Удивительные приключения Фоксглав и Риддла

      С каждой секундой плечо Тома Риддла болело всё сильнее. Рубашка пропиталась кровью, до самого локтя окрасившись в неестественный багровый цвет. Отчаянно хотелось отодрать прилипшую ткань и, расцарапав кожу, выдернуть засевшую глубоко внутри боль.       Поморщившись, Том взмахнул волшебной палочкой и наколдовал лечебное заклинание — желтоватый луч магии приятной прохладой опустился на плечо, ненадолго унимая жжение. Вокруг не смолкали голоса — однокурсники громко и в подробностях обсуждали его триумфальную победу: до ушей Риддла доносились красочные эпитеты и до нелепого возвышенные слова обожания. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.       В самом начале урока Том пообещал себе, что покажет всё, на что способен. Даже если големы профессора Меррисот приняли бы форму самых опасных существ из справочника Скамандера — или самых жутких тварей из воображения самого Риддла, — он не собирался отступать.       Это не просто урок. Это был вызов, проверка, доказательство самому себе, что потеря способностей после «зелья вдохновения» всего лишь временный эффект. Он должен был удостовериться, что не расплескал ни капли магии, которую так долго, так настойчиво подчинял с самого детства.       Но поединок закончился, и всё, что он чувствовал после него, — тошнотворная, отвратительная усталость. Ни триумфа, ни удовлетворения.       Ни-че-го.       — Эй, Риддл, подъём, — весёлый женский голос заставил его открыть глаза.       Перед ним, сложив руки на груди, стояла Юджина Дженкинс — его коллега-староста из Гриффиндора. Любопытная зануда, обожающая лезть в дела, которые её совершенно не касались. Том терпеть её не мог с самого первого курса.       — Профессор приказала доставить тебя в больничное крыло.       — И последние на сегодня… — одновременно с гриффиндоркой проговорила Меррисот. — Яксли, Забини и Фоксглав.       Риддл непроизвольно бросил взгляд на магический круг, куда после слов профессора направились его однокурсники. Из троих ребят Фрейя Фоксглав выглядела самой напряжённой: чуть сгорбившись, она с силой опиралась на волшебную трость и, кажется, хромала сильнее обычного.       — Не нужно, Юджина, всё хорошо, — тряхнул головой Том. — Я отправлюсь туда после окончания урока.       Дженкинс с удивлением осмотрела сначала плечо однокурсника, а затем и его лицо. Нахмурившись, она недовольно покачала головой.       — Риддл, ты уверен? — Она указала пальцем на однокурсника. — У тебя в плече дыра размером с Марианскую впадину. Как по мне, дело дрянь.       — Благодарю за беспокойство, но всё хорошо. — Том сжал губы, краем глаза наблюдая, как Меррисот возводит магический купол, а Фоксглав поднимает волшебную палочку и пристально всматривается в останки поверженных големов.       О, Том ни в коем случае не пропустит этот поединок.       — У меня всё под контролем.       — Ты безумен, Риддл, — усмехнулась Дженкинс и, развернувшись, пошла обратно к однокурсникам.       Меррисот взмахнула палочкой, и големы засветились. Ещё до того, как сияние угасло, и до того, как Том рассмотрел, наконец, во что они превратились, он услышал отчётливый вскрик. Ему хватило доли секунды, чтобы понять, что кричала Фрейя Фоксглав. Девушка замерла с выражением…       Даже не страха, нет. На её лице застыла гримаса неподдельного ужаса. Что могло так сильно напугать его бесстрашную однокурсницу?       Риддл нетерпеливо повернулся к големам.       Увиденная картина, впрочем, породила куда больше вопросов, чем дала ответов. Одетые в ярко-красные мантии, три высокие человеческие фигуры напоминали своими облачениями что-то среднее между древнегреческими тогами и мантиями католических кардиналов. Под низко натянутыми на лица капюшонами поблескивали золотые маски — совершенно гладкие, на них не было видно вырезов ни под какие органы чувств. Когтистые лапы существ сжимали по изогнутому кинжалу.       Том понятия не имел, что это были за волшебники; в отличие от Фрейи Фоксглав — судя по её реакции, она видела их уже не в первый раз.       — Мисс Фоксглав, что-то не так? — голос профессора Меррисот сочился нарочитым беспокойством. — Вы, кажется, напуганы.       Девушка вздрогнула и, громко выдохнув, медленно повернулась к профессору.       — Все хорошо, профессор, — совершенно спокойно ответила Фрейя. Вымученно улыбнувшись, она указала на свою ногу. — Небольшая болезненная судорога, со мной такое иногда случается.       — Вот как? Уверены, что хотите продолжать? — упорствовала Меррисот. — Мне нет нужды ставить вас в неудобное положение…       Она многозначительно указала на застывших големов, и Фрейя недовольно сжала губы. Том хорошо знал старую ведьму Меррисот: то, что она позволяла кому-то не участвовать в сегодняшнем поединке, — отнюдь не забота и даже не учительская ответственность. Первое ей, кажется, было просто незнакомо, а вторым, как и большинство других профессоров, она успешно пренебрегала все годы, что Том провёл в Хогвартсе. И сегодня, когда женщина смотрела на Фоксглав, он не мог не заметить и её алчный взгляд, и хитро приподнятый уголок губ, и нетерпеливое постукивание носком ботинка по каменному полу.       Она выжидала.       — У меня всё под контролем, — холодно отрезала Фоксглав, и Меррисот довольно улыбнулась. Стоящие рядом Яксли и Забини переглянулись.       — Прекрасно. — Профессор Меррисот потёрла руки. — Вы, трое, приготовьтесь и…       Она подняла руку и щёлкнула пальцами, оживляя этим незамысловатым движением големов. В ту же секунду Фрейя повернулась к своим коллегам по бою и начала что-то быстро говорить, горячо жестикулируя и иногда показывая на их сегодняшних врагов. Том не мог слышать, о чём она рассказывала однокурсникам, но судя по вытаращенным глазам Забини и сорвавшемуся с губ Яксли отчётливому «Что?!», информация была по меньшей мере занимательной.       Пока шестикурсники шептались, големы тоже не теряли времени зря: волшебное трио разделилось, медленно окружая ребят, каждый со своей стороны.       — Хватит болтать! — раздался голос Лестрейнджа. Парень стоял перед магическим полем и раздражённо теребил в руках развязанный галстук. — ДЕЙСТВУЙТЕ УЖЕ!       Его приказ и правда сработал, правда, не совсем в том виде, какой представлял себе Лисандр: големы синхронно подняли кинжалы и бросились на ребят.       Быстрее всех отреагировал Лоренцо Забини. Встав перед девушками, он взмахнул волшебной палочкой и громко проговорил инкантацию взрывающего проклятия:       — Экспульсо!       — Не-е-т! — закричала Фоксглав. Она схватилась за голову и неверяще покачала головой. — Я же сказала, никакой боевой магии!       Но было поздно: ярко-синий луч сорвался с палочки Забини и устремился в тело одного из големов. Обычно взрывающее заклятие действовало как усиленный в несколько раз «Остолбеней» — вместо простого оглушения оно наносило сильные травмы и отбрасывало жертву на десятки метров в сторону. Но в этот раз всё было иначе: голем в буквальном смысле слова впитал в себя вспышку направленной на него магии. Заклинание просто растворилось внутри него, не нанеся телу никакого ущерба.       Том поражённо поднялся со своего места. Как такое вообще возможно?..       — Что за… — вторил его мыслям Забини. — Он что?..       — Быстрее, колдуйте «Протего Дуо», — торопливо проговорила Фрейя. — Иначе…       — Иначе что? — взвилась Аталанта, поворачиваясь к Фоксглав. Том впервые видел, чтобы староста Рейвенкло так сильно нервничала.       Но Фоксглав ничего не ответила — она указала на атакованного Забини голема. Тот внезапно начал трястись и светиться кроваво-чёрным светом. Два других существа неподвижно замерли позади него. Голем вытянул пустую руку и через секунду на его ладони возник сгусток ослепляющей магии. Ярко-синий, совсем как брошенное в него мгновением ранее заклинание «Экспульсо».       — …иначе нам конец, — резюмировала Фрейя с невесёлым смешком.       Голем замахнулся и отправил в их сторону сгусток магии. К счастью, шестикурсники успели в самый последний момент наколдовать совместный щит «Протего»: зелёная рябь защитного заклинания опасно затряслась, но всё же поглотила разрушительную магию «Экспульсо».       — Выкуси, уродец! — хохотнул Забини, за что немедленно получил тростью по плечу.       — Не теряй бдительность, — строго приказала Фоксглав, а затем посмотрела на Яксли. — Быстро колдуем новый щит!       — Зачем это? — встрял Забини, потирая плечо с обиженным видом.       — Затем, Забини, что мне нужно подумать.       Повинуясь словам девушки, шестикурсники вновь наколдовали «Протего Дуо». Зелёный щит окружил ребят со всех сторон, не давая големам возможности подобраться. Один из них попытался ударить щит своим кинжалом, но защитная магия отразила удар, на несколько сантиметров откинув голема назад. Однако существо не потеряло решительность и принялось колотить по щиту уже двумя руками. Вскоре к нему присоединились и двое других. Судя по треску магии и напряжённым лицам ребят, их «Протего» едва ли сумело бы протянуть слишком долго.       Том бросил быстрый взгляд на профессора Меррисот: женщина сложила руки на груди и с довольной ухмылкой наблюдала за сражением. Никаких сомнений: женщина прекрасно знала, что ожидает ребят в этом поединке.       — Каждый из нас возьмёт на себя по голему, — вытерев пот со лба, проговорила Фрейя. — Не забывайте, что их нельзя атаковать напрямую.       — Но как же их тогда уничтожить?       Фоксглав сжала в руке волшебную палочку.       — Если бы кто-то знал, мы бы с тобой сейчас здесь не разговаривали.       — Я не понимаю… — вновь начал Забини, но в этот раз его прервала Аталанта.       — Мерлина ради, Лоренцо, заткнись, — скривилась она, и Забини тут же поднял руку в сдающемся жесте. — Есть идеи, как нам закончить поединок, Фоксглав?       Слизеринка криво ухмыльнулась, и Том даже со своего места заметил, как зажглись огнем её зелёные глаза.       — Парочка найдётся.       План Фрейи Фоксглав был прост, хотя и абсолютно рискован. Так как атаковать големов напрямую было чревато последствиями, ребята решили действовать опосредованно. В их распоряжении был магический круг, сами големы, а также целый ряд трансфигурационных заклинаний, которым они научились к шестому курсу.       Если бы Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор присутствовал на уроке, он уже высморкался бы в бороду от гордости за своих талантливых учеников.       Стоило ребятам отменить защитные чары «Протего», как големы немедленно бросились на своих противников. Их движения были стремительными, взмахи кинжалов — острие сверкало, как бриллиант, — быстрыми и яростными. Забини и Яксли отпрыгнули в стороны, чудом увернувшись от несущихся на них существ. Рейвенкловцы переглянулись и, кивнув друг другу, синхронно наколдовали «Метелосглаз»: две яркие вспышки озарили магический круг, и в нём тут же возник снежный вихрь. Том улыбнулся, довольный выбором однокурсников: это было простое в исполнении и великолепное по своему свойству заклинание контроля противников, которым он и сам с удовольствием пользовался в дуэльном клубе Филиуса Флитвика. Ветер внутри магического круга кружился так сильно, что с лёгкостью отталкивал големов, не позволяя тем подбираться ближе, чем на пару метров. Волосы ребят, их школьная форма, мантии големов, многовековая пыль, которую ленивые домовики замели под шкафы вместо уборки, — всё это летало по магическому кругу под завывания ледяного ветра.       Пока Яксли и Забини отвлекали двух големов, Фрейя Фоксглав взяла на себя третьего. Он был самым крупным из существ и умудрился не попасть в круговорот снежного вихря.       Приблизившись к Фрейе с грацией, которой позавидовала бы и кошка, голем обрушил на неё целый град быстрых ударов. Впрочем, Фрейя тоже смогла удивить: сложно было сказать, что больше всего повлияло на девушку — удача, мастерство или адреналин в крови, — но, медленно отступая, она успешно отражала почти все удары кинжала. Одной рукой она колдовала разноцветные щиты — они со звоном раскалывались, стоило кинжалу дотронуться до магической глади, — а когда не успевала наколдовать очередное «Протего», использовала вторую с зажатой в ней тростью.       И это зрелище заставило Тома и добрую половину его однокурсников пооткрывать рты: перехватив трость ровно посредине, Фоксглав размахивала ею в воздухе, словно боевым посохом. Этой хитрой техникой ей удалось отбить несколько ударов кинжала и даже врезать голему набалдашником по «лицу» — с существа немедленно слетела маска и с грохотом повалилась на каменный пол. Том вытянул шею, чтобы рассмотреть, что под ней скрывалось, но не увидел ничего, кроме темноты, — капюшон мантии был натянут слишком низко.       Несмотря на то, что Фрейе удавалось успешно блокировать атаку голема, она начинала уставать. Движения её трости с каждой секундой становились всё менее быстрыми, она тяжело дышала и сильно хромала на правую ногу. В отличие от голема — тот свой напор и не думал снижать. Учитывая то, как высоки сегодня были ставки на уроке Защиты, любой его удар мог бы стать для Фрейи летальным.       Не то чтобы это сильно волновало профессора Меррисот. В конце концов, у Фоксглав больше не было родителей, которые могли бы возмутиться её смерти.       В отличие от слизеринки, Аталанта и Лоренцо не вступали в близкую конфронтацию с существами и по-прежнему сдерживали их с помощью «Метелосглаза». Проговорив что-то своему напарнику, Яксли внезапно отменила своё заклинание и, изящно нырнув между поднятыми руками тут же бросившегося к ней голема, ринулась в центр круга. Остановившись, она быстро взглянула на потолок, а затем сделала осторожный шаг назад и кокетливо поманила голема рукой. Когда существо сделало шаг к девушке, та взмахнула волшебной палочкой:       — Инкарсифорс! — Она указала на висящую прямо над големом огромную люстру, а затем опустила палочку вниз размашистым движением.       