Awaken

Банчан всегда старался четко следовать поставленным перед собой же целям и планам. Неважно, касалось ли это его распорядка дня, передвижения стаи по нейтралке или же вынужденной подготовки к неизбежной битве. Но то ли судьба постоянно пыталась испытать его на прочность, то ли духи леса отчего-то разозлились и стали втыкать палки в колеса, то ли Луна - в отсутствие его возлюбленного луноликого - окончательно развернулась к нему доселе невиданной стороной. Удача окончательно покинула молодого вожака. Проблемы сыпались одна за другой - едва ли только обряд помолвки Ёнбока и Чанбина прошел благополучно. Сначала альфам пришлось толкать фургон исключительно силой своих мышц - порядка четырех тонн железа и вещей, которые в миг потеряли свою видимую ценность и необходимость. По итогу стая оказалась в третий раз у Сонджина с опозданием в почти две недели. Потом начался сезон дождей - прежде, правда, ударила невыносимая ранняя майская жара, изрядно потрепавшая всем силы и нервы. Итого к моменту завершения тяжелейшего пути - прибытия в деревню Джено - отставание выросло уже до четырех недель. Чан неустанно дотошно пересчитывал прошедшее количество месяцев - загибал поочередно палец за пальцем, останавливаясь на цифре восемь. Восьмой месяц, как минимум, должен был уже наступить в беременности Хенджина, и при всем своем желании альфа никак не успевал добраться до него до наступления столь важного, трепетного момента. Как же страшно было его омеге одному так далеко на территории опасных лживо-лицемерных врагов. Какое несчетное количество раз он, должно быть, беззвучно плакал в тишине ночи, не зная, получится ли у них… получится ли у Банчана. Какое несчетное количество раз альфа сам задавался этим вопросом, сжимая руки в кулаки и стискивая зубы до скрипа. Однажды кто-то из старших всезнающе заверил - «пока ты чувствуешь связь с ним, значит все в порядке. Он жив», - и это стало единственным, что еще не позволяло вожаку сдаться и рассыпаться обратно на мелкие-мелкие осколки. Его терзало изнутри чувство стыда за свои ошибки, чувство ответственности перед остальными и чувство здравого эгоизма - это было слишком тяжело, но он все же признал - ради еще не родившегося сына он готов был пожертвовать многим. И этот ребенок уже был не просто неожиданной новостью, тихой искренней радостью - он был символом надежды для него. Банчан не знал, но это стало символом надежды для многих. Когда-нибудь однозначно пришло бы время отбросить в сторону беспечное наивное детство, чтобы принять на себя взрослые обязанности. Вовсе не те, что касались охоты, глупых разборок альф или дележки земли. Вовсе не те, что были лишь отмазками вечного избегания висевших над головой проблем - как, в целом, жили многие в нейтральных территориях. Пора было признать необходимость радикальных, масштабных мер, если они действительно хотели хотя бы пережить возраст своих преждевременно покинувших мир предков. Отцу Чана даже не было сорока… При условии природной способности оборотней жить до ста пятидесяти это выглядело безумно страшно и несправедливо. И сколько еще можно было бы стыдливо убегать, надеясь, что кто-то другой решит за тебя твои проблемы? Никто из них не хотел больше подобного, ведь объективно понимали - помочь себе могут лишь они сами. Чан загибал дрожащие пальцы, потом долго безжалостно тер ими покрасневшие глаза и под прикрытыми веками видел лишь один образ. Один лишь жалкий час, который он истратил на созерцание своего божественного возлюбленного в таком прекрасном положении. Интересно, их ребенок, узнав об этом в будущем, так же сильно бы злился на него, как и он когда-то на своего отца? Банчан не знал, откуда у него возникла подобная мысль, но почему-то уверенно предположил - родители, наверняка, не расставались ни на день, пока благоговейно ждали его появления. И какими же глупыми и безответственными они были с Джинни… Можно ли было и дальше гневать богов, обвиняя во всем сложившуюся ситуацию? - Чанни, пожалуйста… - Ёнбок говорил шепотом, очевидно, уже несколько минут пытаясь растормошить брата. Это была финальная остановка их совместного пути - они добрались до лагеря, и теперь омеги должны были остаться здесь. Чонин выразил желание пройти подготовку у Тэёна, Сынмин вызвался отправиться с ними дальше в качестве лекаря. Последнюю ночь Бан вместе с Со - теперь уже с обоими Со - планировал провести