Пиздострадания прошли?
Я больше не плачу, когда вижу слипшиеся пельмениА я сегодня с утра сделала зарядку
У тебя овуляция?Да.
Заеду вечером) И Кира Андреевна лыбится себе под нос, а потом на указку, которую достала из закромов подсобки смотрит. А Юлька Чикина довольная топает в школу вместе с подругами, смеётся, выслушивает все шутки по поводу неё и Киры Андреевны и посылает Кристину нахуй каждый раз. — Как она тебе не въебала вообще? — удивлённо тянет Захарова, смеясь. — Я уверена, что она была не против. Но она же умная и знает, что это статья, — отвечает Юля самодовольно, а потом вдруг резко становится серьёзней, — но про сиськи обидно. — Ты ей вообще по фактам ответила, — гордо и восхищённо поддерживает Кристина, — но она вряд ли оценила. — Да пошла она нахуй, — отмахивается Чикина, заходя в здание школы. Подруги переглядываются, как девчонка мешкается у лестницы. Юлька затылок чешет, выдавая жалкое: — Может, прогуляем? Мирка смеётся на пару с Кристиной, улыбаясь. — Чё, всё-таки, боишься? Да не парься, нормально всё будет, извинишься. — Это вообще ты придумала, уёба, — отмахивается Чикина, — Как обычно, я виновата. — А вообще, она права. Ты могла соврать мне, Юлька, — заговорщески и с улыбкой тянет Захарова, а потом руку той на плечо закидывает, — но ты хотела её засосать. — Иди нахуй! И они поднимаются по лестнице, но Юля более обречённо. Она с каждой новой ступенькой всё более тяжко вздыхает. И краснеет постепенно. А заходя в кабинет, видит Киру Андреевну, что даже головы на них не поднимает, сидя в телефоне. И вроде как на душе спокойнее становится. Злата за первой партой переписывает сочинение на русский в тетрадь с черновика, а когда Чикина усаживается рядом, начиная раскладываться, смотрит исподтишка, как та бурчит что-то себе под нос. И косится на Киру, что игнорирует всех вокруг. А когда в класс за пару минут до звонка влетает запыхавшийся Свердлов, Кира улыбается ему, оповещая: — Пятёрку сейчас будешь отрабатывать. — Кира Андреевна! — умоляюще тянет парень, подходя прямо в куртке к ней на кафедру, — Я не успел выучить. — Свердлов, у тебя была неделя, — та лоб устало потирает, но не злится. — Вам знания о карбюраторах подойдут? — вздыхает Даня, надувая губы, — Или, может, починить чё надо? — Ага, щас! Сейчас садись учи, на втором уроке будешь рассказывать, — возмущённо говорит Медведева, а тот кивает устало, усаживаясь на своё место. И Кира видит, как к ней направляется Чикина. Тихо, пытаясь быть не очень-то заметной. Учительница тут же указку в руки берёт, и вытянутой рукой Юлю останавливает, пока острый кончик утыкается той в живот. Юля издаёт смешок, наблюдая за прищуренной Кирой Андреевной, а та ей бумажку протягивает. — Ознакомься, — кивает химичка с улыбкой. Юлька непонимающе косится, но бумажку, всё-таки, берет со стола, изучая. Пока Кира лыбится издевательски. А весь класс непонимающе наблюдает. Чикина вчитывается, округляя глаза. И залпом начинает смеяться, резко краснея. — Это чё? — Тебе запрещено приближаться ко мне больше, чем полтора метра, — тянет Медведева, а Мира с Кристиной тут же заливаются громким смехом, — вот там и стой. — Кира Андреевна! Я извиниться хотела, — с улыбкой, уже вовсе не испуганно, а скорее удивлённо выдаёт девчонка. На что Кира заговорщески кивает, тянется за мелом и на доске палочку рисует. Юля от такого складывает руки на груди, с интересом наблюдая, а учительница поясняет: — Буду рисовать каждый раз, как ты извиняешься. И класс заходится ещё большим смехом. — Я не шучу, Чикина, не подходи. И Юля кивает, красная, как помидор, и обратно к Злате садится. Пока Кристина не перестает смеяться. Уже на уроке химии Кира Андреевна рассказывает интереснейшую лекцию, сопровождая всё своими корявыми рисунками. Даёт ЕГЭ-шникам отдельное задание, распинается про правила работы с кислотами и замечает, что Свердлов и правда учит то, что должен сдать. И что Кристина с интересом слушает, записывая. А остальные вяло валяются на партах, сонно зевая, кроме Златы, конечно