I Am You

Хёнджин никогда не чувствовал такого огромного количества эмоций от обычных поцелуев с человеком, который ему нравился. Хотя, может, всё дело было в том, что рядом был Феликс, которого не обожать было просто невозможно. Он доверчиво прижимался ближе, широко улыбался, когда тихие полустоны наслаждения слетали с припухших губ Хёнджина, что-то сбивчиво шептал на ухо, смешивая в речи корейские и австралийские слова. Хвану сносило голову от того, что происходило. Руки нежно забирались под футболку, постепенно оголяя такое желанное тело.        — Феликс. Хёнджин не знает, откуда у него берутся силы на что-то связанное, ведь язык последние минуты находится в плену чужого рта. Ли смотрит на него горящим взглядом, в котором буквально читается: «ты уверен, что хочешь задавать сейчас лишние вопросы?».        — Феликс. Мы не торопимся? — Хёнджин ловит его лицо в свои руки и заставляет замереть.        — Тебе неприятно моё желание? — Феликс хмурится, послушно останавливаясь и не совершая больше никаких действий.        — Наоборот. Просто… не испортим ли мы этим нас? Феликс замирает, внимательно всматриваясь в глаза Хёнджина и, видимо, пытаясь найти там что-то такое, что самому Хвану неизвестно. Ведь портить такой момент — откровенно бессмысленно. Но он тоже имеет право переживать и бояться. В первую очередь Феликс был для него другом, родственной душой и самым близким человеком после Чонина. Хёнджин просто не может позволить себе потерять его из-за такой глупости, как физическая близость.        — Джинни, — голос Ли звучит, как успокаивающая мелодия, гипнотизируя, — за то короткое время, что мы провели вместе, я с уверенностью могу сказать, что чувствую к тебе что-то большее, чем простая дружба. И я вижу, что это взаимно. Я понимаю твои опасения и не могу гарантировать тебе что-либо, разбрасываясь бесполезными фразами по типу «всё будет хорошо, давай просто попробуем». Мы должны с тобой вместе решить, нужно ли нам всё это. Согласен? Хван сглатывает, сжимая талию Феликса в своих руках сильнее. Они снова целуются, но на этот раз более спокойно, ведь спешить им теперь уже точно некуда.        — Ты прав. Я тоже влюблён тебя. И, как оказалось, слишком сильно, чтобы эти чувства можно было подавить или скрыть. Я готов и хочу начать с тобой отношения.        — Я тоже, Джинни. А теперь — поцелуй меня. И Хёнджин целует в очередной раз, заваливаясь на кровать и продолжая прижимать Феликса ближе к себе, руками гуляя по спине и пояснице, опускаясь к бёдрам и ягодицам. Одежда плавно оказывается где-то на краю кровати, на неё уже никто не обращает внимание. Хёнджин жадным взглядом осматривает обнажённого парня перед собой и почти задыхается, носом пересчитывая веснушки на прекрасно-бледном лице. Первый толчок после долгой подготовки оказывается раем для двоих сразу. Феликс стонет громче, кусая свои губы, ухмыляется и сбивчиво шепчет что-то про то, что у Хёнджина не только пальцы длинные. Хван смеётся, оставляя нежные поцелуи на остром плече и входит глубже, давая Ли привыкнуть. Комната наполняется стонами и влажными шлепками, они не отрываются друг от друга ни на секунду: гладят, целуют, пробуют на вкус, осторожно царапают и смотрят-смотрят-смотрят. Глаза в глаза, сердце к сердцу, душа к душе. Израненное тянется к светлому и чистому, почти что непорочному и такому, что точно может спасти. Разрядка настигает одного за другим. Феликс стонет на пару тонов выше прямо Хёнджину в ухо и весь сжимается, заставляя парня излиться вслед за ним. Перед глазами космос, а в душе — млечный путь, который переплетается между двумя телами и скрепляется очередным медленным поцелуем. Хёнджин не открывает глаз, всё ещё чувствуя мышечные сокращения буквально везде.        — Ликси, ты в порядке?        — Да, всё просто замечательно… Ох, я не перестарался? Хёнджин только сейчас замечает и ощущает, что всё это время Феликс довольно цепко держался за его спину. И теперь там, наверное, остались красные полосы, возможно царапины… И он не знает, как правильно нужно реагировать на подобное, ведь до этого у него такого не было.        — О, ну… Ладно? Я должен тебе что-то конкретное ответить? Я в порядке.        — Это главное. Я просто подумал, что тебе может быть неприятно.        — Это был лучший секс в моей жизни, поэтому не переживай. Феликс тут же сильно смущается, краснея щеками, и прячась у Хёнджина на груди. Это вызывает лёгкую улыбку и смех, который Хван не сдерживает, потому что просто не видит в этом смысла. Они лежат в объятиях ещё какое-то время, а потом уходят в душ по очереди. Феликс вызывается сначала поменять постель и Хёнджин не протестует, скрываясь в ванной комнате. После этого парни оказываются на кухне, где Ли снова делает им вкусный чай, который они пьют вместе, периодически целуясь или ластясь друг к другу.        — Ты не против прийти завтра ко мне в гости? Как раз познакомлю вас с Чонином, он очень долго уже хочет тебя увидеть, — улыбается Хёнджин и делает глоток ароматного напитка.        — Можно. Только днём я должен встретиться с Джисоном, так что приду где-то к вечеру, хорошо?        — Договорились. Заодно успею предупредить младшего. Ты не пугайся его энтузиазма, он у меня очень общительный с людьми, которые ему нравятся.        — Но мы же даже незнакомы, — удивлённо подмечает Феликс и Хёнджин смеётся, поправляя чужие блондинистые волосы.        — Он видит, как я изменился рядом с тобой и очень счастлив. Поэтому вам будет проще.        — Ладно, надеюсь, что он примет меня.        — Обязательно. Они ложатся спать вместе, переплетаясь всеми конечностями и чувствуя себя так спокойно, что улетают в царство Морфея моментально. Хёнджин впервые не ворочается полночи и не мучается от бессонницы, ощущая полное удовлетворение от того, что сейчас происходит в его жизни. Утром он успевает пересечься с Джисоном, который не стесняется и орёт прямо с порога, не обращая никакого внимания на просьбы Феликса быть тише. Его рот открывается настолько широко, когда он видит выходящего из ванной Хёнджина, что это вызывает смешок у четы Хван-Ли.        — Вы что… того самого?        — Осторожно, муха в рот залетит, Джисонни, — смеётся Хёнджин и демонстративно целует Феликса в щёку, а потом и в губы, притягивая его за талию к себе.        — Ликс, ты должен будешь мне всё рассказать! В подробностях!        — Так, а вот это всё уже без меня. Я поехал, до вечера, солнце, — Хван снова целует Ли в губы под громкое завывание Джисона в стороне и покидает кухню, успев потрепать друга по голове.        — Вы что, теперь встречаетесь? Как это произошло? Кто предложил? Феликс, я хочу знать всё!        — Джисонни, успокойся… Хёнджин в очередной раз смеётся и выходит из квартиры, отправляя смс брату, что скоро будет дома.

***

       — Ну что, рассказывай, как всё прошло! Чонин налетает сразу с порога и чуть ли не сносит с ног, обнимая старшего брата и тряся его туда-сюда, от чего Хёнджину кажется, что ночное ощущение космоса возвращается, только немного не в том виде, в каком хотелось бы. Он еле-еле оттаскивает от себя младшего и смеётся, когда тот продолжает лезть прямо в лицо, а потом ещё и под воротник кофты.        — И что, ни одного засоса…        — Ты откуда вообще такие слова знаешь, — Хван издаёт смешок и, наконец, убирает верхнюю одежду в шкаф, переобуваясь в домашние тапки.        — Я уже не пятилетний ребёнок. У вас что, ничего не было?        — Было. Но ты ещё маленький, чтобы о таком знать.        — Ну хё-ё-ён, ну прекрати-и-и! Рассказывай давай! Хёнджин улыбается, проходя дальше по коридору, чувствуя, как Чонин хвостом плетётся за ним. Ну точно лис, всё вынюхает и у знает, если очень сильно захочет этого. Старший переодевается вместе с ним, потому что парень вообще не собирается отходить от него ни на шаг, пока не удовлетворит свой интерес.        — Сегодня вечером Феликс придёт к нам, чтобы познакомиться с тобой.        — Чего? — Чонин аж падает с кровати от удивления, хлопая своими лисьими глазами.        — Того. Ты же хотел увидеть его, вот я и позвал.        — Хён. Ты действительно настолько сильно в нём уверен? Хёнджин поворачивается к Чонину и видит на лице сплошную серьёзность. Теперь это не шутки и оба слишком хорошо осознают то, что происходит сейчас. Младший всё ещё переживает, ведь благополучие брата для него чуть ли не самое главное, практически наравне с собственным счастьем и здоровьем. Поэтому хочется быть уверенным в том, что все эти усилия, которые затрачиваются сейчас, не напрасны.        — Да, Нинни. Я очень сильно привязался и полюбил этого человека. Чонин кивает и поджимает губы, отводя взгляд куда-то в сторону. Хёнджин возвращается к шкафу, раскладывая вещи по полкам, а потом чувствует крепкие объятия со спины. Они были почти одного роста, поэтому старший ощущает, как маленький нос утыкается ему в затылок. Дыхание сбивается сильнее. Хёнджин разворачивается обратно и сцепляет руки на пояснице Чонина, реагируя на то, как собственное плечо намокает:        — Ну чего ты так расстроился, чаги? Всё же хорошо. Я не перестану любить тебя меньше, знаешь это?        — Знаю. Просто я так боялся, что после родителей и этих дурацких неудачных попыток в отношения, ты не сможешь по-настоящему кого-то полюбить и встретить реально важного для тебя человека, что сейчас просто не верю… Я так рад за тебя, хён. Я очень сильно люблю тебя! Хёнджин улыбается и поджимает губы, поглаживая Чонина по голове. Самому бы не расплакаться, но не выходит: первая соль скатывается по щеке, стоит младшему всхлипнуть громче.        — Я тоже очень сильно люблю тебя, чаги. Феликс приходит около шести вечера, как и обещал. Чонин всё время до встречи ходит в предвкушении и на нервах, мельтеша туда-сюда. Хёнджин пытается успокоить брата, но тот отвечает одно и то же «я в порядке» и продолжает грызть ногти. Старший улыбается, качая головой, проверяя рамён на готовность.       — Привет, как погуляли с Джисоном? — Улыбается Хёнджин и сразу целует Ли в щёку, как только тот переступает порог их квартиры.       — Привет-привет, всё нормально. Он завалил меня вопросами и около часа мы говорили о тебе, — смеясь, отвечает блондин и закрывает за собой дверь, — надеюсь, вы не долго ждали?       — Нет, всё хорошо. Правда Чонин переживает сильно. Сейчас я его позову. Чаги, Феликс пришёл, иди сюда! Феликс улыбается, когда слышит такое ласковое обращение Хёнджина к брату и с интересом смотрит в коридор. Чонин выплывает почти бесшумно и стесняется поднять голову, случайно врезаясь в старшего Хвана. Тихо ойкнув, он хватается за рукав кофты Хёнджина и выдыхает, собираясь с мыслями и силами.       — Привет, меня зовут Ли Феликс.       — Приятно познакомиться, я Чонин.       — Взаимно! Вау, вы так… вроде и похожи, а вроде и не похожи друг на друга. Хёнджин смеётся вместе с Феликсом, треплет Чонина по волосам и указывает на кухню, где уже дымился приготовленный рамён и стояли многочисленные тарелки с рисом, кимчи и другими закусками.       — Чонин-а, а чем ты занимаешься? — Интересуется Феликс, когда их импровизированный ужин начинается.       — О, я… Я готовлюсь к экзаменам, хочу поступить в сеульский на дизайнера.       — Ого, здорово! Хёнджин тебя, наверное, заставляет готовиться постоянно, да?       — Да-да! Почти всегда про это напоминает, а я, может, жду, когда на меня снизойдёт вдохновение, — воодушевлённо отвечает Чонин и Хёнджин видит, как тот начинает чувствовать себя более комфортно рядом с незнакомым человеком.       — Я тебя очень хорошо понимаю! В Австралии отец тоже заставлял меня лучше учиться, чтобы поступить на какую-нибудь экономическую специальность или госслужащего. А я совсем не хотел, поэтому занимался танцами и работал там тренером в студии.       — Вау, хён, ты танцуешь? — Чонин раскрыл свои лисьи глаза так широко, как только мог.       — Да, есть такое, — засмущался Феликс и переложил немного кимчи в тарелку Чонина, — вот, Чонин-а, поешь.       — Он танцует лучше всех в этом мире, я проверял, — решает вклиниться в разговор Хёнджин и протягивает Феликсу рисовый шарик, когда тот хочет возмутиться.       — Ну раз мой брат сказал, то я точно верю. Они увлекательно проводят время за едой, а потом и за обычными посиделками в гостиной. Изредка отвлекаются на телевизор, который играл фоном, в основном всё своё внимание уделяя друг другу. Хёнджин старался не влезать в диалог своего парня и брата, потому что хотел, чтобы они присмотрелись друг к другу, привыкли и ощутили комфорт, какой постоянно испытывал рядом с ними старший Хван. А ещё, конечно же, желал, чтобы Чонин одобрил его выбор, а Феликсу понравился брат. Поэтому он просто иногда высказывал своё мнение, соглашался на какие-либо мысли и наслаждался их совместным отдыхом.       — А потом хён сказал маме, что я получил два, хотя мы договорились, что он не будет рассказывать, пока я её не исправлю, — дулся Чонин и принимал заботу от Феликса, который слишком проникся очередной историей.       — Ужасно. Джинни, я и не думал, что ты такой злой!       — Ну конечно, опять я виноват. У меня был переходный возраст, не надо так смотреть! — Смеётся Хёнджин и усаживается на диване поудобнее.       — Ты всегда им все свои поступки оправдываешь. Не поздновато уже?       — Чаги, ты не забывай, что я всё ещё старший. Чонин цокает и кривляется, за что получает несильный щелчок по носу. Феликс тут же притягивает младшего к себе и делает грозное лицо, защищая Чонина. Тот, прознав своё замечательно-выгодное положение, делает страдальческий вид и указывает пальцем на Хёнджина, изображая самый расстроенный и обиженный голос на свете:       — Ты видел, что он сделал? Феликс-хён, как мне жить с ним теперь, ну?       — Не волнуйся, Чонин-а, я не дам тебя в обиду. Мы вместе одолеем его злую натуру!       — Спасибо, хён, ты настоящий друг!       — Вам бы в театре играть, посмотрите на них, разыграли драму. Улыбается снисходительно Хёнджин и целует каждого по очереди в лоб. Чонин смеётся, фырча носом, а Феликс смущается и прячется за младшим, стараясь сделать так, чтобы никто не заметил его краснеющих щёк.       — Хён, за мной сейчас зайдет Сынмин, поэтому мне нужно будет уйти. Всё же нормально?       — Конечно. Только попрощайся с Феликсом.       — Конечно! Ликси-хён, ты где?       — На кухне я!       — Я бегу-у-у! Хёнджин провожает нежным взглядом Чонина и спокойно выдыхает, внутренне ликуя тому, что его брат и парень нашли общий язык. И пока он собирал все нужные ему принадлежности для рисования, младшие успели попрощаться и Чонин ушёл, весело подмигивая Феликсу.       — А Сынмин?       — Парень Чонина. Мой бывший, кстати, — смешок выходит полунервным, из-за чего Феликс вздыхает и лезет с объятиями.       — Понял. А что мы теперь будем делать?       — Покажу тебе место, где я чаще всего рисую. Пойдём. Они поднимаются на крышу и Феликс издаёт удивлённое «о!», когда видит несколько холстов, стол, заваленный красками, кисточками, палитрами и другими различными упаковками, несколько подушек и пледов, а ещё пару растений, чтобы место выглядело «зелёным». Хёнджин проходит дальше и уверенно садится за стол, раскладывая на нём новые предметы.       — Это ты сам тут так обустроился?       — Ага. Тут довольно уютно, мы с Чонином часто зависали здесь вместе после несчастного случая с родителями. Нашли тут покой.       — Я уже понял, что с вашими родителями что-то случилось, но боялся задавать вопрос, что именно. Если тебе не будет тяжело и больно мне рассказать, то я хотел бы узнать… Хёнджин смотрит на Феликса внимательно, бережно скрепляя их руки в каком-то надёжном жесте. Ли поджимает губы и кивает, показывая, что готов узнать эту историю.       — Это случилось пять лет назад.