квинтэссенция

На дворе зима, но все ученики плетутся в школу в нарядах, более откровенных, нежели обычно. Дискотека на четырнадцатое февраля обещает много возможностей и счастливый финал для каждого, кто желает оказаться ближе со своим одноклассником или одноклассницей, зажав чужое тело в подсобке. Юлька Чикина не расчитывает на любовное приключение, потому что её сердце разбито и занято учительницей, которая чертовски не хочет отдаваться в руки. Потому что это неправильно и незаконно. И Юля уже давным-давно смирилась, поэтому идёт в школу, чтобы сегодня вечером потанцевать, выпить чего-то крепкого и расслабиться. А также несет с собой заполненный отчет, потому что она ебучая терпила, которая готова унижаться. Это забавно, потому что над ним Юлька потела несколько часов, жертвуя сном. Она это делает для Киры Андреевны, потому что надеется, что той будет проще. И не расчитывает ни на что, ведь учительница ясно дала понять, что между ними ничего быть не может. Но все равно с осадкой в виде недопониманий и грез о том, что раз Кира все еще просит её об одолжениях, значит, не все потеряно. В этом и состоит проблема двойственности, потому что Юля ни черта не понимает. Мирослава в школу идет в короткой юбке и сетчатых колготках, за которые получит от Киры, но тем не менее, повеселится от души. А Кристина на дискотеку идет нехотя, потому что, как минимум, на неё не идет Злата, у которой репетитор и запрет на слово «отношения» в доме. Поэтому, Захарова в расстроенных чувствах с самого утра, но с приготовленным подарком и валентинкой. Свердлов вообще этот день готов возненавидеть, потому что всю ночь он решался на отчаянный шаг — признаться Мире в чувствах, о которых молчит который месяц. Парень действительно репетировал перед зеркалом и даже пытался написать письмо, чтобы не унижаться вживую. Ничего из этого ему не подходит, потому что красивые слова не для Свердлова, он больше по поступкам и доведению до оргазма. Но Мирославе и этого не нужно. Ей вообще, кажется, от Дани не нужно ничего из того, что он готов предложить, она собирается развлекаться с кем-то из параллели. Весь характер Миры кричит о том, что ей рядом никто не нужен. Она и сама прекрасно сломает себе жизнь, без мальчиков с красивыми прическами и накачанными руками. И сейчас, когда они всем составом курят у ларька, девушка рассказывает о своем недавнем приключении: — Кароче, Егор вполне неплохо трахается, — Свердлов и слова не говорит, просто опуская голову, мол, на самом деле, ему все равно, — и походу я ему нравлюсь. — И че собираешься делать? — уточняет Кристина, подкуривая вторую. — Ниче не собираюсь делать, — вздыхает та, улыбаясь, — все, как на подбор, мудаки и дегенераты, толку-то? — Отдай его мне, — встревает Чикина, улыбаясь. У неё после избиения лучшей подруги синяки на руках и ногах, а губа слегка кровит, — можно мне уже хотя бы дегенерата? — Рано тебе, — издевательски тянет брюнетка, улыбаясь, на что Чикина злится, поджимая губы. — Чикина, я же предупреждала, — фыркает Кристина, раздражаясь, — хватит ныть! Думай об учебе! — Это ты мне говоришь? — возмущается подруга, округляя глаза, — Таблицу умножения выучи, блять! — А мне есть, чем заняться! — Например, трахаться со Златой? — смеется Даня, подавая хоть какие-то признаки жизни. — Именно так! И чё, не имею права? — девчонка смотрит на несчастную Юльку, вздыхая, — Ладно, я тебе подарок сделаю. Считай, просто так. — Мне уже страшно, — фыркает Чикина, улыбаясь и стряхивая пепел, — и вообще, может, если бы я трахалась с кем-то, то не убивалась бы по Кире. Друзья задумчиво кивают, перевария информацию у себя в голове. А Даня даже мысленно соглашается. В школу они заходят в приподнятом настроении, что не удивляет Киру Андреевну, которая уже сидит за своим столом. Она строго обводит