***
Шэнь Цинцю не торопясь дошёл до ворот. Мост отсутствовал, так, как будто его и не было. Вниз по склону сбегала заросшая тропинка. Заклинатель начал медленно спускаться к подножию горы Цюндин. Ближайшим из пиков был Байчжань, и только обогнув его, можно было подняться на Цинцзин. Несколько раз мимо пронеслись полупрозрачные фигуры. Одна из них задержалась, голодно глядя на Шэнь Цинцю чёрными провалами глаз, но стоило тому положить ладонь на рукоять меча, как призрак растянулся струйкой пыли и утёк прочь. «Спасибо барышне Су», — подумал Шэнь Цинцю, любовно погладив клинок. Что до женщины, то он не испытывал к ней неприязни. Ему даже было жаль её — как-никак, в разговоре он был с ней суров. Но жаль не настолько, чтобы ради неё умирать. Если с призраками помогал справиться меч, то защититься от видений будущего оказалось куда сложнее. Шэнь Цинцю старательно ограждал себя от них, но стоило утратить бдительность, и они вновь обволакивали его сознание. Чутьё подсказывало Шэнь Цинцю, что он не сможет извлечь из этих видений пользу, но болезненный интерес к ним становился всё сильнее с каждым шагом, с каждой новой сценой, и скоро заклинатель уже не видел ни тропинки, ни подёрнутого туманом леса, целиком погрузившись в жуткие грёзы о ещё несбывшемся. Он видел, как взрослеет его нелюбимый ученик, сочетая удивительный талант со столь же удивительной нерадивостью. Мальчишка то не справлялся с простейшими уроками, то вдруг показывал блестящие навыки и умения, причём в том, чему Шэнь Цинцю его не учил. Отсюда, из безвременья, глава Цинцзин мог заметить, что Ло Бинхэ проводит много часов в библиотеке, упорно тренируется и чуть ли не изобретает собственные уникальные техники, пригодные для его особенного строения энергетической системы. Но даже теперь Шэнь Цинцю подозревал, что у его ученика есть ещё какой-то неведомый ему источник знаний, и это очень злило его. Казалось, мальчишка достигает успехов не благодаря, а вопреки его обучению. Всё прояснилось на Собрании союза бессмертных, куда Шэнь Цинцю допустил Ло Бинхэ в надежде, что тот сгинет наконец из-за очередной своей нелепой ошибки. На юных участников собрания по неведомой причине начали нападать опаснейшие монстры, которых уже десятилетия не видели в Царстве людей, а затем прямо на месте состязания открылся портал в Бесконечную бездну. Именно рядом с ним Шэнь Цинцю, вместе с другими наставниками бросившийся на выручку ученикам, встретил Ло Бинхэ. Юноша источал тёмную ци, а на лбу его сияла метка, выдававшая принадлежность к племени демонов. Собственное происхождение не было тайной для Ло Бинхэ — из короткого разговора выяснилось, что буквально под носом учителя он практиковал демоническое совершенствование. Шэнь Цинцю прямо заявил зверёнышу, что его убить будет мало. Ведь даже труп полудемона вызовет слишком много вопросов и подозрений. А потом ему пришла в голову остроумная идея. Бесконечная бездна была отличным местом, чтобы спрятать там тело. Но раз так, то проще всего отправить туда это тело ещё живым, не тратя время и силы на убийство. Шэнь Цинцю даже нашёл этот выход по-своему милосердным — ведь так у зверёныша будет шанс выжить и найти своё место среди сородичей. Глава пика Цинцзин думал об этом не всерьёз. Скорее уж, это выглядело циничной шуткой. Но кто бы мог предположить, что шутка обернётся истиной. Ло Бинхэ не просто нашёл — заполучил в кровопролитной борьбе, и не просто место — императорский трон Царства демонов. Спустя годы вернувшись в мир людей, он действовал иначе, по крайней мере поначалу. Плацдармом для будущих завоеваний Ло Бинхэ избрал родную школу своей матери. Выдав себя за праведного заклинателя, хитростью, обманом и лестью он добился должности главного ученика и месть своим обидчикам, среди которых Шэнь Цинцю занимал особое место, готовил тщательно и скрупулёзно. В то время Шэнь Цинцю не воспринял зверёныша всерьёз. Позже он расценил это как огромную ошибку. Но отсюда, из междумирья, он