Ганзель и Гретель

Укутанный в старый и грязный плед людской силуэт вышел к детям, а в руках кувшин, в котором так звонко плескалась неизведанная жидкость. Сморщенные руки, что держали сосуд в длинных и худых пальцах, протянули посуду девочке. Та незамедлительно протянула кувшин ко рту своего брата, чье тело расположила на своих коленях. Почувствовав долгожданную свежесть во рту, Говард вцепившись в несчастный сосуд начал сквозь слезы впихивать большие глотки через горло. Но изрядно поспешив, мальчик неуклюже подавился, сопровождая сильным кашлем и ударами кулаком по грудной мышце. Юноша быстро пришел в норму, как только оказался в объятиях своей сестренки, любой бы удивился такой силы, что даже после дикой жажды и голода девочка умудряется помогать брату, обнимать и заботиться о нем. В этом ли не прелесть сестринской любви. Таинственный голос с пледа пригласил детей в дом, обещая много еды и тепла. Владельцем этого места оказалась пожилая женщина, горбатая, с таким же как ее спина, скрюченный большой нос с бородавкой. Однако глаза казались такими добрыми, цвет изумрудного леса. Стихия земли, такая успокаивающая и внушающая доверие с первого взгляда. Обещанная еда действительно была доставлена: много различных пирожных, пряников, конфет и просто засахаренных фруктов. Утолив смертельную жажду, дети с аппетитом лакомились сладостями, наслаждаясь давно утраченным вкусом. Говард не мог остановиться в употреблении, и набил живот гораздо сильнее, чем его сестра. Нора в процессе трапезы, умудрялась иногда ловит странные взгляды пожилой дамы на детях, а как понимала, что девочка ловила ее глазами, тут же отворачивалась. Странное, однако поведение. Но всё же такое можно было с легкостью спихнуть на неожиданное появление незваных гостей, возможно даже и первых в этом доме. — Оставайтесь здесь на ночь детки, бедной старушке не скучно будет. Живу я одна уже более тридцати лет, а тут тебя и гости повидать пришли. Да и еще такие красивые детишки… Было жалко бабушку, близнецы разделяли с ней чувство одиночества. Возникали и светлые мысли, о возможности создать маленькую семью из двух детей с пожилой женщины. По вине безысходности, брат с сестрой готовы были довериться любому человеку, который проявит к ним хоть малейшую заботу. Огромная печь, на самом видном месте дома, словно обнимала теплом. Сидеть у огня, и лакомиться сладостями, ну не блаженство разве? Особенно в такой спокойной и по своему уютной обстановке. Детский глаз был в считанные секунды заворожен плясуньям пламя красного и даже слегка синего оттенка. Старушка в это время усердно чем-то занималась на кухне. Учуяв приятный аромат трав, дети пришли к выводу, что скоро будет готова трапеза. Говард повернулся к сестре, заметив на ее лице скатывающиеся по щекам слезы. Девочка отчетливо вспомнила, как проходили ее уроки готовки с матерью, окруженные лесными травами. Обычные слезы вскоре переросли в шумный плач, и сжимая в руках пряники, Нора, всхлипывая, проговорила несчастные три слова заикаясь: —Я… хочу домой!... Последнее слово было проговорено с натяжкой, настолько девочке было трудно разговаривать. Не успела она стряхнуть с ресниц оставшуюся влагу, как тут же оказалась в объятиях своего родного брата. Он так крепко обхватил ее, видать самому не хотелось ослабить чувства, и проявить слабость. В этом жестоком мире без родителей, иных родственников невозможности уйти в новую жизнь без помощи, дети остались одни. И пока они есть друг у друга, ничего их не сломит, клялись они себе. Говард обещал сестре, что станет ей каменной стеной, за которой девочка будет чувствовать себя в безопасности. Ох, как же скоро будет исполнено это обещание! Оставшись на ночь в этом маленьком домике, Нора по просьбе пожилой дамы осталась с ней на кухне, дабы помочь в заготовках на следующий день. В это же время мальчик остался в спальне старушки, что обещала постелить близнецам место у ее постели на полу. Лишь в мертвой тишине, обладая слухом совы, человек бы смог услышать подозрительный шорох, что доходил, кто бы мог подумать, из-под пола. Однако тому, кто всю жизнь прожил в лесу, имея навыки опытного охотника за дневной и ночной добычей, Говард не то, что услышал живность, а скорее ее почувствовал. Он клялся, что звук доносился действительно из-под деревянного пола. Любой, кому бы мальчик в этом признался, убедил бы себя в том, что это обычные