Это неправильно

После случившегося прошло пару дней. Алексей избегал племянника, который только строил виноватый вид. Спать всё так же приходилось в одной комнате и для обоих это было нелегко и неловко. Алексей боялся, что мальчишка мог снова повторить что-то подобное, а сам он не сдержится и точно подомнёт под себя, чтобы трахнуть... Конечно, такой вариант не предвиделся. Он же не совсем больной! Но Алексею всё равно было тяжело. Никита после пары дней тишины решился заговорить о том, что произошло. Алексей повторял то же, что и в первый раз, однако парень не отставал. Он слишком привязался, слишком много себе надумал. —Так, нам нужно ещё раз это обсудить. Никит, чего ты добиваешься? Ты хочешь, чтобы я уехал? — Алексей думал об этом. Как вариант, племянник мог это вытворять, что бы нежеланный гость свалил. Алексей был готов уехать в любом случае. Так будет лучше. —Скажи мне прямо, что тебе неуютно со мной в одном доме. Я уеду. Я всё понимаю. —Я вовсе не хочу, чтобы ты уезжал, — парень в испуге округлил глаза. —Тогда в чем дело, Никит?! Конечно он и сам знал в чём. —Разве не понятно? Ты мне нравишься. И судя по той ночи, я тебе тоже. О Боже, так прямо и сказал. Этого Алексей и боялся, что парень озвучит правду ясную для обоих. —Ты меня не привлекаешь, ладно? Ты ребёнок, а я взрослый мужик. —И всё же ты был не против, — Никита сложил руки, нагло ухмыляясь. —Блять... — Алексей шумно выдохнул сжимая пальцами переносицу. —Никита, ты такой наивный или что это? Просто забавы ради? —Нет, это не шутки. Прошу, давай попробуем,— Никита обнял мужчину, крепко прижимаясь. Вот и что он собирался пробовать?! —Никита, — мужчина попытался отстранить племянника, но тот крепко вцепился, — я твой дядя! —Дядя, тем не менее, ты хочешь меня трахнуть. Алексей тяжело вздохнул. Всё так, Никита его привлекал. Алексей не знал, что хуже. То, что мальчишка школьник? Или то, что он его племянник? —Ты ошибаешься, Никит, очень сильно. У меня к тебе ничего нет. И у тебя не должно быть. —Врешь. Я знаю, что есть! С этими словами он приподнялся на носочках и отчаянно прильнул к губам. Алексей сразу оттолкнул его, не давай зайти дальше. —Глупый мальчишка! Это неправильно, пойми ты! Нельзя, слышишь?! Никита зло поджал губы. Весь взъерошенный, нахмурился, ну ребёнок ведь... Алексей каждый раз хотел врезать себе за то, что происходит. Ну надо же было остановиться на той стоянке и подойти к этим подросткам... —Кого ты пытаешься убедить?! — Никита в бешенстве смёл рукой вещи с тумбочки. Алексей присмотрелся и задумался, а нет ли у мальчишки проблем с психикой? Он вечно из крайности в крайность. Или это подростковая буйность? —Может и неправильно... — мальчишка вроде успокоился, поймав строгий взгляд. —Но это правда. Как там говорится, "Нам не дано выбирать, кого любить"... —Ты несешь полную чушь, — резко отрезал Алексей, — Ты же не идиот, ну? Какая к черту любовь?! Тебе просто кажется, что я тебе нравлюсь. В твоей жизни не было отца, и ты видишь его во мне. Тебе нужна другая любовь. —Вот как? Ты прям знаешь, что я чувствую! Почему ты решил всё за меня?! —Потому что ты мне не нужен! — вышло слишком грубо. Алексей хотел бы сказать, что ему страшно. Страшно иметь чувства к несовершеннолетнему племяннику. Поэтому нужно пресечь всё, пока не стало хуже. —Враньё! — он снова кричит. —Прекрати. Ты же не глупый парень, Никит. Забудь об этом. Переболеешь. —А ты? "Переболеешь?" —Для меня это ничего не значит. Больно. Это было больно. Но так и должно быть. Алексею нужно это закончить сейчас. Он тут взрослый. —Ну и пошел ты! Отлично, дядя, будем и дальше притворяться, что ничего нет и дрочить друг на друга!

