***
Мидория Изуку, проще говоря, странный. Но он интересный. По крайней мере, для Тошинори. В нем есть что-то неизвестное. Его улыбка и темный свет в глазах напоминают Тошинори о злодеях, с которыми он сталкивался раньше. — Я изучил твои движения, внешность и нашел взаимосвязь. Тошинори вздрогнул, вспомнив, что сказал ему мальчик на крыше. Не может быть, чтобы он уже знал. Он сказал, что не был уверен в другой форме, что это была лишь теория, и при этом ничуть не удивился, когда Тошинори неожиданно сдулся. Хотя, по правде говоря, он и так почти ни на что не реагирует, что слегка обескураживает, но не настолько, чтобы Тошинори стало не по себе. Это не имеет смысла. Может, у него причуда чтения мыслей? Может быть, причуда анализа? Но это не может быть правдой. У него увеличилась сила и скорость, и этот факт подтверждается его документами, так что именно это должно быть правдой. Эта способность указана в категории его причуд — усиление, как он ее называет. Обычное усиление. Ничего о повышенном интеллекте или умственных способностях. Тошинори знает об этом только потому, что попросил Цукаучи пробить для него имя Мидории. Не из подозрений, а просто потому, что хотел узнать больше о своем потенциальном преемнике — кхм, стажере. Он не ожидал многого, поэтому представьте себе его удивление, когда он услышал, что его друг уже знаком с мальчиком. Очень хорошо, на самом деле. Еще больше он удивился, узнав, что его стажер — тот еще дебошир. На счету Мидории немало обвинений: несколько случаев публичного использования причуд, нападение, вмешательство в работу полиции и героев. Ничего особенного, ведь Цукаучи категорически утверждал, что мальчик на самом деле не преступник или что-то в этом роде. По словам его друга, Мидория очень любит творить добро и сохранять открытость и даже поручился за парня. Зеленоволосый мальчик относится к нему с уважением, если не сказать, что иногда немного язвит, но это не страшно. Нахальство не дает Тошинори расслабиться. Это напоминает ему самого себя в молодости. Главное, что он никогда не делал ничего такого, из-за чего Тошинори мог бы назвать его злодеем или угрозой. Это хорошо, как бы низко он ни ставил планку в поисках хорошего преемника. Характер Мидории кажется честным. Он похож на человека, которого Тошинори хотел бы видеть на своей стороне во время битвы, а ведь парню всего четырнадцать лет! Ему исполнилось четырнадцать всего пару месяцев назад. Об этом говорит его послужной список. Герою немного жаль, что он пропустил это событие, но сейчас он ничего не может с этим поделать. У Мидории нет ни одной плохой черты, и все же иногда ему удается вывести Тошинори из себя. Не от страха, конечно. Скорее, от предвкушения. Чего именно, он не знает. В большинстве дней мальчик весел и жизнерадостен, но в те моменты, когда он действительно сосредоточен на задании, которое дал ему Тошинори, он выглядит иначе: контролируемым, решительным, немного взволнованным. Он выглядит почти, как бы глупо это ни звучало, как робот. Как машина, запрограммированная на то, чтобы делать все эффективно и в соответствии с высочайшими стандартами. А может, мальчик просто перфекционист, и Тошинори разглядывает то, чего нет. Часть Тошинори не может удержаться от сравнения Мидории со своим соперником. Мальчик напоминает ему грозную личность Старателя, то, как герой номер два встречает своих противников со злобной и звериной силой, прежде чем полностью и безжалостно уничтожить все на своем пути. У Мидории похожий интеллект, похожая отталкивающая аура, но в Старателе есть явный отпечаток. Вы узнаете его характер, просто взглянув на его лицо, и это если пламя еще не подсказало вам. Мальчик больше