Моя муза

Эмоции были еще очень свежими, когда Никкаль вернулась домой. И единственное, чего ей хотелось, — это лечь спать и хоть на время забыться. Но у Су были другие планы. Стоило Никки переступить порог, как подруга набросилась на неё. — Ника, нам нужно в город! Срочно! — Это не может подождать до завтра? — с надеждой в голосе спросила муза. — Нет! — воскликнула Су. — По возвращению я встретила Этана. Завтра мы идём на второе свидание, и мне нужно новое платье! Никкаль обречённо выдохнула. Когда Су была такой заведённой, переубедить её в каком-либо решении было невозможно. А значит, выход только один: согласиться и лететь с ней. В противном случае полетит одна, затаив обиду. И хоть Су и самая отходчивая муза на свете, увидеть в её глазах слёзы обиды из-за отказа в помощи Никкаль не могла себе позволить. По дороге она молчала, слушая, как лепечет Су из-за предстоящего свидания. Повезло, что подруга была так увлечена своим состоянием, что не заметила непривычной тишины от Никкаль. Музы приземлились у самой лучшей швейной мастерской. Су не была расточительной, но, уж если дело касалось внешнего вида, выбор всегда отдавала лучшим платьям. Ей был важен комфорт и красота, поэтому не скупилась на своих нарядах. Около часа Никки просидела на диване мастерской, пока Су примеряла платье из тех, что уже отшиты мастером. Она уже думала, что подходящего не найдётся, и готова была выть от скуки. Но тут Су вышла к ней в нежно-фиалковом сарафане чуть ниже колена, струящемся по фигуре, и Никкаль не смогла отвести взгляд. Подруга выглядела так нежно и утончённо, цвет наряда выделял её голубые глаза, словно делая ярче. — Су, если ты не возьмёшь это платье, ты совершишь самую большую ошибку в своей жизни. Оно идеальное! — Мне тоже нравится. Чувствую, прям моё, — просияла Су, покрутившись перед зеркалом. Выбор был сделан, и Никкаль уже решила, что на сегодня её мучения закончились. Но у судьбы снова были другие планы. Мастер подошла к ней и с очаровательной улыбкой на лице спросила: — А ты не желаешь купить себе платье? У меня есть одно особенное, и я сразу подумала, что оно тебе подойдёт. Никки хотела отказаться, но Су уже вернулась и услышала это предложение. Теперь уговаривали уже двое, и под их натиском она согласилась примерить платье. Особых надежд Никкаль не питала, но, когда нежная, словно шёлк, ткань мягко прилегла к телу, ощущение музе очень понравилось. Но и это было ещё не всё. Никки окинула себя взглядом в зеркало и не удержала восторженного вздоха. Платье действительно словно шили для неё. В нём удобно, оно подчеркивало все достоинства фигуры, но при этом было невероятно нежным. А пыльно-розовый цвет потрясающе играл на контрасте с огненно-рыжими волосами музы. Никкаль уже точно знала, что купит это платье, когда вышла показаться Су и мастеру. Подруга не сдержала восторженного возгласа. — Никки, ты такая красивая! — Согласна с Су, ваш кавалер будет сражён наповал, — присоединилась к комплиментам мастер. В голове Никкаль сразу всплыл образ Кингу. Щёки вспыхнули алым. Было бы приятно услышать от него подобные комплименты. Но следующий комментарий мастера выдернул Никки из мечтаний и словно окатил ледяной водой. — Профессор Нанна точно будет сражен. — Что? — в унисон вырвалось у Су и Никкаль, и две пары удивлённых глаз уставились на мастера. — Ученики Академии говорят, что вы снова вместе. Разве это не так? — С чего бы им это говорить? — поинтересовалась Су. — Недавно сторож хранилища застукал профессора Нанну, целующегося с девушкой, и по описанию это Никкаль. Никки плотно сжала губы. Злость накатила волной. Случилось именно