В конце августа воздух в долине был сырым и липким. Тропинка, которая вела к старому кладбищу, почти заросла папоротником и вьюном. Оно больше не навещалось скорбящими родственниками умерших, так как постепенно уходило под воду. Большая часть надгробных камней клонилась в самых разных направлениях. Некоторые совсем опрокинулись и затонули. И повсюду между покосившимися или упавшими надгробьями собралась в лужи маслянистая жёлтая вода.
Здесь на затенённом склоне рос каштан с шатровидной кроной. Мощный и определённо старый, но начинающий чахнуть из-за отравления почвы медью. И было на нём столько каштанов, что оставалось только удивляться, что их никто из местных не собирает. Сюда не боялся ходить только один человек — Иаков. Это был худенький мальчик со странным, бесформенным лицом, словно вылепленным из пластилина неумелыми детскими руками. Глаза у него смотрели в разные стороны, а правая нога была вывернута вовнутрь под таким немыслимым углом, что при ходьбе Иакову приходилось волочить её, как что-то чужеродное. Однако несмотря на свою физическую и умственную неполноценность, все в деревне его любили за добрый и покладистый нрав. Если его кто просил выпасти корову, то он мог часами сидеть, не шелохнувшись, и смотреть, как она щиплет травку. И всегда он был весёлый, и никогда ему не было скучно. А когда у него не было поручений, он ходил на старое кладбище за каштанами, из которых потом делал фигурки.
— Смотри, опять этот придурошный там околачивается, — фыркнул Виорел и толкнул Имре локтем. Имре бросил в сторону Иакова, сидевшего под каштаном, безразличный взгляд, потом снова принялся рассматривать свой новый складной нож, который родители прислали ему на день рождения. Здесь была даже отвёртка.
— И чего ты к нему так прицепился? — спросил Джофри. — Разве он тебе чем-то мешает?
— Он меня просто раздражает, вот и всё, — огрызнулся Ви. Он подошёл к полуразвалившейся стене кладбища, подобрал с земли каштан и бросил его прямо в Иакова.
Тот вздрогнул, когда что-то больно ударило его по затылку, и повернулся. Улыбка озарило его лицо, словно он встретил лучшего друга.
— Чего лыбишься урод?! — раздался неприятный голос Виорела. Он был наполнен той абсолютной злобой и резкостью, которую могут чувствовать только дети. Юноша снова набрал горсть каштанов и принялся бросать их в Иакова один за другим.
Иаков поднялся и, защищая голову руками, начал неуклюже спускаться по долине. Смотря на то, как Иаков жалко волочил за собой правую ногу, Виорел начал смеяться.
— Боже, какое жалкое зрелище! Вы только посмотрите на него.
Зрелище действительно было настолько жалким, что даже на всегда безразличном лице Имре появилось нечто, похожее на улыбку. Он тоже пошарил в траве рукой и вскоре метнул в калеку очередным каштаном. Джофри недолго боролся с внутренним голосом взывавшей к нему совести и тоже последовал примеру своих товарищей.
Мало кто из них подозревал, что их веселье закончится трагедией.
— Осторожно! — пронзительно воскликнул Джофри. В его голосе послышался смертельный ужас.
Иаков не останавливался, он наткнулся бедром на надгробный камень, потерял равновесие, всплеснул в воздухе руками и с криком полетел вниз.
Пролетев так несколько метров, Иаков с ужасной силой ударился головой о полуразрушенное надгробье и замер.
Джофри побледнел.
— Что мы наделали?
В первый момент Ви ничего не понял, но выражение лиц Джофри и Имре было слишком озабоченным, и он более внимательно всмотрелся в даль. Иаков лежал на спине, широко раскинув руки, и не двигался.
— Да он просто придуривается.
Гораздо более обеспокоенный, чем Виорел готов был признать, он перелез через ограду и пошёл в ту сторону, где лежал Иаков.
— Сейчас я ему устрою.