похож на мину, скрытую от глаз, пока вы на нее не наступите. Он скрыт под острой улыбкой и слегка диковатым поведением, которое противоречит всему, что Цукаучи рассказывал о нем Тошинори — о его комичном характере и незрелой, но ответственной манере поведения, о том, как он тих и сдержан при первой встрече и как быстро эта нервозность исчезает, как только он привыкает к вам. Поэтому Тошинори совсем не возражает против нахальства, если это означает, что мальчик начинает чувствовать себя комфортно рядом с ним. Он не упускает из виду, как Мидория напрягается, когда он похлопывает его по плечу или даже когда он подходит к мальчику чуть ближе, не предупредив его заранее. Это вполне естественно для подростка, полагает Тошинори. Скоро это должно пройти. Но на теле Мидории также есть синяки — синяки, которые, как прекрасно знает Тошинори, он получил не от тренировок с ним. Он не слепой и не глупый. Может, он и не самый умный герой на свете, но он умеет распознавать предупреждающие знаки, когда видит их. Подросток не отвечает ни на один из его вопросов, когда он спрашивает о них. А еще он никогда полностью не снимает рубашку. Конечно, он снимает верхнюю часть, когда немного вспотеет, особенно на пляже, но нижняя рубашка всегда на нем. Как накануне, когда они вместе спарринговали. Что вполне нормально. Если мальчику неудобно показывать кожу, это нормально. Это не имеет значения. Тошинори не стал бы обращать на это внимания, если бы мальчик не был покрыт очень тревожными синяками по всему телу. Но как бы то ни было, он не будет давить на него, по крайней мере пока. Потому что что-то точно не так. И если Мидория действительно похож на мину, значит, опасность начнет проявляться, как только кто-то приведет её в действие. Тошинори не знает, какую опасность таит в себе Мидория. Что он может сделать, если ему дадут шанс или разрешение, и сейчас ему не очень хочется это выяснять. Он до сих пор не знает, почему заинтересовался мальчиком. Может быть, из-за чувства вины за то, что сказал ему все те вещи во время их первой встречи, а может, из-за растущего чувства срочности из-за того, что сам Тошинори стареет, а преемник до сих пор не выбран. Но Мидория говорит, что не хочет быть героем. По крайней мере, он в этом еще не уверен. Так почему же Тошинори все еще тянет к нему? Почему он готов тратить драгоценное время на мальчика, который, возможно, даже не примет его причуду, если он попросит… Пустая трата времени. Тошинори хмурится, наблюдая за тем, как мальчик бегает по парку, чтобы повысить свою выносливость. Он сидит на скамейке в сторонке и следит, чтобы парень не потерял сознание. Он не тратит время зря. Совсем не тратит. Ему нравится тренироваться с Мидорией. Действительно нравится. Даже больше, чем он предполагал, когда впервые предложил это. Наблюдать за тем, как мальчик работает, тренируется и становится сильнее, — это для него счастье. Счастливее, чем он был за долгое время. Прошло всего пару недель, но даже Цукаучи замечает изменения в своем друге. Он не перестает дразнить героя по этому поводу каждый раз, когда тот заходит в полицейский участок. Тошинори остается только делать вид, что его это раздражает. — Это вопрос для моего друга. Мидория никогда раньше не рассказывал о своих друзьях. Поначалу это не вызвало беспокойства. Мальчик занят тренировками, поэтому у него нет причин поднимать тему своей личной жизни. Но теперь, когда они ввязались в это дело, когда Тошинори начал в него вкладываться, ему захотелось узнать о нем больше. Он хочет знать, действительно ли этот вопрос был задан просто для друга. Ощущение легкое, но Тошинори начинает думать, что парень солгал ему в этом вопросе. Но