вновь в доме Джено и Джемина. Не будь обстоятельства столь отягчающими, он бы даже улыбнулся мысли, что такие встречи с новыми друзьями могли бы стать отличной традицией. - Извини, я задумался, - невнятно отмахнулся вожак, тяжело вздохнув и все же отняв руки от лица. Бокки стоял рядом, аккуратно положив ему ладонь на плечо, но тут же перенес ее ему на макушку, бережно погладив по волосам. - Тебя зовут на последний совет. Альфы ждут на площади, - младший поджал губы в легкой улыбке и постарался заглянуть в глаза. Он храбрился, бодрился, это было очевидно, но внутри сам никак не мог унять спазм удушающей тревоги. Его брат, его муж и его лучший друг уходили биться за их дом. Радоваться или грустить стоило ему в данный момент времени?.. - Да, спасибо, - Банчан удивленно моргнул, поднимаясь из-за стола, на краткий миг обнял Ёнбока, прижав к себе, и все же направился к выходу. В нем бурлило непонимание и долька разочарования - неужели последние моменты затишья перед бурей нельзя было провести в объятиях любимых? - Не могу смотреть на него, сердце кровью обливается от его слез, - выдохнул едва слышно Сан, опустившись на скамью рядом с Чаном десятью минутами позднее, раздраженно ероша волосы на затылке. Старший хотел было поинтересоваться подробнее, что успело случиться у них - стая прибыла заблаговременно и проживала тут уже довольно долго, - но Чхве обернулся к нему через плечо и жалобно вздохнул. - Как ты держишься вообще? Я как подумаю, что завтра оставлю Уёна здесь… - альфа болезненно сморщился, ссутулил плечи, упершись локтями в колени, и опустил голову. Бан шумно сглотнул в попытке подобрать максимально ободряющий ответ, но попросту не нашел нужных слов. Действительно, как он все еще держался в относительно спокойном состоянии, когда хотелось с цепи сорваться, как взбешенный пес? - Я понял, почему альфы отошли подальше. Ну и распустили вы тут нюни, конечно, феромоны уныния так и витают в воздухе, - с горечью все же усмехнулся Джисон, подойдя ближе, и завалился рядом на землю, согнув одну ногу в колене. Чан не хотел, но все же непроизвольно заострил свое внимание на истерзанных, припухших от бесчисленных поцелуев губах Хана, что тот даже не пытался скрыть. - Так себе мотивация к бою, согласен, - отозвались со спины, и обернувшись, парни увидели подошедшего Джейби. Он прежде разговаривал со старшими - с небольшой заминкой прибыли все до одного из стаи Има, из клана Сонджина. Познакомились с племенем Хонджуна и несколько дней провели в деревне Тэёна. Атмосфера сложилась до того компанейская, теплая, будто они и не были вовсе выходцами совершенно разных сторон света. Будто знакомы были всю жизнь, просто давно не виделись, но от того не стали менее внимательны к друг другу. - Чан, поможешь?.. - раздался неподалеку голос Джено, что тут же заставило Бана несдержанно улыбнуться. Альфа медленно шел в их сторону, потому что на плечах у него сидел старший сын, на руках был самый младший, а средний настырно дергал за штанину. - Конечно, - спешно ответил Банчан, поднявшись с места, в несколько шагов приблизился к ним и ловко поднял самого непоседливого, аккуратно подбросив в воздух, - они с этим малышом больше всего сдружились. Маленький альфа очень задорно смеялся и постоянно просил разрешения у гостя, чтобы полазить по нему. - Боги, кто пустил омегу на совет? - шутливо возмутился Хан, стоило только Джено сесть на скамью, бережно удерживая младенца на руках. Крошка Тэун не спал и смотрел вокруг еще весьма бессознательно, но все же с огромным интересом. Парни тут же кучкой сбились вокруг, не менее восхищенно рассматривая ребенка. Сан даже умиленно вздохнул, подтянув уголки губ в улыбке. - Извините, меня не хотели отпускать. Не представляю даже, какая сирена завтра утром разбудит вас всех, - Джено смущенно тихо посмеялся, позволил товарищам снять со своих плеч старшего, чтобы отпустить побегать вокруг, и мотнул головой на детей, намекая на предстоящую истерику. - Может, все же останешься..? - тихо начал Чан, удобно усадив среднего ребенка в своих руках, посмотрел на маленького альфу, что грустных глаз не сводил с отца, и тяжело вздохнул. О, он вновь чувствовал себя безмерно виноватым… - Нет, обсуждали же, - без упрека, с мягкой улыбкой ответил Ли, едва приметно помотав головой. А после добавил уже уверенне, тверже, - я должен пойти ради них. Чтобы не стыдно было потом в глаза