Его самообладания хватило ненадолго. Через несколько минут он вдруг начал дрожать всем телом, в его глазах читалась настоящая паника, которую он уже не мог сдерживать. Его губы дрожали.
— Он разбил себе голову, — тихо констатировал Имре, поравнявшись с Ви.
Джофри молча таращился на окровавленную голову Иакова, на его пустую левую глазницу и ошмётки кожи вокруг. Его стошнило.
— Он умер, — прохрипел Джофри, вытирая почти белые губы дрожащей рукой. — Он мёртв!
— Заткнись, — прошипел Ви, испугавшись, что крики Джофри может кто-то услышать. — Это случилось нечаянно. Он сам виноват, что не смотрел под ноги.
— Это ты виноват. Если бы ты только оставил его в покое, — у Джофри случилась истерика.
Ви в припадке кровожадной злобы набросился на него и ударил Джофри по лицу. Это произошло слишком неожиданно. Его кулак со всей силой ударил Джофри по щеке так сильно, что у того на глазах выступили слёзы. Джофри закричал, стал сопротивляться и попытался вырваться.
— Ещё вякнешь хоть слово, и я тебя прибью!
— Хватит! — прикрикнул на них Имре. — Перестаньте, вы оба.
Джофри отполз в сторону, потирая распухшую щеку. Ви продолжал сверлить его полным ненависти и презрения взглядом.
— Если мне память не изменяет, ты в него тоже бросал каштаны, — Виорел сплюнул, Джофри вздрогнул от его слов, как от очередного удара, и начал безудержно рыдать. — Все мы!
Виорел чиркнул глазами по Имре, но тот даже не шелохнулся и не отвёл взгляд.
— Надо его похоронить, — заключил Имре.
— Что? — ужаснулся Джофри. Его глаза были широко открыты и черны от страха. Он смотрел на своего товарища и не мог поверить в происходящее. Лицо Имре не выражало никаких чувств, на нём читался разве что намёк на сочувствие. В этот момент Джофри его почти ненавидел. — Ты спятил?! Мы должны позвать на помощь!
— Заткнись! Имре прав, — безжалостно перебил Ви. — Иаков хоть и калека… был калекой, он знал кладбище как свои пять пальцев. Никто не поверит, что он просто споткнулся и упал.
— Это неправильно.
— Ты хочешь в тюрьму? — рявкнул Виорел на Джофри. — Знаешь, что там делают, с такими трусами, как ты?
Джофри снова сделалось дурно.
— К тому же, что за жизнь у него была? Ты только посмотри на него?
Джофри отреагировал на предложение Виорела не лучшим образом. Он побледнел буквально как выбеленная стена. Юноша зажмурился и отвернулся, не желая смотреть на тело Иакова.
— Он родился умственно отсталым калекой, — продолжал Ви. — Всё равно у него не было никакого будущего.
— Он был человеком, — тихо пробормотал Джофри. — Тётя Тшилаба заслуживает права знать…
— Да чего тебе всё неймётся-то? — взвился Виорел. — Иаков умер. Это был несчастный случай, но если ты так хочешь сесть за это в тюрьму, то валяй. Думаешь в городе будут сильно разбираться? Нет! Никто не поверит в то, что три подростка просто проходили мимо кладбища и нашли тело местного козла отпущения. Тебя будут допрашивать, что ты тут делал. Ты сможешь сказать правду?
Джофри заскулил.
— Так я и думал, — с презрением бросил Ви. Он перевёл дух и продолжил: — Мы его похороним… по-христиански.
— Как ты собрался его хоронить? У нас даже лопат нет, — зло процедил Джофри. — К тому же… Ты верно тупой, если думаешь, что его не будут искать. С собаками его быстро найдут. И что тогда?
Виорел немного побледнел и сжал зубы.
— Придётся его утопить, — сказал Имре.
— Вы… Вы оба сумасшедшие, — с ужасом пробормотал Джофри.
— Другого выбора нет, — спокойно продолжил Имре.
