ПОСМОТРИ
ВАУ! Давно к ней в гости не заходили)) И лыбится, потому что в голове ставит галочку: зайти. На первом уроке она иммитирует огромную заинтересованность шторой, давая возможность детям подсматривать в телефоны — девятый «А» в химии не нуждается. У них профиль русского и потому в других предметах эти гумманитарии не разбираются от слова совсем. Кира после урока идёт на собрание. Короткая пятиминутка, обязательная. И там то и дело слышит: — Ну вот у Киры так вообще, она же не жалуется! И: — Неуправляемые! Невозможно! Хамят, матерятся! И ещё: — Если кто-то из них в тюрьму не попадёт — уже славно! Её достало вечное «Кира, Кира, Кира». Достало, а потому она хмыкает, усмехаясь, складывает руки на груди, цедя сквозь зубы: — А почему они меня слушают, интересно? Физрук тут же спохватывается, начиная: — Кстати, вот только Медведеву эти ублюдки слушают! Это правда! — Потому что молодая, — в голос отвечают коллеги, возмущённо фыркая. — Потому что запугивает их! И нам надо! — вдумывает резко Ирина Юрьевна, — Я же с ними пытаюсь по-хорошему! — Так, а мы что, на пятиминутку мой класс пришли обсуждать? — вдруг хмыкает Кира, разводя руками. — Да его обсуждай, не обсуждай! Всё равно, позор школы! Кире обидно и она не понимает почему. Она знает, что они — полное позорище, но за своё щемит душа. Она смалчивает, не желая ругаться. А сама своё стадо жалеет, потому что не такие уж они и плохие. Уже после собрания, перед самым уроком, к ней подходит Людмила Леонидовна, тянет слова умоляюще: — Кира, сделай что-то с Захаровой! Ну она срывает уроки! — химичка, вспоминая, прячет смешок, устало кивая. И уходит от греха подальше. Уже на втором уроке, где девятый класс тоже пишет самостоятельную, Кира проверяет работы. Проверяет списанные из интернета примеры, цокая себе под нос, пока не открывает какую-то тетрадку. И там, к её удивлению, нарисован милый кот. А ещё написано: «Извините, я ничего не знаю и у меня закончился интернет на телефоне. Поставьте три, пожалуйста, вот вам пятьсот рублей». И действительно видит пятисотку. Нарисованную. Смеётся не сильно, выводя карандашом три за находчивость, а в журнал ставит точку. Её такой милый подход бодрит и даёт силы жить дальше. А Юлька Чикина с самого утра считает, что её день не задался. Потому что она вступила в лужу, пока несла эту ебучую колбу, у неё замерзла голова по пути до ларька и она испачкала куртку горячим шоколадом, купленным уже в самом ларьке. Юля по жизни невезучая. Она, когда сегодня шла в школу с подругами, промёрзла и теперь шмыгает носом. А ещё всю ночь писала клятый реферат от руки. И на четвертом уроке — химия, её «любимый» и «самый важный в жизни» предмет. А потому Юлия с высоко поднятой головой бредёт по коридору с Кристиной, которая тоже не выспалась, и выслушивает упрёки за кровать. — Я не смогла её починить, мама не смогла её починить и архангел Гавриил, блять, не сможет! Юлька, ну это пиздец, я сплю на полу, — и Чикина сожалеюще отворачиватся, чтобы не заржать. — Ну, приходи ко мне ночевать! Мама на ночной, а бабушка блинчиков заебашит, — с улыбкой отвечает девчонка. — Приду! Обожру ваш холодильник за кровать, понятно? — и Захарова лыбится, заходя на химию. Она в той самой кофте с Человеком-Пауком, которую перестирала раз сто. Их в классе встречает Свердлов, мирно спящий на парте. Парень поднимает голову, улыбаясь, и тут же они садятся за его парту, скидывая рюкзаки. — Ты всё ещё в своём сервисе ебашишь? — Прикинь, блять! — фыркает по-доброму Даня, улыбаясь, — Спасибо Кристине Захаровой! — Ну, ничё, вон, смотри, какой подтянутый стал, а? — и девчонка с ухмылкой ему протягивает кулачок, получая такой же в ответ. — Между прочим, я заработал уже двадцать косарей, — хвастается тот, поправляя волосы и натягивая очки для крутости, — я не буду оттуда уходить. Мне нравится. — Карьерный путь! — смеётся Чикина, поддевая его рукой. — А чё, не устраивает? Не вечно ж на родительской шее сидеть! — Не знаю, я так и планирую лично! — отвечает Кристина, доставая