смотреть. - Давайте начнем, - отвлек на себя внимание возникший в центре площади Тэён, громко хлопнув в ладоши. Альфы уселись на свободные места, выстроились в большой необъятный круг в несколько рядов и благоговейно затихли в ожидании речи главного. Вожак действительно был весьма хорош в подборе эпитетов, в стойких, даже хлестких местами метафорах, в уместной, активной жестикуляции, но куда более впечатляющим был его взгляд. Он заглянул в глаза каждому слушающему, уделил каждому не меньше минуты. Обошел периметр не один раз, вновь и вновь выдавая такие слова, от которых спирало дух. Банчан поймал себя на том, что кивает неосознанно на те или иные фразы старшего, иногда неуверенно улыбается, а иногда скупо поджимает губы. Услышанным прониклись все - даже энергетика собравшихся с каждым мгновением крепла и росла, неумолимо заряжаясь на обязательную победу. - Чан. Скажешь пару слов? - вдруг обернулся к нему Тэ, одарив спокойным, не настаивающим, но все же всезнающим взглядом. Бан был для них всех волей Луны - сигналом, призывом к действию, буквально лицом оппозиции. Он и сам это прекрасно понимал, потому аккуратно передал ребенка Чанбину, глухо прочистил горло тихим кашлем и вышел вперед, расправив плечи и сцепив руки за спиной. Думать над речью не пришлось, он сразу решил просто довериться присутствующим, открыть свою душу и сказать то, что итак крутилось в его мыслях уже не один месяц. - Я… Я очень долго жил так, будто завтрашнего дня не существовало вовсе. Отрицал большинство традиций и догм, законов и правил, потому что попросту страшился их тяжести и ответственности за их соблюдение. Перед глазами постоянно стояла одна лишь картина - отец, отдавший жизнь из-за подобной чрезмерной «правильности». Много лет я его совершенно не понимал и оттого безумно злился, считал, что его эгоизм привел к уничтожению нашей деревни. Считал, что мне самому следовало умереть рядом с ним, лишь бы не мучиться больше. Практически… я пытался сдаться изначально. Я не видел смысла в подобном существовании - под гнётом других. Ведь если даже у моего отца - опытного вожака с крепкой армией альф позади - не вышло, то куда уж мне?.. Если природа - лишь непрекращающийся естественный отбор, отделение слабых от сильных, то как мне принять ее, отрицая при том свою же слабость и трусость? Вожак без племени, без дома. Вместе с тем - крошечная стая с жалким вожаком. Я не мог и не хотел мириться, выдумывая в своей же голове поводы и причины, почему отец был не прав. Какого было мое потрясение, когда я вдруг осознал, какого это - быть на его месте. Нести его наследие, продолжать его дело. Когда я осознал, какие колоссальные силы и какое мужество необходимы, чтобы этот самый гнёт других выдержать и даже переломить. Отец не был слаб… Просто враг оказался сильнее. Отец не был слаб, просто он оказался один на поле битвы за ценность жизни своей семьи. Я не понимал тогда, но… да я до сих пор не понимаю, как можно самовольно идти на войну. Я по-прежнему не хочу этого. Я прошу вас сейчас и буду просить после - дайте шанс каждому сопернику, с которым вам придется столкнуться. Не все из них потворщики убийств и жестокости. Среди них есть такие же, как мы - жертвы устоев и порядков. Среди них есть те, кто хочет мира, пусть и не осознает возможностей его наступления. Дайте им шанс. Дайте и себе шанс не брать на свою совесть тяжесть подобного жертвоприношения. Мы должны построить новый мир. Для себя, наших детей, нашего будущего и светлой памяти наших родов. Мой отец не справился с такой задачей, потому что был один. А у меня есть вы. И я верю в нас. Один волк в поле не воин - зато стая волков опаснее лесного пожара. Стая волков, которым есть что защищать, страшнее чумы. Стая волков, которые знают горечь потери: еще страшнее конца гребанного света. Так, давайте же его устроим, чтобы под светом Луны построить нашу жизнь заново! Банчан не мог разобрать слов, что воодушевленно кричали в ответ альфы, подняв высоко вверх руки в знак поддержки. Он не слышал ничего, кроме собственного дикого стука в ушах от прилившей волны адреналина. Все, что только удалось разобрать ему взвинченным до предела волчьим чутьем, было вспышкой феромонов смелости, готовности и непоколебимости. Он, действительно, был не один. Отныне таков был путь всех брошенных, отвергнутых и забытых, но воспрявших духом с целью вернуть себе все до последнего.