то, чего она и опасалась. И раз студенты уже распространяют сплетни, скоро это дойдёт и до матери. Захотелось закричать от сложившейся ситуации, но воспитание не позволяло. Никкаль впилась ногтями в ладони до ощутимой боли, и на остатках самоконтроля ответила: — Это лживые слухи. Я и Нанна — не пара, — затем она посмотрела на Су. — Нам пора возвращаться домой. Подруга, явно ещё пребывающая в шоке от последних новостей, заметила, как побледнела Никки. Она поняла, что ещё немного, и та сорвётся. И поспешила на выход. Расплачивались музы в неловкой тишине. Мастеру явно было неудобно за озвученные сплетни, Никкаль силилась сохранить лицо и не сорваться, пока не окажется не на публике, Су же просто пребывала в недоумении. До дома летели молча и очень быстро. Су еле поспевала. Когда музы приземлились, Никки не пошла внутрь, а направилась в сторону озера. — Ты куда? — Мне надо побыть одной. Прошу, дай мне эту возможность, — не оборачиваясь на подругу, попросила Никкаль. Она злилась. На себя. На сторожа архива. На болтливых студентов. На то, что скоро об этом узнает мать. И когда она поймёт, что всё не так, будет новая нервотрёпка. Муза села на берегу и уткнула в поджатые колени голову. — За что мне всё это! — с надрывом простонала она. В её жизни и так немало проблем, но, видимо, судьба решила, что не достаточно. Ещё и с Су разговора не избежать. Поэтому Никки просидела на берегу озера до самого заката и лишь тогда вернулась домой. К её удивлению, Су не стала задавать вопросов, хотя такое поведение совсем было не похоже на подругу. Музы поужинали и отправились спать. Сон стал лучшим моментом за весь день. Когда Никкаль проснулась, Су уже не было. На кухонном столе был оставлен готовый завтрак, и прилагалась записка: «Надеюсь, ты отдохнула. Обязательно поешь, как проснёшься. И как будешь готова обсудить вчерашние сплетни, дай знать. Выпытывать из тебя объяснения я не буду, но, надеюсь, ты сама захочешь со мной поделиться. Люблю тебя». — Спасибо, — одними губами прошептала Никки. Всё же порой и ей везёт. И Су тому прямое подтверждение. Та всегда готова поддержать и способна побороть свое любопытство ради комфорта Никкаль. Послушно выполнив просьбу подруги, Ника поела. Никаких дел у неё не было, и она начала продумывать план нового проникновения в архив. В этот раз она будет совсем одна, и права на ошибку у неё нет. Никкаль покинула дом, так и не дождавшись Су. Но это было и к лучшему, врать в глаза подруге она не хотела. А так оставила записку о том, что отправилась навестить Ниалла, и дело с концом. Сторож в хранилище был прежним. И стоило Никкаль его увидеть, как она почувствовала раздражение из-за слухов, которые пошли от него. Но давать волю эмоциям было нельзя, и она проглотила обиду. Оказавшись у заветной двери, Никкаль с первого раза открыла замок и тихо проскользнула внутрь. Закрытая часть архива оказалась совсем небольшой. Но свитков при этом было достаточно. — Тут не меньше четырёх сотен. Надеюсь, мне не придётся смотреть каждый, — выдохнула Никки, начав поиски. Муза читала названия свитков, ища тот самый. Когда глаза уже начали слезиться от напряжения, она наконец-то увидела заветное словосочетание — «связь человека и музы». — Кажется, это то, что мне нужно, — пересохшими от волнения губами прошептала Никкаль. Она очень осторожно взяла свиток и развернула его. Пальцы похолодели, а сердце отдавало бешеный ритм, когда она начала читать. «Музу можно связать с человеком для приумножения сил. Данный ритуал находит в мире людей идеального кандидата. Его сердце чисто, а мысли светлы. Человек, связанный с музой, никогда не