булку их столовой и запихивая её в себя. И уже с набитым ртом говорит, — Куда мне идти учиться, если я нихуя не умею? — Иди на физкультуру, тебе пойдёт. — Чтоб как этот придурочный со свистком бегать? — Лучше так, чем орать на всех за колбы и отбирать паспорта, — говорит Чикина, смеясь. — Чикина, я всё слышу, — Кира Андреевна, сидящая в телефоне за своим столом, грозно поднимает взгляд. А Юля, не будучи терпилой, поворачивается, улыбаясь. И выдаёт: — Вы молоко-то выпили? — Я тебе сейчас это молоко на голову вылью! — злостно отвечает учительница, но улыбается. Надменно и холодно. — А вы знали, что тот кассир получил звание «Улыбка месяца»? — и Юлька начинает громко смеяться, а Кира, вспоминающая его вечно сучье выражение лица, хмыкает, улыбаясь. Звонок трелью оглушает всех кругом, и Юля снисходит до того, чтобы усесться на своё место к Злате, которая, на самом-то деле, пялится в одну точку. Ей плохо и болит живот, а ещё она бледная, как смерть. Внутренности скручивает, и девушка болезненно ноет, но тихо и почти незаметно. Кира на эту картину смотрит печально. Поджимает губы, видя, как та уже дрожит от очевидного передоза таблетками. И понимает, что ей Злату искренне жаль. Настолько, что она старается не смотреть на первую парту второго ряда. — Так, ну что? Чикина, реферат! Вон, Карина, передай, — лыбится учительница, отвлекаясь от насущных проблем, — С места будешь отвечать. — Отвечать? — вскидывает брови Юля, открывая от возмущения рот. — Суть реферата — чтобы ты получила знания про плавиковую кислоту, — продолжает Кира, смотря на исписанные листы корявым почерком. Там, так-то, всё хорошо. И про кислоту, и с рисунками по традиции. Она довольно кивает, поднимая голову, и спрашивает: — В какую колбу её нельзя наливать? — В пластмассовую, — вздыхает девчонка, подпирая рукой подбородок. — Ладно, ты прощена. Давайте, немного про ваш класс поговорим. Значит, Захарова, перестань доводить Людмилу Леонидовну, — и Кира потирает устало лоб, смотря на Кристину, что непонимающе пялится. — Кто её доводит? Я её не трогаю вообще! Это она меня! — Ты можешь перестать показывать учительнице русского похабные жесты? — и Кира лыбится, смотря, как Захарова кивает, — Мира, дресс-код. — Хорошо, — безучастно отвечает девушка, тоже кивая. И обсуждая их конченное поведение, Кира выслушивает тысячу извинений и тысячу оправданий. Одиннадцатый «В» отсиживает свою химию в полном спокойствии. И даже Чикина, которая вместо урока переписывается с отцом. Она хмурит брови и раз за разом цокает громче положенного, чем Киру выбешивает. Она старается вести урок. Старается рассказывать лекцию, пока грёбанная Чикина-звезда-планеты-всей цокает и громко вздыхает. И Медведева не выдерживает, резко поворачиваясь и цедя: — Чикина, за дверь, — с мерзкой ухмылочкой. Юлька поджимает губы, обиженно их надувает и всеми силами делает вид, что это несправедливо. Но она видит, какая Кира уставшая, а потому вздыхает тяжко и выходит от греха подальше. Решает, что раз с химии её несправедливо выгнали, она имеет право не менее тихо на весь коридор выяснять отношения с отцом. — Ты никогда не можешь! — Юль, ну у меня работа, понимаешь? Я же скинул тебе пять тысяч, тебе хватит. А встретимся уже в декабре тогда. — Да не надо мне деньги! Обратно, блять, отправлю! — и Чикина фыркает, сбрасывая. Она думает, что никому не сдалась. И что деньги сама найдёт, как Свердлов. Всё-таки, ей восемнадцать и она уже может устроиться на работу. Со злости девчонка отправляет деньги назад, швыряя телефон на диванчик, и садится на подоконник погрустить. Юлька решает, что сегодня весь оставшийся день она будет загадочной и серьёзной, а поэтому пялится на школьный двор, хмуря брови. Её серьёзности и загадочности хватает на пять минут. А потом в Юлю вселяются странноватые бесы, от чего она начинает дрыгаться, как не в себя, повторяя одни и те же странные движения руками. Рассматривает пустующий коридор, где за дверями Кира рассказывает лекцию, дрыгает ногами тоже и не знает, куда