в этом нет никакого смысла, ведь его причуда — это всего лишь незначительные улучшения. Не было бы причин считать себя злодеем. Но чем больше времени он проводит рядом с мальчиком, тем больше он об этом думает. Тем больше он понимает, что не может судить о мальчике, не зная его, несмотря на растущие подозрения. Он планирует сблизиться с мальчиком. Даже если он не станет его преемником. Он слишком умен и силен, чтобы Тошинори мог оставить его без внимания. И кто знает, может быть, в конце концов ему удастся убедить его стать героем. Может быть. Это странно. Парень как магнит. Что-то в нем есть, что-то в его ауре, что притягивает к нему Тошинори. Но «Один за всех» кричит на него всякий раз, когда он приближается к нему, или всякий раз, когда он только думает о нем. Тошинори не может сказать, хорошо это или плохо. Он больше склоняется к хорошему. Боже, он надеется, что это хорошо. Если Гран Торино узнает об этом, ему несдобровать. Его бывший наставник точно настучит ему по голове за то, что он так невежественен и скрытен в отношении новых учений. Тошинори не хочет рассказывать об этом герою в отставке. Может быть, потому, что боится, что тот скажет, что это плохая идея, или что Мидория — глупый выбор его причуды. Он не думает, что сможет выдержать еще больше негативных комментариев. Его разум и так уже достаточно много делает. Он знает, что это плохая идея. Он знает, черт возьми. И все же он не может заставить себя оттолкнуть мальчика. Он отгоняет от себя эти мысли. Он обязан обучать Мидорию, даже если тот не хочет быть героем. Тошинори предложил это, и он сдержит свое слово. — Хорошо, мой мальчик! — воскликнул он, раздуваясь до больших размеров. — Теперь ты можешь использовать свою причуду! Счастливый вздох, который он получает в ответ, избавляет его от всех сомнений.***
— Твой костюм вышел слишком дурацким. Изуку поворачивается к другу и угрожающе направляет на него иглу. — А у тебя тупое лицо, но я же не говорю об этом. — Честно? Ты похож на подражателя Всемогущего, ботаник. — В каком смысле? Я совсем на него не похож! И, кроме того, ты помог мне создать костюм, так что разве это не делает тебя тупым? — Тч, неважно. — Каччан откинулся на спинку кровати, заложив руки за голову, глаза сузились, наблюдая за работой Изуку. — На тебе это выглядит глупо. На мне бы это так не смотрелось. Изуку хмыкает, ловко продевая нитку через пулевое отверстие на костюме. — Кто из двух людей в этой комнате a) бесполезен, и b) заставляет маленьких детей плакать, просто глядя на них? Каччан только фыркнул, погрузившись в раздраженное молчание. — Странно. Обычно он бы уже набросился на меня. Изуку отрезает лишние нитки и смотрит на свой только что зашитый костюм Кролика. Темно-зеленый цвет остался, как и красные контуры, обрамляющие ткань и делающие ее более четкой, но теперь исчезли многочисленные разрывы, которые собирались на костюме. Пулевое отверстие было заделано, как и все остальные дырки. По мнению Изуку, он выглядит потрясающе. Он знает, что Каччан считает так же, иначе мальчик не стал бы так сильно переживать из-за того, что костюм выглядит глупо. Это обратная психология. Изуку хорошо знает язык своего друга за столько лет знакомства. Изуку гордится своим костюмом. Он выглядит как новый, и ему не терпится надеть его сегодня вечером, чтобы продемонстрировать. Он должен предстать в новом образе, тем более что он решил пойти на встречу с Ластиком. Эта встреча будет важной, он это чувствует. Она может стать решающим фактором для чего-то, а может, и началом чего-то нового. Чего-то великого. Если он будет выглядеть неряшливо, это заставит его выглядеть еще глупее, чем он есть, а это все испортит. Он