грызуны. И это был действительно грызун, не будь он раза в пять больше своего прежнего роста. Ведь шорох напоминал человека, ползающий по полу на животе. Дрожь словно муравьи под кожей прошлась по позвоночнику, волоски на теле встали дыбом. Выкинь это, выкинь, выкинь из своей головы! Твердил себе мальчик, избивая создающую панику голову кулаками. Однако вспоминая идентичную тревогу организма с первыми шагами к этому дому, Говард покрылся весь холодным потом. С самого начала это место не вызвало доверие, а переступили порог близнецы лишь для утоления жажды и голода. Любой бы при смерти согласился упасть даже в лапы медведю от истощения, а тут целый дом. Да и сестра не раз упоминала подозрительные взгляды старушки за детьми во время перекуса. Эта огромная печь в центре дома, зачем таких размеров? Толку от таких лишь для приготовления поистине крупной дичи, однако, пожилая женщина уже не в том возрасте, дабы охотиться на кабанов. Но вполне охотиться за бродягами, что сами идут в лапы к злой бабке. Место для жилья идеальное для любителя человечины. "Нужно скорее предупредить Нору о предстоящей опасности" - подумал малец. Однако как только посмел напрячь мышцы, схватился за живот, и с тихим стоном повалился на колени. Его словно выворачивало на изнанку, резкая и ноющая боль расползалась по всему телу медленно, заставляя мальчишку ощущать настоящую пытку. Но что же могло послужить таким больным последствиям? Лишь два варианта, вода или те самые сладости. Как-то слишком навязчиво старушка пихала все эти конфеты, пряники и пирожные, умоляя съесть еще немного, и еще. Не известно было, что именно эта карга подмешала в еду. Медовые глаза округлились до размера королевских монет. Осознание могло в любой момент остановить сердце от ужаса. Сестра! Ведь несмотря на то, что Говард съел гораздо больше этих адских сладостей, девочка явно так же, как и он сейчас страдает от побочных эффектов. Словно все внутренние органы переворачивает чья-то рука. Выбежав, а точнее приковыляв на кухню, мальчик застал свою кровную на коленях, схватившуюся за собственный живот рукой. Она была в странной позе, буквально стояла на коленях. Не та реакция на дико больной живот. Этому была причина, а именно: держащая старушка Нору за волосы, оттягивая бедную девочку вверх, ближе к себе. Во второй морщинистой руке был огромный топор. Иронично, как лишь два дня назад, Говард лицезрел картину, в которой отец сыграл роль дровосека с молотком вместо правильного инструмента, а мать кору дерева. Мальчик помнил кровь, много крови, а хруст черепа до сих пор как на зло, не покидает память. Он даже представить не мог, чья учесть станет более плачевной: матушки или сестры. С одной стороны, топор вонзается в тело, разрубая и органы с костями, соответственно боль адски невыносима. С другой стороны, молоток кромсает внутренности прямо под кожей, заставляя чувствовать себя фарфоровой куклой, которую разбили, только чувствительнее ты в сто раз сильнее, и все еще в сознании. Так, почему эти представления предстали перед глазами юноши? Почему он сравнивает столь омерзительные пути смерти? Утешить себя? Интересно будет понаблюдать за кончиной все членов своей семьи? Или же он выбирает. От какого пути, эта старая сука будет страдать сильнее всего? Повернувшись к мальчику, пожилая женщина проревела хриплым натянутым голосом: — А ну проверь, достаточно ли печь нагрелась! Давай, живей! Медленно, выслушиваясь в каждый скрип деревянного пола от шагов, Говард подступал к огромному потоку огня. Странный вопрос, ведь пламя горело уже долгое время, и одной искры было достаточно дабы сжечь эту развалюху под названием дом. Не говоря уже о последствиях от попадания на человеческую кожу. Повернувшись к карге, малец аккуратно спросил: — Насколько печь должна быть горячей? Что хозяйке по душе приготовить в ней? Ответа и ждать не пришлось бы, все было яснее лучей солнца. Близнецов старушка собиралась запечь. Интересно, живьем либо безжизненные тела в маринаде? Малец был готов рискнуть жизнью, возможно своей либо сестры, и последовал завершающий вопрос: — Ох, какая жалость, прошу прощения хозяйка, но этот, понятие не имеет как- Резкий, пронзающий гул по всему телу застал Говарда в ступор, и тот упал на колени. Судорожно повернувшись голову, он увидел дыру в стене прямо на расстоянии вытянутой ладони от его головы. Нора с криком сопроводила