* * *

Трое альф стояли на возвышенности, молчаливо наблюдая восход солнца, словно это было впервые. Еще прохладный поутру, лениво выкатывающийся диск далекой-далекой звезды словно зацепился за ветви могучих деревьев и пики горного хребта вдалеке, в то время как клонящийся вниз полумесяц будто с насмешкой наблюдал за этим свысока. Луна всегда была ближе… всегда оберегала, защищала своих детей - оборотней, даже если бились они друг против друга, притом насмерть. Любимчиков у божества не было, но… одним попадались более легкие пути, никчемные преграды и слабые противники. Другие испытывали сполна предел своих физических возможностей и морального благочестия. Банчан, например, был крайне убежден, что свой лимит жизненных трудностей уже исчерпал. Ему хватило сполна всех тех негативных чувств, что отравляли его волчью душу день ото дня. Когда-то же должно было наступить долгожданное облегчение?.. Медленно опустившись на колени прямиком на землю, Чан прикрыл глаза и глубоко-глубоко вдохнул полной грудью. Земли предков, исконная родина, исток их жизни - все это должно было быть на их стороне. Справедливость и правда были на их стороне. Милость духов и непреодолимая тяга к счастью. У них было все, что только необходимо. У Луны молодой вожак просил лишь одного - выжить. Увидеть возлюбленного, увидеть их ребенка, увидеть хотя бы завтрашний день, а за ним… будущее. То самое, которое отныне он хотел подарить им всем. Подарить самому себе. - Пора, - коротко обозначил неизбежное Чанбин, подставляя старшему плечо для опоры, чтобы подняться. Джисон рядом коротко кивнул, не отрывая взгляда от неба. Он знал, сегодня лунный серп не зайдет за горизонт - не оставит их одних в этой битве.

* * *

Их ждали. Заблаговременно ждали, собрав по численности армию не меньше, - весь старый Север и Восток объединились перед лицом молодого поколения. И пусть даже второй фланг отвлек на себя большую часть внимания в начале - Кун заставил стариков изрядно побегать из одного конца материка в другой, - тем не менее по основному направлению было заготовлено уже немало ловушек и засад. Банчан видел, в каких муках нестерпимой боли выворачивало все тело Сана, когда того полоснули кинжалом с ядом аконитового корня. Видел, как загнанным зверем бился из стороны в сторону окруженный пламенем задыхающийся Джисон. Видел, какой животной агрессией налились глаза извечно спокойного Чанбина, когда тот в рукопашную бился с вервольфом вдвое больше него самого. Видел, как обрушилась земля под лапами группы Тэёна, когда те выдвинулись вперед на прощупывание местности. Видел, как Джебом, уже обратившись в человека, с рыком пытался высвободить кровоточащую ногу из острых шипов поржавевшего от времени капкана. Банчан видел, словно замедленное повторение истории, свидетелем которой сам лично не был, но которую слышал отчетливо ярко по каналу связи с родителями - серебряная стрела вылетела из арбалета прямиком по траектории к его сердцу… Рваный выдох сорвался с губ, глаза на секунду лишь закрылись, прежде чем Чана силой отшвырнуло в сторону. Кажется, парочка ребер точно были сломаны, ведь он поймал собой тело волка, что так отчаянно пытался его спасти. И не нужно было видеть, чтобы понять - Джено вернул долг, который тяжким бременем висел на чести его рода. - Хаа… Успел… - бессознательно улыбнулся альфа, трансформировавшись обратно. Бан обессилено поймал его за плечи, прижав к себе, и лишь после рукой неуверенно скользнул по чужой обнаженной спине - леденящий металл торчал с левой стороны, но значительно ниже жизненно важного органа. Это еще был не конец, регенерация могла бы спасти младшего, стоило лишь собраться с силами и выдернуть стрелу. - Смотри на меня и не закрывай глаза. Думай о Джемине и молись, - прошипел через силу Чан, крепко сжимая рукой оружие, отстранился немного и посмотрел в почерневшие от дикой боли глаза. В ответ лишь по нижней губе Джено спешно скользнула яркая алая дорожка крови, тут же сорвавшись прямо на грудь Чана, а веки стали медленно прикрываться от накатившей волны головокружительного