уже опозорился перед героем, и больше не хочет этого делать. Изуку прочищает горло, кладет тетушкины швейные принадлежности обратно в коробку и отодвигает ее в сторону. — Мой костюм все равно лучше, чем костюмы героев вместе взятые. Он старается говорить об этом непринужденно, как о факте, поскольку знает, что это верный способ расшевелить друга. Он убедился в своей правоте, когда Каччан резко сел, и из уст блондина вырвалось гневное: — Хах? Что ты сказал, Деку? Изуку уже распахивает дверь спальни, надеясь, что успеет спуститься по лестнице и оказаться в безопасной зоне, пока не стало слишком поздно. Каччан хватает его за капюшон и швыряет обратно в комнату, словно он весит не больше картофельной ботвы. Изуку вскрикивает, отшатываясь от друга. — Мы не можем бороться, я слишком устал после тренировки Всемогущего! Это нечестно! — Все, что он сделал, — это заставил тебя бегать, — ворчит Каччан, хватая Изуку за лодыжку и с легкостью оттаскивая его назад. — А ты и так хорошо бегаешь, ботаник. Изуку, воспользовавшись моментом, бросается на мальчика, повалив их обоих на землю. Он пытается прижать блондина к ковру, но в последний момент его отпихивают. Теперь позиции поменялись, и Каччан пытается удержать руку мальчика за спиной. — Мне кажется, это было оскорбление, — бубнит Изуку, выкатываясь из-под него. Для них это все очень привычно. Они борются почти каждый раз, когда видят друг друга, иногда с причудами, иногда без. Это больше похоже на демонстрацию силы, по крайней мере сперва, но на самом деле это демонстрация привязанности. Каччан не очень любит прикосновения, да и вообще любую привязанность, поэтому Изуку не возражает против такой борьбы, если это означает, что его друг может быть рядом с ним, не испытывая дискомфорта. Однако это не значит, что Изуку позволит себе проиграть. Он использует «тягу», чтобы вывести другого мальчика из равновесия, и уворачивается от вытянутых рук Каччана, чтобы зайти ему за спину. Он ударяет его ногой по коленям и прижимает к полу. Каччан создаёт мини-взрыв, чтобы изменить направление движения, и поворачивается, чтобы потянуть Изуку вниз. В считанные секунды Изуку оказывается в удушающем захвате, а Каччан удерживает его сзади. — Уступай, — шипит его друг. Он не может. Если Изуку уступит, значит, Каччан получит еще одно очко. И тогда Каччан выйдет в лидеры, а это значит, что они уже не сравняются. — Нет! — Сделай это, ботаник! — Мальчик слегка увеличивает силу захвата; на самом деле он не собирается душить Изуку. Раньше они никогда не причиняли друг другу боли. — Сделай это, или я… Раздается резкий стук в дверь, и в комнату просовывается тетушка. — Эй, что здесь происходит? Она делает паузу, глядя на обоих мальчиков на ковровом покрытии: Изуку извивается в руках Каччана, как умирающая рыба, Каччан стоит на коленях позади него с пустым выражением лица, вероятно недовольный тем, что кто-то прервал их борьбу, и костюм, свернутый в клубок в нескольких футах от них. О. Двойной удар позора. Однако она ничуть не удивлена и не обращает внимания на костюм, а только смотрит на Изуку с мягкой улыбкой. Ну, мягкой для нее. — Изуку, малыш, ты останешься на ужин? Ах, да. Мальчик убирает руку Каччана от своего горла, чтобы говорить. — Эм, я не думаю, что я… — Колено упирается в спину Изуку, заставляя его резко вздохнуть. — А вообще-то, я могу. Если ты не против, конечно! — Ерунда, милый. Ты же знаешь, что тебе здесь всегда рады. — Она окинула Каччана свирепым взглядом. — Прекрати, сопляк, ты явно выиграл! Дверь закрывается прежде, чем Изуку успевает оспорить этот факт, но Каччан просто отпускает его с довольной ухмылкой. — Теперь я побеждаю. — Пока что. — Как скажешь. — Каччан