Люстра засветилась магическим светом, а из её металлических рожков начали «расти» длинные чёрные прутья. Всего несколько мгновений — и древний потолочный светильник превратился в металлическую клетку до самого пола. Оказавшийся внутри голем ошалело кидался на прутья, но выбраться не мог. Аталанта довольно ухмыльнулась, а затем бросилась помогать однокурснику, — парень давно уже перестал контролировать своего голема и теперь с криками бегал от него по всему магическому кругу.       Однако если кому-то в этот момент и нужна была помощь, то этим человеком был не Лоренцо Забини.       Теперь усталость Фоксглав стала очевидной — она не успевала за стремительными взмахами голема, пропуская его агрессивные выпады, — один раз девушке всё же повезло, и кинжал прошёлся в считаных сантиметрах от её ребер, но уже следующий — по-особенному хитрый — полоснул Фрейю по подбородку, оставляя на коже глубокий порез. Она на секунду замерла и неверяще приложила руку к лицу — на пальцах остались следы крови.       — Фрейя! — яростный рык Лестрейнджа заставил Тома вздрогнуть. Парень стоял вплотную к щиту и напряжённо смотрел на сражение. Нахмурившись, он ударил по поверхности магического купола, отчего та покрылась заметными волнами.       Но Фоксглав его не слышала. Она часто и очень громко вдыхала и выдыхала, будто пыталась побороть неожиданно нахлынувшую панику. Девушка так сильно сжимала волшебную палочку в руке, что, казалось, ещё мгновение и та разломится на две части. Кровь текла по её шее, заливая рубашку и серый жилет.       Когда существо начало очередную атаку, Фоксглав резко отстранилась и, громко крикнув «Глациус!», превратила каменный пол под ногами существа в лёд. Делающий в этот момент выпад голем наступил на него и едва заметно пошатнулся, на долю секунды потеряв равновесие. Но этого короткого замешательства Фрейе хватило с головой.       Закричав, как маленький берсерк, она рванула вперёд и всем своим телом впечаталась в голема. От удара тот окончательно потерял равновесие, и они оба, едва ли не в обнимку, с грохотом полетели на ледяную поверхность. Во время падения Фрейя выронила из рук и трость, и свою волшебную палочку, — та, ударившись о пол, приземлилась недалеко от девушки.       Стоило слизеринке остаться без волшебного артефакта, и голем, казалось, тоже перестал подавать хотя бы какие-то признаки жизни — когтистая рука разжалась, выпуская кинжал. Но, кажется, Фрейя даже не заметила в пылу эмоций и суматохе то, что её противник перестал сопротивляться. Увидев кинжал, девушка незамедлительно к нему потянулась.       Она смотрела на него всего мгновение, хотя в сознании Тома оно растянулось в вечность. Он успел заметить, как трясутся сжимающие рукоятку руки. Как неестественно выпрямлена её спина. Как глубоко и часто она дышит. Риддл поднялся со своего места, совершенно забыв о собственной боли в плече. Всего пара шагов, и он оказался перед магическим куполом, так не вовремя разделившим их в это мгновение. Он не замечал других участников этого боя — в данный момент для него существовала лишь эта маленькая сломанная девочка, которая, победив внешнего врага, кажется, пыталась одолеть и внутренних.       Последнее, что он увидел, пока Фрейя не пошевелилась, принимая, наконец, какое-то решение, — как на сверкающее лезвие клинка упала, смешавшись со слезами, кровь.       А затем Фрейя Фоксглав подняла кинжал над головой и — с ненавистью, осатанело, исступленно, — начала наносить голему удар за ударом. Бум, бум, бум, — глухие ритмичные удары стали о камень. Лицо, шея, плечи, грудь — девушка била хаотично, бесцельно, выплескивая бушующую внутри ярость.       Затаив дыхание, Риддл не мог оторвать взгляда от этого зрелища. От боли и отчаяния, которые, казалось бы, словно призраки, овладели телом Фокгслав. Он слышал беспокойные шепотки других студентов, слышал голос Лавинии — она умоляля Фрейю остановиться, и слышал сдавленные ругательства стоящего рядом Лисандра. Том был готов поклясться, что слышит даже внутренний хохот старой ведьмы Меррисот.       Нет, он не мог отвести от Фоксглав взгляд.       Не хотел. Будто боялся, что без его внимания она окончательно потеряет себя в ярости. А ещё он искал ответы на вопросы.       Что могло вызвать в таком человеке — в этой странной, жизнерадостной пикси, — ненависть столь сильную, что она потеряла всякий контроль?       Том Риддл обязательно это выяснит.       — Фоксглав, берегись! — пронзительно закричала Яксли, вырывая из тягучего наваждения не только слизеринку, но и самого Риддла.       И очень вовремя. Ни Яксли, ни Забини так и не удалось справиться с оставшимся големом, хотя они и были близки к тому, чтобы намертво связать его путами «Инкарцеро». К их несчастью, существо додумалось разрезать верёвки зажатым в руке клинком и быстро освободилось, немедленно ринувшись на своих юных противников. И на пути его в виде преграды оказалась склонившаяся над другим големом Фоксглав. Из головы последнего торчал кинжал, вставленный по самую рукоятку.       Услышав крик рейвенкловки, Фрейя тут же развернулась. Когда она увидела приближающегося к ней голема, то инстинктивно дёрнулась в сторону волшебной палочки, но не успела ничего сделать — наколдованный Яксли красный луч «Депульсо» влетел ей в грудь, отбросив, словно куклу, в сторону. Ударившись о магический купол, она упала на пол и, моргая, ошалело крутила головой, пытаясь понять, что произошло.       А голем вновь переключил внимание на студентов Рейвенкло.       — Нам конец! — жалобно простонал Забини.       — Только посмей выкинуть палочку, Лоренцо… — прошипела в ответ Аталанта, отнюдь не изящно вытирая пот со лба рукавом.       На мгновение голем остановился, но лишь для того, чтобы поразить всех ещё сильнее: он вновь затрясся, и его тело обдала кроваво-черная магия, а из-под широкого одеяния появилась ещё одна пара когтистых рук. А затем ещё одна. И ещё одна, пока существо не стало напоминать одетого в красную хламиду прямоходящего паука. В каждой правой руке он держал по кинжалу.       — Мордред подери, что это за тварь такая? — Лисандр повернулся к Тому, но даже у самого выдающегося волшебника своего поколения не было ответа на этот вопрос.       Зато было дикое желание использовать на монстре «Инсендио». Или мощный инсектицид из кладовой миссис Коул.       — Ну всё, Ланта, я сдаюсь. — Забини поднял палочку, намереваясь выбросить её и закончить поединок. — Я не подпи…       — Просто помоги мне, болван, — жёстко прервала его девушка. Она взмахнула волшебной палочкой и указала на голема. — Глациус Дуа!       Светло-голубой луч магии ударил по полу рядом с существом.       Забини ругнулся про себя, но всё же выполнил просьбу однокурсницы.       — Глациус Триа! — вторил он, и его луч слился с лучом Яксли.       Однако магии их двоих, даже усиленной двумя модификаторами, не хватало, чтобы остановить существо. Его ноги и мантия покрывались толстой коркой, но голем-паук ожесточённо ударял сам себя кинжалами, сбивая с тела лёд.       Том непроизвольно повернулся к Фрейе и не смог сдержать вздоха: схватившись одной рукой за бок, с гримасой боли на лице, девушка из последних сил ползла к валяющейся возле голема волшебной палочке.       Поверженная и окровавленная Фоксглав выглядела невероятно жалко, но всё равно привлекала внимание. В твёрдом, целеустремленном взгляде было столько непоколебимого упорства, сколько он не видел ни у одного из своих сторонников.              — Глациус Максима! — раздался надтреснутый голос, когда Фрейя, наконец, дотянулась до своего артефакта.       Третий луч заклинания — намного ярче двух предыдущих — присоединился к хороводу из бело-голубой магии. Усиленный тремя модификаторами, «Глациус» наконец сработал как нужно, и тело голема сковал блестящий волшебный лёд. Забини поднял руки вверх и радостно закричал, получив за это красноречивый укор в глазах Аталанты Яксли. Впрочем, девушка тоже улыбалась.       Когда Фрейя поняла, что с последним из оппонентов покончено, она устало повалилась на пол, закрыв глаза руками. Порез на её подбородке перестал кровоточить, но всё ещё выглядел довольно скверно.       — Достаточно, — хлопнула в ладони профессор Меррисот, и студенты горячо зааплодировали.       Големы рассыпались на части — кроме того, что застрял во льду, — а магический купол, вспыхнув, истончился. Лестрейндж, Нотт и Пиритс тут же бросились к Фоксглав. Последняя помогла подруге подняться, и вместе — Лавиния удерживала Фрейю за талию — они медленно направились к скамье всего в паре метров от Риддла.       — Мисс Яксли, мисс Фоксглав, мистер Забини, — кашлянув, начала Меррисот. По её тону было сложно однозначно понять, осталась ли она довольна поединком или и в этот раз найдёт, к чему придраться. — Признаться честно, я не знаю, как реагировать на ваш поединок.       — Думаю, пятьдесят баллов на человека скажут всё за вас, профессор, — предложил Лисандр.       Наколдовав небольшой букет оранжевых роз, он с невинной улыбкой протянул его Фоксглав. Девушка насмешливо фыркнула, но букет приняла, подарив Лисандру в ответ лёгкую улыбку.       Том резко отвернулся, отчего-то раздражённый этой картиной. Ей нужно было лечебное заклинание, а не глупые цветочки! А ещё его раздражало то, что Фрейя даже не удосужилась посмотреть в его сторону. Да он ради её поединка пренебрёг своим здоровьем и не пошёл в больничное крыло!       — Мнения героев, убитых Горгоной, я в расчёт не беру, мистер Лестрейндж, — усмехнулась профессор, и Лисандр сделал вид, будто её слова разбили ему сердце. — Но правда ваша, ваши коллеги сегодня заслужили награду за свой поединок.       Она повернулась к Яксли и Забини — те до сих пор стояли в магическом круге.       — Ваша тройка показала хорошую командную работу. — Она растянула губы в улыбке. — Благодаря ей все вы остались сегодня живы, и это замечательно. Я хочу, чтобы вы, — она прошлась жёстким взглядом по остальным шестикурсникам в классе, — запомнили этот поединок. Именно такой отдачи в командной работе я ожидаю от вас впредь.       Студенты зашептались.       — Что касается вас, — она вновь обратилась Яксли и Забини, — выбор заклинаний был не особенно впечатляющим, но, учитывая ситуацию, допустимым. Надеюсь, в следующий раз вы будете соображать быстрее. — Она кинула кислый взгляд на Забини. — И молча слушать то, что вам говорят более опытные коллеги.       Лоренцо закатил глаза, тихонько проговорив что-то на итальянском.       — Двадцать баллов Слизерину и пятьдесят Рейвенкло. — В конце концов, согласилась Меррисот, и студенты Слизерина недовольно загомонили.       — Это несправедливо! — возмутился Леонард. — Фоксглав была лидером их команды! И сражалась до последнего!       — Успокойся, Лео. — Фрейя положила руку ему на плечо. — Плевать на баллы. Я просто рада, что это закончилось.       — Мисс Фоксглав. — Меррисот сложила руки на груди и, подняв голову, с интересом взглянула на девушку. — Я попрошу вас задержаться после урока.       Когда Фрейя кивнула, профессор по привычке хлопнула в ладони, а затем повернулась к классу.       — Что ж, прекрасно. Сегодняшний день показал, что впереди нас ждёт долгий путь, — потирая руки, сказала она. — Мы стали свидетелями многих прекрасных поединков, сильной магии, хитрой и остроумной тактики, удивительных дуэлей и отличной командной работы… Однако, к сожалению, куда чаще мы вынуждены были лицезреть ваши ошибки и неудачи. Наша задача на ближайшее время — проанализировать и исправить все эти ошибки. Именно от того, сможете ли вы принять слабости и сделать их своими сильными сторонами, зависит ваша жизнь. Запомните, ключ к успеху — осознание и принятие ошибок.       Прозвенел звонок, и студенты радостно загомонили.       — Всё, свободны. — Женщина махнула в сторону двери. — И, умоляю, не влезайте в неприятности!       Когда студенты начали разбредаться к выходу, профессор внезапно повернулась к Риддлу. На её лице появилось удивлённое выражение. Она взглянула на окровавленное плечо Тома и неприязненно скривилась.       — Мистер Риддл, разве я не отправила вас в больничное крыло? Или мне наказать мисс Дженкинс за то, что она не выполняет моих поручений?       Фрейя приблизилась к профессору. Она хромала и в целом выглядела так, будто чудом пережила маленький апокалипсис. Увидев Тома, девушка слабо ему кивнула.       — Я остался, чтобы увидеть поединки всех моих друзей, — спокойно ответил Риддл профессору, хотя смотрел он в этот момент на Фрейю Фоксглав. Она поражённо подняла брови.       — Мисс Яксли, должно быть, приятно знать, что у неё есть такой заботливый друг, мистер Риддл, — со смехом заметила Меррисот, и от её слов зарождающаяся на губах улыбка Фрейи тут же погасла.       — Я не это… — начал было Том, но Меррисот, словно кошка, зашикала на него.       — Идите уже, Том, ваша травма выглядит отвратительно и нужно как можно скорее её залечить, — сказала она и повернулась к Фрейе, тут же теряя интерес к Риддлу. — Мисс Фоксглав, милая моя, как вы?.. Признаться, я очень волнуюсь за ваше состояние.       Она указала на учительскую комнату в конце класса, и обе двинулись в ту сторону.       Постояв несколько секунд — он буравил взглядом спины удаляющихся женщин, — Том недовольно сжал челюсть, а затем, развернувшись, быстро пошёл к выходу.              Последнее, что он увидел, прежде чем покинуть класс Защиты от Тёмных искусств, — это то, как худая ладонь Меррисот легла на плечо Фрейи Фоксглав. А затем они исчезли за дверью профессорского кабинета.