беспамятства. - Чанбин! - во весь голос заорал вожак, привлекая внимание находившегося неподалеку друга. Со развернулся с нескрываемым испугом в животных глазах, но тут же все осознал и стал озираться вокруг в поисках того, кто стал виновником случившегося. Бета из вражеской стаи как раз перезаряжал спешно арбалет, когда увидел бросившегося на него огромного волка. Едва ли он смог бы среагировать своим крошечным человечьим телом, прежде чем ему безжалостно перегрызли глотку. - Я не могу потерять ни одного из вас… Джено, пожалуйста, - взмолился Чан, судорожно зарывшись пальцами свободной руки в волосы младшего в попытке пересилить самого себя и… стрела все же со звоном упала рядом, пока он запоздало пытался осознать, что смог сделать это. Пока прижимал ладонь к открытой ране, с усилием вдавливая, чтобы остановить кровотечение. - Твою ма… Давай, быстрее! - подбежал на подмогу незнакомый Бану высокий мужчина из племени Тэ, тут же бережно отнимая от него потерявшего сознание Ли и поднимая его на руки. - Я отнесу его, не волнуйся. Делай то, что должен… - Я… - Банчан шумно сглотнул, проводив взглядом уже удаляющуюся спину альфы, медленно сел, подтянув колени, и непонимающе посмотрел на свою правую руку. Ладонь грела еще горячая кровь младшего. Если бы тогда… кто-то так же самоотверженно спас его отца, сложилась бы их жизнь по-другому? Если бы сейчас так же бесчестно и скоротечно погиб сам Чан, был бы смысл во всей этой войне? Случился бы тот единственный возможный вариант развития событий, ради которого они шли на такие жертвы? Сбылось бы предсказание? - Делай, что должен… - как мантру повторил вновь шепотом вожак, на секунду обратив взгляд на Луну. Широким жестом руки провел по груди, оставляя видный кровавый знак, втянул медленно носом воздух, полный феромонов безумия, и позволил своим глазам принять цвет спессартина. Почти багрово-золотой цвет глаз темно-серого волка, что вернулся вершить правосудие.

* * *

Как бы прогрессивно и современно не мыслили молодые оборотни, продолжали существовать в их мире вещи, против которых природа не позволяла бы выступить. Так, например, ни один альфа из собравшихся на стороне Банчана не собирался причинять какой-либо вред омеге. Пусть даже омеге вражеской стаи, пусть даже с оружием в руках и дикой ненавистью в глазах. Чан сам был непреклонен, когда разговор о подобном еще только на этапе подготовки зашел между воинами в лагере - он рассказал предельно четко о ситуации дел во множестве общин Севера и безапелляционно утвердил - ни одного мальчика, юношу, мужчину нельзя было трогать и пальцем. Никто и не собирался спорить с ним об этом, единогласно поддержав, но… Когда на поле битвы они оказались лицом к лицу с самоотверженными, бесстрашными омегами всех возрастов и кланов, вопрос стоял остро уже о сохранении собственных жизней. В попытке ведения дипломатии можно было глупо проиграть чужой боли безумия от потери остатков их достоинства. - Мы не тронем вас. И дадим право выбора… Можете сдаться и остаться здесь, чтобы попробовать хотя бы жить иначе. Для вас это такая же родина, как и для многих из нас. Вы не можете отрицать родственные узы тех или иных стай, пусть это и было давно. Но если же вас категорически не устраивает подобная возможность, можете уйти. Мы не бросимся со спины и не объявим на вас охоту, - размеренно спокойно заявил Бан, глядя прямо в глаза одному из старшин. Мужчина до того сильно стискивал в руке кинжал, что казалось, прочный металл не выдержит напора и рассыпется. - И куда нам идти?! В нейтральные земли, словно мы выродки какие-то? - огрызнулся сразу же омега, бессмысленно полоснув лезвием по воздуху. Мальчик лет двенадцати за его спиной крупно вздрогнул и зажмурился, цепляясь руками за одежду папы. - Нейтральных земель больше нет. Мы реорганизуем их сразу же, как только закончим здесь, - с легкой улыбкой покачал головой Чан, не пытаясь вместе с тем оскорбить или обидеть. Они с другими вожаками действительно приняли решение во вторую очередь уже вернуться к вопросу того куска материка, на который на протяжении