Легенда вселенского древа

Удивительные пейзажи, открывающиеся с самой Селестии, поистине завораживают. Ближе к северо-западу простирается Мондштадт, славящийся вечно гуляющим по нему мягким ветрам. Совсем на Юге лежит Сумеру, разделённый на пустынные таинственные земли и непроглядные, оживленные джунгли. Юго-восток занимает собою Инадзума, поражая высокими пиками своих островов. Фонтейн,чьи бездонные синеватые воды чаруют своими течениями,уместно расположился на самом западе. Но имеет ли всё это смысл,когда может быть уничтожено по твоей вине? Сама Асмодей, теряя всё новые слезы, нередко думает об этом. Почему это случилось? Почему она теряет контроль над собой? Почему все страдают по её вине? — если бы она только знала ответ на это. Если бы за всё это время... Она нашла в этом мире хотя бы крупицу верных ответов. Ни Мондштадтские просторы,ни воды Фонтейна, ни жгучие пески Сумеру или что либо ещё — ничего отныне не давало сил и мотивации к существованию. Но она не может. Не может прекратить это. Она должна присматривать за ними — но не справилась. Защита фальшивого неба,что приветствовало её такой же фальшивой синевой, постепенно слабела вместе с её волей к существованию. Баланс нарушен. Контроль потерян. Потоки эрозивного сознания смешиваются с её собственным. Облака,луна и звёзды отказались указывать ей путь. С каждой ночью их блеклый безразличный свет становится всё более незначительным. Асмодей,хранитель третьего небесного порядка. Ты снова не справилась со своей задачей. — Твердит сама воля хонкая. «Снова?...» Вместе с этой мыслью стирается грань безумия и адекватности. Стирается грань прошлого и настоящего, мечты и реальности. Всё,что имело важность, стёрто эрозией и необратимой горечью от новых смертей. Она хватается за голову в приступе мигрени — новая волна не заставила себя долго ждать. Каждая мышца начинает сжиматься, изнывая и извиваясь, требуя облегчения. Но уже поздно — груз,что лёг на её плечи,уже не снять. Воля хонкая без конца твердит ей об одном и том же. С каждой ночью она сходила с ума всё сильнее — мотивы врага становились всё серьёзнее, идеи,в свою очередь,интереснее. Она уже устала сопротивляться. Она не могла держать на себе полное поддержание защищающей пленки этой фальшивки вместо неба. Асмодей чувствует,как в глазах начинает темнеть. Всё расплывается,размазывается, будто большая и пугающе реалистичная масляная картина. Голова кружилась,мигрень будто разбивала мозг на мельчайшие детали. Последние секунды здравомыслия берут верх перед тем,как эрозия полностью захватывает её разум. Волна вируса,что вот-вот разорвет неизвестный участок фальшивого неба, переносится на далёкие забытые острова, обходя все регионы тейвата. «Тёмное море...» И она падает на потрескавшиеся каменные дорожки, оставаясь в бессознательном состоянии. Сама воля хонкая отныне нашла своё воплощение в теле Асмодей. Злобно ухмыляясь, женщина смотрит на разрушающуюся обитель богов. Боли больше не было, её заменяет лишь безграничная власть,которую едва можно удержать в руках.

***

Она снова видит это. Этот мир. Грозы,то и дело бьющие по отравленной воде, отдавались грохотом и треском в её ушах. Сквозь страшный кошмар,от которого так хотелось пробудиться,она слышит до боли знакомый голос. «Вставай,Эи.» Нет,нет,нет. Она бы никогда не поверила в это. «Давай. Докажи им,как они были неправы,не пытаясь вникнуть в суть твоих действий.» — отдается со звоном где то в глубине сознания. Она не чувствует свое тело,и сознание тоже. Она должна была умереть и принять свою участь. Сладкий голос давал бо‌льшую горечь в глотке,звуча так убедительно,что она чуть было не воспользовалась шансом. Шансом вернуться к жизни,чтобы убивать. Пользоваться заражённым телом и сознанием,пока это возможно. Она сопротивляется. Оказывает сопротивление из последних сил,пока трясущиеся руки наконец не онемеют от холода и горечи отравленных вод. Пока мыслительные процессы не канут в небытие — она вынуждена вести внутри себя последнюю войну перед тем,как исчезнуть окончательно. «Даже жаль тебя. Стольким жертвуешь ради тех,кто тебя не поймёт,Эи.» Плавная интонация речей бьёт по сердцу,будто тупым предметом. Женщина сжимается и дрожит, чувствуя,что конец близок. «Когда ты уже отпустишь меня?» Боль отступает,как и возможность управлять ногами или руками. «А ты глупее,чем я думала.» — Она слышит лёгкую насмешливую ноту в её голосе в последний раз. Бриз холодной воды постепенно забирает тело и сознание с собой,окутывая и заманивая в самую суть своих глубин. Удушье резко сменяется заполнившим все бренное тело спокойствием. Свет небосвода уходит всё дальше,прощаясь с окончательно ушедшим в небытие божеством.

***

Смотря в глубины небосвода, что покрыты вечно движущимися полу-прозначными облаками, он всё время вспоминал свое прошлое. Всё время,что провёл в Мондштадте. — Что? — падает на него неуверенный и пугливый взгляд со стороны церковной сестры. — Как это... Ты не веришь в Барбатоса? Солнце оставляет белые пятна света на гладком кафеле,проглядывая сквозь призмы на окнах. По храму гуляет звенящая тишина, оставляя за собой неловкую атмосферу. — Как ты смеешь говорить такое в этом храме? — он видит,как церковная сестра впадает в ярость. Он отходит дальше, создавая неестественно громкое шарканье обуви о пол. — Тебе здесь не место. Ясно? Тебя никто не примет, если не будешь верить в него. — глаза мальчика наливаются слезами,что особенно были видны в цвете огромных призм. — Еретик хренов. «Город свободы,где свободу от вероисповедания презирают...» — подмечает в очередной раз он, сидя на берегу Сидрового озера. Именно тогда из оков нескончаемых сомнений его избавляет девочка с лучезарной улыбкой. Той,что могла бы поднять настроение любому, той, что могла бы спасти и его самого. — Привет,меня зовут Кли! — радостно сообщает она, сощурившись от яркого света закатного солнца.

***

Сейчас она стояла рядом с ним на самом краю большого обрыва. Ведущие вниз тропинки уже не завлекали за собой, а чудные озера уже не радовали своей чистой глубиной. — Что это?.. — говорит она осипшим от долгого молчания голосом, указывая на силуэт большого летающего острова. — Разве это не Селестия?... — Кли,она... — взяв её за руку ещё крепче, с трудом произносит Скарамучча. Ему так не хотелось,чтоб улыбка спала с её лица со следующей новостью. Однако было поздно — ещё немного,и она сама начнёт все понимать. Остров, окутанный в блеклое мерцание луны, начал осыпаться. Мелкие пылинки,что едва можно было разглядеть с такого расстояния, постепенно превращались в огромные куски рельефа. — Она... Разрушается?.. И что же им делать? Податься больше некуда. Мысли об этом стали настолько громоздкими и страшными,что Скарамуччей начал управлять чистый животный страх. — Кли... Нам надо бежать! — легко одернув её с места,он кидает на неё испуганный взгляд. — Стой! Куда? — он уже не слушал её, сам не зная ответа на этот вопрос. Внезапно в голове всплывает идея, от которой становится ещё страшнее. — В Мондштадт. Кли,нам снова нужно туда!