видел, что был (будет?) обречён с самого начала, с того дня, как его бывший ученик вновь ступит на землю Поднебесной. В судебном процессе, который Ло Бинхэ начал против своего учителя, сам он не выступал пострадавшей стороной. Однако распустил слухи о том, как Шэнь Цинцю притеснял его во время учёбы, чем вызвал в среде заклинателей сочувствие и восхищение своими благородством и стойкостью. Подробности обвинений в этом видении ускользнули от внимания Шэнь Цинцю, он понял лишь, что по отдельности они казались либо абсурдными, либо недоказуемыми. Впечатляло скорее их количество, и именно оно позволило дворцу Хуаньхуа потребовать его заключения в Водную тюрьму ещё до суда. Хотя одно он всё-таки разглядел — то, что задело его по-настоящему. Ло Бинхэ убедил Нин Инъин, что за заботой и вниманием, которыми долгие годы окружал её учитель, в действительности стояли вожделение и нечистые помыслы, и уговорил свою шицзе выступить с иском. Зверёныш, по всей видимости, приписал ему все собственные пороки, полагая, что, кроме наставника, ему было не у кого их перенять. Ло Бинхэ едва ли не каждый день навещал своего учителя в заточении, докладывая о том, как идёт подготовка к процессу, и Шэнь Цинцю оставалось лишь удивляться тому, сколь ловко складываются доводы против него, сколь надёжными выглядят свидетели и улики. Зверёныш вообще стал очень болтливым по возвращении в мир людей. После суда он продолжал рассказывать о том, как захватил власть во дворце Хуаньхуа, как подчинял город за городом, как уничтожал заклинательские школы, как объявил себя императором обоих Царств и как брал всё новых и новых жён в свой гарем. Женщин у Ло Бинхэ было больше, чем бусин в его короне-мяньгуань. Особенно он гордился тем, что каждую из них соблазнил сам, не позволяя придворным или евнухам подбирать ему наложниц. Шэнь Цинцю предпочёл бы не знать ничего из этого, вот только выбора у него не было. Как бы зверёныш ни истязал его тело — а тут он проявил немалую изобретательность, слуха он его так и не лишил. Как-то раз Ло Бинхэ обронил, что титул владыки демонов, завоёванный им огнем и мечом, некогда принадлежал его отцу, от которого он унаследовал кровь небесных демонов. Он говорил так, будто желал впечатлить учителя. Шэнь Цинцю казалось, что новоявленный император в ходе каждого своего рассказа ждёт его похвалы, как когда-то в годы ученичества. Разумеется, как и тогда, Шэнь Цинцю был ничуть не впечатлён. О матери ученик не упоминал ни разу. Голос Ло Бинхэ был мелодичен и чист; зверёныш никогда не опускался до крика, а в гневе говорил особенно ласково, вот только Шэнь Цинцю после встреч с ним недосчитывался то ног, то руки, то глаза, то языка. Стоя на тропинке между пиками Цюндин и Байчжань, заклинатель приходил в ужас от этого чарующего голоса, раз за разом звучащего в его голове, покрывался холодным потом, даже не разбирая слов. Частью сознания Шэнь Цинцю понимал, что это иллюзия, что всё это ещё не сбылось, но не мог оборвать видение. Его всё глубже затягивало в кошмар, полный отчаяния, боли и страха. Он стоял, невидящими глазами глядя на затапливающий тропинку туман и зажимал руками рот, чтобы не закричать.***
— Цзю-эр, — звал кто-то и тряс его за плечо. — Цзю-эр, милый, очнись. Шэнь Цинцю моргнул. Его зрение постепенно прояснилось, и он увидел четвёртую сестру. Она смущённо выпустила его рукав, отступила на шаг и спрятала руки за спину. — Сы-цзе, — только и сказал он. — Не смотри туда, Цзю-эр, — сказала четвёртая сестра. — В будущем всегда слишком много грустного и пугающего. — Этот Шэнь Цзю благодарит сестру за наставление, — ответил он и поклонился. Женщина просияла. Ей было чрезвычайно приятно, что он признал её, а Шэнь Цинцю и правда был очень ей благодарен. Сы-цзе спасла его от кошмара, так же как когда-то спасала от старших мальчишек и хозяев-работорговцев. Тогда она казалась высокой и сильной, сейчас же едва доставала ему до плеча. — Дай посмотреть на тебя, — попросила