себя деть. Осенение приходит тут же — когда Юлька Чикина видит ебейшее развлечение для её гениальной личности. Всего пару откинутых прочь мыслей, и умнейшая в мире Юля хватается за рядом висящую штору руками и ногами, как за канат, отталкивается и летит в воздухе с подоконника. Летит, пока тесьма с треском не отваливается под весом тела разумного и взрослого человека. Как и карниз, наполовину свисающий, мотыляется в воздухе. И Юлька, лежащая на полу, стонет от боли. Она, на самом деле, упала с таким грохотом, что дернулись в классе все. И лежит в шторе, смеясь во весь голос. Дверь тут же резко распахивается, и на пороге на неё пялится Кира Андреевна с поднятыми бровями и учебником в руке. Пялится и не может сказать ни слова, пока Юлия Чикина валяется на полу в шторе и ржёт. Молчание, и весь клас подходит ближе, пытаясь рассмотреть. И тут же кто-то присвистывает, пока Чикина поднимает голову, краснея и заикаясь. — Я починю. — Ты нормальная? — без эмоций. Просто смотря прямо в глаза с полнейшим ахуем. — Я случайно. И Кристина бежит Юльку распутывать, сдерживая смех. Как и Мира, которая рассматривает карниз и говорит, что дела плохи. Кира только бровь поднимает, смотря на наручные часы: до конца урока пару минут. И поэтому она уходит в подсобку передохнуть. Передóхнуть нахуй от ебучей Чикиной, которая в класс заносит штору. Кира Андреевна глубоко и правильно дышит, прикрывает глаза и матерится себе под нос безмолвно. А потом выходит, всё ещё ничего не говоря и оглядывая штору на первой парте. — И как это произошло? — Я хотела покататься, — честно, с опущенной головой, от чего Свердлов начинает громко смеяться. И Юля тоже ржёт следом, а Кира лишь машет на это дело, усаживаясь на своё место. И смеётся с остальными, потому что это безумно забавно. — Извините, мы после уроков всё починим, — и на доске появляется третья палочка. И Кира Андреевна издевательски усмехается, цедя со скрещенными на груди руками: — Я уже даже не знаю, какое наказание тебе придумать, — и Кира смотрит на отваленную штору обречённо. Вздыхает, потирает лоб и слышит звонок. — А зачем вы меня выгнали? — Чикина, я надеялась, ты разобьешь голову и отправишься в больницу на месяц. — Не дождётесь. Все смеются под трель звонка, а Кира плюёт на всё, уходя пить кофе в подсобку. У неё сейчас урок с десятым классом, который её немного подбешивает, и она готовится морально. Настраивается, пока к ней не жалует физрук, улыбаясь и держа в руках шоколадку. — Ты чего? — Карниз видели? — кивает на выход учительница, отпивая из кружки. — Да. Что там произошло? — Чикина на шторе каталась, — и он начинает ржать в голос, а Кира не выдерживает, повторяя. И под звук открывающейся шоколадки физрук причитает о своей скуке смертной, о том, что к нему никто в гости не ходит, о том, что восьмиклассники его достали. А Кира хмыкает, задумываясь, и спрашивает: — К вам когда-то подкатывали дети? — Медведева, мне тридцать два и я подтянутый физрук, как ты думаешь? — и мужчина усмехается, качая головой, пока Кира кивает, — А что у тебя случилось? — Да они все конченные, я уже не могу. — Неужели, Захарова? — удивлённо шепчет мужчина, поднося от ужаса руку к лицу. — У Захаровой свои кумиры, слава Господу. Не берите в голову. А на следующем уроке десятый класс выводит Киру Андреевну окончательно. Она кричит на них, потому что никто не хочет слушать, и даёт самостоятельную. И со спокойной душой и ехидной улыбкой сидит в телефоне, так и рассматривая фотки старой знакомой. Лыбится себе под нос, пока в соседнем кабинете всё ещё подшучивают над Юлей, которая смеётся с остальными над очередным позором. После уроков они плетутся в кабинет химии — Даня для начала вешает штору обратно, а Мира ему помогает. А Кристина с Юлей просто сидят, смеясь со всего подряд. — Короче, я решила, найду работу. — Какую? — удивлённо тянет Захарова, открывая глаза пошире. — Да любую, Крис! Прав Данька, хватит у родителей на шее сидеть! — Я всегда прав, не заметили? — с коридора кричит Свердлов