Волки

Даже когда план шел наперекосяк, прибегать к помощи Сеул и ее бойцов не особенно хотелось. Профессор мечтал о мире и справедливости, а эти люди в черном, пусть и были формально на его стороне, казались ему воплощением темной стороны этой реальности, гнетущей и опасной. Берлин пугал меньше, все-таки родной брат, но его хищная грация, насмешливый тон, скрытая и не очень издевка весьма эффектно напоминали окружающим, кем он являлся. В такие моменты Берлин казался диким зверем, умным, но жадным до крови и власти. Вина вновь поднимала голову где-то глубоко в душе, напоминая Профессору, что все могло бы сложиться иначе, тогда, много лет назад. Не повезло. Не получилось. Как итог, его брат стал тем, кем являлся: беглым преступником, криминальным авторитетом и главой шайки наемников, не слышавших, казалось, о морали и нравственности. Совесть била больнее, когда в глазах брата он видел глухую тоску и отголоски старой боли, мучащие сильнее загноившихся ран. Что боль физическая по сравнению с болью душевной?.. Вопрос риторический. Сеул казалась иногда тенью Берлина, молчаливой, спокойной. И верной до мозга костей. Бесшумная, тихая, словно гибкая кошка, она наблюдала за Профессором издалека (когда он приходил к брату в первые разы), бросая короткие пристальные взгляды. Она не пыталась подслушивать, вынюхивать, любопытствовать - просто смотрела, приглядывалась к странному новичку. Это напрягало. Еще больше вопросов вызывало то, что Берлин это видел, но не пресекал, не говорил ей ничего и не пытался осадить. Профессор не выдержал однажды - спросил. Берлин пожал плечами и ответил: - Ей так спокойнее. Сам факт того, что его брата интересовало чье бы то ни было душевное спокойствие, поразил Профессора до глубины души, подарил ему кучу вопросов и надежду. Профессор стал наблюдать. Замечал, что Сеул, определённо не любящая чужих прикосновений, абсолютно спокойно реагировала на касания Берлина. Что Берлин, привыкший разговаривать с людьми, используя сарказм и издевку, говорил с ней ... мягче, что ли, чем с остальными. Не так равнодушно, по крайней мере. В черных глазах Сеул Профессор видел порой ту же боль, что и у брата, ту же тоску, такую же ненависть. Это порождало определённые вопросы, которые Профессор однажды задал брату. Берлин ответил сухо, лаконично. Тезисно. Пряча всколыхнувшуюся с новой силой боль и отводя глаза, рассказал вкратце, что Сеул - падчерица начальника тюрьмы, где его держали. Пояснил, как она там оказалась и за что ненавидела отчима так же сильно, как и Берлин. Это объясняло многое. Брат опустил некоторые, довольно личные детали, до которых, впрочем, Профессор додумался сам. Их связь была заметна. Если Берлин был волком, то Сеул можно было считать волчицей. Верная до глубины души, она не говорила пафосных слов, когда Профессор пытался завести с ней разговор о брате. Просто Профессор видел, читал в ее темных злых глазах: за Берлина она умрет, не думая. И это почему-то пугало еще больше.