Моя муза

Дорога до дома была как в тумане. Хорошо, что для этого особой концентрации не требовалось, и сработал автопилот. Мысли в голове не могли упорядочиться, вновь и вновь возвращая Никкаль в спальню Кингу. Как она не старалась выкинуть его образ из головы, ничего не выходило. Где же она так провинилась, что теперь не могла перестать думать о существе из другого мира в таком ключе, в котором это недопустимо? На счастье Никкаль, Су ещё не было дома. Муза упала лицом в подушку и закричала. И было в крике столько отчаяния, что услышь его кто-то, слёзы навернулись бы на глаза. Но сама Никки не заплакала, сдержалась. Су бы точно поняла, что она роняла слёзы, уж очень явно такой выход эмоций отпечатывался на её лице. А говорить о случившемся она не собиралась. Пусть это будет лишь её секрет. Мало ли, ещё посчитают, что она не способна к выполнению обязанностей вдохновительницы. И тогда мать точно будет ликовать, ведь она всегда была против назначения Никкаль. С этими мыслями вернулось и осознание, что уже завтра ужин с семьёй. Новый крик утонул в подушке. Несколько минут Никкаль лежала, не двигаясь, всеми силами стараясь успокоиться. Получилось скверно, но всё же она смогла подняться с постели. Пошла умыться, ведь совсем скоро вернётся Су, и никак нельзя себя выдать. Холодная вода и похлопывания ладонями по щекам немного привели в чувство, и в отражении Никки уже не была похожа на живой труп. Только она успела более-менее привести себя в порядок, в дом, почти танцуя, вошла подруга. — Ника, ты уже вернулась, это очень хорошо! Мне так хочется поделиться успехами моего музыканта. — Рассказывай. Я с удовольствием послушаю, — натянув на лицо фальшивую улыбку, ответила Никкаль. Су не раскусила её, настолько была в мечтательном состоянии. Села рядом с Никки на кровать и с воодушевлением пересказала весь свой визит к музыканту. Никкаль постаралась переключить всё своё внимание на рассказ подруги, и это помогло ей отвлечься от собственных проблем. Но, когда Су закончила делиться с ней эмоциями, один вопрос, словно пощёчина, вернул все переживания. — А как прошёл твой день? — Нормально, — выдавила из себя Никки. — И всё? Никаких подробностей не будет? — всё не унималась Су. — Ничего необычного. Прилетела. Отдала вдохновение. Улетела. — Соврала Никкаль, стараясь при этом выглядеть непринуждённо. Ногти на руке Никкаль до боли впились в ладонь. Благо, Су из-за своего положения не могла увидеть, как побледнели костяшки на пальцах правой руки от силы сжатия. — Как скучно. — Су разочарованно выдохнула, но отстала с распросами. Продукты дома почти закончились, и подруга упорхнула пополнить запасы. Никкаль снова осталась одна. И сейчас она была благодарна такой возможности. А ещё тому, что Су не потащила с собой. Настроения гулять, даже по нужде, у неё не было. Хотелось лишь одного: побыть в одиночестве ещё какое-то время, желательно выкинув все тревожные мысли из головы. Увы, с последним были серьёзные проблемы. Но в сложившейся ситуации Никки была благодарна хотя бы за возможность избежать разговоров на пару часов. Вечер прошёл привычно. Никкаль сумела совладать с собой. Они с Су приготовили ужин и даже поболтали на отвлечённые темы. Убрав за собой, музы отправились спать. Только вот со сном у Никки возникли проблемы. Мысли всё время возвращались то к Кингу, то к предстоящему ужину с семьёй, заставляя ворочаться в постели, кусая подушку. С горем пополам она всё же уснула глубокой ночью. Весь следующий день до момента отправки в родной дом Никкаль читала. Это занятие помогло ей отключиться от всего мира. Су не трогала её, понимала, что та на иголках перед предстоящей встречей. Она прекрасно помнила, какой Ника вернулась от родителей в прошлый раз, полгода назад: бледная, вся в слезах. Тогда Су долгие часы успокаивала её, а сердце рвалось на части от непонимания, как родная мать может быть так жестока к своему ребёнку. В назначенный час Никкаль и Су были у входной двери. Несколько минут Никки собиралась, прежде чем постучать. Подруга не торопила и смиренно ждала, когда она решится. Встретить муз вышел Этан. Сперва он удивился, что Никки прилетела не одна, но почти сразу эта эмоция сменилась обворожительной улыбкой на его лице. Этан обнял сестру и галантно поцеловал запястье Су, отчего та залилась румянцем. — Пойдёмте внутрь. Ужин уже готов, — пропуская дам вперёд, сказал Этан. За большим круглым столом в