веков было всем плевать. Сколько еще детей должно было сгинуть там от банальных опасностей природы, без попечительства опытных старших? - Вы не удержите в своих жадных руках весь регион! Уничтожите нас, придут другие. Придут лисы, леопарды, медведи. Вы не знаете, какую непосильную ношу несет на себе Север, - продолжал рычать мужчина, обнажив клыки. Тем не менее свободной рукой он придерживал ребенка позади до того бережно, что у Банчана слова встревали поперек горла. - Если все так… Почему вместо того, чтобы объединиться перед лицом опасности, вы кусали друг друга за бока и сворачивали братьям шеи? Почему отдавали гектар за гектаром кицунэ, тем временем сдвигаясь все больше и больше в нейтралку? Сколько ваших бежало в итоге самовольно? Сколько воинов вы потеряли в наиглупейшей борьбе между кланами? Вы называете жадными нас, хотя мы всего лишь хотим вернуть себе то, что принадлежит нам по праву. Ваши альфы погибли за такое же достойное дело? - Чан понизил голос на пару тонов, сделав между тем два шага навстречу. За его спиной было парней достаточно, чтобы спалить очередную деревню дотла. Чтобы при желании за максимум полчаса вычистить поселение целиком. Но они не делали этого раньше и не собирались начинать. Если в этот раз им откажут - не пойдут на уступки, как в предыдущих случаях, - он выделит группу бет, которая сопроводила бы временно пленных на Восток к их пока еще союзникам. - Твои речи медом в уши льются. Но не все так легко и просто, как ты думаешь, вожак… Иногда просто… нет выбора, - сглотнул шумно омега, испуганно отпрянув назад. Кинжал опустил чуть ниже, но все же не убрал, не желая никак признавать собственную слабость. - В вопросах войны всегда есть выбор. Это всегда двусторонний конфликт. И те, и другие жертвы. И те, и другие палачи. Просто ни одна из сторон не должна брать на себя право решать, кому жить велено, а кому нет. Мы с вами одной крови - волчьей, - мы все равны перед Луной, и все являемся ее детьми. Зачем усложнять? - вновь улыбнулся мягко Чан, склонив голову к плечу, чтобы взглянуть на лицо ребенка. И спросил тише уже у него, - эй, малыш. Как думаешь? - Не трогайте его, - уже хрипом отозвался мужчина, старательно пряча мальчика. Не нужно было всматриваться, чтобы понять - они не были родными. Просто точно так же нашли друг друга в этом бесконечном хаосе жертвенного кровопролития. Сколько еще таких пострадавших было и с обратной стороны битвы? - Не тронем. Дам время на размышления до утра, но не спешите с решением. Подумайте о будущем ребенка, - улыбнулся шире альфа, мотнув головой за спину собеседнику. Позади говорящего было достаточно и других омег, участь которых была отнюдь не привлекательнее. Позади Чана же были достаточно благочестивые мужчины, чтобы не сомневаться в безопасности пленных. Бан обернулся через плечо и кивнул ожидавшему команды Чанбину, - проводи их всех в один из домов. Возьми еще троих парней на охрану. - Ты… - вдруг воскликнул староста деревни, вновь привлекая к себе внимание. Он так спешно пробежался вновь по лицу вожака, когда тот повернулся, что показалось, будто пытался считать что-то сакральное, сокрытое в глубине поблескивающих оранжевым глаз. Голос его вновь дрогнул, когда он задал неожиданный вопрос, - не понимаю… из какой ты стаи? - Из своей. Нет других определений, - тихо посмеялся альфа, жестом руки указав на свое войско. Северяне, южане, совсем еще молодые и уже зрелые, уже порядком уставшие, но вместе с тем мотивированные на установление мира. Они еще не были семьей, но все так отчаянно хотели ее скорее создать - огромную, крепкую, сильную и, главное, преданную. - Как твое имя? - нахмурившись, вновь спросил омега, опустив кинжал безвольно ослабшей рукой. Он знал, чувствовал, как и все его подопечные позади, - альфы не выделяли феромонов жестокости, к которым так привыкли местные. - Банчан. Просто Чан, - уверенно отозвался вожак, расправив плечи и подняв подбородок выше. На Западе Чан - это волк, оборотень. На Юге Чан - Луна. На Востоке Чан - жизнь. На Севере - символ поддержки, спокойствия и мира.

