Ганзель и Гретель

Хрусть! Телячья голова была отсечена от тела обыкновенным топором, и с мерзкими хлюпаньями крови покатилась прямиком в корзину. Мясника даже не тревожило присутствие одного единственного зрителя, в виде маленькой девочки, что с распахнутыми медовыми глазами наблюдала за столь жестокой казнью. Представление прервалось громким мужским ревем, видать хозяину мясной лавки не угодил пристальный взгляд ребенка, и не нашел выхода лучше, чем просто изгнать бедную девочку. Зрительница лишь вздрогнула от неожиданного громкого голоса, сжала руки, прислоняя их к собственной груди, а взгляд виновно опустился. Молодая женщина, среднего роста, красивые словно смоль локоны, которые скрывала под слоями платка, схватила девочку за руку, и нежным, но торопливым голосом проговорила: — Нора, отец будет злиться за опоздание, идем скорее. Маленькое существо последовало за своей родной матушкой, периодически бросая медовый взгляд на теряющегося мясника в особо интересной толпе: нищие, проходя мимо которых можно было и в обморок упасть от тошнотворного запаха; частично обнаженные девушки, продающие собственное тело, зазывали мужчин всех возрастов. Лишь бы успеть домой на обед, думали при себе две дамы, ведь разозлив отца семейства, и виселица покажется обычной детской качелью. А ведь к родной деревушке нужно было топать через огромный лес, потеряться в котором было легче, чем младенцу научиться ползать. Две девицы постепенно ускоряли шаг, каждая по очереди поторапливая другую. Однако на удивление их лица не излучали страх и беспокойство. При каждом напоминании о прибавление темпа в шагах, девочка звонко смеялась, тем самым подцепляя свою мать на нежную улыбку, что радовалась счастью своего дитя. Печально было осознавать то, что это было единственное мгновение, когда две особи обнимались не в целях защитить друг друга, а просто развлекались, наслаждаясь каждой секундой. Но от чего же им защищаться? Ответ прост. От того, кто не любит опоздания - отец семейства. Самое настоящее чудовище, но лишь тогда, когда звериную морду скрывают стены собственного дома. За их пределами он уважаемый человек, охотник с великим опытом. Рога всех видов копытных трофеям висят на стенах зала в доме, даже челюсти хищных морских обитателей. Не зря говорят, что каждое животное наслышано о его имени. Однако оставаясь наедине с супругой и детьми, становился кровожаднее любого зверя, чье сердце вырвал собственными руками. Рост, сравнимый с медведем, который встал на задние лапы, внушал страх и покорство. Обретая господство, он не жалел себя в физической силе. Жене с дочкой доставалось чуть ли не каждый день, за любимые мелкие шалости, вроде случайно разбитой посуды, слишком шумного топота ног, или даже обращения к главе семейства без должного уважения в тоне голоса, как казалось мужчине. Самое страшное то, что к побоям это чудовище приглашал своего собственного сына. В семье Вуд, под белоснежной круглой луной, в конце февраля месяца родились два чудных ангелочка, в одно и то же время - Говард и Элеонора. Такая редкость была в то время выносить здоровых близнецов, без вреда здоровья как им, так и самой матери. Женщина была вне себя от радости с появлением обоих деток, в отличие от мужа. «Если твоя жалкая физиономия не посмеет выносить мне сына, твоя башка займет место главного трофея в этом доме!». Это было чудом божьим, когда надежда не просто оправдалась, а удвоилась. Однако существование дочери отцу было не к чему, хоть для их семьи это и было необходимостью. С самого рождения дети были неразлучны, друг другу уступали во всем, уважали и любили свою вторую половинку, но желание отца сделать из единственного сына своего наследника, все погубило. Ни одна охота не проходила без мальчика, мужчина таскал его с собой везде, заставляя жестоко расправляться со своей добычей. Не раз малец впадал в истерики, когда несчастному кролику стрела насквозь пронзала череп, а струйки крови пачкали лицо Говарда, что с приоткрытым ртом и глазами, наполненными ужасом, смотрел на угасающие жизнью глаза животного. Это было ужасно, однако, чем взрослее становились дети, тем кошмар сильнее окутывал дом. Наступали дни и ночи, когда глава семейства орал в голосину, пуская слюни во все стороны, заставляя сына собственными руками избивать родную мать и сестру в целях наказания. Женщина, смирившись со своей участью, еще кое-как сдерживалась, в отличие