столовой, как и предполагала Никкаль, помимо членов её семьи, сидел и Нанна — её несостоявшийся жених. Никки еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, и сдержанно поздоровалась со всеми. Су вторила ей, присаживаясь на свободное место. Мать недовольно посмотрела на Никкаль, ей явно не понравилось, что та привела с собой Су. Только вот воспитание не позволяло ей спровадить гостью. И всё, что она могла, это лишь с осуждением смотреть на дочь. «Знаю, что тебе не по нраву присутствие Су, дорогая мамочка. Но придётся терпеть. Не тебе же одной делать сюрпризы!» — подумала Никкаль, когда с высоко поднятой головой, опустилась на стул, выдержав игру в гляделки с матерью. За ужином ничего из ряда вон выходящего не произошло. Отец Никкаль — Лагашу — с искренним интересом спрашивал у дочери, как у неё дела, кто достался на распределении. Никки рассказывала отцу всё с улыбкой на лице, и даже инцидент с Кингу сейчас отошёл на второй план. Потому что отец явно гордился ей. Это открыто читалось в его мягком взгляде и в том, с каким вниманием он слушал. Мать же просто молча ела с лицом, не выказывающим никаких эмоций. Пришло время прерваться перед десертом. — Никкаль, будь добра, помоги мне подать сладкое, — обратилась мама к ней. — Асме, я помогу, — предложил Лагашу. Она смерила мужа тяжёлым взглядом и процедила с фальшивой улыбкой на лице: — Мне поможет Никкаль. Отец поник, потупив взор. Никкаль вздохнула и поднялась со своего места, проследовав за матерью. Сомнений у неё не было, помощь — это лишь предлог остаться один на один. Как и ожидалось, только за ними закрылась дверь, Асме заговорила: — Обязательно было брать с собой Су на семейный ужин? — Обязательно было приглашать Нанну на семейный ужин? — парировала Никки. Мать нахмурилась, явно недовольная таким ответом дочери. Но, по-прежнему, ещё сдерживалась, не повышая голос. И Никкаль это оценила, может, действительно они смогут нормально пообщаться. — Я считаю, тебе с Нанной нужно попробовать ещё раз. Он замечательная партия. — Мама, мы пробовали и ничего не вышло. Я не полюбила его. — Ты дала ему слишком мало времени. — Два года достаточно, чтобы понять, что чувств нет. Давай закроем эту тему раз и навсегда. — Как же ты не поймёшь: я желаю для тебя лучшего будущего. — Это то, где я замужем за Нанной? Где не муза-вдохновительница, а работаю в сфере подготовки и обучения? — начала заводиться Никкаль. Опять всё по-новой. Мать не хочет принимать её выбор. А Никки с самого детства мечтала вдохновлять. Ниалл сразу заметил её среди общей массы обучающихся. Сказал, что у неё явно есть предрасположенность к вдохновению. И это окрылило Никкаль, она училась ещё более усердно, показала хороший результат на практике и была назначена музой-вдохновительницей. С этого-то разлад в семье и начался. Мама из любящей и понимающей женщины превратилась в совершенно другую. В первый год работы она ещё мягко пыталась уговорить Никки бросить это занятие, но когда поняла, что та не отступит, начались скандалы. И на середине третьего года для Никкаль это стало невыносимо. Последней каплей стало расставание с Нанной. Хоть они и разошлись мирно и на дружеской ноте, мать это окончательно вывело из равновесия. И тогда Никкаль выгнали из дома. Она пошла к единственному человеку, которому доверяла, — к Ниаллу. И он помог. Сначала выделил комнату в учебном корпусе, а потом познакомил с Су. Та быстро вывела Никкаль на чистую воду и без возражений забрала к себе. Так и началась их дружба. И Никкаль всегда будет благодарна Су за её светлую душу и открытое сердце. — Не повышай на меня голос, Ника. Тебе повезло, что Ниалла избрали главой нашего народа. — Да. А что бы было, если бы выбрали тебя? Ты бы запретила мне быть музой-вдохновительницей? — Именно так. Тебе там не место! Это может быть опасно для тебя! — на эмоциях выпалила Асме и сразу осеклась. Никкаль, услышав подобное, побледнела. Это стало абсолютно невыносимым для неё. Она бросила раскладывать десерт по тарелкам. Развернулась и быстро зашагала на выход, чтобы мать не увидела слёз на её глазах. — Спасибо за ужин, мама. Увидимся ещё через полгода! Асме ничего ей на это не сказала или просто не успела до того, как с шумом захлопнулась дверь. Никки быстрым шагом добралась до столовой, стараясь не смотреть на отца и брата, обратилась к подруге. — Су, я ухожу прямо сейчас. Можешь пойти со мной или дождаться десерта, решай