в своих солнцезащитных очках. — Слушай, давай, я тебе отсосу, а ты мне заплатишь? Чем тебе не работа? — и Юлька громко смеётся на пару с остальными. А Даня отвечает: — Если ты мне отсосёшь, то сама будешь доплачивать, Юль, — и хохот стоит уже на весь кабинет. Но доносится он из подсобки. Юля обиженно надувает губы и возмущённо кричит: — Ну Кира Андреевна! А та выходит с улыбкой и очередной порцией кофе, и непринужденно говорит: — Что? Не я виновата, что вы страх потеряли о таком говорить при мне. — Так вы ж нормальная, — по-доброму отвечает Кристина. И улыбается мягко и тепло, пока учительница усаживается проверять работы десятого класса. И как раз в этот момент на пороге появляется Дима — десятиклассник, класс которого Кира как раз сейчас и проверяет. Типичный подросток, слегка бунтующий и плюющий на всё. — Кира Андреевна, а можно переписать? — умоляюще цедит подросток, театрально сводя брови. — Нельзя, Рыбин, — безучастно, и вовсе не поднимая головы, — она на семестровую не особо повлияет, была в воспитательных мерах. И тот обиженно уходит, шепча себе нос «сука». Кира не слышит, как и все остальные. Учительница продолжает проверять работы, пока Даня не подходит с куском оббивки для стола и не достает инструменты. Парень начинает освобождать ящики, сообщая: — Я потом на место верну. — Хорошо. А потом Юлька пихает свой нос в это дело тоже, да и Кристина делает вид, что помогает. Просто смотря, по факту, но Захарову это волнует мало. И Даня, освобождающий очередной ящик, достаёт непонятного рода предмет, разглядывая. И девчонки непонимающе подбегают, переглядываясь. А Кира резко поднимает голову и испуганно смотрит. Колготки в сетку. Те самые, которые, были на Вилке и которые, по всей видимости, Кира запихнула куда подальше, благополучно об этом забыв. Она тут же делает серьёзное и вдумчивое лицо, хмурясь. А Даня спрашивает: — Это что? — Понятия не имею, — без доли эмоций. Кира сама бы себе сейчас выдала Оскар. Но Свердлов на пару с Юлей тянет довольную лыбу, переглядываясь, и продолжает: — А это не те колготки, которые были на… — Свердлов, ещё одно слово и два в году. Она просто не знает, что делать. Пока ребята смеются, она пялится испуганно и строго. И добавляет для пущей уверенности: — Видимо, уже лежали тут. Ящиками я не пользуюсь. — Ага, ага. И смех разносится с неимоверной скоростью по кабинету, а ребята не могут утихнуть и перестать. У Юльки в голове появляется лучшая шутка в её жизни. В тот день Свердлов таки чинит стол, и Кира со спокойной душой уходит домой, забирая молоко для кошки и засыпая с ней в обнимку. *** А следующим утром Кира ругается с бабкой-соседкой, уже не сдерживаясь. Потому что она не терпила. — Телевизор так громко не делайте, вам тапочки мешают? А мне ваш телевизор! И женщина покрывает её матом, пока Кира выходит из подъезда, громко стуча дверью. Тем временем Юлька Чикина и подруги смеются во весь голос. — Ты адекватная вообще? — встречая и обнимая Чикину, орёт Кристина, улыбаясь, — Блять, Юлька, ты ебанутая! — Ну, смешно же! — оправдывается Чикина. А Мира, что идёт рядом, причитает, что она труп. Ходячий и живой, который ещё не получил наказание за штору. Заходя в школу, они видят химичку, что сидит за столом, попивая кофе, и ни слова не говорит. И даже головы не поднимает. Свердлов, видя Чикину, начинает тут же громко смеяться, не сдерживаясь. И тогда уже Кира Андреевна смотрит, открывая рот. Она выпадает, поднимая одну бровь, пока девчонка краснеет и молчит, скидывая рюкзак на стул. — Доброе утро, Кира Андреевна. — Чикина, — тяжелый вздох и злостный взгляд — Юля в юбке и колготках в сетку, — я тебя прибью. И золотое трио вместе с Даней смеются, пока учительница хлопает дверью каморки, начиная смеяться уже там. Она пишет Виолетте:Ну тебя нахуй с твоими колготками