же, которая восхищённо смотрит, подперев рукой подбородок. — Тему все поняли? — разводит руками учительница, вопросительно глядя. — Да, — вяло тянет класс, поднимая головы. — Отлично, Чикина, к доске, — и улыбается Кира издевательски, кивая. — А я не могу, там вы сидите, — смущённо выдаёт Юля, улыбаясь. На что Кира Андреевна вальяжно встаёт, отходя к двери. И приглашает ученицу рукой на кафедру. — Давай, первое задание после параграфа, — Юлька встаёт устало, кое-как плетясь. Химия — точно не её предмет. Но она делала крайнюю домашку, читала параграфы и слушала объяснения Кристины. А ещё пообещала себе учиться. Поэтому, она даже пишет формулу правильно, и пишет даже решение. На что Кира Андреевна выгибает бровь, складывая руки на груди и опираясь на косяк. — Не зря в церковь хожу, получается? — сакрастично тянет Кира, улыбаясь, — Ну, садись, что ли. — Поставите мне потом за упокой свечку, — шутит Юля, а весь класс смеётся. И когда урок заканчивается, Мира тут же бежит в соседний кабинет к Андрею, а Кристина с Юлей только провожают её взглядом, вздыхая. — А ты говорила, Глеб додик, — тянет Юля печально. — Беру свои слова назад. Кира вслушивается, потому что за Мирославу переживает. И в обиду уж точно давать не хочет. На перемене она закрывается в подсобке, разглядывая все сто тридцать четыре фотографии своей кошки, которые она сделала, пока та спала. Умиляется, улыбается, пьёт кофе и отправляет несколько Вилке, чтобы та тоже написала, что кошка милая. У Киры же, на самом деле, кроме Вилки-то никого и нет. Но Кира, так-то, счастлива, потому что лучше один хороший друг, чем пять хуёвых. На втором уроке Свердлов выдавливает из себя прошлую тему, распинается, услужливо рассказывает, додумывает немного своего, делает Кире четыре комплимента, шутит и выкручиватся, как уж на сковороде. И она, спустя двадцать минут мучений, отпускает его на место, смеясь. Юлька после химии бежит с Кристиной курить за ворота. Смеётся много, с запрета подходить особенно. Они обсуждают великолепный юмор Киры Андреевны, её харизму и жестокость. А потом уходят на другие уроки, и Кира радуется семиклассникам, как никогда. Потому что те поприятнее всяких здоровых безмозглых лбов. Семиклашки и правда классные. Они ей улыбаются, слушают внимательно, пишут коряво, поддерживают забавные диалоги и читают. Кира Андреевна несказанно радуется возможностью провести два урока седьмому «Б». — Так, все сделали домашнее задание? Я задавала провести домашний эксперимент с родителями и найти вещества, которые в обычной жизни при взаимодействии вызывают химические и физико-химические процессы. Класс одобрительно гудит, поднимая руки, крича, кивая и ёзрая на стульях. Кира улыбается, и принимает тетрадки на стол. — Интересно было? — Да! — вопли разносятся по кабинету, а Медведева радуется с такого детского энтузиазма. Кира наблюдает, как ребята подносят домашние задания, все, кроме отвернутого к стене Артёма, который сложил руки на груди и обиженно пялится в пустоту. — Артём? А ты? — интересуется химичка, успокаивая остальных. — Мама сказала, что не будет на это время тратить, — тянет печально мальчик, почти плача. И губа у ребёнка подрагивает, — А сам я не смог. — Я поняла. Ладно, — и Медведева поджимает губы от досады, видя, как тот разочарованно смахивает слёзы. А его друг и товарищ по парте обнимает по-доброму. И Кира начинает урок, рассказывая новую тему, пока на пятнадцатой минуте дверь со стуком не открывается. И на пороге, конечно же, стоит Кристина. Она уже по привычке берёт стул со свободного места и чешет на кафедру, усаживаясь и со вздохом объясняя: — Меня выгнали с географии. Кира даже не удивляется. Даёт семиклассникам задание писать конспект, вздыхает тоже, спрашивая: — За что? — Он по-дебильному рассказывает. Я сказала, что вы объясняете лучше, и он сказал: «Вот и иди к своей Кире Андреевне». — Кристина, — тянет Кира, лбом падая на стол, — в следующий раз домой сразу иди. — Дома скучно. — Сейчас будешь им урок вести, — угрожает