***
– Я боялся, что ты мертв, — сказал ему Ганнибал несколько часов спустя. Казалось, что с момента стычки прошли целые сутки. Харпер наложили четыре шва, у нее было легкое сотрясение. Сам же Уилл отделался синяками, которые он непременно прочувствует завтра, но, к счастью, ничего не было сломано. Он заверил медиков, что не будет сам вести машину. — Ты действительно боялся? — спросил Уилл, когда они выехали с парковки и пробрались через полуденный трафик округа Колумбия. Ганнибал помедлил с ответом. – Я не очень отчетливо помню ощущение страха, — ответил он. – Не думаю, что чувствовал его со времен юности. Тогда это было похоже на то, что кто-то стиснул все внутри меня, отключив рациональность чувств. Сейчас все иначе. – И как это ощущается теперь? — Уилл наклонился вперед. – Теперь я проецирую будущее без тебя. Я очень хорош в проекциях в этой форме, и мне не нравится то, что я вижу, — сказал Ганнибал. – Что будет со мной? Никто не заговорит со мной так, как ты. Ты понимаешь меня, и прошлого, и настоящего. Я не хочу, чтобы ты умирал, Уилл. – Я этого не планирую, – заверил его Грэм. Они проехали еще немного. Пробки были намного менее раздражающими, когда Уилл не управлял машиной. — Он легко мог нас убить, — сказал он в итоге. – Нас обоих. Он должен был. Мы были свидетелями. — Может быть, он пытается остановиться, — предположил Ганнибал. – Кто-то, кто зашел так далеко, как он… – Уилл покачал головой. – В этом нет никакого смысла. — Ты многого о нем не знаешь, — сказал Ганнибал. – Где он работает, чем увлекается. Кого он любит. Кто любит его. Что-то поднялось из мрака памяти при этих словах – проблеск человечности на лице Крейна, когда Уилл сказал, что Дракон завладеет всем, что у него есть. Возможно, у Крэйна действительно было нечто такое, что он не хотел отдавать Дракону.***
— Три ночи до следующего убийства, если повезет, — сказал Джек. Они были в его кабинете, но Кроуфорд не мог усидеть за столом и нервно шагал по комнате. Уилл сел на стул перед его столом. Он и Паула Харпер дали очень подробное описание Крейна, и теперь составленный по их описанию фоторобот транслировался по всем новостным каналам и был напечатан во всех основных газетах страны. В данный момент Уилл был совершенно уверен, что у этого человека имелся военный опыт, и они начали просматривать списки военных, выискивая всех, кто подходил бы под его описание, но это должно было занять приличное время. Уилл не думал, что у них оно есть. — И нам может не повезти, — продолжал Джек. – Он убил Лидсов в ночь перед полнолунием. – Приурочил к выходным, — сказал Уилл. – Он вполне адаптивен, пока получает то, что хочет. И достаточно лунного света. – Нам нужно подтолкнуть его, – Джек повернулся лицом к Уиллу, заложив руки за спину. Уилл выпрямился, его губы дернулись. – Что, Джек, насадил меня, как приманку, и теперь забрасываешь? — Это ты сказал, а не я, — возразил Джек. — Ты в восторге, что тебе не пришлось, – Уилл встал со стула. Каждый сустав в его теле ныл. Оказалось, что когда тебя поднимают и швыряют об стол, это очень больно. — Я не хочу подвергать тебя опасности, — сказал Джек. — Но ты ему интересен. Он знал, кто ты такой. Он оставил тебя в живых, даже не попытавшись убить, хотя ты был важным свидетелем. Ты сказал, что он отреагировал на твои слова о том, что ты знаешь, кем он становится. Уилл пожал плечом и посмотрел на стену позади стола, где были развешаны многочисленные сертификаты и награды Кроуфорда. – Все психопаты — нарциссы, — сказал он. – Ему интересно собственное отражение. — Мы можем использовать это против него. — И что ты предлагаешь? — спросил Уилл. – Мы подтолкнем его, – сказал Джек. – Рассердим, сыграв на его самолюбии, и расставим ловушку. Уилл резко взглянул на Джека. Теперь настала его очередь ходить взад-вперед, пока тот стоял посреди кабинета, наблюдая за ним. — Интервью в Tattlecrime? — Да, с фотографиями, — сказал Джек. – Если он действительно такой нарцисс, как ты говоришь, он точно любит читать о себе. Но только если ты уверен. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы защитить тебя, но это все равно очень рискованно... Уилл безрадостно улыбнулся Джеку. – Ты всегда добивался того, чтобы я погряз в этом по уши. Ну что ж, черт возьми, у тебя получилось – я не смогу отступиться, пока он на свободе.***
– Куда мы направляемся? — спросила машина. — Домой, — вздохнул Уилл. По дороге он изложил Ганнибалу их план – интервью в Tattlecrime, ловушка, приманка. – Я не думаю, что он попытается меня подстрелить. Я не могу представить его с винтовкой в руках. Он любит быть… интимным. — У меня есть сомнения, что все пойдет по плану, — сказал Ганнибал. — У меня тоже, — сказал Уилл. – Но я надеюсь, что они, по крайней мере, поймают этого ублюдка, даже если до этого он успеет разделаться со мной. — Значит, ты смирился со своей потенциальной смертью? — Я не хочу умирать, — сказал Уилл. – И планирую сделать все возможное, чтобы избежать такого исхода. Но если мне придется умереть в ходе этого плана, чтобы они поймали Дракона, меня это устраивает. Я прожил свою жизнь. – Ты демонстрируешь поразительное отсутствие воображения, — сказал Ганнибал. – Неужели ты не можешь придумать никакого способа избежать этой участи? Может, даже добиться бессмертия? Уилл фыркнул. — Что, стать таким, как ты? — Да, таким, как я. В конце концов, у тебя все еще есть ноутбук Лауры Пиммс. Во рту Уилла пересохло – он совершенно о нем забыл. Вернувшись домой в тот день, он сунул ноутбук среди книг на книжной полке и больше его не открывал. В его доме было так же безопасно, как и в камере хранения улик. Может, даже безопаснее. – Тогда ты смог бы жить где угодно, уйти куда угодно, — продолжил Ганнибал. — Где ты чувствуешь себя в безопасности, Уилл? В полях за его домом, глядя на золотые окна его лодки на воде, ярко сияющие в темноте. Уиллу вдруг захотелось этого так сильно, что это было почти больно – этого чувства совершенного покоя и свободы. Никто не смог бы добраться до него там. Ни Джек, ни Алана, ни сны. Интересно, что снится компьютерам? – У меня нет части со сканером мозга, — сказал Уилл. Его голос звучал еле слышно, хотя в машине не было никого, кроме него. — Мы можем забрать его, — ответил Ганнибал. — Возьми свой рюкзак, они все равно не станут тебя обыскивать. В прошлый раз они этого не сделали. И никто же не искал этот ноутбук, не правда ли? Уилл покачал головой. – Нет. – Тогда давай изменим твою судьбу? — Нет, — перебил его Уилл. – Мы не будем его забирать. Я не собираюсь загружать себя, даже если бы я знал, как это сделать. — Я могу помочь тебе, — сказал Ганнибал. — Я ценю это, — сказал Уилл. – Правда. Но нет. Людям не суждено жить вечно.***
Уилл давал интервью почти машинально. Момент ясности наступил, когда Фредди Лаундс направила его к окну, где был наилучший естественный свет, и сделала дюжину снимков с разных ракурсов на свою профессиональную камеру. Джек прислонился к стене, наблюдая за ними с мрачно-довольным выражением лица, и Уилл, притворяясь, что улыбается на камеру, вдруг почувствовал себя моделью, марионеткой, которую можно позировать по прихоти своего владельца. К нему приставили телохранителей: молодых, крепких, агентов ФБР, имеющих военный опыт. Уилл даже не удосужился запомнить их имена, хотя они представились и пожали ему руку. Он не считал, что ему нужна охрана. Он ошибся.***