* * *

Особенности местности ареала, где на протяжении столетий проживало их племя, Банчан вновь узнал сразу, зато над реакцией Чанбина и Джисона устало тихо посмеялся. Младшие озирались вокруг с настолько детским неподдельным интересом и восторгом, что при взгляде на них сердце болезненно, но счастливо сжималось. Каждый дюйм этой теперь уже по-летнему позеленевшей долины - по левую руку мирная, спокойная голубая река, по правую густой, плодородный хвойный лес, далеко на горизонте величественный силуэт горного хребта, - словно ждал их и манил с каждым днем все больше и больше в томительном нетерпении. Чан глубоко-глубоко вдохнул полной грудью. Здесь пахло не только домом, здесь пахло им самим, пахло его чудесным омегой. Пахло гремучей смесью непередаваемой радости одних и невыносимой ненависти других. Война еще не была окончена - этот населенный пункт даже не стал бы финальным. По планам и стратегическим наброскам давно уже было принято решение дойти до Сораксана, чтобы поговорить с кицунэ и, возможно, прекратить многолетние распри. Но альфа знал - он и шагу не сделает, пока не убедится в безопасности Джинни. То, какой тонкой вибрацией дрожала их связь от физического и эмоционального состояния супруга, пугало Бана до стиснутых кулаков. Сомнений, как и неуверенности, давно уже не было. Банчан лишь еще пару минут всматривался в распростертый перед ним вид родины, чтобы после приказать остальным следовать за ним дальше - в саму цель их долгого пути - в место силы от воспоминаний прошлого и возможностей уже такого близкого будущего. - Что тебе было не ясно в моем пожелании катиться к черту? - сплюнул от омерзения старший омега, когда его все же выволокли из дома и скрутили двое альф. Никто прежде не вырывался с такой силой и выдержкой, изрядно намучившийся Джисон за его спиной даже предложил связать пленника серебряной цепью. - Где Хёнджин? - старательно пытался удержать себя в руках Чан, присев перед старшим на корточки и сцепив пальцы в замок до побеления костяшек. Они прошерстили все постройки - смешанный запах кедра, вишни и сандала был безумно сильным, - но Хвана так и не обнаружили. - Ты же и сам найти можешь, - саркастично засмеялся собеседник, щурясь от неприкрытой агрессии, а также ощутимого давления на вывернутый плечевой сустав сильными руками Хана. - Банчан, оставь это мне. Ты не можешь мыслить здраво в этой ситуации, - послышалось позади, и альфе не пришлось оборачиваться, чтобы узнать подошедшего по голосу. Тэён едва ли вчера только пришел в себя после полученной серьезной травмы спины, потому теперь мог передвигаться лишь с помощью двух своих подопечных. Еще чуть-чуть и он мог бы остаться совершенно парализованным - падение с высоты пришлось прямиком позвоночником на острую грань камня. - Я справлюсь, - твердо заверил Чан, не сводя пристального взгляда с глаз напротив. Над ним насмехались, ему желали позорной смерти прямо здесь же, на него насылали проклятия до десятого колена вперед, но его не волновало ничего из этого. Он уже был, очевидно, проклят - в столь важный момент необходимой обоим возлюбленным поддержки он не мог быть рядом. - Банчан, - строго повысил голос Ли, ударив младшего по плечу и крепко сжав пальцами. Вожак шумно втянул воздух носом и все же поднялся на затекшие ноги, отходя бездумно на пару шагов. Он не знал, куда бросаться бежать - ему со всех сторон мерещился отголосок крика Джинни, который так и не доходил до сознания. Словно нерушимый барьер теперь был выставлен уже не альфой, а самой насмешливой природой, которая будто бы продолжала отрицать возникшую между ними противозаконную связь. Но в битве против этой любви ни у кого не было даже и шанса… «Чанни…» - вспышкой раздалось в тишине канала общей связи стаи, заставив крупно вздрогнуть и Со, и Хана. Они впервые услышали голос мужа своего лидера, почувствовали то запредельно истощенное состояние, в котором пребывал омега. Бан был потрясен больше всех - испуганные лица друзей лишь подтвердили его собственное запоздалое осознание - тело возлюбленного разрывало на части в потугах и схватках. «Где ты? Умоляю, дай мне знак» - накрыл ладонью собственные губы альфа, сдерживая животный порыв зарычать на всю долину от спазмирующей боли в сердце. «Мельница…» - тихим всхлипом сорванного голоса послышалось в ответ. Все трое мужчин рывком обернулись в сторону открытого участка равнины у реки. Разве могло быть так, что постройка еще сохранилась?.. Они сами мальчишками бегали туда, чтобы спрятаться от родителей в небольшом помещении первого этажа. Мог ли знать о том Джин, заблаговременно сбежав при первом же ощущении присутствия альф? Или же по случайному стечению обстоятельств его насильно заперли там, словно в ловушке старых воспоминаний нового вожака? Не было сил даже на то, чтобы обратиться волком. Банчан бросился в нужную сторону, стремительно доводя свое измотанное человеческое тело фактически до предела возможностей. Земля под ногами пролетала с такой скоростью, что он едва ли успевал перепрыгивать через