Как приручить Сюэ Яна (Сюэ прекрасен!)

Несколько корзин и свертков с продуктами. Запас дынного вина. Мешок риса. Письменный стол. Сверток с обломками плиты Черной Луны. Проклятый меч. Метелка из конского волоса. Еще два меча, что по-прежнему отказывались повиноваться. Тяжелая корзина с благодарностью от дома удовольствий. Благодарность пахла свежеприготовленной едой и была все еще теплой. От соблазнительных запахов рот полнился слюной и приходилось незаметно сглатывать ее. Оба заклинателя смотрели на гору вещей с безмолвным ужасом. Как назло ни один из них не взял с собой мешочек цянькунь, а воспользоваться духовной энергией было невозможно из-за все еще действующего заклинания перемещения душ. Словно горы приобретений было не достаточно, юная госпожа вышла к заклинателям, неся в руках небольшой глиняный горшочек, украшенный нитью с парой бусин. Сун Ланю захотелось схватиться за голову – он что, лошадь?!! Волочь все это на себе? Вот уж представление будет для горожан, когда два заклинателя поволокут все это на себе! Да еще без заклинаний! Вот же позорище! Юная Змея помедлила, наслаждаясь безмолвным ужасом в глазах заклинателя. – А-Ян, даочжан Сун, – безупречно вежливо обратилась насмешница и учтиво поклонилась. – Мы очень благодарны вам за помощь. Это единственное заведение в городе, что работает даже ночью, потому к нам не редко заносит странников с их темными тайнами. Если бы не вы, наша участь была бы прискорбной. Этот скромный дар лишь выражение нашей признательности. Пожалуйста, используйте его по назначению. Лица мужчин окаменели, а взгляды сошлись на небольшом сосуде. Им даже не хотелось спрашивать что внутри – достаточно было факта его существования. Решив, что сполна насладилась местью, отвергнутая девушка сжалилась: – Эта недостойная вашего внимания, взяла на себя дерзость распорядиться о повозке для вас. Вас уже ожидают у второго входа, слуги помогут вам донести вещи. Окружающие прелестницу слуги поклонились и, споро разобрав свертки, удалились. Во взглядах заклинателей читались смешанные чувства: несмотря на пакостный нрав юной змеи, долго сердиться на нее было невозможно. Сидя в повозке, среди свертков и корзин, мужчины рассеянно молчали. Каждый думал о своем, мягкое ласковое солнышко нежилось в небе, а разморенный жарой город оживал, глотая вечернюю прохладу. Под колесами тихо поскрипывала дорога. Впору было вновь умиротворенно задремать, и, в очередной раз покосившись на спутника, Сун Лань обнаружил, что тот снова блаженно вытянулся и слабо улыбается в полудреме. Мужчина безмолвно на него покосился, снова посмотрел в небо, на ясное летнее солнышко, лучистое и беззаботное, и… и даже сам не заметил как задремал. Сюэ Ян лениво приподнял ресницы, покосился на врага, потом снова смежил веки. Несмотря на беззаботный вид, он чутко прислушивался к происходящему вокруг, хотя и слух, и обоняние даоса уступали его обостренным чувствам. Телега выехала из города, и некоторое время поскрипывала по дороге вдоль озера. Ветер мягко и ласково шелестел листвой, а в травах пели цикады. Над водной гладью нежилась живая тишина, наполненная звуками природы, а воздух пах травами и ветром. У помоста путники попрощались с возничим и аккуратно сложили вещи на столе. Дождавшись пока телега скроется из виду, могущественные заклинатели, искусные воины и борцы со злом подняли стол за углы и… понесли его по лесной тропке. Нести оказалось не так уж и неудобно, Сун Лань даже подумал, что зря переживал. Конечно, два заклинателя несущие стол с горой вещей через весь город выглядели не слишком достойно и наверняка надолго стали посмешищем, но... но ведь донесли бы?.. А гордость… Сун Лань не слишком искренне напомнил себе, что монахам следует быть смиренными. Но потом деревья расступились, тропа кончилась, и перед мужчинами предстал склон с петляющей дорогой. Заклинатели сбились с шага и остановились, с ненавистью глядя на зловредную тропу. Вот уж и вправду, склон Пьяная Гадюка! – Да что б тебе провалиться… – Сун Лань даже не понял, кто именно из них выдохнул ругательство, но закончил его сам, - Да по самый Дийюй! Однако делать было нечего. Пришлось нести и на каждой петле мысленно проклинать друг друга, юную змею, каждую из покупок и даров, день и час, и особенно – эту треклятую тропу!!! Синчэнь уже вышел из медитации и развлекал себя тем, что