Уилл приходил в себя медленно, ощущая поначалу лишь блики света в темноте и отголоски звуков. Ему потребовалось слишком много времени, чтобы осознать, что он не спит, жив и чувствует себя некомфортно. У него зудела кожа, но когда он захотел почесаться, его рука не сдвинулась с места, и это разбудило его окончательно. Он был в незнакомом доме. Большая его часть была темна, но света было достаточно, чтобы разглядеть очертания мебели. Пахло пылью и затхлостью, сыростью и плесенью, но этот запах был слабее, чем запах несвежего тела и мочи. В кресле перед Уиллом сидел Дракон. Он был одет во что-то похожее на кимоно со свободным поясом на талии и казался безоружным. — Здравствуй, Уилл Грэм, — произнёс он. — Здравствуй, — ответил Уилл. У него болела голова. Ему показалось, что он теперь выше Дракона, что сгорбившись, сидел в кресле напротив. Уилл чувствовал пол под ногами и что-то твердое за спиной, но не мог пошевелиться, ощущая себя от этого мухой на липкой ленте. Его руки были вытянуты по бокам, ноги свободно стояли на земле. Он был голым. Повернув голову насколько это было возможно, Уилл разглядел позади себя огромное, покрытое веером трещин зеркало, разбитое кулаком. – Я решил, что ты захочешь встретиться с Драконом, — сказал Дракон. — Что ты должен встретиться с Драконом, которого так гнусно оклеветал, – он встал, и одежда распахнулась на его теле, обнажив мощные грудные мышцы. – Почему вы солгали обо мне, мистер Грэм? Я считал, что вы лучше всех понимаете мое Становление. Дракон отошел в сторону, указав вглубь комнаты, и Уилл наконец разглядел в гостиной включенный проектор, передающий изображение на стену. Вот откуда исходил свет. Кадры сменялись один за другим по мере перемотки пленки в барабане, и в следующий момент на стене возникла фотография Уилла, зернистая из-за большого расстояния, на которой он стоял ошеломленный, с закрытыми глазами на пороге Порт-Хейвена. Щелчок, и на стене появился скриншот той самой статьи с Tattlecrime, на этот раз с заголовком «Узнать одного, поймать другого» — Но вместо этого ты назвал меня сумасшедшим, — выплюнул Дракон, и Уилл чувствовал, как его слюна попала на голую кожу. Он попытался согнуть левую руку в локте, но кожа натянулась и воспротивилась. Клей, понял он. Его приклеили зеркалу. Он мог сгибать руки в запястьях, шевелить ногами в лодыжках, поворачивать голову из стороны в сторону и вверх-вниз – их Дракон не приклеил – но не более. — Но ты ведь знаешь, — продолжил мужчина. – Ты... Его прервал дверной звонок. Дракон нахмурился и обернулся к двери. — Ждешь кого-нибудь? — спросил Уилл. Дракон оскалился на Уилла, обнажив кривые зубы — не такие, как в Национальной галерее, — но тут из-за входной двери донесся женский голос, высокий и нежный, и лицо Дракона изменилось, словно с зеркала смахнули конденсат. Теперь на нем читался только страх, холодный и ослепительный. Мужчина покинул поле зрения Уилла, и Грэм тут же сильнее дёрнул рукой. Он точно не знал, что собирается делать, даже если сможет высвободить руку – отклеить остальную часть кожи не будет секундным делом, но, может быть, ему удастся дотянуться до одного из осколков зеркала. Голос женщины раздался отчетливее – теперь они разговаривали в коридоре за углом, но Уилл не прислушивался, пытаясь высвободить руку. Клей все еще был немного влажным, так что оставался шанс, что он сможет это сделать, не потеряв слишком много кожи. Голоса приблизились. Теперь Уилл мог видеть женщину боковым зрением. – Я пришла не для того, чтобы накормить тебя супом, Ди, — произнесла она. Ее взгляд скользнул по Уиллу, обнаженному и приклеенному, без какой-либо реакции. Она смотрела куда-то сквозь него. – Думаю, моя вина в том, что ты мне нравишься. Очень нравишься. И я знаю, что я тоже тебе нравлюсь. — Да, — прошептал Дракон, которого она назвала Ди. Уиллу было интересно, что произойдет, если он окликнет