причинит ей вреда. Муза может стать осязаемой для человека после ритуала связи. Для всех остальных людей муза по-прежнему остаётся незримой. Если данный случай имел место быть, муза может воспользоваться ритуалом преображения и попасть в мир людей в образе человека, для более удобного взаимодействия со своим дарованием…» На этом моменте Никкаль запнулась. Попасть в мир людей человеком? Ритуал преображения? Она о таком даже не слышала. А от следующей промелькнувшей мысли в голове, щёки Никки вспыхнули огнём. «Он бы мог коснуться меня или же поцеловать, стань я человеком». Никки затрясла головой, пытаясь выкинуть появившиеся следом картины. Его руки, что гладят изгибы тела, так трепетно и нежно, вызывая мурашки. Его губы, что все ближе и готовы вот-вот впиться в её в страстном поцелуе. Никкаль так яро пыталась избавиться от образов в своей голове, что чуть не выронила ценную реликвию из рук. Это её и отрезвило. Шумно дыша через нос, со всё еще пылающими щеками, она продолжила чтение. «Человек, с кем судьба свяжет музу, может не испытывать к ней никаких чувств, но потребность защищать будет у него в крови. Судьба никогда не соединит музу с человеком с корыстными помыслами. Только светлая душа способна дать музе…» Дальше текст прерывался. Не хватало части свитка. Никкаль перевернула лист, надеясь, что там будет продолжение. Но тщетно. Кто-то добрался до текста раньше неё и будто вырвал кусок. Это огорчило Никки, и она не сдержала разочарованного вздоха. Что же такого может дать человек? И кому и зачем понадобилось скрыть это знание? Но всё же общая добытая информация была нужной и помогла развеять все страхи. Кингу ей никогда не навредит. Хотя она это и так чувствовала сердцем. А ещё ей совершенно не нужно бояться находиться у него столько, сколько захочется. Даже если к нему нагрянут гости, она в безопасности. Муза аккуратно свернула свиток и поставила на место. Теперь ей было необходимо найти ещё один. С этой задачей Никкаль справилась быстрее. Всего пять минут поиска, и второй ценный документ был у неё в руках. Затаив дыхание, Никки развернула его. В тексте было сказано, что в древние времена музы считали, что магия вдохновения не так сильна, когда они в своём привычном обличии. Поэтому музы являлись в мир людей в обличии человека и делились вдохновением через физический контакт. Всего одно даже случайное прикосновение, и дарование наделялось столь необходимой для создания шедевра магией. Однако после каждого такого присутствия в мире людей муза слабела, и ей было необходимо две недели на восстановление сил. Перевоплощение оказалось очень энергозатратно. Поэтому в прошлом было меньше прорывов. Но те, что были, сразу попадали в историю. Спустя время музы поняли, что проще и безопаснее прилетать в мир людей в своём истинном и незримом обличии, но чаще. Иногда музы комбинировали свои прилёты. И было выявлено следующее: если появиться в мире людей человеком, на две недели связь между музой и дарованием ослабевает. И в случае прорывов человек перестаёт чувствовать музу так тонко, как раньше. По истечении этого времени всё встаёт на свои места, но новое преображение нежелательно делать чаще раза в месяц, дабы не истощить связь и саму музу. Никкаль провернула с рецептом создания эликсира перевоплощения ту же процедуру, что и с ключами Ниалла. Довольная собой, она вернула свиток на место, а копию убрала в небольшую сумку, с которой прилетела. Пора было покинуть архив, пока ночь окончательно не вступила в свои права. Иначе Су полгорода на уши поднимет, и её алиби будет конец. Никкаль вся обратилась в слух, пока закрывала дверь. Было