опускается обратно на кровать. — А я думал, ты собираешься провести здесь ночь. Почему ты собирался отказать этой карге в ужине? Изуку отводит взгляд, потирая затылок. — Мм, ну, видишь ли… — Деку. — Голос у него низкий, и Изуку рискует поднять глаза и словить неодобрительный взгляд друга. — Только не говори мне, что ты действительно собираешься встретиться с этим дерьмовым ниндзя-бродягой. И ладно, вау, это было быстро. Изуку скрестил руки. — Он не дерьмовый, Каччан, а что, если так? Я подсчитал, что вероятность того, что я окажусь в тюрьме к тому времени, как все закончится, составляет всего сорок процентов. Взрывной подросток насмехается. — Ты тупица. Только не плачься мне, если случится что-то плохое. Я не хочу этого слышать. — Хорошо, я могу это понять. — Изуку бросает мальчику свой костюм Кролика. — Но я не буду играть с тобой ни в какие глупые видеоигры, пока ты не признаешь, какой это классный костюм. И так продолжается. К тому времени, как Мицуки зовет их на ужин, они снова становятся равны.***
Ночной воздух холоден, и небольшие порывы ветра то тут, то там заставляют Изуку радоваться, что на его костюме предусмотрен капюшон. Холод освежает, и Изуку, присев на край крыши и наблюдая за немногочисленными взрослыми и подростками, все еще гуляющими в это время, с удовольствием ощущает, как по его коже разливается уют. До десяти еще несколько минут, так что Ластик должен появиться в любую секунду. Если он вообще появится. Это может быть ловушкой, хотя вероятность этого невелика, ведь сам Цукаучи сказал Изуку, что это не так. Он не знает, почему до сих пор нервничает. Да и не следовало бы. Это всего лишь разговор, так что все должно быть в порядке. Он не должен так сильно волноваться. Ключевое слово — не должен. Потому что он определенно напряжен. Изуку начинает вышагивать по крыше. Он находится на вершине небольшого семейного кошачьего кафе, и ему очень хочется, чтобы оно было открыто прямо сейчас, чтобы он мог зайти туда и перегладить всех кошек. Это звучит гораздо привлекательнее, чем нынешняя ситуация. Ужин был замечательным. Тетушка готовит, опять же, всегда по-божески. Мальчик рад, что даже несмотря на то, что сегодня не четверг, женщина все равно пустила его к себе. Через несколько минут он проверяет свой телефон и с досадой морщится. Уже пять. Герой уже должен быть здесь. Неужели этот человек не заботится о профессионализме? Изуку знает, что этот человек может все время выглядеть бездомным и безразличным, но это не значит, что он невежда. На встречи он обычно приходит вовремя. В его школьных документах написано, что он никогда не опаздывал на занятия, как в качестве ученика, так и в качестве учителя. Так какого хрена его здесь нет…? — Кролик? Прежде чем Изуку успел осмыслить произошедшее, его бо-стафф был уже вытащен и направлен на говорящего. Потому что не может же быть, чтобы Ластику удалось подкрасться к нему сзади во второй раз. Это в два раза больше, чем кому-либо другому, а это уже слишком. Изуку ведь искал, черт возьми. Он должен был почувствовать его задолго до того, как тот ступил на эту крышу. Осознание этого бьет Изуку словно кирпичом: Ластик — единственный человек, который может подкрасться ко мне. Он не знает, как к этому относиться. Он не знает, почему это вообще возможно, и не может просто спросить его. Ластик, к его чести, лишь моргает на посох, угрожающе зависший в нескольких дюймах от его горла. Герой умен. Изуку даже счел бы его гением в своем роде, так что вполне возможно, что он знает, что сторона, направленная на него, — это та же сторона, из которой выдвигается лезвие катаны. И все же, вместо того чтобы отступить или хотя бы парировать своим