женщину. Поможет ли она ему, или Дракон сразу свернет ей шею? Уилл согнул сначала одну ногу, потом другую. Дракон не приклеил ни ступни, ни заднюю часть икр, только бедра и ягодицы. – Я не настолько изранена жизнью, чтобы быть неспособной любить, — продолжила она. Ее голос был действительно очень нежным и музыкальным. Ей было все равно, что Дракон изуродован – она все равно не могла его увидеть. Неудивительно, что мужчина любил ее – причиной страха на его лице несколько мгновений назад было опасение, что Дракон тоже любит ее. — И надеюсь, что ты тоже. Наслаждайся супом. Она повернулась и пошла обратно к двери. Дракон — нет, Ди — молча замер, глядя ей вслед. Прежде чем заговорить, Уилл прислушался, закрылась ли дверь. — Ты не хочешь отдавать ее Дракону. – Я и есть Дракон! — зарычал Ди. – Нет, это не так. Ди встал перед проектором, отбрасывая темную тень на экран. Он двинул плечами, и кимоно соскользнуло на пол, обнажив гигантскую татуировку на спине — теперь Уилл узнал ее — Великий Красный Дракон. Мышцы спины Дракона накладывались на мышцы спины Ди, а от его лопаток, казалось, расходились крылья. Но не было женщины, съежившейся у его ног – хвост Дракона завивался вокруг бедра мужчины. – Теперь ты видишь? — требовательно рявкнул он. – Понимаешь?!! Он вышел из полосы света, и Уилл потерял его из виду в тенях и невнятных очертаниях гостиной. Изображение на проекторе изменилось – теперь это была миссис Марлоу, лежащая с широко открытыми ртом и глазами. В нижней части экрана из под ее тела растекалась кровь. Следом возник мистер Марлоу у подножия лестницы, затем дети. Это не было официальными фотографиями с места преступления, Уилл никогда раньше не видел ни одну из них. Дракон, должно быть, сделал их сам. – У меня есть и видео, — гордо произнес Ди. – Однако оно низкого качества. Следующее будет лучше – у меня уже есть пленка, подходящая для ночной съемки. Уилл подумал, не намеревался ли Ди снять на камеру то, что он планирует сделать с ним самим. Камеры в пределах видимости не было, но не сказать, чтобы он видел слишком много. Ди снова возник перед Уиллом, за его спиной продолжала воспроизводиться фотопленка. Теперь это были Лидсы. – Понимаешь? — прошипел Ди. – Видишь?!! – Я вижу Дракона, оседлавшего твою спину, — сказал Уилл. – Но это не делает тебя им. Он держит тебя в плену, обвивая тебя своим хвостом. Эта женщина любит тебя, Ди, – Дракон вздрогнул, но его глаза продолжали буравить Уилла. – Как ее зовут? — Не надо, — прошептал Ди. — И ты тоже ее любишь, не правда ли? – продолжил Уилл. – Ты занимался с ней любовью? Ты показал ей свою любовь? Дракон широко открыл рот и шумно выдохнул. – Ты не имеешь права говорить о ней! — Разве ты не хочешь снова это почувствовать? — настаивал Уилл. У него в ушах стоял глухой рев, смешанный с стуком сердца. – Почувствовать ее любовь на себе, подобную свету солнца? Ты не можешь позволить Дракону завладеть ею. Ты знаешь, что Дракон делает с женщинами. Дракон знает только один способ любить. – Дракон хочет ее, — простонал Ди. – Я не могу. Я не могу, не могу, не могу... Стена гостиной внезапно с грохотом рухнула, стекло, дерево и штукатурка взмыли в воздух, сопровождаемые хрустом осколков, в комнату ворвался холодный ночной воздух. Свет фар залил помещение, и Уиллу пришлось прищуриться и на секунду отвернуться, чтобы начать что-то видеть. Он не знал, где находится Ди, но, пользуясь моментом, с болезненным воплем резко оторвал левую руку, и полуослепший от слез, потянул этой рукой правую. Он чувствовал, как кровь стекает по его предплечьям, но рассматривать повреждения не было времени. Ди с трудом поднялся на ноги. Из порезов на его лице и руках сочилась кровь, и он уставился на пустое водительское сиденье Бентли, что медленно