она, потянулась, сжала его лицо в тёплых ладонях и добавила с восхищением: — Какой же ты стал! Настоящий благородный господин и учёный муж! — Сы-цзе всё так же добра и красива, — сказал Шэнь Цинцю. — Так значит, сестра… — Умерла, — подтвердила она. — Но ведь сяо Цзю еще жив? Он кивнул. — Я просто болен. У меня лихорадка. Но я скоро поправлюсь. — Вот и славно, — обрадовалась женщина. — Тебе ещё жить да жить. Она рассказала, что её продали пожилой паре, потерявшей детей, чтобы она родила хозяину сына. Очень скоро она понесла и произвела на свет дочь. Роды были тяжёлыми, и лекарь посоветовал ей больше не беременеть. Девочка стала для Сы настоящей отрадой, но женщина понимала — чтобы утвердиться в доме хозяев и обеспечить будущее малышки, сын ей необходим. Она часто удивлялась тому, как сильно люди стремятся завести собственное потомство, притом, что в мире так много обездоленных детей. Ведь она же смогла полюбить девятого братика, с которым её не связывало кровное родство, а расставшись с ним, очень тосковала. Но она никогда не заговаривала на эту тему с хозяевами, понимая, что те рассердятся, да к тому же могут обрушить свой гнев на её дочь. Сы старалась быть послушной и работящей служанкой, чтобы хоть как-то компенсировать свою бесполезность. С ней неплохо обращались, но она боялась, что хозяева захотят перепродать её. Через два года она снова обнаружила, что ждёт ребёнка. Беременность на этот раз протекала сложно. Сы родила слабенького, но здорового мальчика. Она успела подержать его на руках и строго наказала дочери заботиться о младшеньком. А через стражу умерла от кровотечения. Сы не хотела заглядывать в будущее своих детей. Однажды она увидела, как её сын пропорол руку осколком разбитой тушечницы, а дочь слегла с тяжёлой простудой. Она успела десять раз мысленно умереть вместе с ними, пока не узнала, что оба благополучно выздоровели. С тех пор Сы никогда не пыталась выяснить, что случится с живыми. После смерти она уже не могла им помочь и не была за них в ответе. Неясно было только, почему она всё ещё здесь, в месте обитания неупокоенных духов, почему не ушла туда, куда положено отправляться мёртвым — в Диюй или на новое перерождение. Может быть, чтобы увидеть девятого братика? Все эти годы Сы не забывала о нём, и ей так не хватало этого умного и несчастливого ребёнка. — Ты был таким ершистым, Цзю-эр, — со смехом сказала она. — Будто котёнок, который норовит то укусить, то оцарапать. И таким же милым, когда засыпал. Это было и радостно, и больно слышать. Сам Шэнь Цзю постарался поскорее забыть четвёртую сестру, когда та отправилась к новым хозяевам, зная, что больше никогда не увидит её. Он не понимал, зачем Сы-цзе травила душу, думая о совершенно чужом человеке, когда у неё были собственные дети. — Ну вот и свиделись, — сказала четвёртая сестра, и он наконец обнял её. Она казалось маленькой и хрупкой. От её кожи исходил тот самый нежный женский запах, который будит в мужчинах страсть, и только у Шэнь Цинцю он вызывал покой и умиротворение. Было так хорошо оттого, что Сы-цзе ничего не знает о его жизни. Её запах еще окружал Шэнь Цинцю, когда четвёртая сестра растаяла в его объятиях.***
Шэнь Цинцю вновь был один на горной тропинке между пиками Цюндин и Байчжань. Видения будущего отступили, но впредь следовало быть осторожнее. В следующий раз ему так уже не повезёт. Кроме того, стоило поговорить с Су Сиянь. Шэнь Цинцю ни за что не признался бы себе, что рассчитывает на её помощь. Он решил, что встреча с четвёртой сестрой смягчила его, и он вдруг отнёсся к заклинательнице с сочувствием. В конце концов, у неё и правда были веские причины не любить его. — Мастер Су! — позвал Шэнь Цинцю. — Этот Шэнь в последнем разговоре был чересчур резок. Он сожалеет. Спустя несколько минут Су Сиянь вышла из тумана. — Мастер Шэнь настроен говорить иначе? — спокойно спросила она. В её тоне не было ни капли злорадства. Су Сиянь смотрела прямо и держалась с достоинством