Кира уже не может это выдерживать. Она устало потирает лоб, смеясь себе под нос, пока в кабинете Юлю похлопывают по плечу и восторженно восхваляют. А потом Юля ехидно лыбится, уходя на математику. Как и Мира кидает двухзначные взгляды Кристине. Кира Андреевна дожидается своих семиклашек, проводит им урок абсолютно спокойно и изредка отвечает Вилке. День можно назвать спокойным, и Медведеву он вполне устраивает. Пока она не вспоминает, что на седьмом уроке у неё любимый одиннадцатый «В». От такой новости Кира закатывает глаза, осознавая, что под конец дня она хочет провести классный час, потому что устала и ждёт выходных. Учительница видит, как на шестом уроке в класс вваливаются десятиклассники. Расстроенные, печальные, уставшие. Они матерятся себе под нос, переговариваются ни о чём и укладывают головы на парты. А Кира делает себе кофе, плетясь за их журналом — чтобы выставить оценки за ту самую самостоятельную. И пока её нет, парни на задних партах ведут забавнейший диалог: — Смотри, чё у меня есть, — вертит Ваня маленький бутылек в руках. — Это че? — Афродизиак типо, — с улыбкой отвечает ученик. — Та они не работают, — и парни вдумываются, улыбаясь, — это ж для рекламы порнухи. — С чего ты взял, что не работает? — возмущённо тянет Ваня, — Я его за тыщу заказывал! — А нахуя? — По приколу. — Это наёбка, Вань, — и его похлопывают по плечу, пока тот вздыхает грустно. А другому, более веселому, приходит в голову мысль: — А давайте проверим? — и он кивает на стол Киры Андреевны, улыбаясь. Они, вообще-то, к химичке относятся безразлично. Кира для них прикольная и ненапряжная, что радует, но ребята со всем интересом хотят проверить, работает ли чудо-средство. А потому, пока один прикрывает стол, другой вливает десять капель в кофе, размешивая. — И через сколько он начнёт действовать? — Написано, что двадцать тире тридцать минут. Парни потирают руки, усаживаясь обратно. А когда Кира приходит, она, как ни в чём не бывало, пьёт свой кофе. *** — Это очень неудобно! — орёт Чикина, поправляя раз за разом клятые колготки. — И оно стоило её реакции? — Это просто ещё химии не было. Вот увидите, я её доведу! — с улыбкой отвечает Мире Юлька, куря сигарету за забором школы, — Ну, а чё? Вы прикиньте, она трахалась с той, ну, вы поняли! Прямо в школе! — Ты так в этом уверена? А если это реально не её? — растерянно выдаёт Кристина. — Ага, конечно! А чьи? Златы, блять? И девчонки смеются, возвращаясь в школьные стены. На уроке географии Кристина Захарова немного не слушает. Очень не слушает, выясняя, чей большой палец сильнее: её или Олин. Они вдвоём обсуждают новую девушку Юдиной, как оказавшуюся бисексуальность и сломанную кровать Кристины. И Олег Павлович не выдерживает, повышая голос на третью парту. — Мы заняты! — возмущённо тянет Захарова, — Понимаете? — Кристина, займись конспектом! — Давайте в армреслинг? Если выиграете, буду писать! И весь класс одобрительно гудит, и Чикина, которая нарочно роняет ручку, встаёт, демонтрируя колготки. В шоке даже географ от того, что она не в штанах, что уж говорить про остальной класс. И Кристина Захарова спустя пять минут выигрывает. Выбивая учителю костяшку. Тот кричит от боли и уходит в медпункт, а Кристина бежит помогать и извиняться. — Ну, простите! Я ж не знала, что у вас суставы слабые! — со смехом. А Олег Павлович машет на неё здоровой рукой, говоря только: — Откуда только в тебе столько силы? — Натренировала руки, — пожимает плечами девчонка, смеясь. — Господи, Захарова. *** А Кира на тридцатой минуте урока не понимает, что с ней происходит. Десятый класс пишет конспект, пока её начинает бросать в жар. Становится жарко, она потеет и дышит тяжелее прежнего. И ни черта не понимает, уходя в подсобку и возвращаясь. Чувствует, что что-то не так, пока низ живота предательски тянет. А задние парты пялятся на красную и очень обеспокоенную Киру Андреевну. — Слышь, Вань, а сколько там капель нужно? — Три, — отвечают ему шёпотом, — максимум шесть. А ты сколько налил? — Примерно десять, — и ребята пугливо переглядываются, округляя глаза. Снова переводят взгляд на Киру Андреевну, которая, застыв в одной позе, чувствует что-то похожее на ломку и оргазм одновременно. Ей плохо к тому