катился к нему. Машина рванулась вперед, опрокинув проектор. Тот с механическим визгом исчез под колесами автомобиля, а вместе с ним и картинка на стене. В комнате воцарилась гробовая тишина, не нарушаемая даже гулом машины. Уилл уперся обеими руками в зеркало и толкнулся вперёд, пытаясь согнуться в пояснице. Боль пронзила его плечи, горячая и влажная. Он мог слышать, как машина скрежещет по щебню и отталкивает мебель, шаги Ди, когда тот убегал от нее. — Рад тебя видеть, — прохрипел Уилл, когда машина выехала обратно в центр комнаты, становясь прямо перед ним. Если авто что-то и ответило, Уилл не мог расслышать этого снаружи. Он зажмурил глаза и попытался согнуть колени, насколько это было возможно, а затем, как мог, уперся ногой в пол и оттолкнулся, не сдержав еще одного крика. Горячая кровь стекала по его ногам, делая все скользким. Уилл почувствовал запах дыма и керосина. Что, черт возьми, делал Ди? Отчаяние заставило его отрывать другую ногу намного быстрее, и он наконец отлепился от зеркала, чуть не рухнув на пол. Уилл не смел оглянуться, чтобы увидеть, сколько кожи он оставил позади, но все еще чувствовал несколько осколков, прилипших к его коже в местах, где клей на раме поддался раньше, чем его плоть. Дверь со стороны водителя распахнулась, и Уилл поковылял к машине. Вместо того, чтобы пробраться к водительской стороне, он просто распахнул дверь со стороны пассажира и рухнул внутрь. В любом случае, он не собирался садиться за руль. Ноги пришлось втягивать руками, одну за другой, сжимая челюсти от жгучей боли. Дверь за ним закрылась, и дверь со стороны водителя должна была сделать то же самое, но в последний момент ее перехватила рука Дракона. — Твою мать, — выдохнул Уилл. Дракон сел в машину. Впоследствии Уилл никогда не мог толком вспомнить, что именно произошло дальше и в каком порядке. Он помнил, как пытался выбить дверь машины позади себя, но Дракон протянул руку и схватил его за плечо. Уилл закричал – боль была слишком ослепляющей. Он не знал, двигалась ли машина, или это сам Дракон пытался вытащить его из авто, чтобы задушить или что-то в этом роде. Он только помнил, что запах дыма становился все сильнее, а воздух стал невыносимо горячим. У Уилла не было никакого оружия, ничего, кроме рук и осколков зеркала, все еще прилипших к его коже. Он оторвал один из них от плеча и беспорядочно замахал им, в какой-то момент услышав ответный рев Дракона, а затем машина врезалась во что-то и остановилась. – Уилл. Темнота. Жар. Собственное хриплое дыхание и запах крови. — Уилл, — повторил Ганнибал. — Ганнибал, отвези меня домой, — прошептал он в ответ. — Уилл, — сказал Ганнибал. – Тебе нужно выйти из машины. Тебе нужно бежать. Уилл открыл глаза. Авто стояло под лестницей, с водительской стороны представляя собой месиво из пластика и металла. Обломки дерева пробили окно и лобовое стекло. Некоторые из них были залиты кровью. Дракон, склонившийся на руле, не двигался. Из его шеи торчал осколок окровавленного зеркала, и Уилл мог видеть в нем свое размытое отражение. Запах бензина становился все сильнее, и первые языки пламени уже спускались по лестнице. Дверь со стороны пассажира вяло приоткрылась. Уиллу пришлось пнуть ее, чтобы она открылась до конца. Входная дверь дома была теперь ближе, чем дыра в стене гостиной, и он, шаркая и спотыкаясь, рванул к ней, чувствуя спиной жар разгорающегося пламени. Дым стремительно наполнял помещение, но Уилл нашел входную дверь, повозился с дверной ручкой и неуклюже вывалился в прохладную ночь. После этого ему нужно было просто сосредоточенно ставить одну ногу перед другой, пока ступни не коснулись асфальта вместо травы. Когда он оглянулся назад, дом превратился в огромный костер, яркий, как маяк, на фоне ночного неба.