тихо, но когда она справилась с задачей, послышались приближающиеся шаги. Муза спряталась за плотную штору и притаилась. А когда поняла, кто оказался рядом, задержала дыхание. Сторож архива был не один в этот раз. К нему обращался Ниалл. — Где вы заметили профессора Нанну с Никкаль? «Раз знаешь уже и ты, то и мать в курсе». — негодовала Никки. Она надеялась, что есть ещё немного времени, но слухи расползлись слишком быстро. Однако сейчас самым главным было не попасться. С этим случаем она разберётся. Да, будет неприятный разговор. Но, учитывая, что она нашла нужную информацию, — игра стоила свеч. — Да вот здесь и были, — меж тем продолжался диалог. — Благодарю, что показали, Имус. Вы свободны. Дальше я сам. Сторож попрощался и зашагал прочь. Когда Ниалл решил, что остался один, он тяжело вздохнул. — Надеюсь, Никки ни во что опасное не ввязалась. Надо бы её навестить и поговорить напрямую. Слишком странно, что она была с Нанной именно здесь. После этих слов Никкаль услышала, как Ниалл проверяет, заперт ли замок закрытой секции. А затем и его удаляющиеся шаги. Муза сглотнула. «Он явно что-то подозревает. Нужно быть очень осторожной и придумать правдивое оправдание случившемуся. Ниалл слишком мудрый, и просто так его провести не выйдет». — с этими мыслями Никкаль ещё около пяти минут стояла без движения, чтобы наверняка убедиться, что никто не вернётся. Полёт домой был сопровождён ворохом мыслей. Слишком много Никкаль сегодня узнала. Некоторые знания радовали, другие же повергали в шок, а третьи и вовсе не сулили ничего хорошего. Но сил на панику или ликование уже не было. Было желание поесть и завалиться спать. Никки думала, что Су уже давно дома, однако застала подругу и брата целующимися на крыльце. Они были так увлечены друг другом, что не заметили её появления. Никкаль сначала обрадовалась увиденному, но затем ей стало неловко в открытую наблюдать. Она кашлянула, привлекая к себе внимание. Су и Этан отпрянули друг от друга слишком резко. Словно два школьника, застуканные с сигаретой. Никки еле сдержалась, чтобы не засмеяться с такой их реакции и со смущённых взглядов, направленных на неё. И ладно бы Су. Этан у неё первый парень, и её стеснение понятно. Но и брат покраснел, как спелый помидор, хотя имел уже не один роман за плечами. — Простите, что помешала. Вышла прогуляться перед сном. — Я думала, ты уже спишь. Мы с Этаном что-то загулялись. Такая тёплая и красивая ночь, — пролепетала Су. — Ну, я пойду в дом. А вы как намилуетесь, заходите, хоть чаю попьём, — подмигнула Этану и Су Никки и юркнула за дверь. Первым делом она схватила записку, что оставила подруге. Раз Су так задержалась с Этаном, то и оправдания, где она была, не нужно. Пусть думает, что Никки была дома весь день. Избавившись от улики, Никкаль нагрела воды и заварила вкусный травяной чай. Су и Этан появились в дома как раз к этому моменту. Оба неловко молчали, не зная как начать разговор, и тогда его начала Никки. — Я рада, что у вас всё хорошо, — она улыбнулась и с нежностью посмотрела на брата и подругу. — Спасибо, — почти одновременно ответили Этан и Су. Градус неловкости упал. Ребята видели, с какой искренностью Никки говорила им эти слова. Беседа полилась сама собой. Было комфортно и уютно. Ведь сейчас Никкаль была в кругу самых близких. Вскоре Этан попрощался с девушками. Пока подруга провожала брата, Никкаль успела убрать со стола и умыться. Мягкая кровать со свежими простынями приняла Никки в свои объятия, и муза моментально заснула. Пришло время появиться в мире людей. Никкаль нарядилась в новое платье. Ей очень хотелось выглядеть сегодня