принцессы. Шэнь Цинцю непременно купился бы, если б не знал, что эта барышня сплеталась рукавами с нечеловеческой тварью и произвела на свет зверёныша. Шэнь Цинцю слышал о пленении и заточении владыки демонов Тяньлан-цзюня, знал, что в битве с ним ключевую роль сыграл Юэ Цинъюань. Но раньше ему и в голову не приходило, что в этой истории замешана пропавшая незадолго до тех событий Су Сиянь. — Если я выживу, каковы шансы, что я буду помнить о произошедшем здесь? — спросил он. — Почти никаких, — категорично ответила женщина. — Но они есть? Пусть и мизерные? Су Сиянь только поджала губы. Она не говорила «нет», а значит шансы были. — Я ведь не обычный человек, а бессмертный заклинатель, сформировавший золотое ядро, — напомнил Шэнь Цинцю. — Возможно, у меня получится то, что недоступно другим. — Это были единичные случаи. И я не думаю, что они связаны с уровнем совершенствования. Почти наверняка вы всё забудете. Они неспешно шли в сторону пика Байчжань. Су Сиянь могла говорить что угодно, но в её присутствии Шэнь Цинцю не досаждали ни мертвецы, ни видения будущего. — Мастер Су, отчего вы так уверены, что моя смерть обернётся благом для вашего сына? — спросил он. — Я всего лишь хочу оградить его от того зла, которое вы ему причините. Вы ведь знаете, о чём я говорю. Конечно, он знал. Но всё было не так просто. — Мастеру Су всегда было известно, что её ребенок наполовину демон? — Разумеется, — Су Сиянь взглянула на собеседника так, словно усомнилась в его умственных способностях. — Вы поставили печать, сдерживающую его демоническую кровь? Она покачала головой. — Нет, я не владею такими техниками. Печать поставил его отец, чтобы я могла благополучно выносить дитя. Мы собирались снять её после его рождения. К счастью, оказалось, что печать может продержаться намного дольше. Это «мы» покоробило Шэнь Цинцю. Су Сиянь не была жертвой насилия или обмана, она делила ложе с демоном осознанно и по доброй воле. Но зачем? Что это ещё за эксперименты? Шэнь Цинцю отчего-то вспомнился его шиди Му Цинфан, выдающийся лекарь, который имел обыкновение испытывать новые снадобья на самом себе. — Мы хотели, чтобы наш ребёнок был частью обоих миров, и людей, и демонов, — тихо добавила Су Сиянь. — Скорее уж, он не будет принят ни в одном, — заметил Шэнь Цинцю. Она опустила голову и сглотнула. Он испугался, что женщина сейчас заплачет. Но её лицо оставалось спокойным, а глаза сухими. Сейчас её сходство со зверёнышем было столь сильным, что Шэнь Цинцю оставалось лишь удивляться, как он не разглядел его раньше. — Вы ведь и сами понимаете. Если метку демона на лице Ло Бинхэ увидит любой другой заклинатель, он будет ничуть не добрее, чем я. Скорее уж он — или они — убьют вашего сына на месте. Особенно если это случится на том же Собрании союза бессмертных. Су Сиянь возразила: — Вы не можете знать наверняка. Печать может быть снята при совершенно иных обстоятельствах, в том числе и намного позже. — Но рано или поздно это произойдёт. И демоническая природа возьмёт в нём верх, а вы сами видели, к чему это приведёт. — Что значит возьмёт верх? И что вы подразумеваете под демонической природой? — возмутилась Су Сиянь. Они остановились, разгневанно глядя друг на друга. Любой заклинатель, будь он из мелкого клана или великой школы, знал, что демоны кровожадны и коварны, что они — извечные противники людей. — Откуда вы это знаете? — ответила Су Сиянь на непроизнесённые слова. — Разве вам известно, как и чем живут демоны? Вы встречались с ними только в битвах. — Да, и эти битвы происходили не на шёлковых простынях, — отрезал Шэнь Цинцю, тут же, впрочем, пожалев об этом. Ему не хотелось, чтобы Су Сиянь снова оставила его одного. Та побледнела и сжала губы. — Я не уйду, — сказала она после продолжительной паузы. — Мы ещё не договорили. Хочу, чтобы вы знали — отсюда нельзя повлиять на мир живых. Мы узнаём здесь будущее, но неспособны ни свидеться с родными и близкими, ни предупредить их об опасности. Сейчас, когда