чинил ступени крыльца. Услышав шаги за спиной, он вставил деревянную панель обратно и, повернувшись, ласково, как вечернее солнышко, улыбнулся новоприбывшим. Сидя на деревянной ступени, в белоснежных одеждах и с чуть небрежно заколотыми волосами, он казался таким родным и близким… заклинатели почти одновременно выдохнули, глядя на свою отраду. Это того стоило. Абсолютно все в этом мире стоило этой кроткой и ласковой улыбки. – Вы что-то принесли? – с любопытством осведомился мужчина, слыша, как что-то крупное ставят на землю. – Много чего, – довольно мурлыкнул Сюэ Ян и, подойдя, в своей обычной манере дерзко и быстро поцеловал скулу, заставив Синчэня смутиться. – М… – он отстранился. – Мы с А-Цин ждали вас, – намекнул он о том, что не один и что подобное недопустимо в присутствии юной девы. – А что вы принесли? – тут же раздался любопытный голосок, и в распахнутых дверях появилась девчушка с глазами, похожими на жемчуг в серебряной оправе. Сюэ Ян усмехнулся – да даже если она здесь, то все равно не видит, так кого стесняться? Потому снова приник к Синчэню и оставил на мягкой гладкой щеке еще один поцелуй, поддразнивая насупившегося Сун Ланя. Даже в чужом теле тот не оставил своей странной привычки недовольно сопеть. – Нас сегодня снова балует та госпожа, которой я изредка помогаю с уборкой. Так что на ужин у нас сегодня пир! – Ура! – возрадовалось А-Цин, и глазом не моргнув на очередную выходку темного заклинателя. Сюэ Ян вообще не слишком стеснялся ластиться к обожаемому даочжану при ней и Сун Лане. – Пир-пир-пир! А сладенького она положила? – Протрем стол и посмотрим… – юноша легко поднялся и зашагал в дом, слишком довольный, чтобы изводить Слепышку поддразниваниями и руганью. Шаги быстро удалялись. Сун Лань поднял мешок с рисом и направился следом. Стоящая в дверях А-Цин что-то болтала, поворачивая свою хорошенькую головку то на звуки в доме, то на шаги Сун Ланя. Присев на корточки перед Синчэнем заклинатель очень внимательно на него посмотрел. Чувствуя на себе взгляд, мужчина ответил виновато-ласковой и чуть вопросительной улыбкой. Само воплощение добра и света. Прекрасную картину не портило даже то, как мужчина прикасался к чуть покрасневшей от волнения щеке, которую поцеловал Сюэ Ян – так же легко и естественно, как и все, что он делал. Сун Лань колебался не долго – А-Цин ведь и вправду не видит, так что… Решившись, он порывисто подался вперед и оставил поцелуй горячих губ на другой щеке, а когда смущенный Синчэнь отпрянул, снова приник к нежной гладкой коже, оставляя еще один пылающий поцелуй. – Для гармонии, – коротко пояснил он, глядя, как вспыхивает вторая щека и как дорогой друг прикасается к ней пальцами, пытаясь остудить жар. Смотреть на смущенного Синчэня без улыбки было невозможно. Встав, Сун Лань направился в дом. На мгновение ему показалось, что он уловил на себе цепкий взгляд юной девушки, но стоило ему обернуться, как глаза, похожие на жемчужины скользнули в сторону. На личике цвела улыбка, а голос оставался беззаботным и веселым. Когда он вернулся, А-Цин уже сидела на ступеньках, вытянув тоненькие ножки, а смущенный Синчэнь, лицо которого все еще озарял стыдливый румянец, выискивал среди предметов на столе источник темной ци. Сун Лань не успел помочь – заклинатель нащупал меч и поднял его, изучая печати. – Снова меч, – покачал он головой, словно осуждая человечество за предсказуемость. – Уже четвертый за луну. – А… Ян, – мужчина с трудом заставил себя произнести это и ощутил тревогу и неловкость – было слишком непривычно называть врага так. – Сказал, что у вас их много скопилось в хранилище. – Да, в городе даже ставки принимают, сколько проклятых мечей соберем за луну, – безмятежно улыбнулся заклинатель, поворачиваясь к другу. – Прошу прощения… – прежде чем Сун Лань, пораженный простотой, с которой горожане воспринимали проклятые мечи, успел среагировать, мужчина шагнул к нему, принюхиваясь. Тонкие бледные пальцы робко потянулись к руке и коснулись ткани верхнего одеяния из плотной ткани, под которым легко нащупывались наручи Сюэ Яна. На миг замерли и отпрянули. Догадался – понял Сун Лань. Он не стал раздумывать, что выдало его, запах полыни или звук шагов, поймал ладонь друга и притянул к своему лицу, позволяя зрячим пальцам изучить черты и коснуться удивительно мягких волос. Осторожные и ласковые