же: кружится голова слегка. Но учительнице кажется, что это на погоду или что-то подобное. А ещё у неё очевидный ПМС и такие симптомы тоже могут быть. Только не вставшие резко соски и не сбитое дыхание. Кире кажется, что она сходит с ума, потому что такого быть не должно. А когда звонок оповещает о конце урока, десятый класс выходит, и только ребята на задних партах переглядываются. Кира пытается не вставать. Смотрит в одну точку и не шевелится, и чувствует себя почти нормально, хоть грудная клетка полыхает огнём. Она последних выходящих провожает безмолвно, просто кивая. А Ваня тянет обречённое: — Сука, нам пизда будет. — Но оно работает! Ты её видел? И Юлька Чикина уверенно топает по коридору в юбке, а рядом с ней подруги, на химию. Они болтают об Андрее, а когда заходят, видят, что Кира Андреевна, мягко сказать, не в ресурсе. Сидит, откинув голову, с прикрытыми глазами и пытается выровнять дыхание. — Вы что, спите? — Юлька ближе подходит, пока та пугливо распахивает глаза. Это ошибка ведёт к глубочайшему поражению. Кира сейчас смотрит на ебучие ноги в ебучих колготках, и понимает, что вздрагивает. Она внутри вся сгорает, её почти трясёт и слюна почти капает по подбородку. Она искренне не понимает, что происходит. Чувствует только, как болезненно даётся сидеть и говорить. — Чикина, сядь, — приказом, потому что она не может на это смотреть. И одиннадцатый «В», на удивление, обеспокоенно переглядывается. Юлька даже забывает о своем плане вывести учительницу, она подходит ближе, смотря той в глаза: — С вами всё хорошо? Вы вся красная. Медведева задумывается, пытаясь говорить нормально. Она понимает, что находится на грани грёбанного оргазма, смотрит на Чикину, прикрикивая: — Сядь, твою мать! Та слушается, усаживаясь. И тогда Медведева, переводя дыхание, собирается всеми силами, говоря: — Значит так, по домам все. Только тихо. Быстро! У вас минута. А когда ребята обеспокоенно уходят, предлагая врача, она наконец звонит Вилке. — У тебя выходной? — Да, а что? — Быстро ко мне, очень надо! И кое-как дойдя домой, Медведева вваливается, еле попадая ключом. Вилка пребывает спустя шесть минут, красная, запыхавшаяся и взволнованная. — Что с тобой? — но Кира даже особо не думая, наваливается с поцелуем прямо в коридоре. — Мне очень срочно нужно потрахаться. — Что за срочность? — но Виолетта даже не отказывает. Стягивает с себя куртку, целуя и приваливая Киру к стене. — Я не понимаю, что со мной, но это пиздец. А потом Малышенко подхватывает Киру на руки, переплетая их языки, и несёт в спальню, попутно раздевая. Целует шею, прикусывает, от чего та стонет громче обычного и ёрзает. Дышит в губы, укладывая её на кровать, и стягивает брюки. И выпадает, видя, что Кира, блять, истекает смазкой. Что еле-еле держится, ёрзая и притягивая Вилку ближе, хнычет от первых прикосновений. — Блять, что с тобой? — Вилка, я кончила просто от вида ног и это не помогло, — и Виолетта, наконец, входит в неё, начиная двигать пальцами. Кира блядски широкая, почти кричит и облегчённо стонет от любого прикосновения. А спустя час, когда Виолетта, упорно выполняющая роль лушей подруги в мире, доводит её до оргазма в четвертый раз, Медведевой, вроде как, становится легче. — Тебе что, афродизиак подмешали? — уже ложась рядом и гладя ту, всю красную, по лицу, спрашивает девушка. — Чего, блять? — изрядно уставши, на выдохе, — Ты думаешь? — Это больше ни на что не похоже. Кира что-то осознает, открывая глаза пошире. Тянется Вилку поцеловать, и теперь уже сама снимает с неё одежду. А потом, когда состояние нормализируется, поздним вечером, после холодного душа и кучи воды, она заходит в телефон. Там от Чикиной уйма: У вас всё хорошо? Вы заболели? Завтра будете?Чикина, ты хочешь отбывать наказание за штору или провести расследование?
Расследование, а что?Узнаешь, кто из 10а подлил мне афродизиак — верну паспорт.
ОФИГЕТЬ ЧЁ??? Кира хмыкает, ничего не отвечая. И спустя ещё пару минут добавляет:И да, ещё раз придёшь в таком наряде — ноги отрежу.
)))