вы между жизнью и смертью, мне выпал единственный шанс что-то изменить. И я его не упущу. Что ж, эта женщина решила свести Шэнь Цинцю в могилу, и намерена добиться этого не мытьём, так катаньем. Она действовала с тем же упорством, с каким её сын в будущем будет добиваться от своего учителя признания. — Не слишком ли много значения вы придаёте моей персоне? — с раздражением спросил заклинатель. — Желаете снять с себя ответственность за то, что родили чудовище? Он развернулся и пошёл вперёд по тропинке. Су Сиянь последовала за ним. — Чудовище из него воспитаете вы, в точности по своему подобию, — убеждённо сказала она. — Сколько лет сейчас моему сыну? Шэнь Цинцю бросил на нее хмурый взгляд. Он всерьёз раздумывал над тем, не лучше ли добраться на Цинцзин в одиночку. — Не помните? Если вы избили его плетьми и заперли в сарае, а потом слегли с лихорадкой, то ему четырнадцать. Пока что он добрый и чистый сердцем мальчик. Те муки, которые ему предстоит пережить, искалечат его. Так же, как искалечили вас. В его жизни были и будут страшные испытания и недобрые люди. Но никто и ничто в своём тлетворном влиянии не сравнится с вами. Эта прочувствованная речь вывела Шэнь Цинцю из себя. — Не понимаю, чем вы недовольны, барышня Су, — огрызнулся он. — Ваш мелкий ублюдок достигнет небывалых высот и станет императором обоих миров, причём не без помощи этого учителя. А что до обид и притеснений, то он воздаст за них десятикратно. Или стократно? Напомните, как он там скажет… Су Сиянь обогнала его на шаг, резко остановилась и развернулась лицом к лицу с Шэнь Цинцю. Тот едва успел перехватить её руку, занесённую для удара. — Не утруждайтесь, барышня Су, — ядовито произнес Шэнь Цинцю. — Когда дело дойдёт до насилия по отношению к этому Шэню, ваш зверёныш справится без помощи матушки. И раз уж ад уготован мне ещё при жизни, то я пройду через него и прихвачу этого ублюдка с собой. Это наше с ним дело, вам незачем вмешиваться. Глаза Су Сиянь полыхнули яростью, но нападать на Шэнь Цинцю она раздумала. — Значит, так всё в мире и устроено? — с горечью спросила она. — И те двое, с которыми вы встретились на мосту, тоже были в своём праве? Шэнь Цинцю выпустил её руку. — Проваливайте в Диюй, мастер Су. Вас там заждались. Он развернулся и быстрым шагом пошёл вперед. Су Сиянь тут же нагнала его. — Вы там надолго не задержитесь, — утешил Шэнь Цинцю и насмешливо добавил: — Такой праведнице, как вы наверняка скоро назначат благополучное перерождение. — Я не хочу, чтобы он вам воздавал, — сказала она. Шэнь Цинцю хмыкнул. — Как же вы раздражаете меня. Теперь мне понятно, в кого зверёныш такой навязчивый и болтливый. — Он вам не зверёныш, у него есть имя, — обиженно сказала Су Сиянь. — Хоть оно мне и не нравится. Своего бы ребёнка так не назвали… Заклинатель не ответил. Если бы у него достало выдержки и дальше не отвечать этой женщине! — Я не хочу, чтобы мой сын становился чудовищем. Это принесёт много бед не только вам, но и другим людям. Шэнь Цинцю молчал. — Всё ещё можно предотвратить. Вы ведь знаете, что он хороший и добрый мальчик. В нём пока ещё нет этой злобы. — Я слышал, что матери преступников всегда именно так и говорят, — не удержался Шэнь Цинцю. — «Он был таким хорошим мальчиком…» — Как вы сами ещё не отравились своим ядом… — проворчала Су Сиянь и ненадолго замолчала. Ещё как отравился, усмехнулся про себя Шэнь Цинцю. Теперь, когда Су Сиянь просто шла рядом, ему с каждым шагом становилось спокойнее, и он презирал себя за это. Шэнь Цинцю чувствовал, что как бы эта женщина ни злилась на него, она неспособна ему навредить. Он вспомнил вдруг, что при первой встрече Су Сиянь пела ему колыбельную. Интересно, зачем? Пела ли она ту же колыбельную своему сыну? Через пару цзы Су Сиянь заговорила снова: — Мастер Шэнь сказал, что никто не был рад ему и никто не будет о нём сожалеть. И что он выживал всем назло. Но разве ваша названная сестра не была к вам добра? — Оставьте её в покое. Су