касания кончиков пальцев воспринимались, как солнечный свет, чистый и ясный, не было ни ощущения грязи, ни отторжения. – Мы нашли артефакт, меняющий людей душами, – признался он с тяжелым вздохом. - Я потом расскажу подробнее. – О, – тонкие прохладные пальцы, погладили щеку и опустились. Рука укрылась в тканях многослойных рукавов, а на лице появилась прежняя ласковая улыбка. – Хорошо. – Синчэнь кивнул, чуть наклонив голову в сторону, словно раздумывал о чем-то. – Сун Лань, могу я попросить тебя о помощи в одном деле? Мы уже давно живем здесь, и я хотел бы прибраться в хранилище. Изучить артефакты, проверить печати на них. Знания А-Яна поразительно глубоки в некоторых областях, но не упорядочены, в них есть пробелы, потому я опасаюсь просить его об этом. Могу я попросить тебя помочь нам? После ужина? Стол поставили в саду, под ласковым вечерним солнышком. Его лучи уже не жгли, лишь дарили приятный рыжевато-алый свет, напоминающий оранжевые маки – цветы, а не огонь, не кровь и даже не вино. Было что-то умиротворяющее и уютное в этом свете, ласкающем горы и склоны окрестностей города И. И без того прекрасное настроение стало еще лучше от гостинцев юной змеи – превосходно приготовленные блюда таяли во рту, а счастливая А-Цин уничтожала сладкое наравне с А-Яном. Зная, с каким удовольствием парочка истребляет лакомства, Синчэнь даже не посягал на них, но Сун Лань не побоялся вступить в схватку и добыл в словесном бою два кусочка – себе и дорогому другу. Сколько бы Синчэнь не говорил, что не любит сладкое, чтобы другим досталось больше, Лань даже слушать его не стал. Знает он, как Синчэнь не любит сладкое: все торговцы сладостями в городке близ монастыря Байсюэ до сих пор его в лицо помнят! После трапезы Синчэнь попытался расспросить о произошедшем днем, но оба заклинателя избегали этой темы, мялись и ограничивались общими фразами. Оставив А-Цин наедине с остатками пиршества, мужчины увели Синчэня на склон, где сели на траву, глядя, как цветочное ало-оранжевое солнце клонится к горам, заливая окрестности рыжеватым светом и отражаясь в озере как в огромном зеркале. Легкая туманная дымка, пропитанная этим светом, придавала пейзажу акварельную нежность. – Так что же вы такое любопытное принесли? – спросил Синчэнь, покорно сев на траву между заклинателями. Сюэ Ян сразу же придвинулся, чтобы их колени, разведенные в позе лотоса, соприкасались, и просиял улыбкой. Сун Лань недовольно на него покосился, демонстративно посмотрел в другую сторону и… тоже придвинулся к Синчэню. Ощущение прикосновения тревожило душу радостью и волновало сердце, а уголки губ напряглись в с трудом сдерживаемой улыбке, но даже без нее лицо монаха сияло. Синчэнь не стал отстраняться. Не видя собеседников, он мог лишь слышать их во тьме, оттого соприкосновения разведенных коленей были для него куда большим сокровищем, и сдержать и смущенную и радостную улыбку ему было куда сложнее. Сюэ Ян погрузил руку в ткани рукава, нащупывая широкий деревянный браслет, и вложил его в ладонь с гладкими прохладными пальцами, напоминающими отшлифованный камень. Синчэнь прислушался к предмету и изумленно выдохнул. Он осторожно положил браслет на траву. Узоры древесины заструились, вытягиваясь в длинную узкую ветвь. Вытянувшись на траве, она снова сменила форму, превратившись в змею. Внимательно посмотрев на Синчэня, существо приблизило к нему свою голову. Мужчина сложил руки в знак приветствия и почтительно поклонился. Змея показала кончик языка и, отвернувшись, скользнула в траву. – Э? – изумленно произнес Сюэ Ян, следя, как быстро бело-розовое тело скользит прочь. – Мы поговорим позднее. Когда Древо захочет, – мягко удержал его Синчэнь. – А ты сможешь использовать его? – обогнув дома, змея устремилась вверх, поднимаясь все выше по склону. Выбрав в отвесной скале место, доступное лишь ветрам и свету, срубленная ветвь вновь изменила облик и затихла, вцепившись корнями в упрямую породу. На ветру тихо зашелестела листва. – Сделать из него что-то? – Слово «использовать» не уместно в данном случае, – мужчина пожал плечами и задумчиво прикоснулся к краю своего одеяния. – Если Древо захочет остаться среди людей, то я приму за честь придать ему форму. Но, полагаю, оно еще не приняло решение, и не выбрало человека, которого хотело бы сопровождать, став божественным оружием. Подобные вещи