Как приручить Сюэ Яна (Сюэ прекрасен!)

Как петляющая тропа, он следовал за другом, не решаясь признаться ему в своих чувствах. Делал шаг вперед и два назад, говорил что-то, переиначивал, умалчивал… А Синчэнь был рядом, неизменный и спокойный, плечо на которое всегда можно положиться, пара ног, всегда ступающая по прямому пути, залитому светом. Когда пришла беда, Сяо Синчэнь сделал все что мог, отдал все что имел, и даже исполнил желание Сун Ланя, хотя это причинило ему куда большую боль, чем вырванные глаза. «Отныне и впредь нам больше незачем встречаться» сказал Сун Лань и безропотный Синчэнь смирился. Ушел далеко-далеко, растворившись среди людей и городов. Прямая дорога, залитая светом, вела его туда, где он был нужен, а Сун Лань остался, будучи больше не в силах идти по этому пути. Остался среди пепла и тьмы. Один. Слишком уж тяжело ему дался этот правильный путь, слишком многое было принесено в жертву, слишком многое пришлось похоронить в выжженную землю. Но не было и дня впоследствии, чтобы заклинатель не корил себя и не раздумывал о словах, что скажет дорогому другу, если судьба подарит им встречу. Сколько же ночей он провел, размышляя о том, простит ли друг те слова, или же возненавидел Сун Ланя так сильно, что не пожелает даже выслушать… Но правда оказалась иной. При встрече Сяо Синчэнь не сказал «я ненавижу тебя» и не сказал «убирайся». Он сказал «ты снова мне снишься?». Он попросил «снись мне почаще». Этот человек… словно луч света, не знающий окольных троп и условностей обид, сделал самое важное – сказал, чего желает его сердце. И пусть он сказал это поцелуем, в нем было куда больше смелости и смысла, чем во всех словах, что ночь за ночью придумывал Сун Лань, глядя на белоликую луну. Даже Сюэ Ян с повадками диковатого подростка не думал пускать в ход зубы. Сжав руки в кулаки, он сосредоточился на дыхании, практически не реагируя на жезл, с трудом втискивающийся в нижнюю часть его тела. Сун Лань не понимал, что делает не так, почему от движений Синчэня мальчишка выгибался дугой, забывая, где находится, а от движений другого человека старался не показывать боли. Сун Лань двигался медленно, внимательно вслушиваясь в тело. С одной стороны, боль – это именно то, что он хотел причинить этому человеку, но с другой… что он делает не так? А как надо? В чем вообще разница?.. А если рывками, как Синчэнь? Погружаясь все яростнее, мужчина уже не понимал, что чувствует сейчас и что чувствовал прежде. Слишком много чувств и эмоций, все смешалось: обожание, ревность, тоска, ярость, гнев, обида, страх, разочарование в себе, восхищение Синчэнем, радость, облегчение. Темное прошлое, что смотрит на него полубезумными глазами Сюэ Яна, будущее - надежда в нежной и кроткой улыбке Синчэня, в таких ласковых и мягких губах, к которым можно прикоснуться поцелуем. Страх потерять все, усмешка на губах Сюэ Яна. А если приподнять бедро и войти глубже? Или медленнее и не так глубоко?.. Тело под Сун Ланем сжималось от боли, а он продолжал выискивать – что и как надо сделать, чтобы непокорный как дикий зверь человек плавился от удовольствия. Что именно делал Сяо Синчэнь, от чего даже при грубых и резких рывках звучали хрипловато-сладкие стоны, а по гибкому и узкому телу шли волны удовольствия. Неожиданный звук заставил Сун Лана очнуться. Стон Сяо Синчэна оборвался, глубокий и низкий звук стих, растворившись в ночной тишине. Мужчина тяжело дышал, продолжая удерживать тонкую длинную шею, украшенную черным ошейником. Сжатые в кулаки руки замерли, крепко удерживаемые петлями. Он отстранился, медленно вынимая яшмовый жезл изо рта. Сел на корточки и очень нежно поцеловал все еще разомкнутые губы, слизывая с уголка жемчужную каплю семени. – Устал? А-Ян? – тихо спросил он, и не получив ответа снова коснулся губ мягким поцелуем. – Спасибо, что потерпел, но в следующий раз не стоит. Пальцы даочжана скользнули по шее, мягко прошлись по груди и поймали холм, заставив Сун Лана содрогнуться от ощущения пальцев – он чувствовал их! Даже сквозь кожу! Одна рука Сяо Синчэна опустилась ниже, указывая на что-то, вторая скользнула под приподнятое бедро, прохладные пальцы ласково обняли стержень, направляя его. – Здесь… внутри. Если ты… Сюэ Ян не просто вздрогнул, он еще и всхлипнул, когда головка прошлась по указанному месту и скользнула выше, уходя внутрь. Сяо Синчэнь улыбнулся. Продолжая удерживать мощный стрежень пальцами, направляя его, он начал поглаживать второй член, возвращая плоти «А-Яна» напряженность. Веревки снова напряглись. Ладони в черных перчатках извернулись, ловя их, и сжались в кулаки, хватаясь, но упрямый мальчишка сдерживал стоны. – А теперь сильнее, – потребовал Сяо Синчэнь и чуть сжал пальцы. – И быстрее. Он вслушивался в погружения, и сопровождал каждое