квинтэссенция

Юлька Чикина громкая, смешная, весёлая и сильная. Бежит по коридору, потому что ходить — участь тихонь, курит в школьном туалете и смеётся с шуток Кристины на уроках, потому что учиться — это вообще-то бредятина. Её в десятом классе оставили потому, что ни одна шарага не взяла. И Чикина победитель. Она всё время донимает учителей, а те забавно злятся, иногда даже плачут, что не радовать не может. Потому что Юля снова выиграла. Главное — не оказаться изгоем или ещё что. А то, что родители наругают, так это пустяки, они всегда её ругают. И сидя на очередном нудном уроке, Юля пихает в бок Кристину, которая играет, уткнувшись в телефон: — Эта химичка, блять, ебанутая. Ты её видела? — Ну, вроде норм. Злая пиздец, — многословит Захарова, — хотя, я даже поняла, что она говорила. — Ты про химию? — хмурит брови Чикина. — Да. Интересно, у неё инста есть? — Кристина тычет в Миру карандашом, улыбаясь, — Слышь, ты знаешь, как химичку зовут? — Кира, — оборачивается та, — отчество не помню. Свердлов, как отчество у неё? — она обращается к парню через проход. — Андреевна, — кивает тот, улыбаясь, — я уже проверил, у неё закрытый профиль. — Пиздец, — разочарованно выдыхает Кристина, снова утыкаясь в игру. Компания Миры, Кристины и Юли после урока математики уверенно шагает покурить в туалет на третьем этаже, потому что нервы у подростков ни к чёрту. Они обсуждают насущные проблемы, будущие успехи на очередной вписке и доставшую в край за несколько дней учёбу. — Мне батя предлагает поступать, — говорит Чикина, затягиваясь синим Кэмелом и саркастично улыбаясь, — сказал, оплатит. — Так поступай, чё выёбываешься? — Мира брови хмурит, рассматривая пейзаж за окном. — А нахуя? — Чтобы ещё пять лет нихуя не делать, — смеётся Кристина, усаживаясь на корточки, — да не возьмут нас с такими оценками. — За себя говорите, — хмыкает Мира. — Ну, ты у нас вообще, супер-ум, — Юля улыбается, повторяя за Захаровой, — Чё, гулять? — Домой сгоняю, переодеться только. И топая по коридору, со спокойной душой прогуливая физ-ру, они натыкаются в школьном холле на одноклассника, который выпаливает на одном дыхании: — Там, короче, на Игоря быканул пидор из «Б» класса, там ща стрелка класс на класс. Идёте? — он рукой на двери тычет, а Кристина в полной боевой готовности разминает руки. — Тю, блять, ты ещё спрашиваешь? И подбегая мигом к действу, застают картину маслом: Игорь в окружении своего класса, и парень из параллели в окружении своего. — Я так и сказал, шалава твоя Оля, — победно скалится противник, сплёвывая на землю, — её на левых хатах ебут, пока ты голову в её пизду засовываешь. Игорь, собственно, про похождения своей любимой и единственной наслышан. Наслышаны, собственно, все, но это личное дело Игоря. А потому он мигом отказывается ближе, а рука его тут же у чужого носа. И спустя ещё несколько ударов подключаются остальные. Стенка на стенку, Захарова бьёт какого-то хлюпенького парня, Чикина выдирает волосы соперницы из «Б» класса, Мира застряла в неравной схватке с двумя девицами, и все остальные, примерно, в таком же положении. Кто-то орёт, кто-то кричит победные слова, кто-то снимает всё на телефон. Кругом кровь, у некоторых разорванная одежда, вывихнуты руки и вырваны волосы. Чикина радуется, что волос у неё нет. Драку останавливает лишь Марина Евгеньевна с физруком, громко крича, пока «Б» класс по-быстрому срывается с места, вспоминая, что должен быть на ОБЖ. — Да сколько можно? — кричит женщина, хватаясь за сердце. — Марина Евгеньевна! — пока женщина оглядывает каждого, ужасаясь и помогая некоторым встать, Игорь, что вовсе пошевелиться не может, объясняет, — Артур из «Б» класса оскорбил мою тёлку! То есть, девушку, — он кряхтит, держась за живот весь в крови. — Господи, это невыносимо, — женщина руку ко рту подносит, а физрук её приобнимает успокаивающе, — Вы должны быть на физкультуре! За вас школа отвечает, и я в том числе! И спустя еще десять минут крика и причитаний, вздыхает: — Все целые? У кого-то что-то сломано? — Да нормально всё вообще, — отнекиваются ребята, пока физрук злостно на них таращится. — Значит так, Игорь, родителей в школу завтра, — цедит Марина Евгеньевна, не зная, что ещё делать, — а вы все сейчас идёте и пишете объяснительные! Сил на вас нет! — Марина Евгеньевна, — поднимается парень, догоняя её, — нельзя родителей, пожалуйста! Они и так Олю не любят, а если ещё узнают, из-за чего драка, так вообще! — Игорь! У