***

      — Нет, я, конечно, всё понимаю, но это я уже ни понять, ни принять не могу!       После урока Защиты Том присоединился к другим травмированным големами студентам в больничном крыле. Увидев окровавленное плечо Тома, школьная медсестра Кэтрин Джунипер в буквальном смысле слова схватилась за голову. Глубоко выдохнув, с непередаваемым выражением на лице, она разразилась такой страстной речью насчет профнепригодности педагогического состава Хогвартса, что Том искренне восхитился: хладнокровная и спокойная, она редко позволяла себе вспышки гнева, но каждое её слово выстреливало, как пуля из пистолета.       — Позор! Беспредел! — возмущалась женщина, размахивая волшебной палочкой. Одна из кроватей недалеко от двери начала самостоятельно готовить себя к приёму нового пострадавшего — подушки взбивали друг друга, одеяло растягивалось, простынь избавлялась от заломов и складок. — Господь, как… ну просто как можно допустить, чтобы наши дети, наше будущее, находились под наблюдением таких неграмотных и безответственных учителей?       Когда кровать была готова, сестра Джунипер указала на неё пальцем.       — Я скоро к тебе вернусь, Том. Отдохни пока что.       Странное дело, но Тому всегда нравилась эта маглорождённая волшебница. Ему импонировали и её глубокие знания лечебных чар и заклинаний, и бережное отношение к студентам, но больше всего — её непоколебимое упорство: своими умом, целеустремлённостью и талантом женщина уже к тридцати добилась должности заместителя главного целителя больницы Святого Мунго.       Новость эта была широко обсуждаема: впервые рождённый у маглов волшебник смог занять столь высокий пост. Однако через год после громкого назначения миссис Джунипер покинула Больницу по собственному желанию — её супруг-аврор Августас Джунипер трагически погиб во время облавы в Косой Аллее. Двое маленьких детей и посмертно полученный для мужа Орден Мерлина III степени — вот и всё, что осталось у Кэтрин. Риддл не знал, чем занималась волшебница после этого, но два года назад она начала работать в Хогвартсе. Именно тогда её младший сын — если Том помнил правильно, его звали Эрик, — поступил на факультет Хаффлпафф.       С появлением сестры Джунипер — именно так её все называли — в школе начали проводиться непривычные для Хогвартса изменения: у каждого студента появилась личная карточка с историей травм и болезней, а всем домовикам-поварам были вручены меню с блюдами, которые могли бы полностью восполнить недостающие для растущих волшебников витамины и минералы. Попечительский совет возмутился этим «магловским реформам», но Министерство Магии единодушно поддержало сестру Джунипер и вот уже два года, как в школьное меню добавились разнообразные фрукты и овощи, а кроме опостылевших чая и тыквенного сока можно было насладиться какао, кофе и даже апельсиновым соком. Том давно решил для себя, что даже ненависть к маглам не отметает того, что их подход к организации жизни был намного продуманнее, чем у волшебников. Когда он завоюет этот никчёмный мир, ему нужны будут рядом такие светлые умы, как Кэтрин Джунипер, — в этом случае Том даже был готов закрыть глаза на грязнокровное происхождение волшебницы. В конце концов, иногда признавался Риддл сам себе, даже он не был до конца совершенен.       Спустя десять минут сестра Джунипер вернулась к Риддлу. За время её отсутствия Том успел стать свидетелем целого паломничества к своей кровати: за столь короткое время к нему успели подойти по меньшей мере с десяток студенток разных факультетов. Застенчиво улыбаясь, они желали ему скорейшего выздоровления и протягивали то шоколадки, то фрукты, то бутылочки с какими-то зельями и открытки с криво нарисованными сердечками. Натянув на лицо ничего не значащую, но очень вежливую улыбку, Том на автомате всех благодарил одними и теми же словами, отчаянно надеясь, что всё-таки справится с внутренним желанием красноречиво закатить глаза. Надо было попросить сестру Джунипер закрыть его кровать ширмой, как она изначально и предлагала.       — Ох, Том. — Медсестра окинула быстрым взглядом окровавленный рукав и сокрушённо покачала головой. Вздох, который последовал за её словами, был таким горестным, словно Риддл заболел какой-то неизлечимой болезнью, а не получил небольшую рану, которую магия способна исцелить одним мановением волшебной палочки.       С помощью заклинания сестра Джунипер разрезала рукав его рубашки и помогла избавиться от прилипшей к коже ткани.       — Рана глубокая, — внимательно изучив плечо своего пациента, спокойно проговорила медсестра. Прытко пишущее перо, летающее за ней по пятам, принялось что-то быстро строчить в небольшой тетрадке — карточке Риддла, если судить по его фамилии и колдографии на обложке. — Как ты себя чувствуешь, Том?       — Приемлемо, — ответил Риддл.       Впрочем, взглянув на рану, он уже не был так в этом уверен. Выглядела она, мягко говоря, неэстетично — острые когти драконов оставили на его плече глубокие, неровные борозды. Однако хуже всего было даже не это — под кожей, словно корни дерева, шевелились тёмно-серые щупальца то ли отравления, то ли проклятия.       — Давай посмотрим, насколько плохи наши дела, — с мягкой улыбкой предложила медсестра и взмахнула палочкой — из кончика артефакта вырвались несколько разноцветных вспышек и тут же, будто кокон, облепили руку парня.       — «Диагностические чары Джунипер», — со знанием дела заметил Риддл, и волшебница польщённо хмыкнула. — Читал о них в «Вызовах современного целителя».       — Признайся, Том, у тебя есть маховик времени? — усмехнулась медсестра, снимая с Риддла чары и направляя палочку на прытко пишущее перо. Оно задрожало и, подпрыгнув на месте, принялось ожесточённо чиркать в карточке, следуя, по всей видимости, мыслям зачаровавшей его волшебницы. — Иначе мне сложно представить, как ты успеваешь абсолютно всё на свете.       — Я успеваю то, за что берусь, — улыбнулся уголком губ Том. — И если понимаю, что дело не стоит внимания, то предпочитаю, не браться за него вовсе.       Медсестра одобрительно кивнула, а затем вновь взмахнула палочкой, и из небольшой аптечки, лежащей у неё на коленях, вылетело несколько баночек и бутылочек из тёмного стекла. Они парили над головами сестры Джунипер и Риддла, самостоятельно открываясь, взбалтываясь и смешиваясь. Когда содержимое одного из фиалов стало ярко-голубым, он сделал над кроватью своеобразный круг почёта и опустился в ладонь медсестры.       — Будет неприятно, — нахмурилась сестра Джунипер, и Том кивнул.       Женщина открыла пробку с характерным звуком и, дав голубоватому пару покинуть флакончик, вылила жидкость на небольшой лоскут белой ткани. Когда она приложила компресс к ране Риддла, тот вздрогнул и судорожно втянул в себя воздух — его руку вплоть до кончиков пальцев пронзила жгучая боль. Медсестра Джунипер подарила ему поддерживающую улыбку.       — Настойка растопырника, разбавленная пятью каплями японского бадьяна, — пояснила она. — Поможет заживить рану, однако должна предупредить, Том, срастание тканей и кожи — процесс медленный и очень болезненный.       Сестра Джунипер потянулась к аптечке и достала небольшую колбочку с ярко-фиолетовой эссенцией, которую тут же протянула Риддлу.       — Эссенция дельфиниума для уменьшения боли, — сказала она. Когда Том протянул руку, чтобы взять колбу, волшебница предупреждающе покачала головой. — Не больше глотка в четверть часа, иначе можно вызвать паралич мышц и обездвиживание.       Риддл кивнул и, открутив крышечку, сделал небольшой глоток. По горлу разлилась холодная горечь, и он закашлялся. Через несколько секунд боль в руке стала напоминать лёгкое покалывание, а через мгновение и вовсе перестала ощущаться. Как, впрочем, и его рука — она казалась невесомой, будто сделанной из воздуха. Это ощущение было одновременно приятным и пугающим.       Сестра Джунипер ещё несколько раз смачивала ткань настойкой и прикладывала её к ране. После того, как компресс оказывался на его плече, медсестра направляла на него волшебную палочку и колдовала неизвестные Тому лечебные заклинания. С каждым таким действием рана становилась всё меньше и меньше, и тёмно-серые «щупальца» под кожей съёживались и исчезали на глазах. Волшебнице потребовалось больше часа, чтобы закончить с этой своеобразной магической операцией и, выдохнув, отложить компресс и фиал в сторону.       — На данный момент это всё, что я могу сделать, — обратилась волшебница к Тому, и он поднял усталый взгляд с колен на медсестру. — Как видишь, рана быстро затягивается, и кожа успешно регенерирует. Однако из-за её характера — предполагаю, причина в применении тёмной магии — кожа сильно рубцуется, оставляя грубые шрамы.       Она неуверенно махнула в сторону Риддла, и он посмотрел на своё плечо.       Глубокие борозды от когтей дракона заросли плотью и покрылись новой кожей. Толстая и багровая, она облепила плечо Риддла, напоминая безобразный красный след от ожога. Интересно, как бы отреагировали на такое зрелище его многочисленные поклонницы? Скорее всего, эти тепличные девочки, единственными проблемами в жизни которых были сломанные ногти, сбежали бы, скривив лица в брезгливых гримасах.       — Новости не очень утешительные, Том, — вздохнув, покачала головой целительница. Она взмахнула палочкой, и плечо старосты обхватили эластичные белые бинты, пахнущие какими-то травами. — Ежедневные компрессы из настойки растопырника помогут убрать красноту, но единственное действенное средство избавиться от шрама, полученного от подобной тёмной магии, — мазь Фиддлвуда.       Том шумно выпустил воздух из носа, услышав слова сестры Джунипер.       — Мазь Фиддлвуда? — с горечью усмехнулся он. — Та самая, где один из ключевых ингредиентов — перетёртый в пыль алмаз со лба рогатого змея?       — Верно, Том, — согласилась медсестра, отведя взгляд в сторону. — К сожалению, хогвартская аптечка едва ли может похвастаться наличием таких ингредиентов. Насколько мне известно, на рынке просят больше ста галлеонов за четверть унции. Для мази нужно две унции — считай сам.       Том поражённо вытаращил глаза — сумма казалась просто неподъёмной. Учитывая, что попечительский совет Хогвартса выделял ему, как обездоленному сироте, по тридцать галлеонов в год, то в ближайшее время Риддл едва ли сможет позволить себе купить что-то настолько дорогое и редкое. Если только не продаст золотой котёл, который получил от Принца за помощь с зельем.       