Медведева, смотря исподлобья. — Я проведу очень крутой урок! — лыбится ученица, ёрзая на стуле, — Буду учить уму-разуму. — Я передумала. И они обе издают смешок, а Кира вздыхает, потирая лоб. — А вы реально Юле запрет выдали? — Да вот, тебе спасибо. Меня такими темпами уволят. — А чё я сразу? — Потому что я на сто процентов уверена, что только тебе могло прийти в голову такое желание. И Захарова посмеивается. А Артём, что внимательно пишет конспект, вхлипывает время от времени, и раз за разом отворачивается к стене. И тогда Кира вздыхает, говоря девчонке: — Может, хочешь в качестве наказания домой сходить? Всё равно ничего не делаешь. — А зачем? — Я тебе список напишу, что взять. У тебя дома точно такое есть. — Ладно. И через двадцать минут Кристина возвращается с пакетом всяких прикольных бутыльков, а Кира Андреевна благодарно кивает. На втором уроке, пока все пишут, она подзывает Артёма к себе. И подготовив всё на столе, с улыбкой рассказывает. — Я тебе сама домашнее задание покажу. Смотри, — а тот внимательно рассматривает. И Кира гасит соду уксусом, плавит на горилке сахар, превращая в карамель, с помощью амиака и перекиси убирает пятно от зеленки с ткани и подпаливает глюконат кальция в таблетках. А ребёнок радуется несказанно, запоминает, помогает, кивает и смеётся. И получает заслуженную пятёрку за энтузиазм и отсутствие внимания от родителей. После школы Кира Андреевна закупается вином, ждёт Виолетту, слушает музыку и отлично проводит время, готовя ужин на двоих. А Вилка приезжает около шести, улыбающаяся, в новой мягкой шубе и ботинках на зиму. Они обсуждают насущные проблемы, смеются, пьют и едят. — Я послезавтра буду брать первого клиента за деньги, — выдаёт Виолетта, объедая Киру на одну порцию пасты. — Ты наконец-то стала проституткой? — Если бы. Татухи бить буду, — смеётся та. — Гляди, и род деятельности сменишь. — Я к этому стремлюсь. Я недавно поняла, что быть психологом с бедами с башкой — хуёвая идея. А потом Кира как-то вдумчиво спрашивает: — Может, сиськи увеличить? Вилка удивленно пялится, вкрадчиво спрашивая: — А как ты будешь ребенка потом выкармливать? — Ты ебанутая? — А, ну да. И Кира, тиская своего котёнка на руках, посмеивается, кивая. А когда они доедают, перемещаются в спальню, где Кире уже вовсе не до смеха. Её зажимают, со словами: — У кого овуляция, того и ебут. А она с придыханием отвечает: — У нас циклы совпадают, дура, у тебя тоже. — Я знаю. И уже когда Кира, голая, шипящая от укусов, ёрзает, пока её с напором целуют, телефон разрывается от звонка и навязчивой айфоновской мелодии. — Не отвечай, — шепчет Вилка, выцеловывая ей шею. А Кира к телефону тянется, смотря на экран. И матерится громко: — Блять. Это завуч. Встаёт, всё-таки, принимая звонок, и прокашливается. А Виолетта ложится, рассматривая её в свете настольной лампы. — Алло? — Кира! Ну, это беспредел уже! — лепечет в трубку Людмила Леонидовна, злая до невозможности. — Что случилось? — Чикина твоя совсем обнаглела. Руководство нашло её телеграмм-канал, там сплошной позор. Пусть удаляет, а то на ковёр вызовут! Кира вздыхает, смотря в потолок. Обдумывает, отвечая: — Скиньте мне его. Я с ней разберусь. А потом снова матерится, причитая, что ёбанная Чикина не даёт ей жить. Она в канал, всё-таки, заходит. Видит там Чикину в окружении бутылок, с сигаретой, с Мирой, которая её целует и многое другое. — Покажи! — тянет Вилка, перехватывая телефон, и начинает тут же смеяться от всего, что видит, — Блять, она прям ебанутая! — Заебала она меня. Посмотри на это, — а на фотографии Юля, которая в одних трусах в руках с водником. Виолетта хохочет особенно сильно, тем самым сбивая всю романтику до конца. И Кира, в очередной раз проклиная всё на свете, засматривается на название канала, улыбаясь и подмечая такую интересность. А Юле пишет:Многоуважаемая Юлия Чикина, не могло бы ваше высочество быть столь любезно и сделать свой шедевральный тг-канал закрытым, дабы избежать вызова на ковёр, моего увольнения и инфаркта директора?