от девочки, чей крик был вероятнее слышен всему лесу. Дожидаясь, когда отец завалится в глубокий сон, семья из трех душ начинала обрабатывать раны друг друга. Говард заикаясь горько плакал в объятиях матушки, прося прощения и за себя, и за чудовище. Несчастная женщина, что погрязла в столь отвратительном браке все продолжала оправдывать действия супруга. «Он же воспитывает наследника, отважного охотника и главу семьи, а соответственно и свою копию. Благодаря ему, Говарду будет легче в дальнейшей жизни, он сможет поставить себе в обществе» - говорила мать. Благодаря этим словам, дети жили в страхе, скрывая тело, покрытое ссадинами и побоями. Они росли без защиты. В тот самый день, ночью, по всему дому раздался громкий рев главы семейства, он крушил на своем пути все, что увидят его разъяренные глаза. Маленький Говард тогда забился в угол под обеденным столом, сжимаясь в клубок без ниток, моля о пощаде, закрывая уши ладонями, дабы не слышать ор сумасшедшего. Оказалось, после очередной охоты, где на глазах ребенка в целях обучения лиса лишилась головы, мальчик настолько паниковал, что был готов выброситься из окна. Он вспомнил как каждый раз после нанесения побоев, отец закуривал трубку для самоутешения, и тогда Говард захотел попробовать. Поймав сына с поличным и учуяв родной запах табака, дальше все было словно в тумане, крики, побои, и гробовая тишина. Мужчина вернулся к жене в спальню. Сам мальчик загнанный в угол боялся издать слишком шумный вздох, его трясло, а по вине закура в горле першило, до слез хотелось прокашляться. Лишь единственная Нора, предложила свои услуги в обработке ран своего брата, выползая из их общей спальни. Мерзкий спирт щипал открытые раны, и юнец не редкостно втягивал воздух через зубы и кусал нижнюю губу. Вскоре те самые участки были покрыты бинтами, и тише ветра, девочка начала отчитывать родственника: — Вот хватило тебе ума взять эту трубку, когда отец был еще в сознании. Ну зачем она тебе была нужна? Видать, осознав свою вину, Говард лишь виновато поглядывал то в пол, то пытался глазами найти занимательный угол, лишь бы не смотреть сестре в глаза. Казалось, паника совершенно не прошла, а своим необдуманным поступком лишь сильнее навредил самому себе. Толку от этой трубки, словно холода от солнца - никакого. Поймав брата за подбородок, и повернув его лицо к себе, Нора лишь взглянула уставшими глазами на виновника, и неожиданно крепко обняла, притягивая к себе. Мальчик не стал отталкивать кровную или даже отговаривать, утешение ему были как раз кстати, и дети были заключены в объятия друг друга, так и уснув на ковре в зале. Самыми счастливыми и незабываемыми моментами из жизни близнецов, было любое времяпрепровождение без присутствия отца. Что они только не вытворяли: крались в чужие фермы дабы покормить и посмотреть на зверушек, играли в догонялки и прятки на территории всей деревушки. Иногда, даже впутывали родную мать в свои шалости. Одна из любимых посиделок с матушкой, был процесс приготовление фирменного блюда деревушки - телятина в соусе из красного вина, в особом маринаде. Лишь единицам был известен точный рецепт этого лакомства, считалось, что этим самым людям было запрещено выходить из деревни вместе, мало ли что случится, и помрут все, вместе с рецептом. Выходить в лес, собирая нужные травы, продукты, а в особенности ягоды черники, всегда превращался в увеселительную прогулку для близнецов с их матерью. Встретить лесных зверьков наподобие лисы, различных грызунов и даже зверушек покрупнее казалось великим открытием для десятилетних детей. Особенно, когда никого не приходится убивать. Для некоторых тайна с обычным маринадом казалась лишь глупым преувеличением, до того момента, как собственным глазами не видели дворян, знаменитостей и просто значимых и богатых людей собирающиеся в деревне, дабы отведать данное блюдо. Платили даже драгоценностями, лишь бы узнать секретный рецепт, однако все попытки увенчались позорным провалом. Были слухи, что сам его величество приедет повидать это место, покрытое густым лесом, но это оказались лишь небылицы. Миссис Вуд как раз являлась одной из знатоков рецепта, чьи знания должны были перейти по наследству своим детям. Точнее, одному ребенку, девочке - Элеоноре. Первые выбранные хранители секретера, были двое мужчин и две женщины. По легенде каждый из них передавал свои знания наследнику своего же пола. Было