особенно. Она же теперь может говорить с Кингу обо всём, не боясь, что это выйдет в проблему. Да и если он сделает ей комплимент, будет приятно. В конце концов она — девушка и хочет внимания от того, кто ей нравился. Пусть дальше этого они зайти и не смогут. По крайней мере, пока она в обличии музы. Но вот если она решится на перевоплощение в человека… Дальше мысли Никкаль стали рисовать совсем не невинные картины. Как Кингу даёт волю чувствам. Притягивает её к себе, пылко целуя в губы. Как изящные пальцы художника умело изучают изгибы её тела. Как она млеет от его ласки, тихо постанывая. Стало жарко и стыдно, за разыгравшееся воображение. Строчки из свитка, что всплыли в памяти, охладили её пыл. «Человек, с кем судьба свяжет музу, может не испытывать к ней никаких чувств». Никкаль нахмурилась, а в сердце кольнуло. Размечталась как дурочка, о том, чего вообще может не быть. Музе даже сразу захотелось переодеться, а то вырядилась как на свидание. Но время уже не позволяло, и пришлось вылетать к порталу как есть. Пока Никкаль летела до портала и перемещалась, успела успокоить мысли и чувства. Мастерская Кингу встретила запахом краски и лилий. «Опять рисовал цветы с натуры», — улыбнулась своим мыслям Никкаль. Она уже хотела отправиться на его поиски, как вдруг он практически влетел в мастерскую, плотно закрывая за собой дверь. Вид у него при этом был весьма взволнованный, а вот, что тому послужило, Никкаль понять не могла. Кингу сразу нашёл её взглядом и в три шага оказался рядом. — Лепесточек, пожалуйста, улетай или спрячься. Ко мне в гости нагрянул друг. Я его выпровожу, и тогда возвращайся, — на одном дыхании выпалил он. Кингу явно бежал до мастерской. Тёмные волосы растрепались, грудь часто вздымалась, натягивая ткань рубашки так, что можно было разглядеть рельеф мышц. Никки сглотнула и наконец-то встретилась с ним взглядом. Она хотела спросить, откуда он узнал, что она уже здесь? Да только слова застряли в горле. Слишком пронзительным и обеспокоенным был взгляд медовый глаз. И это так тронуло Никкаль. Действительно доброе и чистое у него сердце. Пытается защитить её. Она уже собиралась сказать, что не стоит переживать. — Кингу, всё в… Но он оборвал на полуслове, заслышав приближающиеся шаги. — Никки, прячься, кому говорю! Муза скрестила руки на груди. Такой его тон ей не понравился. И нет бы она подумала о том, что он переживает за неё! Горделивый характер это отмёл и решил сосредоточить внимание на его командовании. Кингу обречённо выдохнул, поняв, что Никки никуда не собирается, и поспешил к двери. Ияр уже почти вошёл в мастерскую, но был развернут в сторону коридора. — Но я же хотел посмотреть на твою новую картину! — запротестовал друг. — Вот закончу, тогда и посмотришь! А сейчас пошли в гостиную пить чай с пирожными. Кингу увёл Ияра. А вот Никкаль в голову пришла совсем нехорошая идея, но она, конечно же, посчитала, что это не так. Муза устремилась за мужчинами. Когда она влетела в гостиную, друзья уже сидели друг напротив друга. Ияр устроился в удобном кресле, Кингу же сидел на диване. Аромат мяты и ежевики пощекотал обоняние Никки. На невысоком столике стояли две чашки с горячим чаем и коробка разноцветных макарун. Никкаль знала лишь название пирожных и то, как они выглядят, но никогда их не ела. Но в это мгновение пообещала себе, что, если всё же решится на перевоплощение, обязательно их попробует. Уж слишком аппетитно выглядели. Но сейчас это было не главным. И она продолжила воплощать в жизнь задуманное. Никкаль низко пролетела мимо Кингу и оказалась за креслом Ияра. Она вспорхнула на спинку, прямо рядом