каждого взглядом, покусывая губы от нервозности, ведь внешний вид учеников её совершенно не устраивает. И лыбится, потому что и сама до жути хочет посмотреть, как сложится эта дискотека для одиннадцатого «В». — У вас щас че? — невзначай уточняет химичка, обращая на себя какое-никакое внимание в полном гудящем классе. — Русский! — Альбина, подкрашивая губы, отвлекается от своего занятия всего на несколько секунд, ярко улыбаясь учительнице. — Слышь, Захарова, я тебя умоляю, — начинает Кира Андреевна, вздыхая, пока Кристина оборачивается на нее, сидя на своем месте и держа на руках Злату, — чтобы ко мне не приходила в этот раз. — Я ей валентинку приготовила, — улыбчиво и почти умирая со смеха произносит девчонка, краснея от перенапряжения, — своими руками, между прочим. — Не вздумай подарить, Людмила Леонидовна замужняя женщина. — Это жест дружбы, Кира Андреевна! — и все смеются, зная, что Кристину руссичка боится, как огня, — Я там так и написала: «Давайте дружить!» Потому что такой тупой и одновременно вредной ученицы в истории школы еще не было. Тем не менее, Людмила Леонидовна все равно получит свою валентинку, потому что Кристина Захарова так же добрая до глубины души и зла никому не желает. И пока Злата нарочито шепотом спорит со своей девушкой о том, стоит ли преподносить такой презент учительнице, Юлька Чикина победно улыбается, доставая из рюкзака папку, и так же победно подходит к Кире Андреевне, пока та складывает руки на груди и заинтересованно лыбится в ответ. — Держите, распишитесь. — Спасибо, Юля, — Кира растягивает эти слова нарочно, смотря девчонке в глаза, от чего та даже слегка краснеет и с поднятыми бровями кланяется. Для Чикиной это и правда праздник. Она улавливает, с какой интонацией учительница это произносит, заостряя внимание на выражении лица. И смущается, пока её сердце громко и быстро колотится. Весь класс исподтишка наблюдает, просто потому, что интересно. Это привычное дело для одиннадцатого «В», а потому ребята начинают посмеиваться, пока Чикина возвращается на свое место и облегченно вздыхает. А еще перекатывает это «Юля» на языке, будто кубик сахара. Друзья смотрят на неё, как на идиотку, пока девчонка машет на это рукой, залипая в телефон и не желая выслушивать лекции. Когда звонок на урок заставляет всех подняться, захватывая тетради и пеналы, Мирослава уверенно шагает к учительскому столу, отправляя компанию друзей подальше из класса под предлогом того, что ей нужно решить пару проблем. И когда в кабинете никого не остается, смотрит на Киру Андреевну со злостью и выпытывающим взглядом. — И куда вырядилась? Чтобы руссичка опять выгнала? — прерывает поток её мыслей Кира, говоря это без злобы. Она спокойна, хоть и прекрасно понимает, почему девушка осталась. И почему она злостно на нее смотрит. — Ты чё творишь? — летит злостное в ответ, — Она тебе собака или кто? — Уже на «ты»? — выгнутая бровь и едва заметная улыбка, скорее удивленная, нежели раздраженная, слетает с губ, и Медведева откидывается на стуле, пытаясь удержать равновесие. — Да мне вообще похуй, как к тебе обращаться, Кира! Она страдает, блять, а ты подливаешь масла в огонь, — снижая тон, проговаривает девчонка, смотря учительнице прямо в глаза и наклоняясь пониже. Кира смотрит ей в глаза в ответ, чувствуя даже какую-то вину и легкое разочарование в себе. Покусывает губы, не зная, что ответить, пока Мира раздраженно вздыхает, упираясь одной ладонью в столешницу. — Блять, еще скажи, что влюбилась в неё. — Я понятия не имею, что творю, — признается Медведева после нескольких секунд молчания и грузного обдумывания, но, на удивление, спокойно. Просто говорит, как данность, а девчонка округляет глаза, удивляясь. — Я тебе не дам испортить её жизнь, понятно? — Да я и сама себе не дам этого сделать! — как-то