Дерьмо.       Не нужно было обладать особенным чутьем или знаниями, чтобы понимать простую истину: Риддл был беден. Гнусная, отвратительная бедность, которая была похожа на порок или проклятие. Она преследовала его с самого рождения, следовала по пятам, выглядывая из-за плеча и не позволяя стать полноценной частью того общества, в котором он теперь жил. Том Риддл был богат магически, но беден материально. И если первое поражало воображение его наивных, склонных к сотворению кумиров однокурсников, то для их родителей — закостенелых чистокровных выродков, сидящих на сундуках с золотом, — он был никем. Том давно уже понял, что магический мир мало отличается от магловского: никому нет дела до того, насколько ты талантлив, если твоя фамилия не увенчана звоном блестящих монет.       Безусловно, это было унизительно, но Риддл давно научился довольствоваться малым. Он был готов терпеть временные трудности ради блестящего будущего. Однажды все эти чистокровные дурачки будут ползать перед ним на коленях, с ужасом наблюдая, как их дети служат своему Лорду.       Пускай Тома Риддла сопровождала бедность, с Лордом Волдемортом рука об руку шла сама магия.       — Учитывая, что виной твоей травмы стал школьный урок, я поговорю с Дамблдором и Диппетом о возмещении ущерба… — проникновенно взглянув на Тома, пообещала медсестра. — Но боюсь, ты сам знаешь, какой будет ответ, Том.       На несколько секунд оба замолчали, а затем Том безразлично пожал плечами.       — Что ж, говорят, что шрамы украшают мужчин, — сказал он, и медсестра слегка улыбнулась.       — Мне жаль, что я ничем не могу помочь, Том, — сочувственно вздохнула она.       — Вы сделали достаточно, Кэтрин, — строго посмотрел на целительницу Риддл, а затем искренне добавил: — Спасибо вам за помощь.       Он начал подниматься с кровати, но медсестра подняла руку.       — Учёба никуда не денется, Том. — Она махнула рукой в сторону подушки на его койке. — Ещё четыре глотка дельфиниума. Я хочу понаблюдать, как будет вести себя рана.       Риддл нехотя кивнул, но всё же лёг на койку. Оперевшись спиной о подушку, он принялся с интересом осматриваться. Он редко бывал в медицинском крыле как пациент, но каждый раз поражался тому, как спокойно и тихо здесь было. Даже горячо спорящие о чём-то в стороне гриффиндорцы — они пришли поддержать травмированных на ЗоТИ товарищей — казалось, говорили шёпотом. Скорее всего, сестра Джунипер использовала какие-то чары для создания такого умиротворяющего эффекта.       Том заканчивал повторное чтение статьи Свитча в «Трансфигурации сегодня» — Лисандр и Леонард притащили ему целую стопку книг и журналов после урока Заклинаний, — когда в двери Больничного крыла влетела толпа малышни в серебристо-зелёных галстуках. Койка Риддла располагалась довольно близко к двери, и он смог рассмотреть каждого из вошедших: среди возбуждённо переговаривающихся и хихикающих первокурсников Риддл с удивлением обнаружил и Фрейю Фоксглав. Она возвышалась над детьми, как скала, и что-то с очень важным видом им рассказывала. В её правую руку, будто клещ, вцепился невысокий черноволосый мальчишка — Антонин Долохов.       — Так, волшебный народец, дальше я справлюсь сама, — строго сказала Фоксглав, и дети шумно заулюлюкали, заставив Риддла неприязненно скривиться. По всей видимости, даже чары Кэтрин Джунипер не смогли выдержать такого звукового напора.       — Т-с-с! — прошипела Фрейя и чуть слышно ударила тростью по каменному полу. Дети тут же стихли. — А ну тихо, а то превращу в пурпурных жаб!       — А вот и не превратишь! Это слишком сложная магия, — возразила светловолосая девочка с крупными чертами лица — ее звали Клодия Булстроуд.       — А вот и превратит! — злобно топнул ногой Долохов, всё ещё сжимающий руку Фрейи. — Фоксглав учится на шестом курсе, для неё это раз плюнуть!       — Она смогла превратиться в мою кузину Лукрецию, — пропищал малыш Сигнус Блэк, отчаянно краснея. Когда взгляды ребят устремились к нему, он ойкнул и, закрыв лицо руками, уткнулся Булстроуд в бок.       — Блэк дело говорит, — с силой ударил Сигнуса по плечу высокий для своего возраста мальчишка с короткими жёсткими волосами — кажется, один из многочисленных сыновей Бэрков. — Если уж она смогла справиться с такой жабой, как Лукреция Блэк, то большая пурпурная покажется ей лёгкой прогулкой.       — Перестаньте, — едва сдерживая смех, строго сказала Фоксглав. — Иначе сестра Джунипер нас выгонит.       — Мисс Фоксглав! — послышался в ответ приятный голос медсестры, и все — первокурсники и шестикурсница — мигом умолкли с неестественно выпрямленными спинами. Сестра Джунипер подошла к ребятам и, указав на детей, с беспокойством поинтересовалась:       — Что-то произошло? Кто-то ранен, отравлен, травмирован или покалечен? Я уже ничему не удивлюсь сегодня.       Фоксглав быстро оглянулась на детей, и те дружно покачали головами.       — Всё в порядке, сестра Джунипер, — успокаивающе улыбнулась Фрейя. — Я шла навестить друзей и встретила по дороге эту банду. Увязались за мной и всю дорогу упрашивали рассказать про непростительные заклятия.       Дети красноречиво переглянулись.       — И вы, конечно же, рассказали? — сложив руки на груди, поинтересовалась медсестра. Фрейя озабоченно почесала бровь.       — Конечно, — девушка виновато улыбнулась, — но только то, что мне на первом курсе рассказывал отец.       — Слизеринцы, — неодобрительно покачала головой сестра Джунипер. — Идите уже к друзьям, мисс Фоксглав. А вы, — медсестра перевела взгляд на притихших детей, — кыш отсюда! И если я ещё раз услышу, что кто-то из вас интересуется непростительными…       Медсестра медленно погрозила пальцем, и её голос был настолько угрожающим, что дети вытаращили глаза и, не сговариваясь, начали пятиться к двери. По всей видимости, даже перспектива быть превращёнными в пурпурных жаб пугала их меньше, чем угроза сестры Джунипер.       — Да вы просто дементор, замаскированный под ангела, — с заметным уважением проронила Фоксглав. Сестра Джунипер выразительно подняла брови и на сей раз погрозила пальцем уже слизеринке. Фрейя подняла руки в сдающемся жесте.       — Поняла-поняла, исчезаю.       Весело хохотнув, Фоксглав направилась вглубь больничного крыла. Поравнявшись с койкой Риддла, она приветливо подняла руку и с улыбкой кивнула. Наблюдая, как она безразлично проходит мимо, Том почувствовал себя так, будто его ударили под дых.       Неприятно, но не смертельно.       Он отвернулся, не желая даже смотреть, куда направилась его однокурсница. Впрочем, получалось у него это с переменным успехом: почти полчаса он мастерски делал вид, что читает статью в журнале, но время от времени всё равно отрывался от страницы — многие строчки приходилось перечитывать по три или четыре раза, чтобы понять смысл написанного, — чтобы отслеживать передвижения Фрейи по больничному крылу.       Как она крепко обняла взволнованную Эффи Блишвик, как поправила одеяло задремавшему Абраксасу Малфою, как шутила с краснеющим и заикающимся Дамоклом Белби. Даже для Мальсибера — он припёрся в больничное крыло и заявил, что тоже травмирован, хотя голем до него даже не дотронулся во время боя, — она нашла несколько ободряющих слов. Когда девушка достала из кармана мантии шоколадную лягушку и положила на тумбочку рядом с койкой парня, слизеринец поражённо выдохнул и, переведя взгляд на лицо своей однокурсницы, смущённо улыбнулся. Том впервые в жизни видел, чтобы на кислой физиономии Дэвина появилась настолько искренняя улыбка. Размахивая руками, Фрейя что-то сказала Мальсиберу, и оба весело рассмеялись.       — Староста Риддл, — послышался нежный голосок. Том встряхнул головой и, отвернувшись от кровати Мальсибера, посмотрел перед собой.       Перед его койкой, застенчиво глядя в пол, стояли две девушки в галстуках Хаффлпаффа. Он не раз видел их в Большом зале и коридорах школы, но ни имен, ни курса не знал. В руках обе держали немалого размера коробки с шоколадными перьями из «Сладкого королевства». Том из последних сил сдержался, чтобы не закатить глаза, — он терпеть не мог волшебные сладости из этого магазина.       — Поправляйтесь! — одновременно проговорили девушки взволнованными голосами. Однако стоило Тому начать их благодарить, как обе хаффлпаффки тут же вспыхнули и, буквально кинув в старосту коробки со сладостями, убежали прочь. Риддл замер с открытым ртом.       Сбоку раздалось насмешливое хмыканье. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кому оно принадлежит.       — Да ты просто оружие массового поражения, Риддл, — произнесла Фрейя Фоксглав.       Том повернул голову к однокурснице — опершись бедром о железное изножье кровати, она с любопытством рассматривала лежащие на одеяле коробки и пакетики.       — Вижу, сладким тебя обеспечили на месяцы вперёд, — девушка кивнула в сторону шоколадных перьев, а затем засунула руку в карман и выудила оттуда ярко-фиолетовую упаковку, — значит шоколадную лягушку, которую я тебе принесла, отдам менее удачливым однокурсникам. Лисандр любит сладкое, не знаешь?       Том сложил руки на груди и демонстративно поднял бровь.       — Если ты не отдашь мне лягушку прямо сейчас, я лишу факультет десяти баллов, — без намёка на шутку сказал Риддл, а затем протянул ладонь.       — Некоторым людям власть строго противопоказана, — возмутилась Фрейя.       Однако через секунду на её лице расцвела широкая улыбка. Не спрашивая разрешения, девушка отодвинула коробку с шоколадными перьями и уселась на койку рядом с Томом. Подкинув в руке упаковку с лягушкой, она положила её в ладонь парня.       — Твой поединок сегодня был просто… — Она задумчиво прикоснулась указательным пальцем к губам, будто пыталась придумать наиболее подходящее прилагательное. Ровный порез от кинжала голема всё ещё краснел на её подбородке. Когда ей в конце концов удалось найти слово, она направила на Тома указательный палец и заговорщически подмигнула.       — Охрененно хорошим. Так что ты заслужил эту лягушку больше, чем Лестрейндж.       — Ну спасибо. — Риддл чуть поморщился из-за слов однокурсницы, и она засмеялась.       — Откровенно говоря, ты единственный её и заслужил сегодня, Том, — между тем продолжила Фоксглав, и Риддл не без удовольствия заметил, как вспыхнули при этом её глаза. — Но у меня слишком доброе сердце, поэтому даже Мальсибер получил свой кусочек внимания.       