с рыжей головой музыканта. Тот естественно ничего не ощутил, продолжая что-то с энтузиазмом рассказывать другу. А вот Кингу заметил Никкаль, да так и замер с приоткрытым ртом в попытке укусить макарун. Его глаза округлились, брови полезли на лоб, а зрачки сузились. Одному богу известно, какие ругательства крутились в тот момент в его голове. И, если попытаться выразиться прилично, вероятно, там было что-то вроде: «Что ты творишь, сумасшедшая женщина?!» Никкаль меж тем переместилась ещё ближе к Ияру, не сводя с Кингу глаз. Она силилась, чтобы не засмеяться, глядя на его побледневшее лицо. Будет теперь знать как командовать ею! Никки протянула к волосам Ияра руку и коснулась их. Кингу выронил пирожное, дёрнувшись в сторону друга. Он готов был схватить того и отвлечь внимание на себя, лишь бы уберечь обезумевшую вдруг музу от разоблачения, когда до его слуха дошли её слова. — Меня можешь видеть и чувствовать только ты. И, если бы ты грубо не перебил меня, сейчас бы уже знал это. Кингу рухнул обратно на диван. Всё это произошло за считанные секунды и выглядело чрезвычайно странно со стороны. Ияр в удивлении вздёрнул бровь, поинтересовавшись: — Это что сейчас было? — Резкая боль в спине. Аж подскочил, — выдал первое правдоподобное оправдание, что пришло на ум, Кингу. — Ну ты и старик! То голова болит, а потом звонишь со странными распросами про таблетки, теперь спина. Может, пора сделать чек-ап организма? — заливисто засмеявшись, спросил Ияр. Никкаль не выдержала и тоже рассмеялась. И лишь Кингу было совсем не весело. Ему стало обидно. Он лишь хотел защитить Никкаль. Да, на эмоциях он выразился грубее, чем следовало. Но он же обещал, что сохранит в тайне знание о существовании муз. Разве за это он заслужил такую жестокую месть? Кингу взял чашку со стола и сделал глоток, стараясь скрыть за этим действом свои истинные чувства. Ияр, отсмеявшись, продолжил свой рассказ про грядущий концерт. Никкаль, довольная своей выходкой, не заметила изменений в настроении Кингу. Она решила покинуть мужчин. Пролетая мимо художника, она сообщила, что будет ждать в мастерской. Через тридцать минут послышался хлопок входной двери, знаменующий об уходе Ияра. Однако Кингу так и не появился в мастерской. Никкаль подождала ещё пять минут и, не выдержав, полетела его искать. Художник сидел на диване, смотря в одну точку. Муза приземлилась напротив него и поинтересовалась как ни в чём не бывало: — Почему ты не пришёл? — Потому что ещё злюсь, — ответил он, так и не взглянув на неё. — Ты? Зол на меня? — возмутилась Никкаль. И в этот момент Кингу посмотрел ей прямо в глаза. Привычный тёплый медовый взгляд был сейчас таким холодным, что пробежали мурашки. Никки оцепенела и даже затаила дыхание, когда он начал говорить. — Я переживал за тебя. Обещал сохранить твою тайну. И делал всё возможное для этого. Признаю, был груб. Но не от того, что у меня это в привычке. И я не считаю, что за всё это заслужил такую нервную встряску. Но ты так смеялась, видимо, добилась желаемого. Каждое слово Кингу было не легче пощёчины. Никкаль стало жутко стыдно за свой поступок. Она повелась на поводу у гордости, совсем забыв про здравый смысл. Обидела Кингу. Заставила его испытать страх. Никки захотелось провалиться сквозь землю за свою глупость. Она стыдливо отвела взгляд, не в силах сейчас сказать хоть что-то. Кингу поднялся с места и намеревался уйти. Ему необходимо было остыть окончательно. Несмотря ни на что он не желал срываться на Никкаль, хоть та и была виновата. Но не успел он сделать и пары шагов, как его окликнула Никкаль. — Кингу, прости меня, пожалуйста. Я