Сиянь не унималась: — Прежний глава пика Цинцзин принял вас в ученики. Может, он и не был особенно добрым, но разве он не оценил ваш талант? Разве он хоть раз упрекнул вас в том, что вы поздно начали учиться? Он всегда поддерживал вас и назначил своим преемником. Он ведь так много сделал для вас. Вы просто не умеете ценить хорошее. — Не умею, — отмахнулся Шэнь Цинцю. — Кто бы и сколько ни пёкся о вас, вы всё равно не увидите или постараетесь поскорее забыть. Мне не за что любить Юэ Цинъюаня, но о вас-то он всегда заботился. Разве вы не понимаете, как он рисковал своими положением и репутацией, когда прикрыл вас на том Собрании союза… — Замолчите! — рявкнул Шэнь Цинцю. Вот Юэ Цинъюаня ей точно поминать не стоило. Как ни странно, Су Сиянь послушалась. Только когда пик Байчжань начал понемногу проступать из тумана, она опять решилась заговорить: — Вы и правда не боитесь, мастер Шэнь? К тому времени Шэнь Цинцю успел снова перестать на неё злиться. Он вздохнул. — В упрёках мастера Су есть резон. Я действительно был плохим учителем для Ло Бинхэ. Я надеюсь, что смогу сохранить память о нашем разговоре и по возвращении пересмотрю своё отношение к этому ученику. Конечно, нет никакой гарантии, что воспоминания не исчезнут. Но ведь нет и гарантии того, что в случае моей смерти его положение станет лучше. — Вы просто убьёте его, — сказала Су Сиянь. И была абсолютно права. Сейчас Шэнь Цинцю искренне обещал ей смягчить отношение к её сыну. Но по возвращении он однозначно решил бы, что от полукровки необходимо избавиться. — Я обещаю, что не стану вредить вашему сыну. Обещаю, как глава пика Цинцзин и второе по значимости лицо школы Цанцюн. Шэнь Цинцю очень старался убедить себя в том, что говорит правду. Он даже решил, что обучить полудемона и помочь ему найти место в мире можно считать сложной и увлекательной интеллектуальной задачей, вполне достойной его места и статуса. — С чего бы мне вам верить? — Су Сиянь усмехнулась. — Всю мою жизнь мне рассказывали о благородстве заклинателей из великих школ и о коварстве демонов. Но так уж вышло, что самый добрый и честный мужчина из всех, что я встречала, оказался демоном. А предал меня праведный заклинатель, который должен был оберегать и поддерживать. Мой учитель. Шэнь Цинцю почувствовал подступающую дурноту — то ли разговор откровенно шёл не туда, то ли в реальном мире его настиг новый приступ лихорадки. — Ужасно, что моему сыну предстоит пережить то же самое, — закончила Су Сиянь. — Значит, вас устроит только моя смерть, — констатировал Шэнь Цинцю. — Напомню, что вы и так одной ногой в могиле. И не я вас туда загнала. — Тогда нам не о чем больше говорить. — Верно, — сказала Су Сиянь и остановилась. — Мастеру Шэню нужно поразмыслить в одиночестве. — Ладно, простите, я опять был чересчур резок, — покаялся тот. Он совсем не против был продолжить путь вдвоём, но в тишине. Хорошо, он мог даже послушать обвинения в адрес праведных заклинателей. И рассказ о коварстве главы дворца Хуаньхуа, тут Су Сиянь прямо-таки заинтриговала его. Но она покачала головой и сказала: — Думаю, мастер Шэнь ещё слишком мало знает о будущем. По-видимому, на его лице отразилось смятение, потому что Су Сиянь не удержалась от издёвки. — Вам ведь нужно располагать всеми доступными сведениями, чтобы принять решение, — с совершенно серьёзным видом сказала она. — Если эта Су сумела увидеть правду и сохранить рассудок, то бессмертный заклинатель, сформировавший золотое ядро, способен с этим справиться. Она легко коснулась его рукава и растаяла, растворившись в тумане. Шэнь Цинцю невольно поёжился. Он всё ещё был жив и не понимал до конца законов этого странного мира; способности здешних обитателей также были ему недоступны. — Мастер Су воистину безжалостна, — пробормотал заклинатель и огляделся, оценивая пройденное расстояние. Он был на середине пути от горы Цюндин к горе Байчжань. Туман понемногу рассеивался, и пик Сотни битв был виден совершенно отчётливо.