меня уже нет никаких сил, почему нельзя драться после школы? Почему нельзя вообще не драться? — она оборачивается на сборище побитых подростков, разочарованно выдыхая, — И вы все! Вы-то зачем лезли? — Брат за брата, — объясняет Кристина, пожимая плечами. — Захарова, вообще молчи! Она уходит, а физрук свистит, заставляя их всех вернуться в здание школы. Ирина Юрьевна со своим одиннадцатым «Б» уже сидит у травмпунтка, отчитывая всех, кричит, что есть силы. И одиннадцатый «В» победно проходит мимо, будто их никто не отругал. — Ещё и на физ-ре теперь сидеть, — недовольно тянет Мира, вздыхая. И уже после объяснительных, нравоучений классного руководителя, крика физрука и завуча, их отпускают, расстроенных и побитых. В этой схватке победителя не было. А Игорь орёт в трубку Оле оскорбления, расстраиваясь ещё больше. *** Кира Андреевна, немного опаздывая на первый урок, спешит, перебирая ногами. Она сегодня с утра слишком долго листала ленту твиттера, а потому не заметила, что нужно бы уже и выйти. До звонка остаётся пару минут, а предвещая, что урок сейчас у одиннадцатого «В», она закатывает глаза, вздыхая. Уроков химии у них слишком много. Так как одиннадцатый «А» с уклоном на русский, а «Б» — на математику, вся биология и химия стоит в расписании у этих. С припиской «спец. класс», что Медведевой ещё больше не понятно. Под кабинетом уже ждёт сброд сонных и растрепанных учеников, Кира Андреевна их оглядывает строго, запуская в кабинет, а сама плетётся в подсобку, гадая, успеет ли она выпить кофе. Она подмечает, что у многих подбиты лица, вспоминает, что вчера видела начинающуюся драку, и усмехается себе под нос. Звонок оповещает о начавшемся уроке, и она выходит, с грохотом кидая учебник одиннадцатого класса на стол. — У кого журнал? — отвлекая их от переговоров, громко спрашивает учительница. — В учительской, наверное, — пожимает плечами девчонка с первой парты. — Сходи, — кивает Кира, усаживаясь в свою любимую позу, и пока девчонка выходит, проводит её взглядом. Тут же в кабинет врывается славное трио, очевидно запыхавшееся, а Чикина выставляет вперёд телефон, тараторя: — Четыре минуты, — на выдохе произносит она. — Чикина, домашнее задание на стол, — грозно оглядывая её, цедит Кира Андреевна, — Кстати, все, домашнее задание на стол. Некоторые, особенно ответственные, подходят, кладя тетради, а Чикина дует губы, складывая руки на груди, и говорит: — Не сделала. — Тогда, формула углерода, — усмехается Медведева. — Да за что? — возмущённо злится девчонка, а Кристина, стараясь не привлекать внимания, отворачивается, посмеиваясь. — Ну, ты привлекла внимание к своей персоне, сбила меня, остановила урок. Хотя бы что-то путное скажи, — говорит учительница, поджимая губы, и берётся проверять самую верхнюю тетрадь без всякого интереса. — Да не знаю я! — Тогда, Захарова и Чикина идут на первую парту вспоминать формулу углерода, — победно и едко улыбается Кира, — Мира, на своё место. — Я вообще молчала, — отнекивается Кристина. — Тихо поддерживала, — вдумчиво тянет Медведева, — телефоны сюда. Она над ними издевается. Пока Мира садится к Свердлову, принимает на стол телефоны и ухмыляется от подростковых заставок. Наблюдает, как подружки усаживаются на первую парту, а когда девчонка с журналом возвращается, говорят: — Выкуси, нас сюда посадили, — и Злата уходит на место Чикиной, недовольно вздыхая. Проверяя очередные тетради, в которых мало того, что написано, как курицы лапами, так ещё и половина неправильно, а половина с ГДЗ, Кира Андреевна только поднимает вверх брови от очередного перла. Объясняя новую тему и вырисовывая на доске соединения, она подмечают, что все усердно слушают. Кажется, она в их глазах стала тем самым строгим учителем, и рада этому безгранично, потому что никто не собирается разводить балаган. Все молчат, пока она рассказывает азы органической химии, записывают в тетради или утыкаются в телефоны. Но она не против телефонов, в конце концов, лучше так, чем крики. Но замечая, что Захарова с Чикиной на первой парте хихикают совсем тихо, она исподтишка наблюдает, чем же они занимаются. К ним особое отношение, потому что тех самых подростковых максималистов с шилом в жопе Кира терпеть не может. И видит, что молча, но они передают друг другу записку, строча что-то своё. Подходит, выдирая у Чикиной листок, который та цепко держит в руках, возмущённо открывая рот. И молча, возвращаясь на своё место, читает:

Так ты знаешь эту формулу ебучую?

Нет конечно

И че думаешь спросит?

Хуй ее знает

Как думаешь она лезбуха?

Ну похожа но не факт

Бля да сто проц посмотри

И Кира Андреевна сдерживает смех, как может. Пока на неё пялятся две пары голубых глаз, горящих со стыда, она лишь смотрит на них, поднимая одну бровь, угрожающе кашляет, кажется, унижая Чикину с Захаровой окончательно. Берёт красную ручку, расставляя запятые и буквы «ё», и перечёркивая «з», а сверху дописывает «с». И сминает бумажку, кидая в них. По классу проходятся смешки, но она лишь выпаливает: — Рты! И урок продолжается. Чикина с Захаровой больше не говорят ни слова, Кристина даже делает вид, что роняет случайно ручку, чтобы наклониться и посмеяться. И в глазах Юли можно увидеть вселенский страх. — Делаем задание на странице семнадцать, — приказывает Кира Андреевна, утыкаясь в журнал, когда до урока остается всего ничего, — Кто не сделал домашнее задание, у вас есть фора до следующего урока, вы всё равно мне его сдадите. ЕГЭ-шники, ко мне, — и призывая трёх несчастных, она даёт им другие задания из решебника по подготовке, плюсом к тому, что уже задала. А потом, пока все молча занимаются делом, достаёт телефон, проверяя сообщения. Вилка, 8:45 Как думаешь, куда её? Там фотография эскиза будущей татуировки, и Кира с интересом его рассматривает.

На жопу

Я серьёзно!!!

