Сборник драбблов по Ци Жуну

Мир сегодня не имеет смысла. Так почему я должен рисовать картины, в которых смысл есть? Пабло Пикассо

Он больше не может творить. Пытается взять кисть, но руки трясутся, проводит по листу, но вскоре линия сбивается, инструмент падает на пол, пачкая пол краской. Берет ведро, наливает в него воду из-под крана и бросает в него все краски, которые только были, а после выплескивает все на холст. Нечто растекается, окрашивая все в цвет, понять который непросто, а после стекает вниз. Кости сломаны, кисти тоже. Как же легко ломается кость, как же легко ломается дерево, как же легко ломается кисть. Он больше не может жить, больше не может работать, больше не может рисовать. Единственное, что он и вправду любил, больше недоступно. Обливает квартиру бензином, заколачивает окна, включает газ, вынимает из тайника бусину. Ещё с детства пошла привычка прятать вещи, а эта штучка была цена, но не для него. Стук в дверь, а после её открывают ключами, которые не забрали. Заходит на кухню, где он уже ждёт его. — Отдай. — Как быстро нашёл пропажу. Иди-ка нахуй. Выбрасывает в мусорку, а тот её вынимает. Закрывает дверь. Никогда не понимал, зачем на кухне дверь из железа, но теперь понял. — Я ненавижу тебя. — Это взаимно. — Ты ведь не любил меня? — Если думаешь, что тебя может кто-то полюбить, то огорчу, но этого никогда не произойдёт. — Нахуя это все? — Ты знаешь. — Я, сука, не виноват в смерти этого уебка. К нему подскакивают и берут за горло. Дышать трудно, пытается выбраться, но все без результата. — Не называй его так. В том, что произошло, виноваты все вы. — Пидрила. Его отбрасывают, как мусор. Поднимается, пока тот пытается открыть дверь, чтобы навсегда уйти из этой квартиры. — Лучше бы убил. — Слишком лёгкое наказание для такого уебка, как ты. — Ну да, человечностью ты никогда не отличался. Наверное круто было представлять его на моем месте, пока трахал. — Заткнись. — Ты думал, я не слышал, как ты шептал его имя. Идиот. -… — Те картины ведь ты испортил? Конечно, ты. Кому ещё это надо? Убийца искусства. — Это не искусство, твои картины это непонятный ужас, которые покупали только отбитые. Я их сжёг. — Я знаю. Ненавижу тебя. Достает из кармана зажигалку. Он больше не пытается выйти, даже не отбирает предмет. Хуйло все прекрасно понимает. Он жил лишь ради него, а после ради мести. Он жил ради картин, а после ради мести. — Увидимся в аду. — Я убью тебя и там. — Посмотрим. Щелк, искра, а после взрыв. Случайность, терроризм? Нет, искусство. Искусство на грани истерики и нежелание жить. Искусство сравнимое с сумасшествием. Искусство, которое, если отобрать, вырвется в настоящий взрыв.