даже жалобно протягивает Кира, поднося руку к переносице и потирая лоб. — Тогда отстань от неё! Не надо давать надежд, — ученики девятого класса уже заходят в кабинет, когда девчонка продолжает, — если ты еще не поняла, она в тебя реально влюбилась. И это так быстро не проходит, особенно, если называть её Юлей. Девчонка смотрит на Киру вопросительно, пока та в раздумьях бегает по её лицу, пытаясь понять, что бы ей такого сказать. Чикина действительно влюблена в нее, а Кира действительно ведет себя, как идиотка. Она играет в горячо-холодно, сама того не ведая, поддается глупым инстинктам, ломая Чикину еще сильнее. Хочет внимания, но ближе не подпускает. — Я уже поняла. И никаких надежд не даю. — Ты учитель, а ей только недавно восемнадцать стукнуло, — не унимается Мира, цедя слова сквозь зубы, — я искренне злюсь, что она запала на тебя. — Мира, я знаю, что ты ненавидишь все, что связано с влюбленностью, — вдруг начинает Кира Андреевна почти шепотом, поднимая на нее глаза, — и потому так бесишься. У Чикиной это пройдет. Она просто отвлекает себя таким способом. — Да, ненавижу. Потому что ничего хорошего она не приносит, на чужом опыте, — намекая на свою сестру, отвечает ученица, — особенно с тобой. И уходит, хлопая дверью кабинета. Мирослава зла и готова оберегать своих друзей до последнего. И пока девятый класс успокаивается и готовится к химии, Кира смотрит в стол, пытаясь понять, что ей со всем этим делать. *** Юлька отсиживает русский, с успехом идет на английский, а потом в столовую, прекрасно шутит с Данькой и даже дарит валентинку Оле. На самом деле, просто так. Потому что, наверное, больше некому. Пока Злата с Кристиной прогуливают целый урок на четвертом этаже, а Мира навещает параллельный класс, чтобы узнать, кто из них пойдет на дискотеку, Юлька Чикина учится. Чувствует глобальное одиночество на пару со Свердловым, с которым они весь день ходят по школе вместе, иногда даже за руку. И тогда Юлька задумывается, как бы это было, будь она его девушкой. На деле, ничего особенного. Они просто называли бы себя «парень» и «девушка», но так же шутили бы и общались. Без всякой романтики, нежности и любви. А потому, эта идея Юльке Чикиной не нравится, ведь главное — быть кому-то нужным. А Свердлов ей не сдался, впрочем, как и она ему. Ей нужна постарше и повыебистей. И от такой правды девчонка даже тихо посмеивается себе в плечо, наблюдая за малолетками в коридоре. На перемене после четвертого урока все заходят в класс Киры Андреевны, чтобы передохнуть. Учительницы на месте нет, и кажется, будто она совершенно в ином месте. Например, в учительской, в спорт-зале, у Марины Евгеньевны. Где угодно, но не в учительской, ведь дверь закрыта. А потому Даня с Юлей бурно обсуждают предстоящую сегодня дискотеку: — Значит, Свердлов, план такой, — начинает девчонка, потирая руки, — ты находишь мне, с кем потрахаться, а я тебе заплачу. — А ещё че? — возмущенно фыркает парень. — Ну, я серьезно! Просто помоги! — Я тебя должен как шлюху рекламировать, или че? — Не обязательно прям так. Я просто хочу потрахаться, — вздыхает Чикина, падая на парту. — Спалю в школе — будешь мыть спорт-зал! — орет Кира из подсобки, отвлекаясь от телефона. Юлька Чикина подскакивает, округляя глаза, как и всегда. Матерится себе под нос, снова злясь на свою слишком громкую речь, а химичка к тому времени успевает выйти из подсобки, облокачиваясь на дверной косяк. — А где сейчас Злата и Кристина? — издевательски тянет девчонка, смотря учительнице в глаза. Ведь Злата и Кристина изучают анатомию на четвертом этаже уже несколько часов, и кажется, не собираются останавливаться. — Украшают спорт-зал к дискотеке, — беззаботно отвечает Кира, улыбаясь и усаживаясь за свой стол. — Это вы так думаете? — Это все остальные так думают, — Кира