очевидно, что в семье Вуд рождение дочери было чуть ли не первым пунктом, хоть и этому препятствовал глава семейства. Но казалось странно, что мать брала в участие собирать ингредиенты для блюда и сына тоже. Разве это не против правил? Что ж, знать какие продукты входят в эту божественную пищу богов это одно, а познать сам процесс, совершенно иное. Это и тщательно скрывает деревушка от посторонних глаз. Сколько было попыток повторить данное произведение искусства. Великие дегустаторы хоть и могли вычислить то, что входило в таинственный маринад, однако получить идентичный результат - было невозможно. То ли была особая техника, то правильная температура, не известно. Деревня явно не собиралась раскрывать тайну их главного дохода. Что же будет с их райским уголком потеряв они священный талисман? При всем этом, тихое лесное местечко никогда не поднимало шум по поводу криминала. Все люди были мирными гражданами. По крайней мере, так все казалось. Знали бы остальные жители деревни о том, какой кошмар настигнет их райский уголок одной ночью, чудом бы назвали то, что матушка еще в юном возрасте передала тайну о рецепте своей дочери. И казалось, женщина знала о своей несчастной участи, и наградив детей знаниями, упокоилась с миром, самым страшным образом. Словно кору дерева, еще сознательное тело кромсали молотком, окрашивая и кусты, и траву, и само тело кровавым фонтаном. То, что раньше походило на изящное создание женского пола, сейчас напоминало безжизненную омерзительную мясную кашу, вперемешку с костями, органами и слипшимися волосами. И врагу не пожелаешь оказаться в роли свидетелей столь омерзительной картины, не то, чтобы ощутить себя на месте самой жертвы. А за содеянным преступлением от рук мистера Вуда, престижного охотника и гордости деревни над собственной женой, приходилось наблюдать двум десятилетним детям, в панике бегущих вглубь леса. В будущем будут разглашены дюжина версий прожитых событий: то неконтролируемый всплеск гнева по вине алкоголя, то супруга не угодила в своих обязанностях. И самое неожиданное, что глава семейства поймал с поличным жену за изменой, вот и не смог сдержать свою ярость. Но вот незадача, матушка ведь сперва помогла своим детям сбежать, при этом, успев, собрать их и указать дорогу, да и еще сопроводить их молитвами. Учесть наступила гораздо позднее выдвинутых версий обвинений. И тогда многие сошлись к одному вердикту. Женщина знала, что все так обернется, и ее вины в этом нет… возможно. И какой же итог? Мать на небесах, отца ждала казнь в виде потрошения, за расправой одного из важнейших людей в деревне. Чтобы почувствовал тот ужас, что ощущала его жена. А дети исчезли. За какие-то минуты, семья Вуд, потерпела такие жертвы, и распалась на множество осколков. Под ярким светом луны, неизвестную дорогу, освещали звезды. Шум по вине сверчков, успокаивал испуганную душу, что в одиночестве блуждала по темному лесу. Опасаясь, что окажется вовсе не одной в темноте. Под ногами хрустели ветки и опавшие, давно засохшие листья, больше никакие звуки не окружали двух идущих по тропинке, держась за руки. Ситуация казалась страшнее смерти, остаться одному без родителей в темном лесу, из которого нет шанса выйти на свет. Однако какое-то странное ощущение не покидало кровных с самого того момента, как они посетили зловещий лес. Будто огромный груз спал с их плеч, а дышать стало в разы легче. Они обрели свободу. Верующие назвали бы чудом тот факт, что два десятилетних ребенка сумели выйти из леса спустя два дня, не имея на себе ни капли воды, ни песчинки хлеба. Больше всего пострадал Говард, настолько мертвым он казался, что Нора сквозь слезы на спине тащила несчастное тело брата, умоляя того потерпеть еще одно мгновение. И вот оно, спасение, в виде маленького домика. Обшарпанного со всех сторон, где-то трещины в стенах из деревянных досок, где-то даже жутко воняло. Однако вспомнив в каком состоянии находились дети, для них это место было чуть ли не небесным уголком, где душам благополучно дают возможность на вторую жизнь. Из всех оставшихся сил, девочка, всхлипывая, радуясь тому, что хоть слезы облегчат ее жажду, она кричала и молила о помощи. Нора уже задыхаясь от истерики и заикания, начала прихрамывать, тем более неся на плечах тушку своего близнеца. И вот оно, дверь с мерзким скрипом открывается, заставляя бедняжку изо всех сил приподнять уголки губ, и упасть на колени.