природные преграды давно заброшенной тропы. Неуклюжие невидимые - существующие лишь в подсознании альфы - следы возлюбленного мерещились отсветом заходящего солнца на высокой зеленой траве. Его рваное, судорожное дыхание мешалось в мыслях с собственным в одновременно пугающую, но все же успокаивающую обоих мелодию. Шаг за шагом, прыжок за прыжком - расстояние между Чаном и остальными увеличивалось, пока вместе с тем расстояние между ним и его избранным неумолимо сводилось к нулю. Вот уже показалось замершее давным давно в бездействии крыло мельницы. Последние метры лесополосы сменились на ветреный простор долины, деревянное невысокое здание замаячило перед глазами дразнящей мишенью, и уже через мгновение Бан бессильно врезался плечом в обветшалую дверь, без возможности затормозить заранее. Дрожащие пальцы вцепились в сломанную ручку до того сильно, что был риск вырвать ее окончательно, потому альфе пришлось все же рвано выдохнуть весь воздух из легких, чтобы успокоиться. Успокоиться, собраться и зайти. - Боги, ты правда здесь, - шепотом взмолился Хёнджин, расплывшись в такой болезненной улыбке, полной невысказанных чувств облегчения и счастья, что у Банчана ноги сами подкосились, заставив пасть сразу же на колени рядом с возлюбленным. Омега крупно дрожал и сжимался в крошечный ком, обвивая всего себя конечностями в бессознательной попытке закрыться и спрятаться. Но теперь прятаться было не нужно - крепкий хват руки альфы с переплетенными пальцами обоих, беглое касание теплых губ к четкой яркой метке на шее и его восхищенный взгляд, наконец, позволили бессильно расслабиться в манящих объятиях и судорожно вздохнуть. - Нам… нам нужен кто-то из омег деревни, чтобы помочь…? - неуверенно спросил Чан, пытаясь осмотреть быстро супруга. Лишь на минуту отпустил его ладонь, чтобы своей бережно провести по боку и животу луноликого, ощущая предельно сильное движение напряженных мышц. Схватки были уже весьма длительными, что могло говорить о давно начавшемся процессе. Джин от его касаний лишь благодарно замычал, кусая губы, уткнулся носом в грудь, навалившись для опоры, скрыв заплаканное лицо. - Нет, пожалуйста. Мне страшно… Я не хочу, чтобы они подходили ко мне. Только ты, прошу, - Хёнджин скользнул руками по плечам старшего, крепко-накрепко смыкая их в итоге вокруг шеи, и прижался теснее, будто желая намертво срастись со своим альфой и никогда уже более его не терять. - Хорошо, хорошо… Только я. Посмотри на меня, Джинни, - Чан громко сглотнул, пытаясь звучать более мягко, но убедительно. Постарался отстранить от себя испуганного младшего, чтобы уложить его удобнее на полу, и оглянулся вокруг в попытке найти хоть что-то отдаленно похожее на покрывало или полотенце. Омега услышал отголосок его мыслей и слабой рукой принялся расстегивать свою кофту - пуговка за пуговкой, - в очередной раз напомнив обоим о тех незабываемых моментах, пережитых вместе. - Я не знаю, что нужно делать… Совершенно, - жалобно взвыл Бан, спешно помогая супругу избавиться от одежды целиком, и сам тут же стянул свою футболку, чтобы тоже постелить под Хвана. Младший в его присутствии, окруженный его запахом и феромонами огромнейшей любви, стал понемногу успокаиваться и приходить в себя, в то время как сам альфа потихоньку начинал заходиться во всепоглощающей панике. - Я знаю. Меня учили… Но тебе придется нелегко, - с виноватой улыбкой зачесал назад взмокшие длинные волосы Джин, устраиваясь удобнее, насколько позволяло собственное непослушное тело. Лишь упершись локтями позади, широко разведя колени, омега поднял испытующий взгляд на возлюбленного, что замер перед ним, взволнованно прихватив ослабшими руками нежные бедра. - Я люблю тебя. У нас все получится, - первым отозвался на немой вопрос в глазах супруга Банчан, растянув губы в искренней легкой улыбке. Как бы страшно им обоим не было сейчас, он планировал помнить происходящее до конца своих дней. Планировал возвращаться мыслями, сожалениями, воспоминаниями к этому моменту из раза в раз, чтобы неустанно благодарить судьбу за выпавшую ему возможность. - Я люблю тебя… - разулыбался в ответ с расслабленным выдохом Хёнджин, уже не сдерживая новых слез, сочащихся по щекам. Он дал себе лишь пару минут, чтобы запечатлеть навсегда глубоко-глубоко в душе это выражение лица своего вожака, своего мужа, своего альфы, прежде чем все же сконцентрироваться и очень сильно постараться скорее подарить новую жизнь. Назло всем богам, всем духам, всем традициям и правилам, по воле которых они не должны были даже встретиться. Не должны были влюбляться друг в друга… Солнце скрылось за резаной пиками гор линией горизонта, повергнув все вокруг в непроглядную мглу. Но полумесяц резво поднялся к центру небосвода, озарив пространство под собой сверкающим лунным светом. Переливами белого, голубого, серебристого лучи заскользили по створкам окон старой мельницы, игриво заглядывая вовнутрь крошечного помещения. Чтобы бесспорно стать свидетелями того, как вожак впервые возьмет на руки своего сына.