оружием, мужчина просто медленно протягивает руку вверх и отталкивает металл от себя. — Я тоже рад тебя видеть, — промолвил он. Изуку не убирает посох обратно, все еще держа его под рукой. Он не хочет его убирать. Пока нет. Здесь слишком много открытых переменных. Слишком много вещей, которые могут пойти не так. Он еще раз напрягает все свои органы чувств, чтобы поискать кого-нибудь поблизости, и с облегчением убеждается, что Цукаучи говорил правду. Здесь больше никого нет. Это не ловушка. С ним все в порядке. — Можешь расслабиться, — говорит Ластик, бросая взгляд на оружие мальчика. — Я не собираюсь ничего предпринимать. — Хорошо. — Но он не убирает оружие, а просто переставляет ближе к своим ногам. Это лучшее, что герой может получить сейчас. Ластик выглядит нормально, хотя и немного более уставшим, чем обычно. Вероятно, он хочет быть тут еще меньше, чем Изуку, но мальчик не позволяет себе сочувствовать. Ведь именно герой предложил это, так что пусть страдает. Герой не делает никаких движений, чтобы подойти ближе, ведь до него уже всего пара ярдов. Слишком близко. Изуку снова охватывает внезапный гнев на самого себя. Ластик так близко к нему, опасно близко, а Изуку не заметил. Опять. Должно быть, это как-то связано с его причудой. Но ничто в Ластике не должно позволять Изуку не чувствовать его присутствия. Конечно, он чувствует его сейчас, и в другие разы до этой встречи тоже. Так почему же это происходит только тогда, когда он приближается к Изуку? Возможно, это происходит подсознательно. Возможно, Ластик активирует какую-то неизвестную часть своей причуды, сам того не осознавая, и в результате у Изуку случается чертов сердечный приступ. — Малыш? Ты в порядке? О. Он слишком долго смотрел в пространство. Ластик все еще на том же месте, за что Изуку ему очень благодарен. — Я в порядке. О чем ты хотел поговорить? Изуку внутренне морщится от собственной резкости. Он не знает, почему так прямолинеен, но Ластик, похоже, не возражает. Его руки засунуты в карманы — воплощение непринужденности. — Я просто хотел убедиться, что мы все одинаково понимаем, что произойдет дальше. — О? — Сердце Изуку подпрыгивает в груди. Прохладный воздух уже не кажется таким комфортным. — И что? — Ничего. И что? Это совсем не то, чего ожидал Изуку, но ладно. Мальчик кашляет. — Не мог бы ты рассказать поподробнее? Кажется, я тебя не понял. — Ничего не произойдет, — повторяет Ластик. — Это значит, что я вместе с Цукаучи больше не буду пытаться поймать тебя или доставить в тюрьму. — А? — недоуменно произносит Изуку. Ответа он не получает, да он его и не ждал. Ластик не виноват, что Изуку — тупица класса А. — Погоди, так ты собираешься просто… отпустить меня? — По сути, да. Это первая часть, которая привлекает внимание Изуку. Мальчик сужает глаза. — Что ты имеешь в виду? — Есть одно условие. Черт. Изуку не умеет работать с условиями. Да и вообще с любыми долгами. Обычно они никогда не заканчиваются хорошо для обеих сторон. Ластик, должно быть, чувствует его колебания, так как продолжает уже ворчливо. — Ничего страшного. Я просто прошу тебя продолжать встречаться со мной здесь раз в неделю, в одно и то же время. И это застает Изуку врасплох. Он ожидал, что ему придется что-то пообещать или сделать для него что-то, например, помочь с миссией, но не это. Похоже, эта беседа полна сюрпризов. Изуку убирает свой посох обратно в кобуру на спине. — Почему? К этому всегда возвращаются. Почему он это делает. Почему его это волнует. Почему он вообще решил заключить сделку с Изуку. Ластику плевать на линчевателей. В большинстве случаев он даже не пытается их поймать, так чем же Изуку отличается от них? — Я просто хочу быть