Я тоже

Кира усмехается, разглядывая эскиз снова, думает, куда бы Вилке присобачить невъебенно оригинального хорька, пока кабинет не открывается, и в него не заходит Марина Евгеньевна. — Игорь, родители пришли, за мной, — а после, пока Игорь расстроенно собирает монатки, женщина удивлённо оглядывает класс, заходя на кафедру и на ухо у Киры спрашивает, — А ты им что сделала? — В смысле? — так же шёпотом спрашивает Медведева. — Тихие такие, — тянет англичанка, рассматривая побитых учеников, которые, чтобы не привлекать внимания, уткнулись в учебник. — Запугивание, Марина Евгеньевна, лучший метод воспитания, — смеётся Кира, пока женщина машет головой из стороны в сторону, удивляясь. Под поддерживающие взгляды Игоря проводят, хлопая пару раз по плечу, а Кира Андреевна подмечает, что, на удивление, они неимоверно дружные. До конца урока остаётся пару минут, одиннадцатый «В», кажется, всё сделал по стольку по скольку, и Кира оглядывает их строго. — Ну, что, Чикина, — вздыхает Медведева, а девчонка пугливо поднимает голову, — формула углерода? Та закатывает глаза, вздыхая, пугливо поджимает губы, шепча под нос, что Кира Андреевна её уже заебала, и говорит: — Не знаю. — Злата? — обращается учительница к девчонке, которая занимает место Чикиной, а та, тоже боясь, произносит. — Нет у него формулы, это элемент, — и Кира победно кивает, ехидно улыбаясь. — Верно, первая пятёрка, — записывая что-то в журнал, говорит Медведева. Вообще-то, за обычный ответ ставить пятёрку нельзя. Но это воспитательные меры двух заводил на первой парте, от которых Кира Андреевна в полном восторге. Звенит звонок, и все начинают собираться, а Чикина возмущённо тянет: — Она чё, ебанутая? — и Кристина смеется печально, кивая. А Мира, что их ждёт рядом, выдыхает, причитая: — А я вам говорила с ней не шутить. — Так ты скажешь, откуда ты её знаешь? — Не скажу. У Чикиной просыпается жуткая ненависть к новой училке химии. Потому что никто так её ещё не опускал. Кричали, ругали, звали родителей в школу, писали докладные и снижали и без того низкие оценки. Но перед одноклассниками никто не унижал. А это ведь самое главное — остаться в глазах коллектива победителем. Куря в школьном туалете с Кристиной, она возмущается, что есть силы, орёт почти, размахивая руками: — Ебанутая! Я думала, она молодая и прикольная, блять, — Захарова подтверждающе кивает, затягиваясь дымом. — Походу, она нас доконает. На остальных уроках Чикина победитель. Она дерзит математичке, которая с пеной у рта на неё орёт, доводит биологичку, громко смеясь с очередной шутки Кристины и сбегает с физ-ры, договариваясь погулять с Мирой и Кристиной после школы. У них будни насыщенные: пока тепло, можно проводить целые дни до самой ночи на улице, лазя по заброшкам и играя в футбол на стадионе. А на закате делать красивые фотки с мячом в руке или сигаретой, которую нужно ещё добыть, прося кого-то купить у ларька. Беззаботные, приятные дни, которые портит школа. Но иногда там даже весело: сплетни, встречающиеся и ругающиеся парочки, вписки у Свердлова, драки за школой, разборки, беготня по туалетам, чтобы покурить, шутки Кристины и Миры, обсуждения новых мемов и музыка с колонки. *** Кира, сидя в своей подсобке, пьёт чай, проверяя писанину семиклашек. Это, похоже, единственное, что её радует, потому что дети, только-только начавшие учить химию, с интересом слушают, вникают, задают вопросы, учат и отвечают. То ли это она так интересно рассказывает, то ли они действительно неокрепшие умы, которые тянутся к благородной науке. Прошла только неделя учёбы, Медведева ещё не устала ни разу, да и устать, если ты похуист, нельзя. Как говорила Вилка, ты кремень, пока тебе плевать. И никого Кире Андреевне не жаль. Особенно одиннадцатые классы. «А» и «Б» поспокойнее, безусловно, но Медведева подмечает, что они скучны, как мир, и так же ленивы. Ничего не делают, утыкаются в телефоны, красят волосы и пробивают пирсу. Ничего нового, а точнее, всё забытое старое. Семиклашки ей откровенно нравятся: кто-то с интересом слушает, кто-то смеётся иногда, но почему-то не раздражительно, даже говорят они на уроках как-то особенно, безобидно, что-ли. Восьмые и девятые Киру откровенно боятся. Боятся жёсткого оскала, грозного взгляда, громкого и хриплого голоса. Она их и не трогает особо, потому что незачем: у девятых и так ОГЭ, а восьмые ещё даже не знают, чем по жизни заниматься будут. Параллель десятых её устраивает — как раз перестройка пубертата. Они ещё ищут себя, нервно ждут одиннадцатого класса и Киру тоже боятся. Выполняют простейшие задания, спокойно получают оценки и идут своей дорогой дальше. Все стабильно. Киру это радует безумно, потому что в жизни, наконец, покой. Преподавать — безусловно её, потому что строгость в моде. Её рабочие будни скрашивает Вилка со своими забавными историями с работы, просмотр сериалов и заполнение методичек. На выходных она убирает, отсыпается, зовёт Вилку к себе, слушая очередные истории, подкрашивает корни, стирает рабочий пиджак и досматривает очередной сериал про маньяка. *** Новая неделя Чикиной начинается с того, что им