Андреевна улыбается снова, пока Чикина злится, показательно закатывая глаза и возмущенно надувая губы. — Что за дискриминация? Одним можно, а мне нельзя? — Всё верно. Я еще тайно сделала твою куклу Вуду, Чикина, — издевательски. Потому что одним можно, а другим — нет. Таким, как Юля Чикина, которая и без того опасна для общества. Как минимум потому, что Кире не хочется этого знать и видеть, а как максимум потому, что это запрещено. — Проткните мне сердце, — обиженно бубнит девчонка, пока Свердлов рядом шепотом добавляет «Она уже» и смеется. Он учительницу до глубины души уважает и искренне не понимает, почему Чикина с ней грызется. Но не лезет, потому что ему не до того. Перед последним уроком Кира Андреевна ждет свою подругу Марину, а по совместительсту коллегу, в своей подсобке, чтобы попить чай и пообсуждать насущные проблемы. Та заходит, как и всегда, в приподнятом настроении, улыбаясь и держа в руках пакет с конфетами. — Кира, я тебе по секрету новость скажу, хочешь? — Ну, говорите. — Я с лета в декрет уйду. И повисает грузное молчание, а Кира, удивишись, застывает с конфетой в руке, не успев поднести её ко рту. — Офигеть, — всё, на что химички хватает. — Вчера узнали, — вздыхает Марина Евгеньевна, посмеиваясь. — Типичная англичанка, — смеются в ответ, впрочем, как и виновница торжества. — Так надеюсь, что девочка. — Свердловы тоже надеятся. Хоть УЗИ показало пацана, — уже прожевывая сладость и запивая, отвечает Кира. — Я с четвертым мужиком в доме с ума сойду. А потом обсуждение отчетов, тягот жизни, холода, отопления в школе, что работает еле-еле, дискотеки, учителей и работы в целом. Кира Андреевна вздыхает, объясняя, что ей с каждым днем все тяжелее, а Марина, не будучи глупой, все прекрасно понимает, сообщая: — Чикина не успокаивается? — А что Чикина? — как-то напряженно выдает химичка, выгибая бровь и напрягаясь всем телом. — Брось, это всё прекрасно видно, — с печалью в ответ. Потому что Марина Евгеньевна понимает причину переживаний своей коллеги. И как той тяжело тоже видит. Но вот сделать ничего не может, кроме как поспособствовать тому, чтобы связь между учительницей и ученицей никогда не произошла. — Не переживайте, ничего из того, о чем вы можете подумать, не будет. — Это-то понятно, я в тебе не сомневаюсь. Пугает просто слегка меня эта история. — О чем вы? — Признаюсь честно, Кира, — вновь вздыхает учительница, беря конфету в руки и рассматривая обертку, — она моя любимая ученица даже со своим отвратительным поведением. И мне больно смотреть, как она страдает. Кира кивает, задумываясь. И пялится в одну точку, помешивая содержимое своей кружки. Всем жаль Чикину и никому не жаль Киру Андреевну, хоть та еще совсем не разобралась со своими чувствами. Все, что она знает — это неправильно. И с этим нужно как-то жить и как-то мириться, иначе ничего не выйдет. Иначе все снова пойдет наперекосяк, а этого допустить никак нельзя. *** До дискотеки остается какой-то час. Кира обещает проверить всех на наличие алкоголя и прочей запрещенки прямо перед дискотекой, и дает ученикам сорок минут на то, чтобы вне стен школы погулять, покурить или переодеться. Мирослава с Кристиной и Юлей плетутся к Захаровой домой, потому что Чикину ожидает «подарок». Чикина, вообще-то, и сама себе подарок. Но заходя в подъезд, она начинает нервничать, о чем и сообщает подругам. — Блять, Крис, че там, а? — Тебе понравится! — смеется Захарова, переглядываясь с Мирой. Та зла, на самом деле, на ситуацию, потому что она ненавидит слово «любовь». А еще слово «привязанность», ведь это плохо и всегда заканчивается провалом. И Киру ненавидит, потому что в нее влюбляются все, кому не лень, а она ломает им жизни. И когда дверь квартиры открывается, Жанна встречает девчонок на кухне с улыбкой. Здоровается, пока Кристина