***

Никита знал, что он больной. Всегда знал. Вот и сейчас он вытворяет какую-то фигню. Алексей прав. Каждое его слово. Да, между ними ничего нет. Всё, что их связывало это ошибка одной ночи. Никита смеялся над собой. Надо же, привязался к тому, у которого отсасывал, стоя на коленях за зданием кафе, там он делал это постоянно... Кожу жгло, боль приносила спокойствие. Прикосновение холодных пальцев к наливающим синякам удовлетворяло ещё больше. Через некоторое время вся боль притуплялась. Никита делал это снова. Руки брались за ремень, а на теле вновь ощущалась жгучая боль. Никита бил себя, выпуская все чувства. Агрессия и эмоциональная боль уходили на фоне отрезвляющих самоповреждений. Это началось ещё в школьное время, когда после драк мальчик чувствовал себя лучше. Но он понимал, что другие не должны страдать только, потому что ему хорошо от собственных разбитых кулаков и носа. Всё начиналось с ногтей в ладонь, укусов, разбивание кулаков о стену. Чем старше Никита становился, тем больше он причинял себе вред. Это вовсе не суицидальные наклонности, скорее подростковые проблемки и заскоки. Он хороший сын, хороший ученик, хороший брат, друг. Но всё это даётся с трудом. Тяжело просто забивать на пренебрежение окружающих. А постоянное "ты испортил ей жизнь, ублюдок" заставляло в это верить. Порой Никита думал, что жизнь матери сложилась бы куда лучше, если бы она сделала аборт и не рожала его в шестнадцать. Она никогда на него не кричала, ни в чём не обвиняла. Но Никита слышал, как она плачет по ночам. Эти слёзы только подтверждали его мысли. Постоянное чувство вины преследовало, именно поэтому он выкладывался за пределы своих возможностей. Никита хотел доказать самому себе, что он не зря родился на свет. Учился, работал... Когда друзья предложили ночные "развлечения" за деньги, он не сомневаясь решился на это. Мерзко, грязно, иногда тошнило. Но Никита не думал прекратить. Копейки дома были не лишними, даже если таким способом. Парень чаще напивался перед тем, как идти на стоянку. Это помогало. На утро, конечно, было плохо. Никита чувствовал себя мерзко. А деньги с этой "подработки" сразу клал в семейный бюджет, а не себе в карман. Пусть лучше ими распоряжается мать, это хоть немного успокаивало. По ночам, когда мысли не дают покоя, Никита думал об этом. Вся его жизнь была неправильной, и он сам её такой делал. Ему просто хотелось чувствовать хоть что-то кроме скользкой ненависти к самому себе. Мелкие повреждения давали это ему, боль доказывала, что он жив. Никита никогда не резал себя, не жёг. Делал только то, что потом не заметят. Расстраивать мать совсем не хотелось. Какое-то время ему удается ничего с собой не делать. Но потом накопившиеся проблемы рвут изнутри. Как сейчас. Он снова это делает. Портит жизнь хорошему человеку, тому, кто пытался о нём заботиться, кто беспокоился. Никита ненавидит себя за это. Все его слова в самом деле чушь. Так унижался, так просил... Он знал, что ничего не получится. А теперь сделал только хуже. Физическая боль помогает. Обычно. Мысли об Алексее Никиту не оставляют. Парень понимает, что всё это очень плохо. Его чувства по отношению к дяде аморальны, но избавиться он от них не мог. Алексей ему нравился. Сердце щемило от мысли, что вместе им быть нельзя. Никита обессиленно сел на пол, бросив ремень. Из глаз безостановочно катились слезы. Никита редко плакал, практически никогда. Алексей пошатнул его состоявшийся мир. Нагло влез со своей улыбкой, заботой и вниманием, которых не хватало. Никита спокойно жил без всего этого. А теперь Алексей давал