А Юлька отвечает мгновенно: Ради вас — что угодно) И Кира вздыхает особенно сильно, но Виолетта её вновь спасает, отбирая телефон из рук и валя на постель — холодную и приятную. *** Новый день радует более теплой погодой. Кира, ведя уроки, глядит в окно время от времени, а на перемене к ней жалует Марина Евгеньевна с шоколадкой. Они в подсобке общаются, и англичанка раз за разом смеётся. — Ты ей выдала запрет? Серьёзно? — Ну, вашими методами, блин, — разводит руками Медведева, пялясь с улыбкой и каким-то стыдом, — А что мне ещё было делать? — Ну, Кира, твой запрет был с подписью директора. Правда, ты понастойчивей была. Кира тут же лицо рукой прикрывает, чертыхается, смущается, краснеет и тихо выдаёт: — Не вспоминайте мне это! — Нет, я тебе вспомню, — издевательски говорит Марина, пряча едкую ухмылку, — два раза пыталась попасть ко мне домой, караулила меня после уроков, в любви признавалась. Чикина ещё весьма адекватная на твоем фоне, знаешь ли. И Кира не выдерживает, начиная смеяться и краснея ещё сильнее. Она сквозь улыбку говорит: — Я была в девятом классе и ещё ничего не соображала. А этой бестолочи уже восемнадцать. — Всё ты соображала, — поддакивает учительница, — я никого, как тебя, не боялась. Вот ты тогда чем думала? Кира вздыхает. От стыда и смущения сгорает, сдерживая смешки, задумывается, и говорит: — Я тогда не думала! Если вам станет легче, мне сейчас очень стыдно! Простите, что написала на заборе, что вы, — и она не договаривает, прикусывая язык и заходясь новой истерикой смеха. — Шлюха, да, я помню. И помню, как ты потом это закрашивала. — Я была зла. По всей видимости, очень зла. — Из-за тебя мне пришлось сознаться, кто мой муж и что он у меня вообще есть. Господи, как же я тебя ненавидела, Кира. И от руководства пришлось отказаться. — Ну, простите! Тогда всё ощущалось как-то не так, вам ещё повезло, что я на Аньку переключилась. А то меня бы точно выгнали. И они обе смеются, попивая кофе, а Кира осознает, какой занозой в заднице она была. Её одиннадцатый «В» собирается на четвертый урок, вяло раскладывается на партах, пока Кира готовит им банки-склянки с опытами. Когда на учительском столе уже стоит с десяток веществ, Кира Андреевна самодовольно уходит за журналом. Она, вообще-то, всегда просит Злату, потому что боится заходить в учительскую и слушать жалобы на свой класс, но та сегодня приболела и отсутствует. А в класс как раз заходит золотое трио, и Юлька восхищённо пялится на стол. Подходит, рассматривая, берёт парочку мензурок в руки. — Не трогай, — говорит Мирка, но та не слушает. Чикина балуется. Берёт кислоту какую-то, колбу рассматривает с интересом, а потом ещё одну колбу. И решает перелить. А через пару секунд по какой-то причине пластиковая колба начинает разъедаться. И кислота с провалом оказывается уже не в колбе, которой и нет, а на столе. Который тоже оббит пластиком, а потому и он начинает разъедаться с шипением. Кира Андреевна, когда заходит, выпадает. Весь класс пялится на Юлю, которая, замерев, пялится на действо. — Чикина! — орёт учительница, пока Юля намеревается взять тряпку, — Отойди, мать твою! А Юля причитает, что она не хотела, просит прощения, пока Кира пытается решить это недоразумение. И орёт, как резанная. — Да как же ты меня достала! Это плавиковая кислота! — и убирая остатки проблемы, Кира пялится на стол. Испорченный стол. И на колбу, от которой осталось всего ничего. — Простите, пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста! Кира только смотрит злостно. Ничего не говорит, сжимая скулы под гробовое молчание. Снова смотрит на испорченный стол. А потом уходит в подсобку, с диким звуком закрывая дверь. Ребята испуганно и молчаливо переглядываются. А потом слышат, как Кира Андреевна, во всей видимости, воет. И кидает что-то тяжелое на пол. И ломает стул в подсобке. Чикина распахивает от страха глаза, не зная, что делать. Но