квинтэссенция

Мира с Кристиной переглядываются. Рассматривают паркет, пока все выходят из кабинета. А Юлька расслабленно утыкается в телефон, предвещая дикий крик про секс на уроке. Кира Андреевна вальяжно делает кофе, медленно выходя из подсобки, и улыбается. Усаживается в грузном молчании, оглядывая учениц. — Обалдели? — А я при чём? — возмущённо пялится Чикина, поднимая голубые глаза. — С тобой вообще потом поговорим, — отмахивается Кира, злостно отворачиваясь на виновницу торжества, — Захарова! И Кира Андреевна выжидающе пялится, пока Кристина прячет улыбку. А после продолжает: — Что я говорила? — Кира Андреевна, я знаю! — умоляюще тянет та, — Но это мечта, понимаете? — Да ты вообще адекватная? — не выдерживает учительница, смотря на неё, как на дуру, — Ты осквернила Менделеева. — А чё Олю отпустили? — обиженно надувает губы девчонка, складывая руки на груди. — Потому что я на сто процентов уверена, что это была твоя инициатива. Вот скажи, тебе как казалось: что я не замечу, или что? — она с издевкой улыбается, отпивая кофе. — Вообще, да, — подтверждает Захарова, — она сама попросила. — Сама? — Кира недоверчиво поднимает брови, щурясь, — Юдина? Да я молюсь, чтобы мы потом с изнасилованием не разбирались! — Какое изнасилование? — громко протестует Кристина, — Вы что, думаете, я способна? Говорю вам, сама! — Я ещё раз повторяю! Хоть в кустах через дорогу! Но не в школе! — Ну, вы же своя, Кира Андреевна! — умоляет Кристина вновь, — Да и это всё случайно вообще получилось, правда! Я больше не буду. — Конечно не будешь. А то я тебя стерилизую, поняла? — злостно шипит учительница, — Так, Мирослава, — и она смотрит уже на другую девчонку, — что с русским у тебя? — Конфликт, — вздыхает Мира, поджимая губы. — На почве чего? — хмурится Кира. — На почве того, что я одеваюсь, как путана. И она мне поставила два за внешний вид. Кира бегает глазами по Мириной короткой юбке и кофте с вырезом. Обдумывает, кивая, вздыхает и машет рукой. — Я с ней поговорю. Повежливее там, можешь штаны надеть, а? — Ладно, — Мира кивает, улыбаясь. — Так, Чикина, — и Юлька пугливо поднимает глаза, — при свидетелях. Кира улыбается, снова отпивая кофе. Девчонка пугливо кивает, откладывая телефон. — В тебя вся школа в один прекрасный день влюбилась? — ехидно тянет Кира. — Вы о чём? — Во-первых, — учительница начинает повышать голос, — почему мой кабинет превратился в проходной двор? Во-вторых, — и до Юли доходит, от чего она прикрывает от осознания глаза, — рюкзак сюда. Кира ликует. Кивает, мол, неси, а Юлька вертит головой из стороны в сторону, пугливо ища поддержку в подругах. Но те со стыдом отворачиваются, предвещая не лучшие события. — Нет, — тихо говорит девчонка, — не имеете права. — Я не имею, — кивает с улыбкой химичка, — а менты имеют. Во всех смыслах, Чикина. Мне позвонить? — А на каких основаниях? — не выдерживает та, возмущаясь. — А вот на тех, что от половины школы теперь штырит, как от вас. Я всё думаю, почему это у нас дети курить начали, а? — и Юля вздыхает, — Рюкзак сюда. Чикина поднимается, волоча рюкзак к учительскому столу. Вздыхает всю дорогу, грустно усмехаясь. А Кира Андреевна, получая нужный предмет, улыбается, открывая его. И начинает шоу. Тащит учебники, выкладывая на стол, а потом на дне выгребает охапку чеков. — Господи, — Юлька на это смеётся, мигом краснея. — Кира Андреевна, — выпаливает она смущённо, — осторожно, там где-то лежит сгнившее яблоко. Кира уничтожает её взглядом. Рассматривает дно рюкзака, где полный бардак: мусор, крошки, липкие фантики, огрызки, завалявщиеся ручки. Она закатывает глаза. Кира вынимает также и тетради, а вместе с тем какие-то бумажки. Раскладывая всё на столе, Кира принимается к тем самым бумажкам. — Егор, восьмой «А», винстон синий, — Медведева усмехается, переводя взгляд на Юлю, — Чикина, ты бессмертная? Юлька нервозно смеётся. Хмыкает, пожимая плечами, а Кира лишь качает головой, будто она не удивлена. — Барыжишь, — заключает Кира Андреевна. — Вы откуда слова такие знаете? — добивает Юлька шутку, смеясь во весь голос вместе с Захаровой. Кира Андреевна спокойна. Отпивает кофе, насмехаясь над ситуацией. — За это, вообще-то, и штраф получить можно. Знала? — Нет. — Ты не будешь больше им ничего покупать, — тянет Кира, складывая в рюкзак, более похожий на мусорку, вещи. — Не буду, — откровенно врёт Чикина, кивая. Юлька на этом, вообще-то, зарабатывает. Вообще-то, зарабатывает на нужды, хоть папа ей и даёт деньги. А ещё все в школе её любят. — Не будешь, — подтверждает та снова ехидно, и из внутреннего кармана вытягивает паспорт, отнимая. Демонстративно