Том бросил взгляд на кровать Дэвина — тот лежал на спине и с интересом рассматривал вкладыш от конфеты.       — Ну же, Том, открой, что там у тебя?       Риддл неодобрительно покачал головой, но все же принялся разворачивать упаковку. Фоксглав неотрывно следила за его действиями, шутливо предполагая, кто может ему попасться. Когда он достал из коробочки вкладыш и повернул его так, чтобы было видно им двоим, ребята обнаружили на магической картонке красивого темноволосого мужчину с треугольной бородкой. Волшебник злобно щурил глаза и что-то шептал себе под нос.       — Ха! Салли Слизерин! Вот так совпадение, Том! — Фрейя эмоционально хлопнула ладонью по собственному колену и протянула руку, чтобы Риддл передал ей вкладыш. Проведя пальцем по имени волшебника, девушка внимательно всмотрелась в лицо их общего предка.       — Эх, вот бы с ним поговорить… Выяснили бы всё, что они там с Мерлином для нас напридумывали.       Осторожно осмотревшись по сторонам, она приблизила вкладыш к губам и чуть слышно прошипела на парселтанге «приветствую», однако портрет волшебника остался абсолютно безучастным. Фрейя разочарованно вздохнула и щелчком отправила карточку в полёт. Описав в воздухе дугу, она приземлилась на прикроватной полке между открытками и коробками со сладостями, которые Риддлу принесли небезразличные поклонники.       — Дурацкий кусок картонки, — фыркнула девушка. Она покачала головой и повернулась к Риддлу. — Как ты, Том?       — Почти в полном порядке, — ответил он с вымученной улыбкой: действие дельфиниума заканчивалось, возвращая руке болезненную чувствительность. Он вздохнул и, взяв с полки колбочку с обезболивающим, сделал очередной глоток. На вкус зелье было мерзко прогорклым, и Том откусил голову шоколадной лягушки, чтобы придать ему хоть немного сладости.       — Почти? — удивилась Фоксглав, растерянно рассматривая бинты на плече старосты. — Сестра Джунипер не смогла залечить рану?       — Смогла, — покачал головой Риддл, — но, как оказалось, тёмномагические големы оставляют тёмномагические шрамы, а избавиться от них обычными средствами, считай, что невозможно.       Фрейя нахмурилась.       — Возможно, если у тебя есть мазь Фиддлвуда, — заметила она.       — Ты права, но чего нет, того нет. — Риддл развёл руками. — Да и будь у меня тысяча галлеонов, я бы нашёл ей более полезное применение.       Фоксглав задумчиво прикусила нижнюю губу, а затем подняла глаза.       — Ты сам не знаешь, как тебе повезло, Том Риддл, — сказала через некоторое время девушка. Она приблизилась к старосте и легонько ткнула его указательным пальцем в грудь, — когда в твоей жизни появилась Фрейя Фоксглав.       — Самоуверенно. — Том засмеялся от того, с каким серьёзным видом она сказала последнюю фразу. — Хочешь сказать, у тебя есть лишняя тысяча галлеонов?       Фоксглав покачала головой.       — Чего нет, того нет, — добавила она, разводя руки в сторону, как это делал мгновение назад сам Риддл. — Но у меня есть кое-что получше: почти нетронутый флакончик мази Фиддлвуда.       Брови Тома поползли на лоб. Если бы перед ним был любой другой человек — даже самый надёжный из его рыцарей, — он бы посчитал, что это дурная шутка или неумелый розыгрыш, просто потому что сложно поверить в подобные совпадения. Но перед ним, мягко улыбаясь, сидела Фрейя Фоксглав, и уже само её существование в одной школе, в одной стране, в одном мире с Риддлом, было удивительным совпадением.       — И ты готова отдать его мне? — спросил Том, добавив скептицизма в голос.       — Готова, — согласилась девушка с едва заметной улыбкой, — но не бесплатно.       Риддл хмыкнул, услышав слова однокурсницы.       — Как я и сказал — тысяче галлеонов можно найти лучшее применение.       — Деньги мне не нужны, Риддл, — покачала головой Фрейя. — В противном случае я бы давно её продала — на чёрном рынке за идеально сваренную мазь дали бы тройную цену.       — Тогда я не понимаю… — начал было Риддл, но Фоксглав махнула рукой, прерывая его негодование.       — Знания, — тихонько сказала она, осмотревшись по сторонам. — Вот единственная ценность, которую нельзя купить просто так.       — Поясни.       — Твой поединок сегодня… Впечатлил меня, Том, — нахмурилась девушка, переводя взгляд с лица Риддла на свои колени. — Я же выглядела как бестолковый младенец.       — Это не так, Фрейя. У тебя был отличный поединок, — искренне возразил Риддл.       Фоксглав фыркнула.       — Лжец. — Она покачала головой. — Но спасибо. Честно говоря, я бы предпочла, чтобы в классе появилась толпа обливиаторов и всем поголовно стёрла память.       — Всё было не так плохо, как ты думаешь.       — Профессор сказала, что я устроила истерику на ровном месте. И, чёрт возьми, она права!       — Она серьёзно так тебе сказала? — опешил Риддл.       — Она сказала правду, а я ценю правду, какой бы горькой она ни была. Я должна научиться сдерживать себя, если хочу…       Скривив нос, она резко замолчала. Том оторвался от подушки и приблизился к девушке.       — Кто эти существа, Фрейя? — очень тихо, буквально прижавшись губами к её уху, спросил он.       — Я не могу сказать.       — Не можешь или не хочешь?       Фрейя тяжело вздохнула.       — Не могу и не хочу, Том, — ответила она. — Это опасно, и я не хочу, чтобы кто-то из близких мне людей снова пострадал.       Услышав слова девушки, Том непроизвольно сжал челюсть. Близких людей? Она и правда так сказала?       — Я не боюсь.       — Ну и глупый, раз не боишься! — вспылила она в ответ. Несколько студентов тут же повернули к ним головы, и Фоксглав тихо ругнулась. — То, что ты видел сегодня, — это цветочки, Том. Это страшные люди. Хотя, честно говоря, я даже не уверена, люди ли они вообще…       Она снова замолчала, уставившись в одну точку перед собой.       Риддл нахмурился. Он чувстовал, что почти подобрался к разгадке тайны, но ответ пока маячил где-то в тумане. Скорее бы Малфой раздобыл информацию о семье Фоксглав. Его пожирало любопытство.       — Они связаны со смертью твоей семьи? — решил он всё-таки спросить напрямую.       И, к его удивлению, Фрейя слабо кивнула. Она поднесла ладони к лицу, устало потирая глаза пальцами.       — МАКУСА запретила мне рассказывать об этом деле, так что даже если бы я хотела поделиться… — Она раздражённо махнула рукой, а затем положила её на одеяло рядом с рукой Тома.       Случайно или нет, их мизинцы соприкоснулись, и от этого неожиданного касания — лёгкого, как ветерок, едва заметного, — по спине Риддла пробежала крупная дрожь. Том поднял взгляд на Фоксглав — почувствовала ли она то же самое? — но девушка с грустью смотрела перед собой и, кажется, ничего не замечала. Через пару мгновений она повернулась к Риддлу — её глаза блестели.       — Вот моя цена, Том, — слабо улыбнулась она. — Я хочу узнать о каждом заклинании, которое ты сегодня использовал, а в ответ я отдам тебе мазь Фиддлвуда.       Она взглянула на их руки, лежащие так близко друг к другу, что это могло показаться даже неприличным, и чуть приподняла мизинец, чтобы осторожно провести им по пальцу Риддла.       — Я хочу, чтобы ты научил меня всему, что умеешь сам, Том.       На сей раз дрожь пробежала уже по всему телу, и Риддл ошарашенно отстранился. Фрейя нахмурилась и, кашлянув, неловко убрала руку в карман.       — Но если ты откажешься, я всё равно готова отдать тебе мазь, — быстро проговорила она. — Мне она по сути не нужна, так пусть хоть кому-то будет полезна. Надо будет только проверить, не потеряла ли мазь свои свойства, ведь она уже полгода лежит у меня открытая.       — Я согласен. — Том с легкой улыбкой провёл рукой по волосам, а затем, схватив колбочку с зельем, принялся рассеянно перебирать её в пальцах. Отчего-то ему отчаянно хотелось занять чем-то руки.       Фрейя недоверчиво моргнула несколько раз.       — Согласен?       Он многозначительно вздохнул.       — Это щедрое предложение, было бы глупо от него отказываться, — кивнул он, и Фрейя просияла. — Я готов поделиться всем, что тебя интересует. И лично прослежу, чтобы ты справлялась с заклинаниями не хуже меня самого.       — Учитель, вы будете мной гордиться! — прокричала Фрейя, и её громкий радостный голос привлёк внимание всех находящихся в больничном крыле студентов. Она неловко закрыла рот рукой. — Пойду-ка я восвояси, пока твои поклонницы не разорвали меня на кусочки. Я проверю после уроков мазь и, если всё хорошо, завтра же и отдам её тебе, идёт?       — Договорились, — улыбнулся он в ответ.       Фоксглав поднялась и, взяв лежащую на кровати трость, по привычке оперлась на неё.       — Отдыхай и не волнуйся насчёт пропущенных занятий — я сделаю колдокопию своих записей и поделюсь со всеми, кто пропустил сегодня уроки…       — Спасибо, Фрейя, — кивнул Риддл. — Торжественно поручаю тебе роль заместителя старосты на ближайшие пару часов.       Фоксглав хитро ухмыльнулась.       — О, а я могу отнимать баллы и отправлять студентов на отработку?       — Боюсь, что нет.       — Обидно, — цокнула языком девушка, а затем повернулась вправо и подняла брови: к койке Риддла подошла младшекурсница-гриффиндорка с огромной плиткой шоколада в руках. Неуверенно переводя взгляд с лица Фоксглав на Риддла, она что-то тихо произнесла, но он не разобрал ни звука. Фрейя улыбнулась и, насмешливо взглянув на Тома, кивнула в сторону полки с многочисленными сладостями.       — Если вдруг на Хогвартс нападут дементоры, староста Риддл, вы будете первым, к кому все бросятся за лечением, — заметила она со смехом. — Ладно, исчезаю, чтобы вам не мешать.       Прежде, чем отвернуться и уйти к ожидающей её Эффи Блишвик, Фрейя весело подмигнула гриффиндорке.       — Смелей, сестрёнка, он не кусается.       Девушка тут же покрылась свекольным румянцем и смущённо улыбнулась. Стоило Фоксглав отойти на несколько шагов, как гриффиндорка тут же что-то затараторила, но Том не удосужился даже сделать вид, что слушает.       Все мысли вертелись вокруг разговора с Фрейей Фоксглав. Внутри возникла странная уверенность, что сделка, которую они сегодня заключили, будет иметь для него долгоиграющие последствия.       Возможно, изменит его жизнь навсегда.       И далеко не факт, что эти изменения придутся по вкусу Лорду Волдеморту.