наполняются душой хозяина, потому очень избирательны… Это долгий разговор, хотя и крайне любопытный. – А ты много об этом знаешь, – заметил Сун Лань. Синчэнь кивнул с чуть виноватой улыбкой. – Учитель рассказывал о подобных вещах, – осторожно произнес он и решил сменить тему. Не имеет значения, насколько он доверяет спутникам, чужие тайны это чужие тайны, потому не следует говорить о них. Но перед внутренним взором встала давно забытая картина, от которой защемило сердце: божественное озеро в горах и музицирующая на берегу Баошань Саньжэнь, лед, прозрачный и холодный даже летом, и выкованный из него меч. Он был слишком тяжел для детских ладошек, но такой красивый, что сердце замирало, когда свет икрился на выгравированных лепестках… – А чем вы весь день занимались? Откуда этот стол и зачем вы принесли так много еды? – Мгм… – невнятно произнес Сун Лань. – Стол нам отдала в награду госпожа. За помощь в… гм… уборке. – На кого вы охотились? – осведомился заклинатель, проигнорировав очередную попытку избранника уйти от разговора. Сюэ Ян молчал, злорадно наблюдая, как враг изо всех сил старается не врать другу. Даже голову подпер кулаком и косился, сияя хитроватой ухмылкой. В чужом теле и темных одеяниях он напоминал большого черного кота, ленивого и добродушно-зловещего. Словно в поисках ответа Сун Лань решил поправить одежду и, разглаживая несуществующую складку, вдруг почувствовал что-то твердое. Запустив руку в ткани он удивленно выдохнул и извлек на свет гладкий отшлифованный предмет, форма которого не оставляла сомнений в его предназначении. – … . – Он в шоке смотрел на срамную игрушку, медленно краснея, а потом перевел взгляд на Сюэ Яна, брови которого медленно поползли вверх, а губы разомкнулись для очередного ехидного комментария. – Случайно завалилось! – выпалил он, все еще глядя на врага расширенными глазами. «Инструмент» он прихватил только потому, что на нем были какие-то заклинания и благополучно позабыл о нем. – Ты бы тоже проверил свою одежду, а то вдруг… и туда что-то завалилось… Сюэ Ян все же не сдержался: – Даочжану Суну своего не хватает? – ласково осведомился он. Его пальцы нащупали под одеждой артефакт, который он прихватил по той же причине. – Или даочжан Сун хотел насладиться им в одиночестве? Неужели даочжану так сильно нравится тело этого бродяги? – Да как ты смеешь?! – вспыхнул благородный даос, краснея еще отчаяннее. Он ни за что так не поступил бы, но… какие только мысли не приходили в его голову, когда он бродил по садам дома удовольствий, пытаясь выветрить из тела недостойные желания!!! – Это все твое порочное тело!!! – А?.. – растерялся Синчэнь, когда прямо перед его лицом с громким стуком скрестились два деревянных орудия. По горам аж эхо пошло! Моментально вспыхнувшие враги снова сцепились, фехтуя тем, что оказалось в их руках. Впрочем, ни злости, ни слепой ярости в них движениях не было, один пытался выдать за гнев смущение, а второй искренне наслаждался возможностью вволю подразнить врага. Обернувшаяся на звук ударов А-Цин, едва не выронила глиняную чашу с орешками. Несколько секунд она таращила незрячие глаза, а после села поудобнее и начала наблюдать за представлением, отправляя в рот один орешек за другим. Ни дать ни взять благородная госпожа наслаждается зрелищем. Два заклинателя яростно сражались предметами неподобающей формы, награждая друг друга тычками и пинками. Юноша легко уворачивался от сильных и размашистых атак Сун Ланя, весело поддразнивая его и провоцируя. Сидящий на траве Синчэнь с интересом прислушивался к поединку, впрочем, вмешиваться не спешил. Чем сильнее дует ветер, тем яростнее пламя, но сейчас ветер лишь дразнился, а пламя нарочито сердито порыкивало, танцуя с ним. Все так, как и должно быть. Пламя и ветер. Синчэнь отвернулся и улыбнулся солнышку, медленно крадущемуся к горизонту. Слабый вечерний ветерок гладил его длинные волосы, перебирая тонкие пряди, и ластился к длинным рукавам одеяний. В конце концов, с самого начала именно он был лишним. Не к нему приходил человек, похожий на ветер, и не от него вспыхивал человек, похожий на пламя. Оттого лишь вопрос времени, когда он станет для них обузой. Улыбаясь пустоте, Синчэнь вслушивался в битву за спиной, а по горам продолжало расходиться эхо от ударов, неумелая ругань Сун Ланя и веселый задорный смех прирученного ветра.