ему это. И больше. Никита впервые влюбился. Это точно любовь. Иначе почему сердце так болит? И не помогает то, что обычно. Боль от ударов быстро сходит. Никита открыл дверцу прикроватной тумбочки, рядом с которой сидел. На одной из полок была коробка со всяким барахлом. Парень перевернул её на пол перед собой. Разный хлам, вроде старых чеков, карточек, иголок, ниток, и тому подобное. Среди всего канцелярский нож. Никита взял его в руки и задумчиво начал крутить колёсико. Ножик противно скрипел и щёлкал, будто хотел сообщить всем, что его хотят использовать. Лезвие было довольно старое, кожу лишь слегка царапало. Никита не стал бы себя резать, просто проверил. Но как назло именно в этот момент дверь в комнату открылась. Заглянул Алексей, явно собиравшийся что-то сказать. Но от увиденного слова застыли в горле. Никита быстро бросил нож и вскочил, натягивая кофту. Кроме маленьких царапин от тупого лезвия на нём алели полосы от ремня. В висках стучало. Ему было стыдно. Стыдно, что Алексей застал его за этим. Никто. Никогда. Не должен был видеть. Тем более Алексей. —Никит, — раздалось за спиной, — Зачем? Вопрос, на который нет ответа. И Никита молчал, закусив губу до крови. Алексей не мог этого видеть, так как парень отвернулся. —Поговорим? — мужчина тронул опущенные плечи, а затем попытался обнять. Это было слишком. Зачем он продолжает? Они ведь во всём разобрались?! —Отвали от меня! Никита сбежал. О чём ещё было говорить? Алексей прекрасно донес, что ему не нужен мальчишка. А делиться своими проблемами Никита не собирался. Парень ушёл из дома бегом, скрываясь в переулках серых многоэтажек, чтобы его точно не догнали. К счастью, уже смеркалось. Дневная жара спадала, можно было спокойно бродить хоть всю ночь. К друзьям Никита идти не хотел. Нужно было побыть наедине с самим с собой. Подумать, покурить, поплакать над своей паршивой жизнью, которую он сам испортил. Шлюха. Извращенец. Достойный сын, ха-ха-ха...

*** Наталья вообще не беспокоилась о собственном сыне. Женщина уверяла, что проблем нет, Никита просто гуляет с друзьями, как обычно. А то, что парень ушёл без телефона её тоже не волновало. Алексею хотелось накричать на сестру и поведать, чем оборачивается её беспечность Никите. Но он не стал, так как видел, что Наталья и без того слишком устала. Ей не нужно об этом знать. И Никиту это сломает... Он же такой хрупкий. Маленький псих... Алексей злился, он подождал несколько часов с момента, как Никита сбежал. Глупо было надеяться, что он вернётся сегодня. Слишком много на него свалилось. Алексей пытался с этим свыкнуться. Мальчишка мог быть у друзей, как Наталья и говорила. Но было сложно сидеть на месте. В мыслях мужчины проносились самые худшие варианты того, что сейчас делает Никита. Парень очень расстроен, он мог что-то сделать с собой... нарваться на компанию пьяниц, пойти на ту стоянку. Последнее было самым возможным. Потому Алексей начал поиски оттуда. Всё тщетно. Не было ни компании тех ребят, ни Никиты. Алексей объездил все возможные стоянки вокруг и теперь бессмысленно катался по ночному городу. Изначально искать парня было глупым занятием. Пока Алексей ездил, успел себя накрутить, переживая за племянника. Своим резким отказом он причинил Никите боль. Ну а как он мог иначе? Согласиться... это аморально. Его желания аморальны. Никита же ребёнок. Думать о его губах — аморально. Думать о его теле — аморально. Думать о том, как он будет стонать, подмахивая бёдрами, такой весь хрупкий, угловатый, бешенный... Какая же я мразь, Господи... К четырём часам утра небо осветило розовым, немного пугающе, свежо. Алексей завернул на знакомую улицу, заезжая во двор. Он устал бессмысленно искать этого паршивца. Так бы и ударить... Если он опять был где-то на стоянке...