уверенным, что ты не погибнешь или, еще хуже, — говорит Ластик. — За этим нет никаких тайных намерений, малыш. Мы с Цукаучи следим за твоим благополучием, вот и все. Благополучие. Как будто ему есть до этого дело. Неподалеку стрекочет сверчок, побуждая Изуку заговорить. — А если я откажусь? Возникает небольшая пауза. Очевидно, что оба вспоминают свой первый разговор. Первый раз, когда Изуку спросил об этом. Ластик поднимает плечо, небрежно пожимая плечами. — Ничего. Ох. Изуку ищет на лице мужчины хоть какой-то признак нечестности и, не найдя ничего, кивает. — Хорошо. — На пустой взгляд Ластика он добавляет: — Я сделаю это. В какой день ты хочешь это сделать? Ластик поднимает брови в легком удивлении, но в остальном его лицо остается неизменным. — Для меня это не имеет значения. Лучше по четвергам, но… — Я не могу в четверг! — Изуку краснеет от внезапного пристального взгляда, который он получает в ответ. — У меня есть дела в этот день. Я не смогу прийти. Он ходит к Каччану по четвергам. Конечно, он не может оставаться там на ночь каждый раз, когда приходит, как сегодня, например, но лучше перестраховаться. Он не хотел бы тайком выбираться из дома. — Хорошо. Как насчет пятницы? — Хорошо. — Изуку вдруг нахмурился. — А что, если я не смогу прийти в один из вечеров? Что мне делать? Похоже, Ластик был готов к этому вопросу, так как немного выпрямился во весь рост. Изуку в очередной раз вспоминает, насколько он высок. — Я знаю, что ты не сможешь приходить каждый вечер. У тебя тоже есть жизнь, и всякое бывает. Так что если ты не сможешь по каким-то причинам, просто напиши мне. Хорошо. Это проще, чем он думал. Значит, он не совсем в ловушке. У него все еще есть свобода. — Хорошо. Ты хотел обсудить что-то еще? Ластик прищурился. — Только очевидное. Уверен, ты знаешь, что то, что я не собираюсь тебя ловить, не означает, что все остальные начнут делать то же самое. — Конечно, — кивает Изуку. Не такой уж он и тупой, в конце концов. — Так это все? — Похоже на то. Мне нужно закончить патрулирование, парень, так что увидимся в эту пятницу, в том же месте и в то же время, хорошо? — Да. Я могу это сделать. — После паузы Изуку быстро кланяется. — Спасибо, Ластик. Правда. — Конечно, Кролик. — Мужчина просто наклоняет голову в знак прощания и поворачивается, чтобы уйти. Ветер снова усиливается, и Изуку действительно вздрагивает, когда видит, что конец оружия захвата героя слегка развевается. Похоже, кто-то оторвал его часть, и, кстати говоря… — Эй! Подожди! — Изуку бросается вперед, роясь в карманах, пока не находит то, что искал. Он сует небольшой кусок ткани мужчине в грудь и быстро отходит. — Извини, что порезал его. Я знаю, что починка должна быть дорогостоящей. Ластик бросает на него еще один неопределенный взгляд, а затем отвечает с забавным оттенком в голосе: — Все в порядке. Мне и самому иногда приходится так поступать, чтобы выпутаться из некоторых ситуаций. Он продолжает, как будто только что не обрушил на аналитическую часть мозга Изуку большую бомбу. Ведь что. Почему он до сих пор не подумал об этом? Конечно! Оружие захвата помогает ему во многих схватках, но оно же может стать и огромным недостатком, если злодей использует его для себя или если герой на чем-то застрянет. — Блестяще, — думает Изуку. — Я должен записать это в свой блокнот, когда появится возможность. — Да, кстати, — Ластик бросает взгляд через плечо, на его губах играет ухмылка. — Граффити, которое ты изобразил со мной, — это нечто, парень. У тебя талант, надо отдать тебе должное. Изуку смеется от неожиданности комментария и смотрит вслед уходящему Ластику с приятным ощущением в груди. Ведь, может быть, все не так уж плохо.