— Я в этом участвовать не буду.
Ви снова неожиданно и сильно ударил Джофри. На этот раз у него из носа хлынула кровь.
— Тогда просто стой на стрёме. И ещё кое-что, — Виорел притянул Джофри за шиворот к себе. — Вздумаешь разболтать, что здесь произошло… Сидеть будем в одной камере, и тогда я тебе устрою.
***
Джофри молча следил за тем, как Ви и Имре начали набивать куртку и карманы брюк Иакова камнями и обломками могильных плит. Затем они подняли его щуплое тельце за руки и ноги и понесли к ядовитому озеру, через которое шёл шаткий самодельный мост, держащийся на пустых пластиковых канистрах.
Виорел осторожно поставил ногу на шаткую конструкцию и, смотря себе за спину, пошёл. Было слышно, как доски заскрипели под их тяжестью. Джофри поймал себя на том, как он завидует этому громиле. Казалось, для таких, как он, мир является местом, где не существует никаких особенных ценностей, никаких моральных убеждений. И не было таких проблем, которых нельзя было бы решить.
Виорел и Имре смогли пройти метра три, не больше. Мост под ними начал шататься и раскачиваться из стороны в сторону. Ви молча кивнул Имре. Тот в последний раз посмотрел на Иакова. Оставшийся глаз у него был приоткрыт, и Имре даже показалось, что он смотрит на него как-то осознанно. Однако юноша быстро отогнал от себя эту нелепую мысль. Иаков был мёртв.
Послышался тяжёлый плеск воды, и на несколько секунд время словно остановилось. Когда на поверхность перестали всплывать пузыри, Виорел и Имре двинулись обратно.
Тем вечером они дали клятву на крови, что унесут эту тайну в могилу, а быть может и дальше.
***
— Вы что… просто бросили его в озеро?! — закричала Гермиона, резко вставая. — Он мог быть ещё жив!
— Он не шевелился, — начал защищаться Ви.
— А вы пульс у него проверяли?!
Виорел тяжело сглотнул, но на этот раз ему не нашлось что сказать в своё оправдание.
— Это был несчастный случай, — наконец пробормотал он. - Мы просто дразнили его. Мы не желали ему смерти.
— Расскажешь это Гримму! — рявкнула Гермиона и вылетела из комнаты.
— Он убьёт меня? — на удивление спокойно спросил Ви, обращаясь к Снейпу.
— Твоя душа помечена, — ответил мужчина с тем знакомым равнодушием, которое Виорел привык замечать за Имре. За это он всегда уважал его: за холодную прямолинейность. — Боюсь, это необратимо. Никто не может убежать от Гримма. Никому не под силу избежать своей судьбы.
— Ясно.
***
Снейп нашёл Гермиону во дворе палисадника. Её плечи дрожали, и Северус понял, что она плакала.
— Я удивлён, — нерешительно начал он.
— Думал, я проникнусь к нему сочувствием? — огрызнулась девушка, быстро вытирая слёзы.
— Думал, ты будешь настаивать на том, чтобы сдать его местным властям, а не Гримму.
Гермиона замерла. Она дрожала всем телом, Северус чувствовал жар её слёз, которые бежали по её щекам и падали ему на руки. Он нежно вытер большим пальцем крупные капли, потом его взгляд неожиданно сместился в сторону. Девушка повернула голову и заметила, что за ними наблюдала женщина. Высокая, слегка мужеподобная. У неё были густые и жёсткие волосы с белой проседью, большой, мясистый нос и проницательные серые глаза. Что-то в её лице было настораживающим, хотя трудно было бы объяснить, что именно. Пожалуй, затаённая злоба.
— Кто это? — вырвалось у Гермионы, хоть она и понимала, что Северус не мог знать ответа на её вопрос.
— Есть у меня одно предположение, — тихо ответил он, не отрывая взгляд от сутуловатой фигуры.
Женщина ещё немного постояла, молча рассматривая незнакомцев, затем пошла прочь.