то, что?! Что?!Алексей злился. Он вообще не имеет никакого права что-то об этом говорить и думать. Не имеет никаких прав на Никиту. Посторонний человек, дядя. Алексей заглушил машину и устало откинулся на спинку кресла. Нужно поспать. Прямо здесь. Никуда мальчишка не денется. Может быть, он уже дома... Алексей механически проверил телефон. Звонков нет, лишь одно сообщение от сестры: "Возвращайся, хватит его искать. Он часто так делает." Часто... Знала бы она, что он часто делает. Как так можно то?! Как же она упустила его?! Алексей посмеялся, закуривая прямо в машине. Кто бы говорил? Сам-то не лучше. Больной ублюдок. И всё же... Никита... Никита... Никита... Сколько раз Алексей дрочил думая о нём? Такие мысли он себе не запрещал. А надо было. Надо было совсем уехать. Мужчина окидывает двор взглядом, выпуская дым к окно. Совсем пусто, даже собак ещё не выгуливают в это время. Алексей замер с тлеющей в пальцах сигаретой. Под аркой стояла тощая фигура. Парень был в знакомой кофте с капюшоном, надвинутым на голову, шорты, кеды. В руке виднелся огонек. Курит. Алексей выдохнул то ли облегченно, то ли с накатывающей злостью. Он выскочил из машины и быстро закрыл её, рванув к парню, который давно заметил его и прижался к стенке, выкинув сигарету. —Твою мать! Я ищу тебя по всему городу! — Алексей начал с криков, сам того не ожидая. В своих мыслях он репетировал извинения, предложение помощи, психолога... —Ты хоть понимаешь, что я успел себе надумать?! Мог хотя бы телефон взять с собой?! Какой же ты, блять... Никита вздрогнул, когда мужчина с криками подскочил к нему и схватил за плечи. Парень собирался огрызнуться в ответ на такое, но взглянув на Алексея, увидел в глазах тревогу и беспокойство. Мужчина не просто так его искал, он же в самом деле переживал. Никита долго думал над тем, что сказать. Алексей молчал, глубоко дыша после после бега. Дядя стоял так близко, что Никита слышал его сердце. Они смотрели друг на друга, пытаясь отыскать в глазах что-то. Никто не понимал, что именно ищет второй. Но оба одинаково напряжены. Никита хотел извиниться за всё. За ночь он почти смирился, почти осознал, что никому нахрен не сдался. Никита открыл рот, но сказать ничего не смог. Алексей его поцеловал, прижимая к себе. Никита плыл от страстных прикосновений, цепляясь руками за мужчину. Это правда? Не сон?! Он не мог в это поверить. Нереально. Хорошо, очень хорошо, как же хорошо... Вскоре воздуха стало не хватать, и Алексей разорвал поцелуй. Пальцы зарылись в волосы и слегка дёрнули, Никита сдержал обиженное шипение. —Никит, такого не должно быть... Алексей снова это начал. Зачем тогда всё это было? Сейчас дядя снова начнёт говорить об ошибке. Вряд ли Никита это перенесёт нормально... Ему было страшно. Но мужчина уверенно смотрел в глаза, продолжая: —Никит, ты мне нравишься. Очень. Я тогда соврал, а ты был прав. Если ты сам всерьёз всё обдумал, если не сомневаешься, то мы можем попробовать. Будет сложно. —Я тоже... — Никита чуть не признался в любви, но подумал, что это спугнет, или его посчитают легкомысленным. Может, Алексей подумал и решил, что не против секса? Хоть так...— Я не сомневаюсь в этих чувствах! И понимаю, что это не совсем правильно. Никто не узнает! —Хорошо. Но, когда ты поймёшь, что это была лишь подростковая буйность, страсть к чему-то запретному, дай мне знать, Никит. Я пойму. Мы сделаем всё правильно.