поступила очень глупо. Он замер, но так и не обернулся. В её голосе он услышал искренность. Но внутри всё ещё рокотало от эмоций. Сможет ли он сейчас их сдержать? И так уже сказал слишком много. Хотя Никкаль, вроде бы, истолковала его переживания за неё не так, как это есть на самом деле. И это и к лучшему. Не нужно ей знать, какие мысли, которым не суждено стать явью, его порой посещают. Никки смотрела ему в спину и всё ждала, что он вот-вот обернётся. Но шли минуты, а Кингу стоял без движения. Муза решилась на отчаянный шаг. Она сорвалась с места и полетела к нему. И, не давая себе передумать, приземлилась у него на плече, потянувшись к щеке. — Прости, — ещё раз повторила она. И в это мгновение коснулась его кожи. Электрический разряд прошёлся по её телу. Кингу чуть дёрнулся, почувствовав то же самое. Он чуть повернул голову, встретившись с блестящими от застывших слёз голубыми глазами Никкаль. И в этот момент всё раздражение схлынуло разом. Он больше не злился. Он готов был простить ей тысячу таких же или ещё хуже поступков, лишь бы она не была такой печальной и улыбнулась ему. — Я больше не сержусь. И ты меня прости. — А тебя-то за что? — удивилась Никки. Кингу улыбнулся, продолжая неотрывно смотреть на самую прекрасную и недосягаемую для него девушку, что до сих пор касалась его щеки. И он готов поклясться, что это прикосновение было куда приятнее бывавшей у него близости с женщинами. — За то, что был груб. За то, что сорвался. За то, что не успел сказать, как ты потрясающе выглядишь в новом платье. Щёки Никкаль заалели. Губ коснулась застенчивая улыбка. И лишь сейчас она убрала свою изящную ладонь с его щёки. Муза неловко отступила, но не улетела. Её смущение лишь добавило ей привлекательности, и Кингу заулыбался ещё шире. — Пойдём в мастерскую. Я покажу тебе новую работу, — решил он разрядить затянувшуюся паузу. — Пойдём, — ответила Никкаль, расправив крылья и взлетев с его плеча. Как и предположила Никки, Кингу начал новую картину, и на ней уже были запечатлены белые лилии. И новый пейзаж обещал быть незабываемым. После всего произошедшего муза была не особо разговорчива, но на вопросы художника отвечала. Она повторила Кингу уже в спокойной обстановке, что видеть и слышать её может лишь он. Это была хорошая новость. Художник выдохнул с облегчением. Ему наконец-то можно было расслабиться и больше не бояться незваных гостей. Никкаль поделилась с Кингу магией вдохновения и уже засобиралась возвращаться в свой мир. Сегодня она не решилась говорить про ритуал преображения, ещё чувствовала вину за проступок. Хотя медовые глаза художника уже привычно мягко смотрели на неё. Кингу задерживать её не стал. Хотел спросить ещё много всего, раз теперь можно. Но он видел, что сейчас Никкаль не расположена к диалогу, и поэтому решил не давить и дождаться более подходящего момента. — До скорой встречи, лепесточек, — попрощался художник. — До скорой встречи, — отозвалась Никки. Она обернулась уже у самой форточки. И в этот раз увидела, как он на неё смотрит. Взгляд медовых глаз был прикован к ней одной, словно ничего больше не существует вокруг. Но при этом в нём считывалась нежность и трепет. И Никки хотела, чтобы он продолжал так смотреть на неё всегда. Её сердце забилось быстрее от промелькнувшей мысли. Может, всё же возможен роман между ними? Нужно лишь решиться и рассказать Кингу, что за информацию она раздобыла во втором древнем свитке. Никкаль пообещала себе, что обязательно сделает это в следующий свой прилёт к нему. Пожалуй, впервые муза покидала дом Кингу не в растрёпанных чувствах, а с надеждой на что-то хорошее в будущем…