. — Я понимаю, что перспектива возможной смерти может вас отпугнуть… Но только подумайте о…
— Мы согласны, Мерлин, — нетерпеливо перебил волшебника Риддл. — Мы с Фрейей пройдём ваши испытания.