этот взрыв, имея возможность аж с кухни увидеть родной лес. Место смерти в котором покажется пощадой, с тем, что происходит в данный момент. Пожилая дама стояла в боевой позе, в руках которой был подозрительный объект, похожий на палочку из тёмной коры дерева. А из острого конца изредка вылетали искры яркого зелёного цвета. Неужели - ведьма! Хриплый голос злобно прорычал: — Сукин сын! Отрезать бы тебе язык прямо сейчас! Юноша уже хотел отдыхать, привести ритм дыхания в норму, однако видать женщина не шутила, и отпустив волосы девочки со своим орудием чёрной магии двинулась в сторону виновника своего гнева. Ну все, считай Говард повторит судьбу своей матери вместо родной сестры, и его голова так же разлетится в дребезги, как и кусок стены. Все еще прибывая в шоковом состоянии, мальчик не заметил, как полыхнула зеленая искра на конце палочки. И не успела рука замахнуться для применения волшебных сил, как пожилая дама громко вскрикнула, и с грохотом упало на пол. Брызги крови были повсюду, а из горбатой спины торчал тот самый огромный топор. Позади стояла дрожащая Нора, ей явно было трудно сделать хоть глоток воздуха. В отличие от брата, девочка не подвергалась бесчеловечным тренировкам отца, для нее лишить жизни муху было чуть ли не званием «убийцы». Однако ради своего самого дорогого человека, она пошла на реальные жертвы. Был бы глава семейства рядом, он бы гордо заржал во все горло, восхваляя свой труд, и детей. Мальчишка, что наблюдал за всей картиной, твердо убедился в том, что в обоих близнецах заложена частичка этого маниакального ублюдка. И смерть всех зверьков, что совершил Говард, не сравняться с поступком его сестры. Поднявшись на ноги, кровные воссоединились в крепкие объятия, успокаивая друг друга. Прямо под их ногами лежало окровавленное, еще сознательное тело, что с мерзким хлюпаньем и кряхтением пыталось подняться с пола. Размазывая конечностями алую жидкость по всей окружности. Положить этому конец, твердил себе Говард. Они знали в какой жестокий мир попадут, убежав с родной деревушки. И тут у мальчика возникла мысль, отблагодарить отца, что в какой-то мере смог воспитать сына к суровой реальности. Лишь благодаря унижениям, проснулся дух героизма, решительность и отсутствие страха. Схватив топор в обе руки, и избавив ведьму от лезвия в спине, юноша поднял обе руки высоко в воздух, сосредотачиваясь на своей жертве. Нора же резко закрыла глаза руками, не желая лицезреть все красное и мрачное, ведь прекрасного знала, что произойдет с на вид милой старушкой. О да, тот самый долгожданный пронзительный крик, вызывающий холодок по спине. То как срывала голос мерзкая бабка. То как с хрустом ломались ее позвоночник и ребра. То как фонтаном плескалась кровь во все стороны, пачкая все и всех вокруг. И то, с каким воодушевлением рубил топором тело Говард. Его глаза горели ярче огня в печи. Вот и послышался последний вздох старушки, и услышав уже хруст деревянного пола известно плоти, мальчик остановился. После такой физической нагрузки нужно было хорошенько отдышаться, что и услышала напуганная маленькая леди, стоящая позади братца. Крепко обняв кровного со спины, Нора не сумела сдержать горькие слезы. Убийцы, самые настоящие кровожадные монстры. Два десятилетних ребенка в одиночку лишили жизни пожилую даму. Что же с ними будет по прибытия в более крупное и оживленное место? Их осудят? Запрут? Или может даже казнят? А может сочтут за защиту от дикого и крупного зверя? Одно близнецы знали точно, они могут положиться друг на друга, защитить себя и второго. Даже если сам господь отвернется от них, ничто их не сломит, пока дети вместе, пока они держатся за руки. Мама была бы счастлива и горда ими, и казалось, что отец тоже. Лишь за то, что справились с противником. Однако уйти дети просто так не могли, а вдруг их действительно найдут и арестуют за убийство? Нужно было уничтожить тело. Взгляд Говарда пал на горящую ярким пламенем печь, после чего окинул медовыми глазами труп, и повернувшись к сестре юноша поделился своим планом. И подняв тело с огромной дырой в спине, где отважный мальчик взялся за руки, когда все еще напуганная девочка удерживала ноги. Раскачивая труп, с произношением конечной цифры три, близнецы бросили тяжелую ношу в костер. Пламя охватило старушку за считанные секунды, и смотря на огонь, Говард произнес: — Надеюсь теперь, тебе достаточно горячо…