уходит в общую комнату искать то, за чем, собственно, пришла. И когда спустя три минуты её попытки оказываются провальными, возвращается с недовольным лицом и обидой на весь мир. — Мам, где моя коробка? Розовая, небольшая, валялась в зале. — Я её тебе в комнату отнесла, твоя же, — краснеет женщина, смущенно улыбаясь, пока её чадо уходит к себе и очень громко копошится в вещах. Кристина Захарова через комнату орет: — А мне Злата шоколадку подарила! — хвастаясь, на что мама улыбается, а девчонки смеются. Потому что Жанна полночи помогала Кристине делать чертову открытку для Златоусовой, ведь та безрукая и ровно вырезать не умеет. И когда она выходит с коробкой в руках, продолжает цепочку мыслей: — Кстати, как месячные убрать? Типо, они мне не нужны, — на что Жанна Захарова выпадает, округляя глаза. — Никак, они от природы, Кристиночка, — пытаясь не засмеяться, потому что её дочь корчит самое жалостливое выражение лица в мире. — Они мне мешают жить. — Нам всем, — вздыхает Мира, сидя за столом, — показывай подарок. И Захарова протягивает Юльке коробку, на которой даже не скрыто содержимое в оригинальной упаковке. Чикина округляет глаза, мигом краснея. И просто безмолвно открывает рот, пока две подруги смеются, а Жанна делает вид, что вовсе этого не видит. — Это вибратор, мам, — думая, что та не поняла. Но женщина лишь кивает, отворачиваясь и продолжая готовить. А её добрейшей души дочь продолжает, желая объяснить: — Ну это типа для этого, кароче, — и её прерывают, пытаясь не засмеяться. — Я знаю, Кристина! — Реально? — выпадает девчонка под вселенский ахуй своих подруг, — Я его Юльке отдам, мне не надо. Хочешь, я тебе подарю? — Нет, Кристиночка, не надо, — уже смеясь, говорит Жанна, краснея до глубины души. Но её ребенок больше не может остановиться. Пока Юлька с Мирой обуваются в коридоре, она донимает маму на кухне, повиснув над ней сзади и мешая готовить. — А ты дрочишь? — Кристина! Иди на дискотеку! — Ну, мам! — смеется та, слегка обижаясь, — А откуда ты про вибраторы знаешь? Тебе не стыдно, блин? И когда Чикина буквально выталкивает подругу из квартиры, прощаясь с Жанной, Захарова не перестает смеяться и продолжать повторять: «Это нормально вообще?». Кира дожидается свое стадо в кабинете, видя, как ученики заходят в приподнятом настроении. Даже Юлька Чикина, которая успела нареветься за весь день не меньше, чем в дни, когда смотрит видео с бездомными собаками. Потому что у всех праздник любви — у всех, кроме нее. Потому что она никому не нравится и никто не хочет её. Это обидно и грустно, потому что Юля Чикина забавная, смешная и крутая. Может, она не красивая или утонченная, но тем не менее, она хорошая. Кира Андреевна оглядывет класс с прищуром, проверяя содержимое рюкзаков. И приоткрывая сумку Чикиной, выгибает бровь, на что все трое девчонок смеются, задыхаясь. — Это нормально? — Мне Кристина подарила! Я не собираюсь его использовать! — Захарова! — А что я? Это же не ружье! — хохочет девчонка, хлопая Мирку по спине. — Значит так. Что-то натворите — я вас ментам сдам. Я устала, — вздыхает учительница, потирая переносицу. — Мы поняли, Кира Андреевна! — с энтузиазмом сообщает Захарова, ведь ей творить нечего. Её девушка у репетитора, пить Кристина не собирается, а все остальное пережить можно. И Медведева лыбится, кивая, и отпускает своих детей вниз, идя следом. Ей всего-то нужно пережить эту дискотеку, проследить, чтобы все было в порядке, и уйти домой отдыхать. Виолетта уже празднует со своей девушкой, отправляя ей забавные кружки. И входя, Кира кладет телефон в карман, потому что все равно ничего не услышит за музыкой. Дискотека проходит так же, как и каждый раз. Кира усаживается на лавку, разглядывая присутствующих, а из колонок уже доносится громкая музыка. Её одиннадцатый «В» бежит