сама. Но я здесь не останусь. И, не поднимая взгляда, стремительно направилась к двери. Слёзы уже ручейками бежали по её щекам. — Дочка, милая, что случилось? — спросил Лагашу. Но Никкаль ему ничего не ответила. Её голос бы задрожал, скажи она хоть что-то. И папе стало бы только плохо от того, что она опять покидает родной дом в слезах. «Я буду скучать», — лишь пронеслось у Никкаль в голове, а сердце сжалось от тоски, что опять всё закончилось так плачевно. На спуске со ступенек её нагнали, мягко взяв за запястье. Никкаль обернулась, подумав, что это Су, но увидела Нанну. Муза вырвала свою руку, утёрла слёзы. — Даже не пытайся уговорить меня остаться! — предупредила его она. — Я и не собирался, — выдохнул Нанна. — Я лишь хотел, чтобы ты знала: я пришёл сюда не по своей воле. Ты же знаешь, где и кем я работаю, а когда твоя мать что-то хочет, она готова на многое. — Она пригрозила тебе проблемами, если не согласишься? — скорее утвердила, чем спросила Никкаль, грустно усмехнувшись. Нанна кивнул. В его глазах было сожаление и, кажется, стыд за то, что не смог отказать. — Я не держу на тебя зла. Я знаю, какой она может быть, — с сочувствием, ответила Ника. — И не вини себя, что вынужден был согласиться. При других обстоятельствах я бы с радостью поболтала с тобой. Мы же хорошо расстались. — Спасибо, что всё понимаешь. Тогда не смею тебя задерживать. Береги себя, Никки. — Пока, Нанна, — попрощалась она и, расправив крылья, полетела прочь от родительского дома. Даже хорошо, что Су не полетела за ней. Она точно собиралась, но, вероятно, Этан остановил. А Никки сейчас нуждалась в одиночестве, и брат это наверняка понял. Он умел считывать её состояние и слишком хорошо знал о конфликте с матерью. Наедине с собой можно было дать волю эмоциям, что Никки и сделала. По щекам вновь покатились слёзы. Как бы Никкаль хотела, чтобы всё наладилось. Чтобы мама вновь стала той заботливой и понимающей женщиной, которую она ещё помнила. Но каждый раз, когда Никкаль переступала через себя и возвращалась домой, это выливалось в нечто подобное. А отказаться от своего призвания она не желала. — Пусть лучше этот год с Кингу добьёт меня. Я хочу вдохновлять. И буду это делать до последнего вздоха! — крикнула она ветру навстречу. И было в этом крике столько же отчаяния, сколько и решимости. Как бы Никкаль не было тяжело, в виду незваных чувств к человеку, что был определён ей, она будет вдохновлять его. Кингу всё равно не узнает о её мыслях, а свой прорыв в творчестве совершит. И в мире людей ни один шедевр не станет лучше, чем его. И будет в этом заслуга Никкаль. Когда Никки добралась до дома, она уже немного успокоилась. А к возвращению Су совсем отпустила всё случившееся. Матери не переубедить её в том, что она занимается не тем, чем нужно, а со своими чувствами она как-нибудь совладает. — Никки, я сразу же пошла за тобой, но меня остановил Этан. Он сказал, что тебе нужно побыть одной. Я сопротивлялась, честно, — начала тараторить Су, как только вошла. — Я знаю, милая. Но брат был прав. Всё в порядке, я на тебя не обижаюсь, — искренне улыбнулась ей Никкаль. Су выдохнула с облегчением и заключила Никки в крепкие объятия. Так они просидели несколько минут, а потом начали готовиться ко сну. Завтра Су и Никкаль снова лететь к своим подопечным, и нужно хорошо отдохнуть. А все разговоры можно отложить на потом. Иногда полезно и просто помолчать, зная, что ты не одинок. Два последующих визита к Кингу прошли спокойно. А всё потому, что Никки отпустила себя и свои чувства. Она стала задерживаться в его доме. И уже без осуждающих мыслей любоваться им самим. Он её не видел, а значит, и стесняться ей было некого. Она решила, что её интерес к нему — это как любовь фанатки к любимому персонажу. Произведение закончится, а в её случае — это год музничества, и чувства сами собой угаснут. В первый визит Никкаль нашла его за готовкой и целых полчаса перед тем, как одарить его вдохновением, смотрела, как Кингу танцует, готовя грибной жульен. Муза отметила, что двигается он очень красиво, попадая в такт музыке. И ему бы она точно не отказала в танце. Во второй раз Кингу рисовал. Никки следила за каждым его движением. Как плавно он вращает запястьем, как уверенно пальцы держат кисть, как меняет своё положение, чтобы посмотреть на картину под другим углом, и как на белоснежном полотне мазок за мазком появляется нечто прекрасное. Кингу, увлечённый