скидывают уже устаканенное расписание, точное, на ближайший год. В воскресенье она гуляет с Кристиной по району, обсуждая, как они будут умирать на химии и биологии, а потом обсуждая Марину Евгеньевну, потому что та на грани нервного срыва. В понедельник, когда первыми двумя уроками стоит пара химии, Чикина пишет в общий чат с подругами, что опоздать нельзя. Каждое утро они встречаются у ларька, курят по сигарете и уже потом выдвигаются к школе. Обычно, это занимает ровно десять минут, на которые они и опаздывают. Но Юльке больше, кажется, не хочется играть с огнём. Она выходит раньше, дожидаясь Кристину, которая плетётся уже с сигаретой в руке и Миру, которая, прихорашиваясь, подбегает в последний момент. До урока ещё пятнадцать минут, и с чистой совестью они топают к школе, смеясь со всего подряд: — Кароче, Игорю запретили встречаться с Олей, прикиньте, — восторженно говорит Мира, открывая двери. — И, кстати, видос, где её трахают на вписке, всё-таки, слили, — добавляет Чикина как-то печально, — она ж крутая тёлка, её просто набухали. — Бля, та Игорь ебанутый, ей же четырнадцать, — возмущается Кристина. И поднимаясь на второй этаж к кабинету химии, они обсуждают новые сплетни. Заходя в класс, и думая, что Кира Андреевна ушла за журналом, они включают Фараона, раскладывая свои вещи. Кира Андреевна в подсобке подпевает, бодрясь кофе. Листает ленту твиттера, морально готовясь к уроку. А Чикина орёт на весь класс: — Блять, а домашку ту кто-то сделал? Мира кивает, протягивая ей тетрадь, и та остервенело переписывает, пока до звонка остаётся пару минут. Кира себе под нос усмехается, слушая их гениальные разговоры. — Мирка, я тебе отлижу, — переписывая с чужой тетради в свою, смеётся Кристина. — Да, реально, тройничек, — орёт Юлька, улыбаясь. А Мирослава смеётся, фотографируясь для истории, и начинает: — Короче, девки, после этого урока идём в столовую, будете говорить, смотрит ли он на меня. — Да ты уже заебала, почему мы каждую перемену тащимся в эту столовую? Кира Андреевна усмехается себе под нос, а после выходит, смотря на наручные часы. И Чикина на пару с Кристиной пугливо поднимают глаза, удивляясь. По звонку в класс подтягиваются и остальные, и, начиная урок, учительница первым делом запрашивает то самое домашнее задание себе на стол. — ЕГЭ-шники, второй вариант в решебнике до конца этого урока, — отдаёт она им приказ, переходя к остальным, — Кто хочет к доске отвечать тему, которую я рассказывала на прошлом уроке? Руку тянет Злата, которая химию даже сдавать не собирается, выходит, отвечая на вопросы, и даже рисует на доске соединение, от чего Кира несказанно радуется. Все остальные внимательно слушают, Чикина с Захаровой фыркают себе под нос, переговариваясь об успехах одноклассницы. — Выскочка ёбанная, — цедит Захарова, усмехаясь себе под нос, а Юлька кивает. — Слышите, я водку принес, го на физ-ре? — поворачивается к ним Свердлов, улыбаясь. — Заебись, давай, — кивает Чикина, улыбаясь, — и тик-токов наснимаем. — Отлично, — поддерживает Мира. Кира ставит Злате заслуженную пятёрку, рассказывая, что их ждут первые задачи. А потом рассказывает начало новой темы, говоря, что она очень пригодится на контрольной. Чикина, которая уже со всю восторженна водкой в рюкзаке Свердлова, не слушает. Мечется, шаркая по социальным сетям, показывает что-то Захаровой, увлечённо смеясь. И Кира Андреевна начинает злиться. — Чикина, к доске, — приказывает она, сверля черными глазами девчонку. Юля закатывает глаза, поднимаясь, и с полным безразличием топает на кафедру. — Что такое изомеры? — задаёт простейший вопрос учительница, по-хозяйски располагаясь на стуле. — Я не знаю, — пожимает плечами та, ставя руки на бёдра. — А я для кого сейчас распиналась? — А я вот тоже не знаю, — дерзит девчонка, ехидно улыбаясь, — мне химия не понадобится. — Сразу иди на рынок торговать, зачем тебе вообще школа? — Кира губы поджимает, оглядывая её, пока Юля глаза закатывает, — Два, Чикина. — Отлично, — шипит та, кланяясь, и усаживается обратно на своё место, а Кристине злостно шепчет, — мамка прибьёт. А Захарова грустно кивает, по плечу её хлопает: — Может, она исправит? Подойди к ней. — Эта шмара ёбанная нихуя не исправит, — цедит Юлька устало, потирая глаза. «Отлично, я ещё и шмара» — думает Кира Андреевна, усмехаясь себе под нос. А двойку карандашом выводит. Оставшийся урок они пишут конспект, вслушиваясь в объяснения Киры Андреевны, а потом она проверяет варианты ЕГЭ-шников, исправляя некоторые ошибки. Под конец все шумят, смеются, обсуждая что-то и шум Киру выводит, потому что она сосредоточенно проверяет задания. — Рты! — повышая голос, пугает всех вокруг, и они замолкают. Звонок бьёт по ушам, Мира бежит в столовую, хватая подруг за руки, Кира заполняет журнал, слушая очередной рэп с колонки. И когда за пару минут до звонка в класс возвращается гениальное трио и Свердлов, они запихиваются булками из столовой, громко смеясь. — Насорите тут, и будете сами убирать, — цедит учительница, не отрываясь от телефона. Вилка скидывает мемы, сама же с них смеясь, а потом пишет: Реально на жопе набью!