***

      Сестра Джунипер всё же настояла, чтобы Том задержался в больничном крыле до вечера. За час до ужина директор Диппет собирал старост всех факультетов на общее собрание, и Риддл уговорил медсестру наконец отпустить его — он не мог себе позволить пропустить столь важную встречу. В первую очередь это было связано с репутацией: Риддл собирался стать старостой школы, и даже самое мизерное проявление интереса к делам Хогвартса могло стать тем небольшим пёрышком, которое перевесит чашу весов директора в его пользу. Кроме того, оставалось и простое любопытство: даст ли директор больше информации о том, что произошло в Хогсмиде и почему в школу заявились авроры Министерства Магии. Том опосредованно знал обоих мужчин — их звали Октавиус Гамп и Элфинстоун Урхарт. Первый был весьма известным завсегдатаем колонок в «Ежедневном пророке». Правда, скорее «печально известным» из-за своих странных и подчас откровенно идиотских заявлений. Фамилия Урхарта почти сразу показалась Риддлу знакомой — покопавшись в памяти, он вспомнил, что когда-то в школе и правда учился такой студент: он был на шесть лет старше и дружил со старшим братом Лестрейнджа — Деметриусом.       Заскочив на несколько минут в спальню, чтобы переодеться в чистую рубашку, Риддл поспешил в учительскую: до собрания старост оставалась четверть часа.       Преподаватели Хогвартса занимали небольшую, но уютную залу на третьем этаже школы. Из высоких панорамных окон открывался чудесный вид на Чёрное озеро и Запретный Лес. На голых каменных стенах то тут, то там висели колдографии бывших студентов и преподавателей — Хогвартс гордился своими выпускниками.       Том Риддл зашёл в учительскую одним из последних, однако ни директора, ни его заместителя среди профессоров ещё не было. Поприветствовав присутствующих, он поспешил к старостам своего факультета — студенты в зелёно-серебряных галстуках стояли в углу рядом с громоздкими рыцарскими доспехами. По дороге он краем глаза заметил Вальбургу Блэк, отходящую от старосты школы Гиппократа Сметвика, — она выглядела спокойной и расслабленной, и на её лице красовалась приятная безмятежная улыбка. Когда девушка заметила Риддла, её черты лица тут ожесточились, и в глазах зажёгся привычный стервозный блеск. Том чуть кивнул, сделав вид, что не обратил внимания на перемены в поведении своей сторонницы.       Он давно заметил, что между старостами Слизерина и Хаффлпаффа что-то есть, но предпочитал пока придерживать этот факт при себе.       — Эй, Риддл, — позвал его семикурсник Теодор Розье, когда Том и Вальбурга подошли к компании слизеринских старост.       — Розье, — в свою очередь сказал он в ответ, пожимая протянутую руку. Ему никогда не нравился Теодор, но он планировал заполучить парня в рыцари. Семья Розье была невероятно влиятельна, и его родственница Винда Розье, по многочисленным слухам, была правой рукой Геллерта Гриндевальда.       — А мы думали, что ты не придёшь, Риддл, — заметил староста пятого курса Хью Деверилл.       Он прислонился спиной к стене и ковырялся в ногтях, иногда бросая на остальных студентов ленивый взгляд. Голос парня сочился неприкрытым глумлением, и Том чуть заметно скривился. Отношения Риддла и Деверилла не задались с первой встречи: Хью не раз выражал свое неприятие к пребыванию в Слизерине студента с магловской фамилией Риддл. Особенно раздражающим для Деверилла было то, что со временем Риддл стал на факультете не просто безоговорочным лидером и авторитетом, но ещё и обзавёлся кругом близких чистокровных сторонников. С каждым годом замечания Деверилла в адрес Риддла становились всё резче и решительнее — иногда он откровенно напрашивался на непростительное заклинание, и Тому приходилось физически останавливать Лисандра от опрометчивого поступка. Риддл пока не спешил наказывать младшекурсника за дерзость: Хью был единственным сыном магната и кандидата в Министры магии Ахиллеса Деверилла, да и сам обладал немалым влиянием среди студентов пятого курса и младше. В интересах Тома было заполучить Хью если не в рыцари, то хотя бы в союзники. И если для этого придётся немного наступить на собственную гордость и преодолеть личную неприязнь — так тому и быть.       Том всегда был готов идти на жертвы ради лучшего будущего…       — Слышал, ты загремел в больничное крыло, — между тем продолжал Деверилл. — Скажи, правду ли говорят, будто великого Тома Риддла одолел красный колпак?       …Впрочем, если хорошо подумать, Тому никогда не была свойственна излишняя жертвенность.       Слова парня заставили его челюсть непроизвольно сжаться, однако он не успел даже рта открыть, чтобы ответить на выпад пятикурсника, как на его защиту бросилась стоящая рядом Эфимия Блишвик.       — Конечно же это неправда, Деверилл! — эмоционально воскликнула девушка. — Насколько мне известно, Том сумел одолеть химеру! А потом…       — Тебя никто не спрашивал, Блишвик, — отрезал Деверилл пренебрежительно. Ехидно ухмыльнувшись, он кивнул куда-то в сторону и громко добавил: — Не понимаю, Поттер, у тебя совсем, что ли, нет самоуважения? Твоя невеста откровенно вешается на Риддла, а ты даже ухом не ведёшь…       — Да что ты… — охнула Эфимия, хватаясь за лицо.       От смущения и негодования на её щеках и шее появились болезненно-розовые пятна. Флимонт Поттер, услышавший адресованные ему слова, нахмурился и тут же бросился к слизеринцам. Круглые очки на скуластом лице сбились набок.       Том устало закатил глаза — не хватало только устраивать нелепые разборки перед преподавателями.       — Повтори, что ты сказал, Деверилл? — приближаясь к слизеринцам, выпалил Поттер. В руке он держал волшебную палочку и, очевидно, собирался использовать её по назначению, если «мерзкие змеи» его вынудят.       Горячие гриффиндорцы раздражали Тома даже больше, чем пренебрежение Деверилла.       — Успокойся, Поттер, — подал голос Риддл, останавливая Флимонта движением руки. — Хью просто неудачно пошутил. Он сейчас же извинится перед Эфимией и больше не будет говорить глупостей.       — Извинюсь за что? — фыркнул слизеринец. — За то, что открываю глаза на правду? Все знают, что Блишвик влюблена в Риддла, — какой же это позор для чистокровной девушки…       Риддл протяжно выдохнул — этот спектакль начал его выводить из себя. Кажется, план не наказывать Деверилла только что дал трещину. Том перевёл взгляд на побледневшую, испуганную Эфимию и ободряюще кивнул. Ноздри Поттера, заметившего это движение, опасно раздулись, и он поднял палочку, направляя её то на Деверилла, то на Риддла. К счастью, преподаватели, почти в полном составе собравшиеся в учительской, не заметили столкновения, о чём-то переговариваясь у окна.       — Вы оба, — сказал Поттер, и его голос дрогнул, — я вызываю вас на магическую дуэль!       — Флимонт! — неодобрительно воскликнула Блишвик. — Ну что ты ещё придумал!       — Помолчи, Эффи, это необходимо, — сжав челюсти, ответил парень. Он смерил невесту разочарованным взглядом, а затем хладнокровно добавил, уже глядя на Риддла и Деверилла: — В полночь с субботы на воскресенье. За лодочным сараем.       — Если тебе не достаёт в жизни приключений, я принимаю, — хмыкнул Деверилл и вновь лениво прислонился к стене.       — Риддл? — Поттер повернулся к Тому, и тот нахмурился.       Его не страшила дуэль с Флимонтом — едва ли одолеть гриффиндорца будет сложнее, чем тёмномагических големов, — ему не нравилась сама ситуация. В конце концов, их могли поймать, что негативно скажется как и на его репутации в глазах профессоров, так и в целом на шансах стать старостой школы. Конечно, Том часто нарушал правила, когда уходил исследовать Хогвартс или когда прикрывал однокурсников, но в этот раз всё зависело не только от него. И если Хью Деверилл был хитрецом и мог обеспечить прикрытые тылы во время незаконной вылазки, то сказать того же о Флимонте Поттере Риддл не мог. Он вообще ничего не мог сказать о Поттере — за годы совместной учебы он общался с гриффиндорцем от силы десяток раз. Ко всему прочему, свидетелями их стычки стали все старосты школы, и любой из них мог наябедничать, просто чтобы выслужиться перед Дамблдором.       Том вздохнул.       С другой стороны, он не мог себе позволить отказаться, когда на него направлено внимание его настоящих и потенциальных сторонников. Тому Риддлу придётся постараться выйти из этой ситуации победителем во всех смыслах слова.       — Будь по-твоему, — безразлично пожал плечами он.       — Том! — возмутилась Эффи, когда Флимонт наконец отошёл от их компании. — Ладно Деверилл, но ты…       — Кто-то должен за ними присмотреть, Эффи, — спокойно сказал Риддл, и Блишвик хлюпнула носом. Кажется, она уже сто раз пожалела, что заступилась за него. Риддл повернулся к осклабившемуся Девериллу. — Тебе всё равно придётся извиниться перед Эффи, Хью.       — Ха, только через мой труп, Риддл, — сложив руки на груди, ответил парень.       — Я тебя услышал, — обворожительно улыбнулся Том, заставив Деверилла презрительно сморщиться и отвернуться.       Молча наблюдавшие за происходящим Вальбурга, Теодор и Пенни Монтегю — староста-коллега Деверилла по пятому курсу — красноречиво переглянулись. Тому не нужно было быть легилиментом, чтобы понять, — каждый из ребят наслаждался маленьким представлением, которое перед ними развернулось.       За минуту до появления Диппета и Дамблдора в учительскую зашла Аталанта Яксли. Прямая спина, горделивый взгляд, уверенные движения. Она присоединилась к компании рейвенкловских старост и не обратила ни капли внимания на раздражённый взгляд, который бросил в её сторону Барти Крауч.       — Все собрались? Мистер Сметвик, мисс Маккормак? — голос Армандо Диппета послышался раньше, чем волшебник зашёл в кабинет.       Несмотря на почтенный возраст — неполные триста шесть лет — и весьма болезненный вид — директор был высохшим, болезненного вида стариком с клочками тонких волос на лысой голове, — волшебник был бодрым и, что важнее всего, всё ещё пребывал в здравом уме. В погожие дни он, бывало, прохаживался вокруг школы в компании профессоров и даже некоторых студентов. Тому Риддлу трижды доводилось сопровождать волшебника, и каждый раз их беседа заканчивалась горячими спорами о теории магии, после которых Диппет покровительственно похлопывал Риддла по плечу и называл «умнейшим волшебником своего поколения».       Хорошее отношение директора помогало Тому не только на пути к становлению старостой школы: именно Диппет назвал «нелепыми» подозрения Дамблдора насчёт участия Риддла в смерти Миртл Уоррен. Репутация слизеринского старосты в глазах директора была кристально чистой.       Старосты школы, Гиппократ Сметвик и гриффиндорка Катриона Маккормак, к которым обратился директор, ещё раз пересчитали всех присутствующих и отчитались Диппету. За директором, будто верный пёс, в кабинет зашёл и Альбус Дамблдор. В этот раз он предпочёл довольно скромную мантию винного оттенка. Медно-рыжие волосы и борода мужчины, будто охваченные пламенем, сверкали в свете камина.       — Спасибо, что собрались, — усаживаясь в уютное кресло, проговорил Диппет. Его голос был таким же высохшим, как и сам волшебник. Все присутствующие — профессора и студенты — окружили директора, приготовившись слушать. — Вы должны отнестись со всей серьёзностью к тому, что я сегодня скажу, коллеги. Иначе… — Волшебник выпучил глаза, вероятно, пытаясь казаться устрашающим. Но так как он куда больше напоминал мумию в бархатной мантии, попытка вышла неудачной. Том услышал, как девушки-старосты Хаффлпаффа и Гриффиндора неуважительно захихикали.       — Как вам, полагаю, известно из новостей — в Хогсмиде пропали несколько девушек, — продолжил директор. — Скажу без экивоков — авроры считают, что они могли стать жертвами тёмных волшебников. — Диппет переглянулся с Дамблдором, и тот молча кивнул. — Тёмных волшебников, приближенных к Гриндевальду.       Студенты и преподаватели тут же загомонили, и Диппет глухо прокашлялся, призывая всех к порядку.       — Прошу тишины, господа, — поднял руку волшебник. — Руководством школы было принято решение временно приостановить походы в деревню. Ко всему прочему, в школе будет введён комендантский час — все студенты должны быть в своих гостиных после восьми часов вечера. Старосты пятого и шестого курса освобождаются от патрулирования школы, — он повернулся к Краучу, возмущённо фыркнувшему на эти слова, и спокойно добавил: — На ваши плечи ляжет благополучие младшекурсников, мистер Крауч. Что касается седьмых курсов и старост школы — с завтрашнего дня вечернее патрулирование будет осуществляться совместно с преподавателями. Все подробности вам сообщат ваши деканы.       — Простите, сэр, неужели всё настолько серьёзно? — подала голос Маккормак.       Диппет заметно помрачнел.       — Как вам должно быть уже известно, ближайших сторонников Гриндевальда и его самого видели не так давно в Хогсмиде. Его вновь засекли два дня назад в Бирмингеме. Никто не знает, связаны ли эти появления с пропавшими девушками, но было решено обезопасить студентов, пока авроры не найдут виновных.       — Может быть, стоит пригласить авроров в школу на постоянную основу? — робко спросила профессор арифмантики Одетта Гиббонс. — Едва ли мы сможем дать отпор, если…       — Не говорите глупостей, Одетта, — отмахнулся Диппет. — Хогвартс — самое безопасное место в мире. Никакой Гриндевальд, будь он хоть трижды проклят, не рискнёт сунуться в мою школу.       — И всё же, сэр… — попыталась вставить слово Гиббонс, но Диппет встал со своего места, тем самым заканчивая разговор.       — Авроры Министерства Магии делают своё дело — расследуют, а мы должны делать своё — учить студентов и обеспечивать их безопасность. Я ожидаю, что наши уважаемые старосты доходчиво донесут до своих подопечных, что любые вылазки и нарушения правил могут привести к серьёзным последствиям. И под последствиями я едва ли имею в виду отработки у мистера Прингла. Если информация подтвердится и за исчезновениями действительно стоят сторонники Гриндевальда, то на кону их жизни.       Волшебник строго обвёл глазами профессоров и студентов.       — Ваши жизни, господа.       Риддл переглянулся со стоящим рядом Сметвиком — на лбу старосты школы залегла глубокая морщина. Том слышал от одноклассников, что несколько лет назад отца хаффлпаффца — довольно известного аврора — Гриндевальд убил лично.       — Если вы что-то знаете, хоть что-нибудь, вы можете безбоязненно сообщить мне или любому другому преподавателю. — Вслед за директором поднялся и Дамблдор.       Том никогда прежде не видел профессора Трансфигурации таким серьёзным — голос мужчины был пропитан предостережением, а глаза за стёклами очков напоминали прозрачные льдинки. Он тяжело вздохнул и угрюмо посмотрел на своих студентов, на долю секунды задерживая взгляд на Риддле, и тот немедленно выпрямился — ни одна мышца на его лице не должна была выдать его эмоций или переживаний.       — Никаких тайн и недомолвок, никаких геройств и необдуманных поступков. Я не позволю, чтобы на наших руках была кровь ещё одного погибшего студента. Я достаточно ясно выразился? Если что-то покажется вам подозрительным или опасным, вы должны немедленно прийти к руководству и сообщить об этом.       — Да, сэр, — дружно проговорили старосты. Том промолчал, сделав вид, что в этот момент поправляет мантию, но Дамблдор больше не смотрел на него.       — Мы с директором надеемся на ваше благоразумие, старосты, — ещё раз повторил Дамблдор. Он поправил очки-половинки и добавил: — А теперь давайте перейдём к обсуждению насущных школьных проблем… — Он достал из кармана мантии пергамент и развернул его. — Итак, начнём с контроля успеваемости первокурсников и второкурсников. Последние поданные профессорами табели с оценками неутешительны…       Полчаса спустя Дамблдор наконец закончил грузить их задачами и поручениями на ближайшие несколько недель. Работы было много, так как старосты в Хогвартсе занимались не только управлением студентами — решение конфликтов, поддержка дисциплины и порядка, помощь с уроками, — но и частично учебным процессом: старосты контролировали успеваемость учеников своих и младших классов, отчитывались за невыполненные домашние задания и плохие оценки. Том и Эфимия отвечали за первокурсников и шестикурсников Слизерина, и если с малышами чаще всего проблем не возникало — они были слишком пугливые и пока не настолько наглые, как второй и третий курс, — то однокурсники часто доставляли проблемы. Так как на шестом курсе не было ни С.О.В., ни Ж.А.Б.А., многие ошибочно полагали, что в этом году можно отдохнуть и не учиться вовсе. Тома такой расклад не устраивал: хорошие показатели учёбы в конце года на факультете станут одним из самых важных критериев выбора старост школы.       Поэтому, если понадобится, он каждого из своих нерадивых однокурсников проклянет «Империусом», чтобы те учились и получали оценки, которые Риддл счёл бы по меньшей мере «приемлемыми».       С самого первого курса у него были очень высокие стандарты.       — Том, подожди. — Женский голос остановил его у выхода из кабинета.       Он остановился и вопросительно осмотрелся по сторонам. В паре футов позади, грациозно покачивая бёдрами, шла Аталанта Яксли. Впрочем, слово «шла» было явным преуменьшением: Яксли гордо шествовала, и завитки её иссиня-чёрных волос подпрыгивали в такт движениям.       — Здравствуй, Аталанта. — Риддл вежливо кивнул. — Прекрасно выглядишь.       Она довольно улыбнулась и изящно убрала выбившуюся прядь блестящих волос за ухо. Это было довольно типичное поведение для Аталанты Яксли — она постоянно, безостановочно искала мужского внимания. А когда оно исходило от Лорда Волдеморта — это радовало её вдвойне, ведь тогда это ещё сильнее выделяло её на фоне остальных девушек школы. Том знал наверняка, что не был ей интересен ни в романтическом, ни в сексуальном плане — пускай иногда Ланта и подавала весьма красноречивые намёки, — ей просто хотелось чувствовать себя нужной и желанной. Пусть всего на мгновение, пусть в виде игры, но её это устраивало. Обманывать себя она умела так же мастерски, как и водить за нос других.       Риддл великодушно позволял ей быть рядом — она была умна, талантлива и, что важней всего, имела влияние на своего старшего брата Корбена, — хотя никогда не выделял, не позволял ей быть чем-то большим, чем одним из рыцарей. Ему нравилось наблюдать, как она старается изо всех сил, чтобы завоевать хотя бы одну улыбку от своего Лорда. Больше, чем внимания, она жаждала только одобрения.       И пользоваться её слабостями было ох как приятно.       Сегодня на Защите она показала себя с хорошей стороны и, очевидно, пришла к нему, чтобы получить этому подтверждение. Высокой оценки профессора Меррисот Аталанте Яксли было недостаточно.       Он приоткрыл ей дверь, пропуская девушку вперёд. Из-за травмы он пропустил обед, и теперь Тому хотелось как можно скорее отправиться в Большой зал, чтобы что-то съесть и выпить, наконец, кофе.       — Урок закончился, — заметила Яксли, тем самым подтверждая мысли Тома. Они шли плечом к плечу в сторону лестницы, и проходящие мимо них студенты бросали поражённые взгляды то на него, то на неё. — Как я и говорила на встрече рыцарей, я продемонстрирую всё, чему научилась за лето.       — У тебя получились замечательные чары «Инкарсифорс», Аталанта, — согласился Риддл. Когда Яксли самодовольно ухмыльнулась, ему захотелось чуть опустить её на землю. Хотя бы для того, чтобы посмотреть на реакцию.       — Из вас с Фоксглав вышла хорошая команда, — спокойно произнёс он, краем глаза наблюдая за девушкой. Улыбка на её лице тут же померкла, — хотя вам ещё работать и работать над заклинаниями. Лично я могу придумать десятки способов, как можно было победить этих големов быстрее и проще.       — О, — вырвалось из уст Аталанты. Судя по раздувающимся ноздрям, она начинала закипать. — Не желаешь рассказать поподробнее, мой лорд? — последние слова она произнесла шёпотом и таким тоном, слово это было какое-то проклятие.       Том остановился и, сложив руки на груди, посмотрел на девушку. Она прикусила губу — то ли от волнения, то ли надеясь, что это движение отвлечёт Тома от того, что он собирался сделать.       Как жаль, что Тому было бы плевать, даже если бы она решила перед ним раздеться.       — Кажется, ты забываешься, Аталанта, — холодно сказал он, и Яксли вздрогнула. — Ты верно служишь мне, поэтому я так и быть закрою глаза на эту дерзость, однако в следующий раз…       Яксли нахмурила брови, став сильнее обычного похожа на своего старшего брата.       — Я никому не служу!       — Нет? — насмешливо поинтересовался Риддл.       Он потянулся к волшебной палочке, и девушка побелела. Но он лишь наколдовал «Заклятие недосягаемости» — щит, который оберегал любого от подслушивания. Не хватало того, чтобы кто-то узнал их секреты.       Оставшись с Риддлом наедине, Яксли неуютно поёжилась.       — Все вы, Аталанта, служите Лорду Волдеморту. С того самого момента, когда стали его рыцарями, и до конца своих ничтожных жизней. Кажется, настала пора придумать способ, как заставить вас никогда об этом не забывать.       — Я не понимаю, о чём вы, мой Лорд… — тихо произнесла Аталанта.       — Всему своё время, дорогая. — Том поднял руку и нежно провёл кончиками пальцев по шелковистой пряди, упавшей девушке на лицо. — Обещаю, вы останетесь в полном восторге.       Из-за поворота появился Абраксас Малфой. Он выглядел очень взволнованным. Увидев Тома, он сначала помахал, а затем нетерпеливо поманил его рукой.       — Прошу меня простить, Аталанта, у меня возникли более важные дела. — Он отменил заклинание движением руки. — Хорошего вечера. И передавай привет Лоренцо, я заметил, вы с ним стали особенно близки.       Он весело подмигнул рейвенкловке и, насвистывая незатейливый мотивчик, отправился к Малфою. Сестра Джунипер довольно быстро залечила травму его ушей, восстановив слух, и отпустила из больничного крыла сразу после обеда.       — Лорд. — Он широко улыбнулся, когда Том приблизился. — У меня хорошие новости.       — Тогда скорее порадуй меня ими, мой друг. — Риддл тоже улыбнулся.       Абраксас осторожно осмотрелся по сторонам, а затем заговорщически прошептал:       — Отец только что прислал мне папку с делом Фоксглавов.

***

      После ужина Том расположился в общей гостиной, чтобы написать эссе по Нумерологии. Под толстым учебником «Новой теории нумерологии» мирно ждала своего часа непримечательная картонная папка с делом семьи Фоксглав. Риддлу не терпелось погрузиться в чтение, но делать это на виду у всего факультета было сомнительным решением. Он ждал несколько недель, подождёт ещё пару часов. Зато ночью, сидя в своей кровати, он сможет не думать о том, что кто-то заметит его интерес к семье одного почившего аврора. На часах было почти девять вечера.       Внезапно на лестнице послышались торопливые шаги, а затем оттуда выбежала взволнованная, готовая в любую секунду разрыдаться Эфимия Блишвик. Она тут же устремилась к Риддлу.       — Том… Я… Я… — срывающимся голосом начала Эффи, но так и не договорила — две крупные слезинки покатились по щекам девушки, и она, громко всхлипнув, трясущейся рукой размазала их по лицу.       — Что случилось, Эффи? — Риддл отложил в сторону перо и пергамент и поднялся со своего места.       Несмотря на то, что его всегда раздражали наполненные ручьями слёз и соплей женские истерики — как староста, он таких насмотрелся вдоволь, — Том почувствовал лёгкую обеспокоенность. Эффи была одной из немногих девчонок на факультете, кто всегда стойко принимал любые удары судьбы, будь то смертоносные объятия ядовитой тентакулы или десятиметровое падение с метлы на уроках полётов. Он никогда не видел, чтобы девушка пролила хоть одну слезинку, когда с ней что-то происходило. Однако сейчас во взгляде Блишвик было столько отчаяния, что Риддл сразу понял, — произошло что-то серьёзное.       — Том, я не могу нигде найти Винни… — хрипло ответила Блишвик. Она чуть махнула рукой, останавливая любые вопросы Риддла, и уже более уверенно продолжила: — Я знаю, что ты хочешь узнать, Том: да, прежде чем подходить к тебе, я попыталась найти её самостоятельно. Нет, ни в гостиной, ни в спальне, ни в Большом зале, ни в библиотеке, ни в больничном крыле — её нет нигде. Я даже сходила к профессору Ваблатски — ты же знаешь, они с Винни очень близки, — но она не видела её с урока прорицаний.       Девушка горестно вздохнула. Слизеринские студенты переглянулись — кто-то из парней пожал плечами, девчонки начали шептаться.       — Никто не видел Лавинию уже больше четырёх часов, Том… — добавила она, и её глаза снова наполнились слезами.       Она приложила рукав мантии к лицу, намереваясь их утереть. Риддл сунул руку в карман, достал чистый носовой платок и протянул однокурснице. Удивлённая Эффи подняла брови, затем несмело взяла протянутый платок и благодарно улыбнулась. Платка Тому жалко не было, а вот свои нервы очень: смотреть, как вроде бы благородная девушка размазывает сопли по лицу, было выше его сил.       — Том, я боюсь… А если она пропала, как и другие девушки?.. Ох, Том…       — Ну-ну, Эффи. — Он успокаивающе потрепал её по плечу. — Когда ты видела её в последний раз?       — Ещё перед встречей старост, — задумавшись, ответила девушка. — Мы втроём с Фоксглав сидели на берегу. Винни переживала из-за письма отца… Ох, ты же ничего не знаешь.       — Что произошло?       — Мы были в Большом зале, когда прилетела сова семьи Пиритс и принесла с собой громовещатель. Винни не хотела открывать, почти сожгла его, но… — Эффи приложила платочек к носу и глухо всхлипнула. — Я настояла, чтобы она открыла… Вдруг там что-то важное. Мерлин, какая же я отвратительная подруга.       Она сокрушённо покачала головой.       — Что было в этом громовещателе? — поторопил Том однокурсницу.       — Мистер Пиритс узнал о том, что Винни была в Косой Аллее с Ноттом, — с грустью сказала Блишвик. — Он ругался, проклинал дочь, сказал, что она разочаровала его, что он заберёт её на домашнее обучение, выдаст замуж за своего бизнес-партнёра и много чего ещё, что я не хочу повторять.       — Как мило со стороны мистера Пиритса сообщить об этом во всеуслышание, — не сдержал смешка Том.       Это был один из тех случаев, когда он не жалел о том, что был сиротой.       — К счастью, народу в зале было немного, всё-таки обед подходил к концу, но… Даже пары человек достаточно, ты же знаешь Хогвартс.       Том согласно кивнул. Сплетни в школе распространялись с поистине магической скоростью.       — Что произошло после этого? Как отреагировала Лавиния?       — Втроём с Фоксглав мы отправились на берег озера. Мы там поговорили, обдумали, что делать дальше… Винни успокоилась, но она не хотела возвращаться в школу… Чтобы все опять начали её обсуждать. Она хотела немного побыть одна, хотела обдумать эту ситуацию, написать отцу ответ… И мы с Фрейей просто ушли.       