процессом, почесал себе нос и перепачкался краской, не обратив на это внимание. Никкаль ощутила желание прикоснуться к нему и вытереть каплю со щеки. Подлетела совсем близко, но так и не решилась дотронуться. Он, конечно же, ничего не почувствует, да и это уже слишком нагло с её стороны. «Красивый. Если встречу в своём мире хотя бы вполовину такого же мужчину, сама позову его под венец», — подумала Никкаль и тихо засмеялась от своих мыслей, отдаляясь от Кингу. Она уже порядочно у него задержалась, и пора было выполнить своё предназначение и вернуться домой. Её магия потянулась к нему и, когда дело было сделано, Никки, взглянув на Кингу в последний за сегодня раз, упорхнула в свой мир. Ей ещё было необходимо встретиться с Ниаллом и рассказать, что всплесков чувствительности к её магии больше пока не было. Это даже забавляло Никки, потому что как только она приняла, что Кингу ей симпатичен как мужчина, он словно перестал ощущать её присутствие. «Типичный мужчина. Когда девушка испытывает интерес, становится слеп. Прямо как мой брат в отношении Су, — пролетело в голове у Никкаль. — Но этим двоим я смогу помочь. А с Кингу так куда проще выполнять свои обязанности». За время, что было у Никки на восполнение магии, она навестила Ниалла и зашла к брату в гости в учебный центр. Этан был очень рад её внезапному визиту. Никкаль пригласила его к ним с Су в гости, на что он с радостью согласился. Начались лекции, и они вынуждены были попрощаться до скорой встречи. По дороге домой Никки была в приподнятом настроении личную жизнь ей устроить пока не выходит, но подруге и брату она поможет открыть глаза. Никкаль была уверена, что у них обязательно всё получится. И считала Этана достойным партнёром для своей лучшей подруги. Он точно будет оберегать её нежную душу. Последующий полёт, пожалуй, был самым сложным для Никкаль. Кингу нигде не было, и муза оказалась на втором этаже, у двери в его спальню. Почему-то во второй раз залететь туда было куда сложнее. Никки была не готова снова увидеть его после душа. Одно дело — это наблюдать за ним, когда он готовит или рисует, совсем другое — вот так. Поэтому муза долгое время прислушивалась и, лишь когда поняла, что ни шума воды, ни иных звуков не слышит, с опаской, но всё же влетела в комнату. Утреннее солнце уже настырно прорывалось сквозь приоткрытую штору, знаменуя о начале нового дня. Но Кингу всё было нипочём. Он продолжал видеть сны, отвернувшись от окна к двери. Никкаль приземлилась на прикроватную тумбу и замерла, залюбовавшись его прекрасным и таким безмятежным лицом. Сейчас он выглядел словно на пару лет моложе. Такой расслабленный, не хмурит брови, как во время рисования, не кусает губу, задумавшись, лёгкая улыбка играет на его лице. «Наверное, ему снится что-то хорошее», — подумала Никкаль. Непослушная прядь волос упала на лицо Кингу, пошекотав нос, и в этот момент его веки задрожали. Никки поняла, что он вот-вот проснётся, и поспешила покинуть спальню. Лучше будет подождать его в мастерской. Пусть Кингу спокойно соберётся, не вгоняя её в краску, а она пока полюбуется новой картиной, которую заметила, но не рассмотрела, сразу отправившись на его поиски. Влетев в мастерскую, Никкаль приземлилась на деревянный стул перед холстом. Сперва посмотрела правее и увидела огромный букет ромашек. Сначала она удивилась, откуда у Кингу цветы. Неужели ему кто-то подарил? Но когда муза перевела свой взгляд на картину, всё стало понятно. Она ахнула, прижав руки к груди. И как она могла пролететь мимо такой красоты? Новая картина была пропитана нежностью. На бескрайнем и очень реалистичном ромашковом поле, что уходило в горизонт, встречаясь с небом, стояла пара. Молодой юноша в костюме то ли принца, то ли герцога и юная девушка в лёгком платье по фигуре замерли на полотне в нескольких сантиметрах друг от друга. Взгляд глаза в глаза был пропитан нежностью. Душа Никкаль дрогнула, наполняясь теплом. «Вот она — настоящая любовь!» — Подумала муза. Никкаль так была заворожена созерцанием картины, что не заметила, как её аура на долю секунды замерцала, а потом, словно песчинки в часах, осыпалась, растворяясь в воздухе. Как и не услышала, что Кингу вошёл в мастерскую. Встал как вкопанный в дверях, с вазой в руках. Его глаза округлись, став огромными, сердце пропустило удар. «Ияр, я убью тебя! Что за таблетки от головной боли ты мне вчера дал? Это что там… фея?!»