Я в тебе не сомневалась

Мы тебе когда ногу доделаем кстати?

Как у тебя будет время

На тебе найдется кис

Тогда приедешь как-то

Давай ты ко мне, по тебе Аляска скучила

у меня щас в кабинете двадцать животных я тоже скучаю по аляске

ХАХАХАХВХАХАХА УДАЧИ ЛОХ Кира поджимает губы, блокируя телефон. Звонок оповещает об уроке, и она собирается с силами, вставая, и продолжает рассказывать тему. Урок проходит тихо, ребята в основном слушают, засыпая, Чикина в расстроенных чувствах молчит вместе с Кристиной, которая дремает у неё на плече. И Кира довольна. Заводила потеряла дар речи, а значит, она может быть спокойна. И Медведева не знает, что Чикина уже продумывает в голове план убийства. А ещё боится, что её ждёт дома за эту несчастную двойку. И бесится, потому что всем всё равно, а химичке — нет. Все закрывают глаза, не требуя ничего от специального класса, а химичка требует, будто они Эйнштейны. И Кира Андреевна обращается к ней, когда урок подходит к концу: — Ну, Чикина, выходи. — Почему я-то опять? — возмущённо кричит Юля, вздыхая. — Двойку будешь исправлять, — кивает учительница, — Так что же, всё-таки, такое изомеры? — уже не издеваясь, вдумчиво спрашивает она. — Да не знаю я! — смотря на Медведеву печальным взглядом, поджимает губы девчонка. — Господи, ну так посмотри, — Кира за голову берётся, не понимая, как можно быть такой тупой, — Пять минут у тебя, чтобы выучить, что такое изомеры. Юля учебник открывает, вычитывая строчки, а Кира лишь наблюдает, думая, что поколение в пизду пропащее. Не хватает мозгов даже чтобы понять, что если она спросила один раз и не получила ответа, то обязательно спросит и второй. Звонок бьёт по ушам, а Юля подходит к столу, выпаливая: — Изомеры — это вещества с одинаковым составом, но разным строением, — выжидая реакции, она рассматривает учительницу в близи. — Примеры? — поднимает одну бровь Киры, строго смотря. — Я до того не дочитала, — неуверенно тянет девчонка. — На следующий урок готовишь реферат на тему изомеров, печатные не принимаю, от руки, Чикина, — Медведева смотрит с интересом за реакцией. — Почему вы ко мне так прицепились? — непонимающе открывает рот Юля, размахивая руками. — Потому что ты либо молчишь, либо что-то знаешь, — объясняет учительница, — а открывать рот, чтобы потом позориться не надо. И Чикина уходит, злостно собирая вещи в рюкзак. Заходя в кабинет классной руководительницы, чтобы взять сменку, она с Кристиной жалуется той на химичку. А Марина Евгеньевна удивлённо хмурит брови, ничего не понимая. Она идёт к Кире, пока та на большой перемене пьёт чай, стучится в подсобку для приличия и спрашивает: — Ты как Чикину до слёз довела? — Прям таки до слёз? — хмурится Медведева. — Ты первая, — победно выдыхает англичанка, улыбаясь. — Чикина не на ту напала, — смеётся Кира, предлагая чай коллеге. — Рано не радуйся, ты её недооцениваешь. Это такой известный персонаж. — Ну и что она мне сделает? И Марина Евгеньевна пожимает плечами. — Я была такой же, не на мой характер Чикина выпендривается. Со своими знаниями уж лучше она б молчала. — Вот слушаю тебя, Кира, и спросить хочу, — усмехается по-учительски Марина Евгеньевна, — чего ж ты выпендривалась? А Кира задумчиво тянет улыбку, краснея. — Потому что дурной была. *** Юля бредёт с подругами в спорт-зал. Следующим у них физкультура. Перед ней, в раздевалке они распивают на четверых бутылку водки, которая перелита в термос, а после, становясь веселее и дезортентированней, плетутся по приказу играть в волейбол. Чикина