Голос вновь подвёл Блишвик, и Том едва смог разобрать последние слова.       — А затем?       — Я не знаю, — покачала головой Эффи, — я не знаю, Том! Я была на встрече старост, потом пошла на перевязку, а когда пришла в Большой зал, Винни там не было. Я подумала, она уже поужинала, ведь сегодня домовики накрыли раньше… Но в спальне её не оказалось… Я начала её искать… Сходила на наше место на озере, начала спрашивать у всех… Но оказалось, что никто её не видел… Я… Я не знаю, что делать, Том.       — Ты сказала, что на берегу вы были втроём с Фоксглав, — задумчиво погладил подбородок Том. Эффи кивнула, и мелкие кудряшки упали ей на глаза. — Фоксглав тоже не знает, где Лавиния?       Блишвик вздохнула и покачала головой.       — Фрейю я тоже не нашла, — ответила она, поднимая на Риддла покрасневшие глаза.       Том напрягся от услышанного. Впрочем, тут же осёк он себя, едва ли с Фоксглав что-то случилось: на ужине она выглядела вполне живой и здоровой и с азартом уплетала рагу из утки, весело рассказывая что-то сидевшей рядом Друэлле Розье.       — Фоксглав тоже пропала? — сложив руки на груди, переспросил он.       — Не совсем, — неуверенно ответила Блишвик. — Она… После ужина она пошла на отработку.       У Тома натурально отвисла челюсть.       — Уже успела получить взыскание? Мерлин всемогущий, эта девушка сведёт меня в могилу! — в сердцах воскликнул он, прижимая пальцы к вискам. Эффи едва слышно то ли хмыкнула, то ли хихикнула.       — Не нужно волноваться, Том, — чуть улыбнулась она, — это отработка Лестрейнджа и Нотта. Фоксглав просто пошла туда, потому что её пригласил Лисандр.       Застигнутый врасплох словами однокурсницы Риддл замер.       — Как мило с её стороны, — спокойно сказал он, не позволяя ни единому мускулу на лице выдать раздражение. — Быть может, и Лавиния присоединилась к этой заманчивой компании?       Блишвик вытаращила глаза.       — Конечно, Том, ну конечно! — воскликнула она, вмиг просветлев лицом. — Это же всё объясняет… Наверное, когда Фоксглав шла в Зал наград, она встретила по дороге Винни, и они пошли к парням вместе. О, Том, как же я не подумала об этом сама… Прости, что развела панику… Я сейчас же пойду и найду их. Готова поспорить, они делают всё что угодно, только не драят награды…       Девушка резко развернулась, но Том ухватил её за край мантии, останавливая.       — Я пойду с тобой, Эффи, — сказал он твёрдо. — Момент будет куда более воспитательным, если четвёрку нарушителей отчитают сразу двое старост, ты не находишь?       Эффи согласно кивнула, и ребята поспешили покинуть гостиную — их ждал неблизкий путь в Зал наград.       Том Риддл первым нарушил неловкое молчание, когда они поднимались на одной из летающих лестниц. Они стояли друг напротив друга, и Риддл заметил, как зарделись щёки девушки, стоило ему пересечься с ней взглядом. По всей видимости, Хью Деверилл всё же был прав насчёт её влюблённости. Не то чтобы его это хоть каплю волновало, но он давно задумывался о том, чтобы заполучить Блишвик к себе в рыцари. Её семья была крупным импортёром редких волшебных ингредиентов, и их связи могли стать однажды полезны Лорду Волдеморту.       — Спасибо, что сегодня на встрече старост ты заступилась за меня, Эффи, — улыбнулся он. Когда девушка подняла на него глаза, он сменил мягкую улыбку на озабоченно нахмуренные брови. — Надеюсь, из-за этого у тебя не будет проблем с Флимонтом?       — Ох, — только и вздохнула Блишвик. — Том, прости, что втянула тебя в эту глупую ситуацию… Монти очень хороший, честное слово, но иногда он бывает таким импульсивным… Совершенно не способен остановиться и подумать, всё делает сгоряча… Уверена, он уже десять раз пожалел, что вызвал вас на дуэль. Боюсь, как бы он не пострадал, изображая из себя героя.       — Не переживай, — Том успокаивающе похлопал Эффи по плечу, — я не позволю Девериллу навредить твоему жениху.       — Спасибо, Том! — искренне воскликнула Блишвик. — Ты очень хороший, просто невероятно замечательный.       — Брось, — притворно смутился он. Лестница подплыла к четвёртому этажу, и ребята подошли к огромным деревянным дверям. Риддл открыл дверь перед девушкой, и она благодарно улыбнулась.       — Прости за личный вопрос, Эффи, но как так вышло, что Поттер вообще стал твоим женихом? — полюбопытствовал Риддл. — Не так уж и часто гриффиндорцы горят желанием взять в жёны девушек с нашего факультета…       Эффи насмешливо фыркнула.       — Кое с чем приходится мириться, Том, — ответила она. Коридор перед Залом наград был пуст, и имя Риддла эхом отразилось от высоких стен. — Нам было десять, когда родители организовали помолвку, — деньги к деньгам, ты же знаешь, как это работает в мире магии. Блишвики испокон веков занимаются редкими растениями для зелий, ну, а Поттеры, соответственно, зельеварением. — Эффи щёлкнула пальцами. — Как ни крути, брак, обречённый на успех.       — Звучишь очень оптимистично, — заметил Том, и Блишвик захихикала, прикрыв рот рукой.       — Ну, было бы хуже, реши мои родители, что для развития семейного бизнеса мне нужно выйти замуж за Фоули или, не дай Мордред, Эйвери. Считаю, мне крупно повезло. К тому же, — задумчиво протянула Эффи, — Флимонт мне и правда нравится. Конечно, я бы предпочла, чтобы он был таким же идеальным джентльменом, как ты, Том, но… — Она неловко почесала бровь, так и не закончив.       — Ты считаешь меня идеальным? — усмехнулся Том. — Боюсь, ты просто меня не знаешь, Эффи.       Она удивлённо подняла голову.       — Возможно и так, Том, ведь говорят же, что никто не совершенен, — согласилась она. — Но это не мешает почти всем в школе быть в тебя влюблёнными.       — Это «почти» оскорбляет меня до глубины души. — Том драматично положил руку на грудь, и Эфимия засмеялась.       — Ну, думаю, из списка можно смело вычеркнуть с десяток особо рьяных гриффиндорцев, — оправдалась девушка.       — И профессора Дамблдора, — заметил Риддл, выставив указательный палец вперёд, как делал и сам декан Гриффиндора. Блишвик решительно закивала.       — И Фоксглав, — добавила она, и брови Тома непроизвольно поднялись вверх.       — Фоксглав? — тупо переспросил он. — К чему ты вообще…       — Просто её вообще не интересуют отношения, Том, — поторопилась с ответом Эффи. — Сегодня я спросила её, нравится ли ей кто-то в школе, — ну, знаешь, Лестрейндж уделяет ей довольно много внимания, и я хотела предупредить, что общаться с ним может быть опасно, — но она сказала, что единственный парень, который ей сейчас нравится, — Брюс Уэйн.       — Кто? — удивился Риддл.       Он не мог припомнить, чтобы в школе был ученик с таким именем. Возможно, кто-то из прошлого Фрейи? Риддл как никогда хотел, чтобы ночь наступила как можно скорее, — какую-то часть ответов он получит уже сегодня во время изучения папки с делом от Малфоя.       — Вот именно, кто это? — переспросила Эффи, широко распахнув глаза. — Когда я задала ей этот вопрос, она сказала, что это, цитирую, «человек-летучая мышь», а потом расхохоталась и перевела разговор на другую тему.       Том и Эфимия на секунду замолчали, погружённые в свои мысли, а затем Блишвик нервно улыбнулась.       — Ты не подумай, мне очень нравится Фоксглав. Она хороший человек и замечательная подруга — но иногда она до смеркутов меня пугает.       Внезапно Эффи подняла руку.       — Смотри!       Она подбежала к валяющемуся в центре коридора деревянному ведру — оно лежало на боку, и грязная вода залила каменный пол. Из ведра, изредка подрагивая, будто куриные лапки, торчали четыре тоненьких ножки.       Ребята переглянулись и молча прошли в Зал Наград.       — Лисандр, Лео? — позвал Том, но ответом ему была лишь тишина.       Старосты прошлись по залу, но не обнаружили даже намёка на присутствие слизеринцев. Они заглянули ещё в несколько мест, где студенты обычно отбывали дисциплинарные наказания, но не нашли ребят ни в больничном крыле, ни в лабораториях Слагхорна, ни в каморке завхоза Прингла. Последний, услышав, что его студенты исчезли без видимых следов, настолько разозлился, что продлил срок наказания парней до конца календарного года. С каждым пройденным шагом настроение Блишвик портилось всё сильнее, и Том иногда мог слышать, как она шмыгает носом и что-то чуть слышно бормочет. Последним местом поиска оказались покои Слагхорна. Если они не смогут найти там своих однокурсников, то хотя бы уведомят о том, что они пропали.       — Четверо студентов пропали? — изумлённо воскликнул профессор, хлопая круглыми глазами. — Но как же так, Том? Где же они?       — Мы не знаем, профессор Слагхорн, — процедил Риддл. Волшебники иногда проявляли просто чудеса глупости. — Иначе мы бы уже нашли их, сэр.       — Конечно-конечно, мой мальчик, — отрешённо кивнул мужчина. Он уже переоделся в пижаму и всем своим видом напоминал моржа в ночном колпаке. Зельевар подошёл к письменному столу и достал чистый пергамент. — Повторите, пожалуйста, фамилии студентов, мисс Блишвик.       — Лестрейндж, Нотт, Пиритс и Фоксглав, — сказала Эфимия. Она стояла у двери, держась за ручку, и выглядела не менее раздражённой, чем Риддл. — На собрании сказали, что если кто-то пропадёт…       — Мисс Блишвик… Эфимия, прекратите, — поднял пухлую руку профессор. На его губах появилась неприятная слащавая улыбочка. — Разве вы не видите, что ваши тревоги напрасны? Я могу со стопроцентной гарантией сказать — никто никуда не пропадал.       — Что? — одновременно подали голос Риддл и Блишвик.       — Как бы вам объяснить, — Слагхорн посмотрел на пергамент, куда записал фамилии слизеринцев, и кружевным платочком вытер пот со лба, — студенты и студентки… Им свойственно… Видите ли… Дело молодое, знаете ли. Они скоро вернутся, поверьте моему опыту. Сложно представить, но я и сам был шестнадцатилетним юнцом — хороший возраст, я бы сказал, самый лучший. Для разных там экспериментов и опытов, знаете ли…       — Профессор, что вы такое говорите? — возмутилась Блишвик, привычно покраснев. Она решительно подошла к Слагхорну, и из её ноздрей едва не повалил пар, как у дракона. Напуганный профессор сделал шаг назад, уткнувшись спиной в шкаф.       — В Хогсмиде пропадают девушки, там же видели приспешников Гриндевальда и его самого, в школе объявлен комендантский час… И сейчас, когда мы сообщаем вам, что пропали четверо студентов, вы намекаете, что они всего лишь пошли на… свидание? Но ведь на самом деле их могли похитить или даже убить!       — Ну, мисс Блишвик, пóлноте. — Профессор неловко погладил девушку по локтю. — Как вам такие мысли в голову пришли, девочка моя? Том, — Слагхорн повернулся к Риддлу и протянул ему фиал с оранжевой жидкостью, — отведите мисс Блишвик в гостиную, кажется, она переутомилась, усадите её у камина и дайте выпить десять капель вот этого зелья — ей сразу станет легче. Юным девушкам так свойственен излишний драматизм…       — Я не думаю, что… — начал было Риддл, но Слагхорн ударил кулаком по столу, призывая студента не спорить.       — Хватит! — взвизгнул мужчина, и Том сжал челюсть. — Идите, и когда наша… Хах… похищенная четвёрка соблаговолит явиться, немедленно уведомите меня, мистер Риддл. Юношеская романтика — это, безусловно, высокий порыв, но мне, увы, придётся наказать их за нарушение комендантского часа.       Когда ребята вышли за дверь, Том едва нашёл в себе силы не выругаться.       — Ну что за ушлёпок! — Впрочем, вместо Риддла это сделала Эфимия. Ругнувшись, она тут же втянула голову и прикрыла рот рукой. Том не удержался и коротко хохотнул.       — Кажется, Фоксглав плохо на тебя влияет, староста Блишвик, — заметил он с улыбкой. — Ругаешься, как старый грязный магл.       — Пожалуйста, никому не говори, Том, — скромно опустила глаза Эфимия. — Отец использует на мне «Экскуро», если узнает.       — Со мной твои секреты под надёжной защитой, Эфимия, — вкрадчиво сказал Том, и девушка радостно улыбнулась.

***

      Когда они вернулись в гостиную, ни Фрейи, ни Лавинии там не оказалось. Прошёл почти час, когда на лестнице послышались смех и знакомые голоса. Эффи подскочила с дивана, где её уже битый час успокаивали Друэлла и Лукреция, и подбежала к лестнице. Через несколько секунд глазам всех присутствующих открылась необычная картина: первым вниз спускался Леонард Нотт. Он улыбался во все тридцать два зуба и держал, словно Красная шапочка из магловской сказки, плетёную корзинку в руках. За ним спускались Фрейя Фоксглав и Лисандр Лестрейндж. Слизеринец по-свойски закинул руку девушке на плечо и что-то шептал ей на ухо. Она качала головой и закатывала глаза, но даже не пыталась выбраться из медвежьей хватки однокурсника.       — О слава Мерлину, это вы! — бросилась к Фоксглав Блишвик.       Почувствовав на себе взгляды десятков глаз, новоприбывшие слизеринцы остановились.       — Эффи? — спросила Фрейя. — Что с тобой?       — Вы были вместе, да? — срывающимся голосом спросила Блишвик, указывая на ребят. Те сразу перестали улыбаться, по тону девушки почувствовав, что произошло что-то серьёзное. — Втроём?       — Да, Эффи, мы с Лисандром и Лео были вместе, втроём, — спокойно ответила Фрейя, освобождаясь из лап Лестрейнджа и осторожно спускаясь по лестнице.       Эффи всхлипнула и зарыдала, кидаясь подруге на плечо. Фоксглав нерешительно погладила её по макушке, а затем перевела непонимающий взгляд на Риддла.       — Что-то случилось?       — Случилось, — хмуро ответил Том, поджимая губы. — Пропала Лавиния Пиритс.