из них, лаская напряженный член Сюэ Яна. Реакция юноши, едва ли не дрожащего от этих прикосновений и ощущения скользящего внутри члена, была очевидной, но он молчал как мертвый, даже дыхание задержал, только изо всех сил держался за веревки, содрогаясь от толчков. Вот же упрямый, – Сун Лань так и не понял, было ли это его мыслью или кто-то из них двоих произнес это вслух. Раз за разом погружаясь в плоть и, чувствуя ее жадное тепло и дрожь, он хотел услышать это – разнузданные хрипловато сладкие стоны, что еще недавно разносились над лесом, заставляя кровь то холодеть, то вскипать жаром. Чтобы отзывалась даже плоть, никогда не знавшая подобных яств и развлечений, чтобы голова шла кругом, а луна стыдливо пряталась за тучи… Прохладные пальцы соскользнули с массивного члена, более не видя необходимости направлять его. Несколько следующих толчков Сяо Синчэнь ловил рукой, позволяя члену друга упираться в его ладонь. Потом заклинатель отстранился, снова ласково поцеловал покрасневшие губы, все еще пахнущие дынным вином, скользнул поцелуем ниже: к острому подбородку, переходя на шею с небольшим изящным кадыком. Поймав его губами, мужчина несколько раз лизнул его, играясь, а после направился ниже, оставляя след языком и слизывая капли с груди. Улучив момент, когда на плоском животе снова вырос холм, Сяо Синчэнь поймал его губами, обхватывая. Хватило одного единственного прикосновения сквозь тонкую плоть живота юноши, чтобы Сун Лана прошибло током, а следующим толчком он вошел в этот рот так глубоко, как только мог, чувствуя, что изливается в жадное и жаркое тело! Снова поймавший его член губами заклинатель улыбнулся и – отчетливо для обоих лизнул член, словно пытался собрать языком выступившее семя. О боги, Сяо Синчэнь! Оба врага застонали одновременно – и Сюэ Ян и Сун Лань. И кончили тоже одновременно – семя одного наполнило нутро жидким пламенем, а второго украсило жемчужными каплями изящную белую кисть, предназначенную для благородного клинка, струн и каллиграфической кисти. Сяо Синчэнь выпрямился. Обнаженный он стоял в лунном свете, заставляющем сиять белые ткани одежд, изящно повисших на предплечьях, и, слабо улыбаясь, слизывал с ладони капли семени. Черные волосы, подчеркивали тонкую длинную шею, а тонкий стан и грациозность позы придавали облику что-то божественно прекрасное и в тоже время демонически соблазнительное… До невозможного неприличная картина, полная красоты и изящества. Тяжело дыша, Сун Лань и Сюэ Ян во все глаза смотрели на это зрелище, не в силах оторвать взгляда. Тяжелое дыхание наполняло тишину. Две пары глаз не отрываясь, смотрели, как острый кончик языка скользил по тонким пальцам, собирая капли… Сун Лань сглотнул. Сюэ Ян вдруг дернулся и посмотрел на мужчину, все еще опирающегося на стол между его ног. Первые слова были похожи на тихий звериный рык, онемевшие губы и язык едва слушались. – Что?... – Сун Лань с трудом оторвал взгляд от Синчэня, все еще продолжающего слизывать с руки семя. От одного этого вида, кровь в жилах вновь наполнилась жидким огнем. – Уун Ань… – на этот раз слова уже отчетливее, но не настолько чтобы кто-то мог их понять. Отчаявшись, Сюэ Ян замахнулся ногой для удара. Сун Лань дернулся, перенося вес на одну руку, чтобы поставить блок, но тут произошло нечто еще более неизбежное, чем встреча двух врагов, для которых узка любая дорога! Раздался треск: стол, немало повидавший на своем веку, попросту сломался от веса двух людей. Мужчины с грохотом обрушились на пол, заставив Сяо Синчэня отвлечься от небольшого импровизированного представления, и замерли. Распахнутый для самой грязной базарной ругани рот оказался накрыт губами, раскрытыми для обвинительной речи. Обрушившись сверху, Сун Лань прижал к земле врага всем весом и почувствовал, как обнаженные бедра обхватили его тело. Ситуация была столь нелепа и откровенна… Сун Лань отстранился вытирая рот, а вот губы Сюэ Яна исказились в кривой злой ухмылке, подрагивающей от ярости. – У-у-ун Ла-а-ань, – произнес он, уже не заботясь, поймут его или нет. – Ытащи хвой хъ… – юноша осекся, увидев, как рядом с кроткой и ласковой улыбкой опустился Сяо Синчэнь, поправляющий ленту на глазах. На лице мужчины было написано самое неподдельное внимание к словам юноши, в воздухе словно звучало кроткое «сквернословить – плохо». – Что? – нахмурился Сун Лань. – Ыыйди! Выйди из меня нахонец!!!! – рявкнул темный заклинатель, и попытался ударить лежащего на нем человека разведенными бедрами. Произошло слишком много вещей, которые он не мог однозначно назвать желанными или отвратительными, но когда от вида Синчэня, слизывающего с руки капли семени, только обмякший стержень внутри него снова начал твердеть, распирая стенки, снова наполняясь силой и жаром это… Это было слишком!