в центр танцевать, и Юлька Чикина, на самом деле, тоже не отстает. Она веселится с ребятами, но все равно изредка поглядывает на учительницу. Всем хорошо, а значит, праздник удался. У Киры Андреевны есть возможность просто понаблюдать за детьми, которые провожают детство таким странным способом, не переживают об экзаменах, проблемах и прочей лабуде. Не сказать, что они не пьют. Через двадцать минут золотое трио и Свердлов уходят в подсобку физрука, чтобы отпить водки с соком и продолжить веселиться. И Кира это прекрасно видит, но и слова не говорит, потому что бесполезно. Она устала быть им мамой и следить за каждым движением. Она устала не быть собой — такой же подростковой бунтаркой в душе. Кира хочет лишь спокойствия и умиротворения. Чтобы от нее отстали, а ебанная Чикина вылезла из ее головы, ведь так продолжаться не может. Учительница прекрасно понимает, что Мира абсолютно права. И на самом деле, то, во что Медведева встряла — жутко и противно. Ведь нельзя выделять учеников, сближаться с ними или издеваться над их чувствами. Юлька Чикина — одна из множества девчонок со скверным характером и постоянными глупыми выходками. Она дура, которая портит Кире жизнь, и с этим нужно смириться. И химичка принимает четкое решение больше Юлю не трогать. Не обращать внимание, не доканывать и не давать надежд. На тридцатой минуте дискотеки к Кире подсаживается запыхавшийся Свердлов. К тому моменту как раз играет песня под медленный танец, и к тому моменту Мирослава как раз делит его с парнем из параллели, который хочет её трахнуть. Он протяжно вздыхает, поправляя волосы. А Кира выгибает бровь, переводя на него взгляд: — А че ты ко мне подсел? Мест мало? — А вы будете рычагом давления, чтобы я щас тому клоуну лицо не разукрасил, — сообщает парень с явным напряжением. — Че ты к ней пристал, вот скажи? Девушек мало кругом? — как-то устало тянет Кира, вздыхая с Данькой на пару. — Девушек много, а встречаться хочу только с ней. — Не смеши меня, Свердлов, — хмыкает учительница раздраженно, — ваша семейка таких слов не знает. — Что у вас такого произошло с моим братом, что вы нас так ненавидите? — перебарывая страх, напрямую спрашивает парень. И Кира улыбается, кривясь. Она могла бы рассказать ему до жути плохую историю, но осквернять Артема в глазах брата не хочет. А потому лишь выдает: — Это неважно. Просто вы, Свердловы, для любви не созданы. — Да что ж вы к этому прицепились?! Я её люблю, понятно? Почему вы мне не верите? — У тебя любовь в одном месте! Поэтому! — Кира не выдерживат, откровенно злясь. Смотрит на него, пока Даня потирает лоб и жалостливо пялится в ответ. — Да я сам ей отказывал, потому что не хочу без отношений! И Кира на несколько секунд выпадает, находясь в небольшом ступоре. Она обдумывает услышанное и проверяет Свердлова на предмет лжи. А так же понимает что-то свое, выдавая спустя несколько секунд: — Правда? — Да. Медведева щурится, пытаясь понять, правда ли это. И это действительно она. А потому: — Тогда иди к ней, — тыча головой в сторону танц-пола, — прямо сейчас, Ромео недоделанный, — а когда Даня встает, хватает его за предплечье, предупреждая, — если я узнаю, что ты ее обидишь, я с тебя шкуру спущу. Свердлов лыбится, кивая. А сам, радуясь до предела, говорит: — Думаете, выйдет? — Ты смазливый и высокий, не придуривайся, — с ехидной улыбкой. — Тогда по секрету вам скажу, что кое-кто пакостит, — он поднимает брови, улыбаясь, пока Кира кивает и выжидающе на него смотрит, — Чикину видите? Учительница оглядывается, понимая, что той нигде нет. И тогда парень добавляет: — А Олю? — Где? — Предполагаю, что в туалете. И Кира Андреевна подрывается, бежа в туалет на третьем этаже. Школа пустая, ведь все на дискотеке, и благо, что начальства давно нет. Но тем не менее, Медведевой страшно, что