машет им в воздухе, кладя себе в ящик. И улыбается, пока Чикина возмущённо то открывает, то закрывает рот. — Кира Андреевна! Так нельзя! — Барыжить в школе тоже нельзя, — спокойно отвечает учительница. — Он мне нужен! Я себе имею право покупать! — у девчонки лицо красное и она орёт, как резанная. — Не придуривайся. В ларьке и так продают. Юлька оствервенело хватает рюкзак, злостно возвращаясь на своё место и воя. Кристина успокаивающе гладит её по голове, приобнимая. — Значит так. Вы, цветы жизни, портите мне жизнь, — начинает Кира, методично клацая ручкой и оглядывает их с прищуром, — я буду портить вашу. Неделю будете после уроков писать мне методички. Мира, ты на вольных хлебах, если что. — А почему у Мирки блат? — возмущается Юля, грустная до невозможности, и вскидывает руки. — Она меня не бесит, — пожимает плечами учительница, а потом повышает голос, — и не выводит! — Я за компанию буду, — сообщает девчонка, кивая и улыбаясь Кире по-особенному. А Кира улыбается в ответ. Учительница вываливает им на парты методички, которые нужно переписать. А сама принимается заполнять журнал, попивая кофе. — А почему именно методички? — интересуется Кристина, рассматривая бумажки. — Потому что мне их надо сдавать. Восемнадцать классов, на каждый написать за девять месяцев, — вздыхает Кира, поднимая на них глаза, — а мне и так нервотрёпки хватает. — Ну и где это нервотрёпка? — протестует Чикина, — Мы же ничего такого не делаем. — Действительно! — саркастично тянет Медведева, — Повезло тебе, Захарова, что на моём уроке, а не на чужом. Если бы я краснела перед кем-то за тебя, то лично бы отправила в детдом. А Кристина вздыхает, поворачиваясь к Юле и говоря: — Кончила Оля, а отдуваюсь я, — и Кира беззвучно смеётся, опуская взгляд в журнал. — Я вообще просто хотела заработать, — сообщает Юлька, надувая губы. А Кира Андреевна резко голову поднимает, выпаливая: — Ты ещё за это и деньги брала? — Ну, конечно. Пятнадцать процентов. — Чикина, ты себе здоровье портишь, так ещё и остальным помогаешь, — учительница устало потирает лоб, вздыхая. — Вы тоже курите. — Я по собственной воле! И не под влиянием моды! — оправдывается Кира, строго оглядывая ту. — А когда вы мне паспорт вернёте? — тянет устало Юлька, подпирая рукой подбородок. У неё в глазах печаль и ни капли вины. — Когда рак на горе свистнет. Когда захочу, Чикина. — Трэш. Спустя полчаса томного сопения и вздохов, шарканья ручек и обновление кофе, в кабинет влетает запыхавшаяся Марина Евгеньевна. — Там такое, — тычет на коридор рукой женщина. — Что? — удивлённо таращится Кира, видя перепуг. — Семиклассник, астматик! Чуть не умер, сигарету покурил, — произносит англичанка, пока у Киры Андреевны лезут глаза на лоб, — на физкультуре! Теперь родители в суд хотят на Александра Ивановича подавать! — О, Господи! — только и отвечает химичка, пока та кивает и выходит, судорожно дрожа. Кира переводит взгляд на удивлённую Чикину. И цедит: — Я тебя убью. — Он не сдаст. — Только умрёт! — кричит учительница, закрывая лицо рукой, — И физрука засудят. — Блин, я не хотела, чтобы так. Кристина с Мирой лишь пугливо переглядываются. Кира ещё долго пялится в одну точку, переваривая всю информацию. И ей кажется, что если её это не коснется, то всё обойдётся. Она лишь надеется, что семиклассник и правда Чикину не сдаст. А то проблемы будут большего масштаба. Она набирает Вилку, вспоминая, что надо бы переименовать, а то «почти Майли» не по статусу. И в трубку выпаливает: — Успокой меня. Чикина с улыбкой пялится, как и Кристина, и девчонки переглядываются. — А то я кого-то убью. — Чё случилось? — веселая Вилка на том конце провода лыбится, шаркая носками кед по асфальту. — Возможно, из-за меня чуть не умер двенадцатилетний ребенок. — Пиздец. Спасли? — Да. Не хочешь заехать вечером? — и тут Чикина вострит уши, пытаясь расслышать ответ на той стороне провода. — Заеду, конечно. Не против, если Лизок со мной? — Конечно. Напишешь. И она отключает, пока Юлька прячет глаза от вины. И от стыда ещё. — Чикина, что за реакция? Если хоть учую твое присутствие под моим домом, то реально ментов вызову. Это уже преследование. — Да кому вы нужны? — отмахивается Юлька, обиженно фыркая. Кира усмехается, ничего не говоря. Они ещё час строчат методички. Кира лишь их оглядывает, смотря незамысловатое видео на Ютубе, хмыкает время от времени, когда Кристина шепчет, что уже не может, и тихо радуется. А потом, от скуки, от обиды и злости, печально спрашивает: — Когда вы перестанете портить мне нервы, а? И Чикина, не долго думая, отвечает: — Когда рак на горе свистнет!