когда звенит звонок, учительница выходит, как ни в чём не бывало, спокойная и уравновешенная. О том, что её подсобка на данный момент разгромлена, она говорить не будет. И показывает она опыты также спокойно. Но особо не говорит, очевидно, обиженная. К ней после урока подходит Чикина, на расстоянии, испуганно, смущённо. И выдаёт, когда из кабинета уже все выходят: — Простите, пожалуйста. Кира мелом рисует на доске новую палочку. Ухмыляется, складывая руки на груди, и смотрит свысока, откидываясь на стуле. — Я исключительное ничтожество. Кира кивает. И с удовлетворённой улыбкой цедит: — Продолжай. — И мне надо идти работать на рынок. И вообще, я больная на голову, я чмо, — с опущенной головой лепечет девчонка, — я вам принесу новую колбу. А Данька стол починит. — Хорошо, — уже спокойно и с улыбкой отвечает Медведева, — готовишь реферат про плавиковую кислоту. — Ладно, — вздыхает девчонка, — я правда не хотела. — Я верю, — устало и по-доброму сообщает учительница, — но моя нервная система не безгранична. — Я больше не буду. — Что не будешь? — Вообще ничего! Я больше ничего не буду делать плохого. И Чикина, заметно успокоившись, уходит. А Кира досиживает уроки, после чего собирается домой. Её там ждёт уже названная кошка, и Медведева решает, что даже не пробовала давать ей молока. А потому бредёт в магазин. У Киры, вообще-то, есть в этом магазине самый нелюбимый кассир. Мужик с рыжей бородой, который вечно надменно смотрит, нехотя пробивает продукты и просто её бесит. Она в молочной отделе берёт первое попавшееся молоко в ебучем мягком пакете, а потом идёт в длиннющую очередь, недовольно смотря, как тот медленно работает. Как только Кира кладёт этот ебучий пакет на ленту, оказывается, что тот весь в молоке. Весь, потому что ебучие ящики, в котором эти пакеты лежат, никто не моет. Она смотрит, как вся лента пачкается липковатой жидкостью, и видит, как этот ебучий кассир цокает и закатывает глаза. Кира только от этого запаляется. Смотрит злостно, а перед ней ещё два человека и за ней ещё больше. Но этот кассир неприятно зыркает, осуждая, на что она орёт ему прямо в глаза: — Ящики надо мыть! Пакет не течёт! И люди расплачиваются, пока сама она бесится максимально, а кассир с рыжей бородой берёт пакет магазина, со злостью это молоко туда запихивая. Он Киру тоже знает и тоже не любит. У них война. Кира, в свою очередь, даже не дожидаясь расплаты предыдущего покупателя, выхватывает у него тряпку, протирая ленту. И сообщает злостно: — Я за этот пакет платить не буду! Ваш магазин виноват! — А кто, я должен платить? — мужчина брови вверх поднимает, пока Медведева тряпку в него кидает, и шёпотом говорит, — Коза. — Чё ты сказал? — Ничего! Пакет оплатите, нечего ленту гадить! Кира от раздражения прикрывает глаза, но даже говорить ничего не собирается. Он пробивает, пока она злостно пялится и протягивает ему пятисотку. — А помельче?! — доканывает этот ебучий кассир, смотря на неё, как сука. И Кира не выдерживает. Она вынимает из карманов всю мелочь и сразу двумя руками сыпет на зло на монетницу. Пялится издевательски, говоря: — Считай. И в придачу на монетницу попадает скуренный стик от айкоса и свернутый чек. А Кира думает, что так ему и надо. Когда он возвращает пару монет, она со всей дури выдирает пакет с молоком, и оборачиватся. И видит Чикину, которая расплачивается в полном ахуе на другой кассе. И лыбится, потому что всё это время стояла за спиной со своими чипсами. Кира понимает, что это провал. Смотрит той в глаза пару секунд, от стыда прикрывая глаза. Выходит, и ногой дверь распахивает. А за ней спокойно Чикина поспевает, улыбаясь. Кира, когда выходит, на неё не смотрит. Со своим пакетом она смотрит в даль, пытаясь сдерживать улыбку. Юлька говорит с сарказмом: — Вы его по факту разнесли вообще. — Помолчи. И Чикина смеётся громко, а Кира вместе с ней. — В следующий раз в бутылке берите.