будет еще один скандал. Она не хочет признавать, что злится именно из-за Чикиной. И подходя, химичка видит, что дверь заперта с той стороны. Но слышит слабые звуки диалога, пытаясь сосредоточиться. — Нет, не могу, — Юля и правда не может. Даже видя сейчас перед собой уже полураздетую Олю, даже будучи сама полураздетой. Чикина, вся красная и вполне себе возбужденная, просто не может. Она не может закрыть глаза, зная, что это Юдина, красивая и прикольная. Девушка сидит на подоконнике, выгибается, прижимает Чикину к себе ближе и целует ее в шею. Юльке все нравится, но это не то. Юлька ничего не чувствует, и даже думает, что это своеборазная измена. Измена тому, с кем она даже не может быть. Кира это слышит, после чего выпадает, а её сердце замирает. — Не будем? — Не, сори, Оль, не хочу, — она все это время в голове держит воспоминание о ногах Киры с забавными татуировками. И Юдина одевается, как и Чикина. Уходит, спокойной открывая дверь и спустя несколько шагов видя Киру, которая молча ей показывает проваливать и заткнуть рот. Юдина не удивлена. А Медведева заходит к моменту, когда девчонка стоит, упираясь руками в раковину, тяжело дышит и почти всхлипывает. Оборачивается, даже не удивляясь и хмыкая. Кира Андреевна складывает руки на груди и грустно ухмыляется, разглядывая ученицу. — И как оно? — Не вышло, не переживайте, — дрожащим голосом. — Потому что у тебя детство в жопе играет, — издевательски тянет учительница, облокачиваясь на стену, — доказала что-то кому-то? — Да, в очередной раз доказала себе, что я ничтожество, — тихо. Почти неслышно, ведь если Чикина скажет это громче, то, пожалуй, заревет, — впрочем, вы виноваты. — Хватит во всем винить меня, Чикина. — Уже Чикина? — девчонка изгибает бровь, насмехаясь, — Может, идите нахуй со своим отношением? И Кира замолкает, ведь вовсе не ожидала. В целом, она ожидала чего угодно, но не этого. А потому она смягчается, устало улыбаясь от такой нелепости. — Сначала запрет на полтора метра, потом сделай вам отчет! Я же не собака! — Успокойся! — прикривают в ответ, потому что химичка такого тона, видимо, терпеть не собирается, — Ты не понимаешь, что-ли? — Чего я не понимаю? Что вы играете в свои игры? Это я понимаю! А я терпила, которая даже на такое согласна! Кира делает шаг, смотря девчонке в глаза, прячет руки в карманы и выдает, как бы тяжело ей это не давалось: — Послушай, — пытаясь подобрать слова и бегая по лицу взглядом, — я ведь тебе уже говорила. Тебе скучно, нужна мотивация ходить в школу. Ты придумала себе влюбленность, чтобы отвлечься. — Откуда вы знаете? — уже ничего не боясь, кричит Юлька. — Я на это надеюсь. — Я просто очень устала, — признается девчонка, хмурясь от того, как сильно ей хочется заплакать. Но она держится, ведь она сильная. — Думаешь, мне это легко? — вдруг еле слышно вздыхает Кира Андреевна, поднимая на неё глаза, — Иногда всем нам нужно поступать правильно, Чикина, — она вытягивает из себя простую истину, которую заучила давным-давно, — есть этика, правила и закон. Не одной тебе трудно в этой ситуации. Но я поступаю правильно, потому что ты сама еще ничего не знаешь. И если бы все было так просто, эта история сложилась бы совсем по-другому. А сейчас шуруй к Юдиной, забудь о моем существовании и том, что этот разговор был. И я больше не буду делать тебе больно, — и заканчивая, Кира видит, как Юля плачет, уже совсем этого не скрывая. Она признается ей в чувствах, ставя на этом точку, смотрит в голубые глаза и поджимает губы, стискивая кулаки. А Чикина кивает, все прекрасно понимая. — Как думаете, если бы школа, у нас бы вышло? — Бесполезно размышлять о том, что невозможно. И когда Юля от боли лыбится, уходя, Кира позволяет себе впервые зареветь. И еще долго думать о том, почему все так несправедливо, куря в окно.