от четверти бутылки уходит в разнос. Шатается, ловя вертолеты, более стойкая Захарова её время от времени придерживает, чувствуя себя более веселой, чем обычно. Мира со Свердловым по-взрослому целуются в раздевалке, потому что они пьяные и умные. Мира ему ноет, как ей нравится Андрей из параллели, а Свердлов угарает, зажимая её сильнее. И в порыве страсти, когда юбка Мирославы уж сильно высоко задрана, в раздевалку заходит физрук, злостно пялясь: — Свердлов! Слез с неё, — мужчина от увиденного заходится яростью, атакуя свисток, что висит на груди, — За мной. Вы издеваетесь? — Извините, — выпаливает Мира, слезая с подоконника. Бежит за физруком, а следом и сам Свердлов, испуганно глазея. Выходя в зал, они видят разбитое окно и Чикину с Захаровой, на которых все уставились. — Суки, блять, — шепчет себе под нос Александр Иванович, набирая заученный наизусть номер телефона, — Марина, твои окно разбили, — а после бормотания в трубку, выдаёт, — Чикина, кто ж ещё. Давай сюда. Марина Евгеньевна, сорванная с урока, прибегает рассерженная. И это мягко сказано. Потому что к тому времени Александру Ивановичу уже известно про литр водки и его обладателя. Их ведут в кабинет директора, они слушают речь, что почти бранная, пишут объяснительные и оправдываются. Их жалеют по, большей мере, потому, что это спец-класс. И потому, что их родители ни разу не удивлены, когда руководство оповещает их об инциденте. В трубку директора летят извинения за своё чадо. И заводя стадо одиннадцатого «В» в их кабинет, Марина Евгеньевна впервые за год не кричит, а спокойно, но разочарованно, выдаёт: — Я отказываюсь от вашего класса, — в глазах у женщины вселенская печаль и злость. — Ну Марина Евгеньевна! — расстроенно тянут ребята, строя жалостливые лица. — Нет, хватит с меня, я два года терпела. Мне нервничать нельзя, — она выходит и впервые без учителя в классе тихо. Все похоронно молчат. В тот день проходит экстренное собрание после седьмого урока: обсуждают инцидент, приказывают проверять сумки особенно громких личностей, отчитывают физрука и Марину Евгеньевну. — Я не буду их вести, я отказываюсь, — цедит она, уже совсем опечаленная происходящим. — Ну, им классный руководитель нужен, — тянет неуверенно Людмила Леонидовна, — я вас, Марина Евгеньевна, понимаю, даже заставлять не буду. Кира, придётся тебе их брать. — У меня нет выбора, да? — с округлёнными глазами спрашивает Медведева. Все кивают, поджимая губы, а Кира хочет материться. Но она себя сдерживает. И англичанка добавляет: — За это доплачивают. — Куплю себе успокоительное, — цедит девушка, чертыхаясь. В тот день Кира идёт домой более, чем расстроенная. А Марина Евгеньевна в общий чат со своим классом пишет: «Добавляю вашего нового классного руководителя.» Добавляет Киру, а сама выходит. И Медведева сыпется со следующих сообщений: «Та ладно» «Да, трэш» «Кира Андреевна, здрасьте!» И всё в таком духе. Некоторые её приветствуют, кто-то игнорирует. А Кира Андреевна лишь скидывает им молитву, добавляя следующим сообщением многословную скобочку. Её вечер проходит в куреве, конспектах, проверке домашних у семиклашек и моральной подготовке к новому пиздецу. Она весь вечер говорит с Вилкой, которая морально держит за неё кулаки, жалуется на жизнь и вспоминает, что нужно бы готовиться к сессии, потому что диплом бакалавра у неё есть, а диплома магистра ещё не имеется. Заочка тоже добивает конкретно. По той причине, что материала много, а знаний мало. Но Кира верит, что практика в школе ей поможет.